* * *
Проводив капканных дел мастера и препоручив Клариссу заботам временных опекунов, Эрл Птицелов возвратился к себе - ненадолго, лишь для того, чтобы собрать вещи. Откровенно говоря, в этом не имелось надобности: благодаря деньгам капканщика теперь можно было попросту купить все необходимое, даже не слишком заботясь о цене. Но многолетняя привычка к бережливости взяла верх; кроме того, в лачуге имелась пара-другая предметов, никак не вяжущихся с образом нищего старого чудака. Попади они в руки полиции - это могло бы вызвать подозрения, а следом, пожалуй, и крайне нежелательный интерес к его скромной особе… Такого Эрл допустить не мог. Перед уходом он спалил в крохотной печурке кой-какие бумаги и спрятал за пазухой небольшой, но увесистый сверток, упакованный в плотный пергамент. Напоследок Птицелов пооткрывал клетки и настежь распахнул маленькое замызганное оконце, выпуская крылатых пленников на свободу.
Ковыляя по улице, Эрл раздумывал, которым из дел надлежит заняться в первую очередь. Атаназиус перед отъездом оставил ему несколько поручений. Все они казались незначительными, но Птицелов знал - такое впечатление обманчиво. Поразмыслив немного, он решил сначала закупить все необходимое для путешествия, а затем навестить Клариссу, посмотреть, как она устроилась на новом месте. Опекунам уплачено десять гю; за такие деньги они должны принять малышку, словно принцессу… Печень внезапно кольнуло - резко и сильно. Птицелов поморщился. Пожалуй, не следовало так наедаться с утра… Но ему сегодня понадобится немало сил - хлопот предстоит уйма, да и концы неблизкие. К тому же он испытывал какое-то мальчишеское наслаждение, подкладывая себе еще и еще на глазах этих скаред! Именно так и должен вести себя нищий старик, дорвавшийся в кои-то веки до горячей обильной пищи.
- В прежние времена я бы выставил кухарку за порог, приготовь она этакие помои! - бормотал себе под нос Эрл, растирая правый бок. В печени теперь поселилась тупая ноющая боль. Птицелов прошел еще несколько кварталов, чувствуя себя все хуже и хуже; а потом в глазах у него помутилось, тело прошиб холодный пот, а к горлу неудержимо подкатил едкий горячий комок. Старик еле успел свернуть в подворотню, прежде чем его вывернуло наизнанку.
- Какого дьявола! - прохрипел Эрл, отплевываясь: расползающаяся по земле лужа была темной от крови. На поверхность сознания, извиваясь, будто змея, всплыло мерзкое холодное слово "отрава". Выходит, враги добрались и до него…
Трясущимися руками Птицелов рванул из-за пазухи сверток, разодрал скрюченными пальцами пергамент. Тускло блеснула сталь. Порох и пуля уже в стволе, надобно лишь вставить капсюль… Прежде, чем ему это удалось, Эрл рассыпал почти всю коробку. Новый спазм заставил его рухнуть на колени. Отдышавшись немного, он встал, цепляясь за стену. Ничего… У него хватит сил, чтобы доползти и глянуть в глаза отравителям…
Прохожие шарахались в стороны при виде безумного, вооруженного пистолетом старика, шатающегося из стороны в сторону. Эрл не замечал испуганных взглядов, не слышал ропота за спиной. Он изо всех сил боролся с грызущей внутренности болью; боролся, чувствуя, что безнадежно проигрывает в этой схватке, но тем не менее заставляя себя сделать следующий шаг, потом еще один… И еще… Тут мостовая вдруг вздыбилась - и с размаху ударила его в лицо, а потом все вокруг окутала тьма.
* * *
Удильщик - Кракену
Милостивый государь! Если Вы читаете сие послание, то знайте - случилось худшее из возможного.
Согласно правилам, с этого момента ячейка в Уфотаффо считается уничтоженной; и тому, кто заступит на мое место, придется все начинать заново. Надеюсь, фортуна отнесется к нему благосклоннее, и звезда нашей надежды не канет за горизонт.
Засим откланиваюсь, покорнейший слуга Короны.
ГЛАВА 2
Экономка, будто маленький паровой буксир, деловито рассекала сумрачные анфилады комнат. Девочка еле поспевала следом; остаться одной в этом чужом, неприветливом, наполненном застоявшимся воздухом доме ей совершенно не улыбалось. Наконец провожатая толкнула очередную дверь - и Кларисса робко переступила порог гостиной.
Тут было гораздо светлее: на улицу выходили большие окна. Середину комнаты занимал стол, накрытый белоснежной крахмальной скатертью. У противоположной стены возвышался роскошный, похожий на кафедральный собор дубовый сервант. Многочисленные полки оккупировали помпезный хрусталь и фарфор; стоило сделать шаг, как что-то начинало звенеть и дребезжать.
За дальним концом стола восседала дама лет шестидесяти, одетая в темное кружевное платье. Голову ее венчала высокая старомодная прическа, удерживающая форму за счет множества шпилек, торчащих наружу, словно иголки кактуса. Но сильнее всего Клариссу поразили глаза этой женщины: правый, маленький и невыразительный, то и дело прятался за тяжелым черепашьим веком, зато левый, бледно-голубой, был почти вдвое больше и все время, не мигая, пялился в одну точку.
По правую руку от нее располагалось кресло-коляска, страшно неудобное на вид. Там сидело нечто похожее на мумию; по крайней мере, почти столь же древнее, высохшее и морщинистое. Слева занимал место плечистый темноволосый горбун. В отличие от обитателя коляски, он казался вполне живым, даже слишком: длинные мускулистые руки этого господина не знали ни минуты покоя. Нервные пальцы то и дело поправляли заправленную за воротничок салфетку, перекладывали с места на место вилку либо принимались играть часовой цепочкой, свисающей из жилетного кармана.
Рядом с горбуном на высоком стуле вертелся из стороны в сторону рыжеволосый мальчишка, очень похожий на маленькую шкодливую обезьянку: стоило гостье переступить порог, как он тут же принялся корчить ей гримасы. Напротив мальчика расположились две женщины, должно быть, сестры: добрые бессмысленные лица их с отсутствующим выражением водянистых, навыкате глаз были одинаковы, будто две капли воды.
Экономка отступила чуть в сторону и вопросительно уставилась на девочку тем самым взглядом, за которым обычно следует вопрос: "А что теперь надобно сказать?"
Кларисса робко поклонилась, придерживая пальцами складку платья.
- Здравствуйте, - выдохнула она и несмело улыбнулась. - Меня зовут Кларисса Квантикки…
- Ну и уродина! - громко, на всю гостиную, объявил мальчишка и захихикал.
- Тише, тише! - обронил горбун, неодобрительно покосившись на своего соседа, и добавил вполголоса: - Не надо так говорить; это просто… Э-э… Такая наследственная болезнь.
Высокая прическа на том конце стола величаво качнулась.
- Какая прелесть! - кисло произнесла разноглазая дама. - Ну а я - Аида Двестингаусс, хозяйка этого дома. Надеюсь, тебе понравится здесь и ты не доставишь нам много хлопот. Садись к столу, сейчас подадут обед.
Прислуживал знакомый девочке костлявый Виттиго. Кларисса так и не поняла, имя это или фамилия; по-другому к долговязому никто не обращался. В доме дворецкий не носил цилиндра, зато щеголял плавно переходящим в лысину лбом, округлым и блестящим, словно бильярдный шар. Обнеся всех тарелками, он подкатил кресло-каталку вплотную к столу и со скрежетом повернул некий рычаг, в результате чего парализованный занял почти вертикальное положение. Экономка принялась за кормление. Девочка зачарованно наблюдала, как старец глотает жидкий бульон - ложка за ложкой, совсем не шевеля губами; только кадык ползал вверх-вниз по жилистой шее…
- Нехорошо смотреть другим в рот! - внезапно прошептала одна из двойняшек, укоризненно качая головой. Кларисса порозовела и опустила глаза.
Обед ей определенно не понравился. Во-первых, вся еда здесь была какой-то безвкусной - то ли недосоленной, то ли переваренной. Во-вторых, строгая очередность блюд оказалась неприятным сюрпризом: когда руки в белых перчатках то и дело убирают из-под носа недоеденную тарелку, поневоле теряешь аппетит!
Утолив первый голод, обитатели дома завели беседу. Тон задавала Аида; и поначалу разговор вертелся вокруг хозяйственных дел и закупок. Дорожало все: мясо на рынке, овощи в зеленной лавке, уголь - хорошо, что успели взять воз по старым ценам! Засыпанного в подвал должно хватить до весны; разумеется, если не транжирить, - Виттиго, Магния, вы слышите? Дворецкий и экономка согласно кивали в ответ.
- То ли еще будет! - Горбун нервно промокнул губы краешком салфетки. - Умные люди поговаривают о войне. Похоже, не за горами такие перемены, что нынешние времена мы будем вспоминать с грустью и умилением.
- Умные люди! - презрительно фыркнула хозяйка. - Где, скажите на милость, вы с ними беседовали! Я умоляю, Йойо, оставьте эти вздорные домыслы газетчикам и займитесь лучше вашей медициной…
- На этот раз все куда серьезнее! - живо возразил горбун. - Не в укор будь сказано, вы редко бываете на улице и вряд ли могли видеть то, что подмечаю я. Люди встревожены, Аида; повсюду происходит некое не вполне понятное брожение умов… А газеты, к слову, пестрят дифирамбами в честь наших храбрых моряков, с риском для жизни бороздящих просторы Кариатики… Ну и традиционными проклятиями в адрес флота Бриллиантиды. Если и дальше все будет идти таким манером, то к лету как пить дать отыщется casus belli, вот помяните мое слово…
- Увольте меня от политики! - поморщилась госпожа Двестингаусс. - Впрочем, ежели хотите, можете вечером задать вопрос.
Последние слова она произнесла со странной интонацией. Йойо оживился, радостно потер ладони:
- Так и поступим, в самом деле!
Он хотел еще что-то добавить, но в это время дворецкий принес десерт, и все внимание горбуна вновь сосредоточилось на еде. Однако Кларисса успела заметить брошенный в ее сторону взгляд - острый и заинтересованный.
После обеда девочка вновь оказалась предоставлена самой себе. За окном неожиданно распогодилось, выглянуло солнце. Сидеть в каморке не хотелось, бродить по дому - тем более. Оставшись никем не замеченной, Кларисса прошмыгнула черным ходом и очутилась на заднем дворике. Здесь было уютней, насколько вообще может быть уютно на холодном осеннем ветру. Мокрые бурые листья чуть слышно шуршали под ногами, с голых ветвей деревьев в изобилии свисали желто-красные мелкие плоды. Кларисса сорвала один. Повинуясь внезапному порыву, она куснула морщинистый бок и тут же скривилась.
- Они нонче кислющие, - раздался чей-то голос. - С райскими яблочками всегда так - надо, чтобы их прихватило как следует морозом, тогда станут слаще.
Кларисса удивленно вскинула глаза. Дворик был огорожен невысокой оградой, и сейчас ее непринужденно оседлал одетый в лохмотья лопоухий мальчишка.
- Что-то я тебя тут раньше не видел! - ухмыльнулся он.
- Я только сегодня приехала… А ты кто? - полюбопытствовала девочка.
- Ну как тебе сказать… - важно заявил мальчишка.
Нас тут величают уличными разбойниками! Вот я, например, - Томми по кличке Секунда. Это потому, что я очень быстрый!
- Кларисса Квантикки… - девочка сделала легкий реверанс. Томми это, по-видимому, понравилось, он спрыгнул с забора и подошел ближе.
- Здорово! Слушай, а ты случайно не родня такому, рыжему… - мальчишка скорчил плаксивую гримасу; да так похоже, что Кларисса невольно рассмеялась.
- Нет, что ты, мы никакие не родственники! Я здесь просто в гостях; надеюсь, ненадолго…
- Это хорошо! - Томми почесал кончик носа. - А то у нас с ним кровная вражда. Знаешь, что это такое?
- Нет…
- Он вздумал швыряться в меня камнями. Пришлось как следует проучить наглеца, расквасить ему нос. Я бы его еще не так отделал, если б не взрослые! Есть тут один… Длинный такой, костлявый. Чуть было меня не поймал… Ну да где ему!
- Это Виттиго, дворецкий, - понимающе кивнула Кларисса. - А ты живешь здесь поблизости?
- Когда как, - пожал плечами Томми. - Наша шайка на одном месте долго не сидит, сама понимаешь! Обычно мы промышляем на площади, там, где памятник братьям Тролле; а в плохую погоду собираемся под мостом.
Кларисса попыталась представить, каково это, - и зябко поежилась.
- Вам, наверное, очень плохо…
- Шутишь! - Томми независимо вздернул нос. - У нас самая развеселая жизнь! Никто нам не указ - ни дворники, ни полиция; делаем все, что захотим, поняла? Зимой бывает трудновато, это верно… Зато летом - одно сплошное удовольствие! Конечно, если найдешь чего пожрать, - прагматично добавил он. - Кстати, у тебя случайно нет с собой корки хлеба?
Кларисса покачала головой.
- Жаль… А принести из дома можешь? Лучше бы, конечно, пару монет…
- Не получится, еду здесь дают только за столом… - тут девочка вспомнила о собранной утром корзинке с провизией. - Подожди, я сейчас!
Она опрометью бросилась в дом, добежала до своей комнаты, распахнула дверь… И ошеломленно застыла на пороге. Хозяйский мальчишка самозабвенно копался в ее вещах. Это занятие так увлекло его, что он даже не сразу обратил внимание на Клариссу.
- Ты… Ты что делаешь?! - возмущенно задохнулась девочка. Мальчишка вздрогнул и быстро спрятал руки за спину; впрочем, увидав, что Кларисса одна, тут же расслабился и нахально улыбнулся.
- Подумаешь! Что, уже и посмотреть нельзя?
- Как ты можешь рыться в чужих вещах! Я… Я все расскажу про тебя!
- А тебе все равно никто не поверит! - рыжеволосый скорчил гримасу. - Уродина!
- И вовсе я не уродина!
- Ага, конечно… Ты хоть в зеркало на себя смотрела когда-нибудь? Даже Йойо сказал, что ты больная! И вообще, это мой дом, а не твой; так что я могу тут делать все, что захочу! - Он внезапно наклонился и выхватил из узелка с Клариссиными вещами первое, что попалось под руку. Это была отороченная мехом сумочка, подарок отца. В ней Кларисса хранила свои "сокровища" - брошку из черепахового панциря в серебряной оправе, заколку для волос, крохотную фарфоровую куклу и несколько разноцветных стеклянных шариков. Девочка негодующе вскрикнула и метнулась к рыжему мучителю; но тот со смехом увернулся и торжествующе встряхнул свой трофей. Стеклянные шарики жалобно брякнули внутри.
- Ну-ка, посмотрим, что у тебя тут… - он нарочито неторопливо нащупал застежку.
- Я бы не советовала тебе это делать! - очень спокойно произнесла Кларисса.
Должно быть, в ее тоне прозвучало нечто особенное. Мальчишка даже заколебался на мгновение. Но испорченная натура быстро взяла свое: глядя ей в глаза и нагло ухмыляясь, он отщелкнул застежку и сунул пятерню внутрь.
Кларисса успела зажать ладонями уши. Как и все изделия, вышедшие из рук капканных дел мастера, сумочка имела один весьма зловредный секрет. Забывать о нем не следовало ни при каких обстоятельствах…
Маленькая, но мощная потайная пружина звонко щелкнула, смыкая обтянутые замшей стальные дуги на пальцах агрессора. Лицо мальчишки немедленно налилось кровью. Щеки стали густо-пунцовыми. Судорожным движением он глотнул воздух - и оглушительно заорал.
- Давай помогу… - жалостливо прошептала Кларисса, вспомнив, как сама однажды забыла повернуть потайной рычажок.
Мальчишка орал, прерываясь лишь для того, чтобы набрать в легкие побольше воздуха. Из выпученных глаз градом катились слезы. Девочка потянулась к его руке, но рыжеволосый вдруг с силой оттолкнул ее и бросился прочь, ни на секунду не переставая вопить. Кларисса вздохнула. Похоже, назревает скандал, надобно торопиться… Корзинка с провизией была тут: по счастью, хозяйский мальчишка не успел ее разворошить.
- Ух ты!!! Это что, все мне?! Правда, что ли?! - недоверчиво протянул маленький оборванец, когда запыхавшаяся девочка сунула ему в руки презент. - Слушай, здесь так много… Тебя не будут ругать?
- Не будут, не бойся - это все мое… А теперь тебе надо уходить.
Томми перекинул ногу через ограду.
- Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, ты ее получишь, чего бы мне это ни стоило! - торжественно произнес он, стукнув себя кулачком в грудь. - Меня можно найти под Республиканским мостом, его еще называют Королевским… Спросишь Томми Секунду, меня там каждая собака знает!
Дверь черного хода распахнулась, выглянула экономка:
- Это с кем это ты там болтаешь?! А ну-ка быстро иди сюда!
Томми словно ветром сдуло. Кларисса, понурившись, побрела обратно - и у самых дверей была крепко взята за ухо.
- Что это ты себе позволяешь, а?! Убегаешь из дому, якшаешься со всяким отребьем… И как ты посмела обидеть молодого мастера?!
- Я его не трогала! Он сам виноват! Отпустите! - Девочка попыталась вырваться, но экономка вдруг с такой силой крутанула ей ухо, что из глаз Клариссы брызнули слезы.
- Я тебе покажу, как со мной спорить! Мерзавка! - прошипела Магния, буквально волоча ее за собой.
В гостиной собрались почти все обитатели дома. Дама с прической-кактусом встретила Клариссу холодным взглядом немигающего голубого глаза. Рыжий мальчишка тоже был тут: кричать он перестал, только ныл - но все так же безостановочно. Горбун Йойо, придерживая на весу его защемленную руку, перебирал разложенные на столе инструменты. На плечи его был накинут пропахший карболкой докторский халат. Дворецкий Виттиго в ожидании распоряжений застыл рядом.
- Интересно, как же это ты умудрился; крайне интересно… - задумчиво приговаривал Йойо под аккомпанемент тихого воя. - А ну-ка, Юджин, постой хоть немного смирно.
Вой на секунду сделался громче.
- М-да, странно…
- Позвольте мне! - Клариссе удалось наконец освободить свое ухо из цепких пальцев экономки. Украдкой смахивая слезы, она подошла к пострадавшему и взялась за сумочку. Мальчишка тут же взвыл с новой силой и попытался отдернуть руку; но горбун был начеку и держал крепко… Девочка нащупала потайной рычажок. Сумка-ловушка негромко клацнула и упала на пол, стеклянные шарики раскатились по всей комнате. Рыжий страдалец, всхлипывая, с ужасом таращился на распухшие пальцы.
- Это не так страшно, как кажется! - вынес вердикт Йойо спустя несколько минут. - Все кости целы. Поболит, конечно; но тут уж ничего не поделаешь… Я поставил свинцовую примочку и забинтовал; через пару дней все пройдет.
- Это ты виновата! - мальчишка с ненавистью посмотрел на Клариссу.
- Неправда!
- Вы, кажется, хотите что-то сказать в свое оправдание, милочка? - ледяным тоном осведомилась госпожа Двестингаусс. - Я вас внимательно слушаю…
- Девочка вряд ли виновата, - примиряюще улыбнулся Йойо; он поднял сумочку Клариссы и теперь с интересом ее разглядывал. - Какая любопытная вещица!
- Выбросьте эту гадость подальше! - брезгливо скривилась госпожа Двестингаусс.
- Нет! Это подарок моего отца! - воскликнула Кларисса. - Вы не смеете…
- Вы, кажется, забыли, в чьем доме находитесь! - грозно нахмурилась хозяйка. - Запомните, тут я отдаю распоряжения! Виттиго - немедленно выкиньте это вон!
Кларисса беспомощно всхлипнула, глядя вслед дворецкому.
- Извольте отправиться в свою комнату и сидеть там до ужина! - изрекла госпожа Двестингаусс и величаво удалилась. Йойо собрал свои инструменты в саквояж, с некоторым сочувствием глянул на девочку и протянул ей маленькую фарфоровую куклу в тюлевом платьице, выпавшую из сумочки во время манипуляций. Кларисса спрятала любимую игрушку под фартук.