Меж тем самолет продолжал полет теперь уже над Сахалином, это был американский громадный лайнер "Боинг747", но ведь никто не знал, был ли он гражданским или военным. На выходе из нашего воздушного пространства на западном берегу острова Сахалин самолет-перехватчик выпустил две ракеты класса "воздух-воздух", пилот доложил на командный пункт: "Цель поражена". Обломки огромного самолета рухнули в море. Вскоре выяснилось, что это был пассажирский лайнер Южнокорейской авиакомпании с 269 членами экипажа и пассажирами на борту, совершавший рейс из Аляски в Сеул. Среди погибших оказался и один американский сенатор. А вот командир воздушного корабля, кореец, был, как скоро промелькнуло в печати, полковником спецслужб. Только вот неизвестно, чьих именно.
Кто непосредственно принимал решение о том, чтобы сбить самолет, до сих пор точно не известно, но в любом случае Андропов по конституции был Верховным главнокомандующим наших Вооруженных сил.
Semandropov
Ему официально доложили о случившемся утром 1 сентября, когда он проводил очередное заседание Политбюро, как оказалось - последнее в своей жизни, которой вскоре суждено было оборваться. Как всегда, рассматривалось множество вопросов: о созыве в ноябре очередного пленума ЦК и сессии Верховного Совета, о производстве самоходных колесных шасси и цветных телевизоров новых моделей, о мерах по обеспечению роста производительности труда, социально-демографическом обследовании населения, о торговле между СССР и Египтом, помощи Афганистану, о докладчике на торжественном заседании, посвященном 66-й годовщине Октябрьской революции, и многие другие вопросы.
Накануне заседания к Андропову подошел Устинов и сказал:
- Самолет сбит. Оказался не американским, а южнокорейским и притом гражданским... Все выясним и доложим подробнее.
- Хорошо. Но мне докладывали, что над Камчаткой был самолет-разведчик. Я сегодня после заседания Политбюро улетаю в Крым. Нужно отдохнуть и подлечиться. Ас самолетом - разберитесь.
Инциденту с южнокорейским "Боингом" Андропов не придал вначале особого значения. Сколько мы сбили американских самолетов-нарушителей и на Востоке, и на Балтике, над Баренцевом морем, и в Армении, даже под Свердловском. Десятки. Немало и наших воздушных кораблей бесследно исчезло в самых разных точках земного шара.
Вечером того же дня Андропов в очень плохом самочувствии улетел в Крым. Перед отъездом он позвонил Черненко, который в качестве неофициального второго секретаря оставался "на хозяйстве", то есть вел заседания Политбюро и Секретариата, и "попросил" завтра же созвать членов Политбюро и представителей необходимых ведомств для рассмотрения "самолетного дела" и принятия необходимых решений.
2 сентября члены Политбюро Черненко К.У, Горбачев М.С., Гришин В.В., Громыко
A. А., Романов Г.В., Тихонов Н.А., Устинов Д.Ф., Воротников В.И., Демичев П.Н., Долгих
B. И., Кузнецов В.В., Соломенцев М.С., Зимянин М.В., Капитонов И.В., Рыжков Н.И., а также приглашенные председатель КГБ Чебриков, начальник Генерального штаба Огарков и замминистра иностранных дел Корниенко собрались в зале заседаний. "Правда" уже обнародовала первое сообщение об инциденте: "В ночь с 31 августа на 1 сентября с. г. самолет неустановленной принадлежности вошел в воздушное пространство СССР над полуостровом Камчатка, а затем вторично нарушил воздушное пространство над островом Сахалин. Поднятые навстречу самолету-нарушителю истребители ПВО пытались оказать помощь в выводе его на ближайший аэродром. Однако самолет-нарушитель на подаваемые сигналы и предупреждения советских истребителей не реагировал и продолжал полет в сторону Японского моря". Ничего не говорилось об уничтожении самолета и числе жертв. Сообщение было в высшей степени туманным и содержало поразительно странное умолчание, что самолет-то сбит! По нормам международного права мы вполне могли так поступить в интересах защиты безопасности своих воздушных границ. Дряблая половинчатость заявления была явным выражением дряхлой слабости Андропова и его сотоварищей по партийному ареопагу. Это отчетливо видно из протокола заседания Политбюро, состоявшегося на следующий день.
"Устинов. Вопрос состоит в том, как лучше сообщить о наших выстрелах. Другими словами: как оправдаться и переложить всю вину целиком на другую сторону.
Громыко. Отрицать то, что наш самолет стрелял, нельзя.
Чебриков...Американцы признают, что самолет был обстрелян на нашей, советской территории, а затем упал в океан в наших водах. Фактически это произошло в нейтральных водах. У нас сейчас там действуют корабли и один самолет. . Нами подобран ряд вещей. Глубина моря там около 80- 100 метров.
Громыко. Значит, "черный ящик" из самолета они поднять могут, и мы тоже.
Тихонов. Ясно, что рано или поздно они полезут за остатками самолета.
Долгих. А если полезут, то получат данные о том, что самолет сбит.
Горбачев. Зафиксировали ли они боевой выстрел?
Semandropov
Чебриков. Нет, не зафиксировали. Но я еще раз хочу подчеркнуть, что наши действия были совершенно законными...
Тихонов. Если мы поступили правильно, законно, то надо прямо сказать, о том, что мы сбили этот самолет.
Громыко. Мы должны сказать, что выстрелы были произведены. Это надо сказать прямо, чтобы не позволить противнику бросать нам обвинения в обмане.
Гришин. Прежде всего, я хочу подчеркнуть, что нам надо прямо заявить, что самолет сбит. Одновременно необходимо жестко выступать против всякого рода антисоветских провокаций.
Горбачев. Прежде всего, хочу сказать о том, что я уверен, что наши действия были правомерными. Нам надо четко показать в наших заявлениях, что это было грубое нарушение международных конвенций. Отмалчиваться сейчас нельзя, надо занимать наступательную позицию. Подтверждая существующую уже версию, надо ее развить.".
Заметим попутно, что, несмотря на вялость произносимых, на заседании Политбюро слов и узость понимания событий, все присутствовавшие были твердыми государственниками и никаких сомнений в необходимости защиты интересов безопасности страны не имели. Даже жалкий по натуре Г орбачев всем охотно поддакивал. И представить себе тогда было немыслимо, что через восемь лет он позволит Ельцину развалить великий Советский Союз и оголить его рубежи!. Однако политиками все они были слабыми и не имевшими стратегических целей, включая и заболевшего Андропова. Его неукротимый карьеризм и тайная опора на либеральных полуевреев стратегией все же назвать никак нельзя. А вялая тактика в "самолетном деле" вызвала мировой скандал, который умело разыграли враги нашей страны.
Начался неописуемый вой, как на государственном уровне, так и всевозможными подразделениями "демократической общественности". Нас выпроводили из многих международных организаций, пытались поставить вопрос в ООН, у советских посольств проходили демонстрации - и так до бесконечности. При этом совершенно замалчивался простой вопрос: как же начиненный новейшей электроникой "Боинг" тысячу километров летел над нашей зем лей и внезапно ослеп и оглох? ИКАО (всемирное объединение авиаторов) заявило, что хоть и нарушил самолет наше воздушное пространство, но нечаянно, мол, как можно его сбивать. А как можно летать над ядерными базами чужой страны и при этом с помощью спутников записывать сигналы радаров? .
Есть косвенные данные, что больной Андропов очень переживал происходившее. Он-то отлично знал, что произошла наглая провокация американских спецслужб (причем вполне возможно - без разрешения политического руководства страны). Но он не нашел средств для отпора пропагандистской кампании, его сотоварищи по Политбюро к тому были еще менее способны, а личные помощники били только на устройство русофобских и просионистских делишек.
Однако все рано или поздно выходит наружу. В самом конце 1992-го и в начале 1993 года российская администрация по указанию Президента Б. Ельцина передала в ИКАО практически все материалы и документы по делу о гибели корейского самолета. Были переданы международным экспертам копии всех записей из "черных ящиков", а также копии всех переговоров между командными пунктами на Дальнем Востоке в ночь с 31 августа на 1 сентября. Летом 1993 года ИКАО официально объявила, что эта организация снимает все те обвинения с Советского Союза и России, которые выдвигались рейгановс-кой администрацией. Советский Союз больше не обвиняется в том, что его ПВО и ВВС сознательно сбили пассажирский самолет, совершив тем самым жестокий и варварский акт. В документе ИКАО, в частности, говорилось: "3.12. Летный экипаж КАЛ007 не выполнил надлежащих навигационных процедур, которые обеспечивают выдерживание воздушным судном заданной линии пути в течение всего полета. 3.32. Командование ПВО СССР сделало вывод, что КАЛ-007 является разведывательным воздушным судном PC-
Semandropov
135 США перед тем, как оно отдало приказ о его уничтожении". В заключении ИКАО нет вывода о преднамеренности нарушения "Боингом-747" советского воздушного пространства, но это уже сугубо на совести американских спецслужб, которые скрыли и елико возможно будут скрывать свое преступление. Но Юрий Владимирович уже не узнал об этом...
Андропов упорно боролся за жизнь с физическими своими недугами. Но не переставал он и бороться против своих политических соперников, хотя после быстрого падения Ще-локова ни одного серьезного в истинном смысле слова конкурента у него в Кремле и даже вокруг него уже не оставалось. Природная подозрительность и долговременный чекистский опыт приучили его к повышенному чувству самосохранения. Ради власти он пренебрегал всем. Дочь разошлась с мужем-актером, потом снова с ним сошлась, родила ребенка, часто болела. Сын сильно попивал, неважно было у него в семье. Ничего не могло отвлечь Юрия Владимировича от главной сути всей его жизни. А суть эта исчерпывалась коротким и емким словом ВЛАСТЬ.
Впрочем, и теперь для Андропова все это было уже второстепенным. Главное -укрепить личную власть. Все долгие семьдесят лет кремлевской эпохи, как известно, "кадры решали все". Вот Андропову и предстояло: 1) убрать Гришина; 2) снять Романова; 3) укрепить своего выпестованного любимца Горбачева. Ну, тут дела не охранные, любого из названных лиц простым приказом не уберешь (как Щелокова или Федорчука). Тут Андропов начал обстоятельную и неспешную осаду и добился своего - правда, уже после смерти.
Виктор Васильевич Гришин родом из Подмосковья, то есть, по сути, коренной москвич, железнодорожник-практик.
С 1950 по 1956 год - в аппарате МК, второй секретарь. Затем, после некоторого пребывания во главе профсоюзов, он с июня 1967-го - Первый столицы. То есть этот год был решающим в карьерном рывке его и Андропова (они, кстати, были одногодки). Правда, кандидатом в члены Политбюро Гришин стал раньше - в 1961-м, а членом - тоже раньше, в апреле 1971-го (Андропов, напомним, ровно на два года позже).
У Гришина было мощное "хозяйство" - столица, даже учетные карточки членов КПСС Брежнева и Андропова лежали в сейфах Московского горкома. Понятно, что это чисто обрядовая сторона дела, но большевики со сталинских времен были приучены ко внешнему соблюдению обрядности. (Не раз, бывая на различных "партийно-хозяйственных активах", слыхал я веселую и гласно произносимую шутку, когда председателем избирали главу местного исполкома: "Вся власть Советам!". Опытные карьеристы отлично понимали, какая "власть" имеется у "Советов", но ленинские заветы свято чтили.)
Но дело не в шутках. Аппарат Московского горкома и тридцать с лишком его райкомов были одним из основных поставщиков партийно-государственных кадров. Начальник районного КГБ Москвы никогда не смог стать хотя бы директором крупного столичного завода, а вот первый секретарь партии запросто становился замом союзного министра или шел на соответствующий пост в аппарат ЦК. То же отмечалось и в идеологии: директора киностудий и театров, ректоры институтов, руководители крупнейших издательств, Московское (не Центральное) радио и телевидение - о, это была целая духовная империя, все оставалось прерогативой Старой площади, а не Лубянки.
Гришин был человек осмотрительный, берег и хорошо расставлял кадры, твердо признавал верховенство Леонида Ильича и был с ним в наилучших отношениях. В идеологию строго не лез: либеральничает театр на Таганке - на то есть министр культуры, славянофильствует "Молодая гвардия" - на то есть отдел пропаганды ЦК КПСС или уж, на худой конец, - ЦК ВЛКСМ.
Обходительный и благодушный человек, хорошо знавший свое аппаратное дело, он пользовался большим авторитетом у партийного "актива" столицы, его указаний и советов охотно слушались.
Semandropov
В номенклатурно-аппаратном соревновании проиграл бы Юрий Владимирович Виктору Васильевичу как пить дать, но... у последнего нашлись трещинки, а уж туда поспешили запустить щупальца с Лубянки.
И было куда. Вокруг Гришина в последние годы управления столицей, и в особенности в его окружении, столпилась группа хапуг. Шло это снизу, с торговли. Торговая мафия стала в Москве почти официальной. (Уж позволю себе еще один "мемуар": осенью восьмидесятого года состоялся бенефис М. Плисецкой, довелось мне там тоже побывать, кстати, сидя позади генерала Бобкова, но не в этом дело. Смотрю и поражаюсь: сидит Алек-сандров-Агентов со своей еврейской супругой, ряд четвертый партера, на восьмом - Тя-жельников с супругой, на 14-м - одинокий, как всегда, молчаливый Шауро, но главное - во втором ряду партера оборачивается в зал простоватая дама лет под шестьдесят, одетая дорого, но безвкусно: это была директор гастронома, что стоит против дома, где официально проживали тогда Брежнев, Андропов, Щелоков.)
Увы, Гришин и его окружение не сумели удержаться от соблазнов, благо они были так легко доступны. Началось, как водится, с семьи. Дочь Виктора Васильевича уже в тридцать лет стала доктором наук и заведующей крупнейшей кафедрой МГУ (притом успев дважды выйти замуж и дважды родить, да еще проделать за рубежом пластическую операцию). Брат ее (он чуть постарше) тоже к тридцати годам стал доктором, профессором и директором престижного института и за это же время обучился водить "мерседес". Дураку ясно, что "даром" такие сверхбыстрые успехи не делаются. А раз так, то вокруг руководящей семьи возникают разного рода прилипалы, и понятно, какого они свойства и происхождения.
Отметим, что дети Андропова (а что они способные и хорошо образованные, я знаю лично) подобных рывков не делали. Игорь занимал скромный пост в системе МИДа, по заграницам не мотался. Ира вообще была рядовым редактором и карьеры не делала. Правда, муж ее был скромный актер театра на Таганке, так что либеральное воздействие на нее шло, но в проявлениях заметно это не было. Кажется, оба они не имели машин, даже советских.
Скромный по природе и воспитанию Гришин в конце карьеры начал чуть-чуть злоупотреблять. Не строил он вилл в Форосе, не скупал землю в Калифорнии и не содержал предприятий за рубежом - надо полагать, и в мыслях такого не имел. Но. стал принимать подарки. А дарили их столичные торговцы во главе с главным "хозяином" Трегубовым. И тут опять не могу отвлечься от колоритных воспоминаний, уж больно они выразительны, но это, право же, в последний раз.
.Осенью 80-го вернулся на работу в Москву известный журналист, долго-долго служивший на Западе. По этому поводу был созван в "Арагви" представительный мальчишник, на кромке длинного стола примостился и я (с виновником торжества мы когда-то вместе учились). Все шло как обычно, однако особо блистал тамада - представительный мужчина средних лет, отлично одетый. Зная, в общем-то, почти всю приглашенную пишущую братию, его я как раз не знал и обратился вскоре к соседу за разъяснениями. С изумлением услышал, что это был. директор Елисеевского магазина Соколов. Но дальше -больше. Когда встали из-за стола гости, то вереница солидных персон с визитными карточками в руках выстроилась отнюдь не к виновнику торжества, а к Соколову.
Обаятельный и дельный плут Соколов стал снабженцем гришинского семейства. Естественно, что люди Андропова этот персонаж взяли под зоркое наблюдение. Нетрудно было выявить и всю дальнейшую воровскую сеть. Замыкалась она вовсе не на Трегубове, а на московском Первом. А тут еще партсекретари и шефы исполкомов (не все, надо полагать) начали тоже взимать свою мзду. Совершенно распоясался и "мэр" столицы - грубиян и хапуга Промыслов (правда, злые языки по Москве сплетничали, что управляет-то, по сути, столичным городом его помощник Щуб, земляк "мэра" и родственник его жены).
Словом, чекисты эту простоватую воровскую малину выследили, а потом "раскололи" очень легко, когда к началу 1983-го Андропов стал полновластным хозяином в стране.
Semandropov
Соколова взяли первым, быстро осудили и даже расстреляли (шушукались по Москве, что на следствии он держался заносчиво и перечислил слишком много влиятельных персон). Затем ничего уже не стоило взять Трегубова и кучу его людей (правда, никого больше не расстреляли).
Гришин был опытный администратор и понимал, куда гнет нынешний Генсек. В июне 1983-го состоялся актив творческой интеллигенции Москвы. Хорошо известно, что "ораторы" - подготовленные, разумеется, загодя - не должны были поминать имя Андропова. Так и произошло, только актриса А. Степанова (еврейка, одна из вдов писателя А. Фадеева) назвала его в положительном смысле, но... оторвавшись от врученного ей текста. Единственное и весьма характерное исключение.
Через несколько дней по московскому телеканалу прошла передача о Красной Пресне, в докладе первого секретаря райкома Козырева-Даля имя Андропова тоже не упоминалось. Ясно, что это было не случайно, а в переводе на партийный лексикон означало: столичная организация КПСС не очень-то доверяет новому Генсеку. Андропову подобное пришлось проглотить.
Так-то оно так, но лубянская задача была выполнена. Гришин скомпрометирован, его кадры тоже. Проживи Андропов еще чуть-чуть, московского Первого убрали бы с треском. И еще: когда Ельцин пришел править Москвой, он устроил массовый разгон столичных кадров (которых лично не знал и знать не мог), но подглядывал, видимо, в "заделы" КГБ, сотворенные еще при Андропове.