Остаток дня она провела в каморке. Наказание, хотя и несправедливое, вовсе не было для нее таким уж строгим. Они часто переезжали с места на место - как теперь понимала Кларисса, из-за таинственных врагов отца; и девочке не раз приходилось подолгу оставаться в одиночестве. К тому же ни один из обитателей дома не вызывал у нее симпатии.
"У нас похитили все драгоценности!" - пожаловалась кукла.
Кларисса посадила ее на подоконник.
- Все могло быть гораздо хуже, Цецилия! Главное - ты цела. А драгоценности…
"Да-да, драгоценности! - запричитала Цецилия. - Там было три красных шарика, это значит - три рубина; пять изумрудов и синий… Я не помню, как он называется, но он самый драгоценный, потому что один!"
- На нас напали разбойники, ограбили и взяли в плен; а нам чудом удалось от них бежать! - нашлась Кларисса. - Значит, все не так уж плохо… И потом - вдруг удастся найти что-нибудь из потерянного? Не сейчас, конечно… Позже.
"Ну раз так, то ладно, - со вздохом согласилась Цецилия. - Давай смотреть, что творится за окном. Только, пожалуйста, принеси мне что-нибудь; здесь жестко сидеть".
Девочка достала из кармашка свой платок и сложила его несколько раз пополам, так что получился прелестный кружевной пуфик.
- Теперь удобно?
"Да, спасибо, так замечательно… До чего все-таки много народу на этой улице!"
- Неудивительно, это же центр города, а мы с тобой до сих пор жили на окраинах… Ух ты, смотри, какой экипаж!
"Ага, роскошный; только весь забрызганный грязью, до самого верха… Наверное, едет издалека. А следом за ним самодвижущаяся карета, на ней грязи нет совсем. Черный лак так и блестит…"
- Да, она как новенькая… Только знаешь - она мне совсем не нравится! - молвила Кларисса.
"Почему?"
- Ну… В ней что-то неприятное; неужели не чувствуешь?
"Не понимаю, о чем ты, - пожала фарфоровыми плечиками Цецилия. - Мы ведь с тобой уже видели самоходные кабриолеты. Этот немножко покрупней, и у него два длинных решетчатых фонаря сзади… Такие бывают на кораблях - только здесь они почему-то синие. А в остальном ничего особенного… Он даже симпатичнее прочих - весь начищен, надраен! Нет, лошадки мне, конечно, нравятся больше…"
Карета меж тем поравнялась с окном… И внезапно замедлила ход. Девочка вцепилась пальцами в подоконник. Дышать сделалось нечем, из комнаты словно бы разом выкачали весь воздух. В лицо уперлась невидимая упругая ладонь, отталкивая, отжимая назад… Все это продолжалось какие-то мгновения. Но вот серебряные спицы колес замелькали в прежнем ритме, и одновременно исчезло ощущение невыносимого давления, заполнявшее каморку. Спустя несколько секунд карета скрылась из вида. Кларисса облегченно перевела дух. Коленки дрожали. Ощущение страшной опасности исчезло так же внезапно, как и появилось. "Что с тобой?" - обеспокоенно спросила Цецилия. "Не знаю, - мысленно ответила ей девочка. - Может быть, мне просто почудилось…" - "Конечно, почудилось! Давай лучше сыграем в слова; но называть можно только то, что видишь за окном".
Цецилия порой бывала глуповата, однако ее легкомыслие частенько оказывалось лекарством от страхов и дурного настроения; так что вскоре Кларисса выбросила случившееся из головы.
Для маленькой гостьи настали странные дни. Выходить на улицу одной девочке запретили, даже во внутренний дворик. Теперь подышать свежим воздухом можно было, только открыв нараспашку окно и впустив в каморку холодный осенний ветер. Зато противный Юджин больше не донимал ее, хотя и корчил рожи всякий раз, встретив за столом. Собственно говоря, эти чопорные завтраки, обеды и ужины были единственной возможностью лицезреть семейство Двестингаусс. В дневное время дом казался вымершим. Тишину лишь изредка тревожила деловитая поступь экономки или шаги дворецкого. Зато поздно вечером и ночью… О, ночью совсем другое дело! Повсюду расползались непонятные шепотки и шорохи, из дальних комнат доносились чуть слышные голоса, скрипел под тяжестью чьих-то шагов рассохшийся паркет. А еще Кларисса слышала музыку, дикую и невнятную - а может, это просто ветер гудел в дымоходах? Как-то раз девочка осторожно попыталась расспросить о странных звуках экономку.
- Вздор! - фыркнула Магния, не дослушав сбивчивого рассказа Клариссы. - Госпожа Двестингаусс терпеть не может музыки, у нее тотчас начинается мигрень. А вам, юная дама, я бы дала совет спать по ночам, а не подслушивать и не выдумывать потом всякую чушь!
- Примерно такого ответа я от нее и ожидала! - посетовала девочка Цецилии после того, как очередной безвкусный завтрак объединил ненадолго обитателей дома. - Все-таки она просто жуткая грубиянка, правда?
"Ну, раз ты знала, что все так будет, зачем тогда спрашивала? - резонно возразила кукла и неожиданно добавила: - Лучше попробуй поговорить с этим горбатым доктором. По-моему, он тут единственный, кто относится к тебе нормально".
- Да, но мне ужасно не нравится его манера все время теребить что-то руками. Эти пальцы, прямо как пауки… Все время кажется, что он сейчас начнет дотрагиваться до моего лица. Бр-р!
"Но остальные еще хуже…"
Девочка вынуждена была признать, что Цецилия права. Скорей бы вернулся дядя Эрл! Где-то он сейчас…
* * *
Кларисса не знала, конечно, о печальной судьбе Птицелова. Увы, Эрл уже ничем не мог помочь своей маленькой подопечной. Тело его покоилось на кладбище, где хоронили обыкновенно бродяг и нищих - часто даже без гроба. Коронер долго не решался дать добро на погребение, задумчиво вертя в руках пистолет старика - изящный одноствольный "Драбант" фортуганского производства. Такие вещицы обожало приобретать офицерство - отечественные "Мопсы" имели чудовищно тугой спуск и никудышнюю кучность; но чтобы подобное сыскалось у нищего? "Украл где-нибудь", - решил наконец коронер, медленно поднимая ствол на уровень глаз и целясь в пустой угол. Рукоять с костяными накладками чертовски удобно лежала в ладони. Пожалуй, не стоит заносить его в протокол. Времена теперь беспокойные; а мелкий чин вроде него, к тому же обремененный семьей и детьми, не может позволить себе лишних расходов. Начальству же знать некоторые малозначительные подробности этого дела совершенно необязательно… Примерно так же рассуждали и полицейские, обнаружившие труп: деньги капканщика были разделены промеж ними еще до того, как тело попало в мертвецкую…
* * *
Возможность поговорить с Йойо представилась неожиданно: горбун сам обратился к ней за едой, игриво заметив:
- Ходят слухи, милая барышня, что вам плохо спится по ночам!
Кларисса вздрогнула от неожиданности.
- Нет, то есть не совсем…
- Так все же нет или да? Если вас мучает бессонница, то я, как семейный доктор, пропишу вам ту же микстуру, что принимает мастер Юджин. Очень хорошо помогает!
Рыжий мальчишка тут же сделал вид, будто его тошнит.
- Ну-ну, не такая уж она противная, - добродушно покачал головой Йойо. - К тому же, чтоб было вкуснее, я всякий раз добавляю в ложку капельку мятного ликера.
- Все равно гадость! - буркнул Юджин. - Пускай она тоже пьет!
- Я хорошо сплю! - твердо сказала Кларисса. - Просто иногда по ночам я слышу разные звуки…
- Какие, например? - внезапно осведомилась госпожа Двестингаусс.
Девочка смутилась:
- Что-то вроде музыки, такой странной… И голоса, они то ли молятся, то ли… Читают хором стихи…
Памятуя о грубости экономки, Кларисса ожидала услышать резкую отповедь. Она сидела, потупив глаза, и поэтому не заметила, как взрослые перекинулись над ее головой быстрыми тревожными взглядами.
- Пожалуй, тебе стоит заглянуть в мой кабинет после обеда! - задумчиво сказал доктор, катая в уголке рта зубочистку. - Да, определенно стоит…
- Но я же здорова… - робко возразила Кларисса.
- Это не тебе решать, - холодно откликнулась Аида Двестингаусс. - Кстати сказать, на твоем месте я бы поблагодарила тех, кто заботится о твоем самочувствии, вместо того чтобы вступать в пререкания! Конечно же, Йойо, осмотрите девочку… Если она больна, нам следует об этом знать.
"Не надо было затевать разговор!" - прикусила язык Кларисса. Что-то определенно стояло за всем этим; но что?
Врачебный кабинет разместился на третьем этаже дома; сюда Кларисса еще ни разу не поднималась. Хозяйство горбуна было довольно обширным. Большую часть комнаты занимали высокие, уходящие под потолок шкафы с книгами и медицинскими инструментами, но внимание девочки сразу привлекла фарфоровая голова. Сделанная в натуральную величину, она располагалась на специальной круглой подставке с высокой ножкой. Выразительное, мастерски изваянное лицо казалось почти живым, а лысый череп покрывала сетка плавно изогнутых линий и мудреные надписи. Выглядело это все страшновато - но и притягательно одновременно.
- То, на что ты сейчас смотришь, называется френологической моделью, - раздался голос Йойо. Доктор, поблескивая моноклем, с любопытством наблюдал за своей пациенткой. - Понимаешь, по форме и размеру костей черепа можно сказать весьма многое о характере человека, о его предрасположенностях, темпераменте; ну и прочее… Для практикующего врача вещь чрезвычайно ценная. Мастер Юджин боится ее до истерики, хотя это всего-навсего фарфор, ничем принципиально не отличающийся от фарфора чашек или полоскательниц… Я надеюсь, ты не подвержена столь глупым страхам?
- Нет… Она похожа на Виттиго, - неожиданно добавила Кларисса.
Доктор важно кивнул:
- Да, у нашего почтенного дворецкого великолепно развиты некоторые шишки и впадины… Впрочем, у каждого человека имеются свои особенности. Ну что же, раз не боишься, присаживайся вот сюда…
Едва Кларисса устроилась в кресле с низенькой спинкой, как пальцы горбуна проворно забегали по ее голове. Девочка съежилась, но деваться все равно было некуда. Приходилось терпеть.
- Любопытно, очень любопытно… - приговаривал Йойо. - Совершенно подтверждает мои первоначальные предположения…
- Скажите, почему вы назвали меня больной? - отважилась спросить Кларисса.
- Больной? Я? Что-то не припомню! - удивленно сказал горбун, ни на секунду не прерывая манипуляций.
- Юджин обозвал меня уродиной, а вы ответили, что это такая болезнь…
- А, вот ты о чем… - Голос Йойо прозвучал несколько виновато. - Не обращай внимания, он славный мальчуган, хотя немножко избалованный… Гм… Я, собственно, имел в виду твою внешность…
- Я что, и вправду такая некрасивая?
- Да нет же! - смущенно рассмеялся доктор. - Ты чрезвычайно милый ребенок; просто… Как бы тебе сказать… С научной точки зрения в твоем организме не хватает некоего вещества, пигмента. Из-за этого у тебя очень светлая кожа и волосы, и радужка глаз имеет розовый оттенок… Ты замечала, наверное, что солнечные лучи обжигают тебя сильнее, нежели прочих?
- Да, и поэтому папа разрешал мне не ложиться допоздна… Я часто спала днем, а если надо было выйти на улицу в солнечную погоду, надевала платье с длинными рукавами и шляпку. Никто никогда не говорил мне, что это болезнь!
- О, конечно же, не такая, как, допустим, инфлюэнца… Этот недуг вовсе не губителен. Кстати, он частенько передается по наследству. Скажи, у тебя в роду не было альбиносов? В смысле - таких же беловолосых, как ты?
- У отца темные волосы, просто немножко седые… А других родственников у меня нет.
- Вот как? Гм, бедная сиротка… Ну что же, - тут Йойо наконец закончил ощупывать ее голову. - Полагаю, в основном ты здорова, просто хрупкая натура в сочетании с тонкой душевной конституцией делают тебя крайне чувствительной к окружающему… Весьма ценное качество, надо сказать, хотя ты этого пока не понимаешь. Ладно, беги к себе.
Кларисса была уже на пороге, когда горбун неожиданно окликнул ее:
- Кстати говоря, по поводу музыки и прочего… Тебе и впрямь это интересно?
- Да… - Сердце девочки вдруг тревожно забилось.
- В таком случае почему бы тебе не посетить нынче вечером курительную комнату? Знаешь, где это? По галерее налево, последняя дверь… Впрочем, неважно. Я попрошу Аиду, чтобы она прислала за тобой.
Все это было сказано с небрежной интонацией, как бы между прочим; но Кларисса ясно различила в голосе Йойо напряженные нотки.
У начала скрипучей лестницы ее поджидал хозяйский мальчишка. Веснушчатая физиономия Юджина лучилась коварством.
- Слыхала новость? К нам в гости приезжает мой кузен Волли!
- Правда? - вежливо сказала Кларисса. - Я рада за тебя…
- Ага… Ты еще не так будешь рада, когда я вас познакомлю! - мерзко хихикнул Юджин. - Вдвоем мы тебе такое устроим, что ты запомнишь надолго!
- Послушай, но я же тебе ничего не сделала! Почему ты все время меня задираешь?
- Потому что ты уродина! - Юджин скорчил рожу. - Тебе здесь не место, поняла, красноглазая? Убирайся прочь из моего дома!
- Если бы я могла, то и секунды бы здесь не осталась!
Горечь расставания и обиды последних дней вдруг разом всколыхнулись в ее душе. Она уже готова была расплакаться - но тут в глазах рыжего мучителя мелькнуло торжество, и Кларисса из гордости решила не доставлять ему такого удовольствия. Самым правильным было молча уйти к себе, но Юджин, как назло, загораживал путь.
- Дай мне, пожалуйста, пройти… - Еще не закончив, девочка поняла, что говорить этого не следовало, и верно - мальчишка тотчас расставил руки, полностью перекрыв проход.
- А вот и не дам! Что ты мне сделаешь, а? Толкнешь? Ну, попробуй только!
Кларисса вздохнула. Когда-нибудь ему надоест так стоять, решила она.
- Мы с Волли любим играть в охотников! - ухмыльнулся Юджин. - А в этот раз охотиться будем на тебя!
- Ну а я никуда не выйду из своей комнаты.
- Выйдешь-выйдешь, как миленькая! И вот тогда…
- Белая голова передает тебе привет! - вдруг сказала Кларисса. Мальчишка от неожиданности споткнулся на полуслове.
- А?
- Белая голова. Фарфоровая. Из врачебного кабинета, - отчеканила девочка. - Я разговаривала с ней; и она сказала, что придет к тебе этой ночью. Будет ждать за дверью, а когда ты заснешь… Ну ты сам увидишь, - собрав в кулачок все свое хладнокровие, Кларисса гордо вздернула нос и шагнула мимо растерявшегося на миг Юджина.
- Врешь! Ты все врешь! Уродина красноглазая! - донеслось ей вслед.
* * *
Острый нос люгера резво рассекал озерную волну. Драгга мрачно глянул на затянутый тучами горизонт и отломил квадратик от плитки жевательного табака.
- Нервничаешь, старина? - весело спросили сзади.
Старпом вздрогнул и обернулся, встретившись глазами с хитрющей смуглой физиономией. Черные как смоль волосы шкипер носил собранными на затылке в пышный хвост, по-фортугански; да и одевался на тамошний манер - широкополая шляпа, короткий бумазейный кафтан с крупными медными пуговицами на петлях и просторные замшевые штаны, заправленные в низкие полусапожки. Одним словом, типичный вардевальский разбойник, "дивий братец". Для полноты картины не хватало лишь мушкета в руках и пары пистолетов за поясом; впрочем, старпом знал - и то и другое на корабле имеется.
Буркнув что-то невразумительное, понимай как знаешь, Драгга сунул остро пахнущую табачную пластинку в рот и ссутулился.
- Да, ветерок крепчает! - Шкипер усмехнулся. - Впрочем, нам это на руку.
- Ежели погода не переменится, завтра утром подойдем к истоку Грифоники… - невнятно проворчал Драгга, кутаясь в полы просторного рыбацкого плаща.
- И? - Шкипер весело заломил бровь. - Сдается мне, любезный мой друг, ты что-то недоговариваешь…
- Пассажир! - рубанул старший помощник, почуяв в голосе собеседника иронию. - Ты знаешь, Куяница, я редко лезу в твои дела; но уговор…
- То, что нам заплатили деньги, вовсе не значит, будто мы обязаны плясать под чью-то дудку, Драгга. Это означает всего лишь, что нам заплатили деньги. К тому же наш анонимный доброжелатель ни словом не обмолвился о том, когда и где все должно свершиться.
- Было сказано: сделайте так, чтобы его долго искали, но не нашли. Тут и дураку ясно! - Драгга понизил голос и наклонился к шкиперу. - Чего зря терять время.
Нынче же ночью вышвырнем этого типа за борт, и баста! Вода холодная, долго он не протянет…
- А если увидит кто-нибудь из матросов?
- Шкип, да парни за вас в огонь и в воду! - Драгга стиснул пудовые кулаки. - Никто даже не пикнет, и на берегу все будут держать рты на замке!
- Ну конечно, до первого кабака, а то ты их не знаешь… Тебе-то, любезный Драгга, этот парень чем насолил?
- Да не в нем дело! - досадливо сплюнул старпом.
- А в чем же тогда? Или полученные денежки жгут тебе руки?
- Может, и впрямь - жгут! Скажи-ка, шкип, - тут двухметровый Драгга вновь склонился к самому уху Куяницы. - Скажи-ка, что ты знаешь о нашем друге, который так щедро платит за душегубство?
- Немногое. Нас свел вместе знакомый контрабандист. Он, конечно, подставное лицо… Похоже, большой мастак по части всякого рода скользких поручений. А вот за ним наверняка стоят те, кто играет по-крупному…
- Болтают, он посланец самого дьявола! - зашептал вдруг Драгга, незаметно скрестив пальцы от сглаза. - Старые моряки поговаривают, будто он является, непременно в туман или бурю, чтобы предложить тебе сделку; и поначалу все кажется чертовски выгодным дельцем… Да только потом и сам будешь не рад, что согласился! А те, кто не выполнил контракт, теряют…
- Теряют что?
- Свою душу…
Шкипер вдруг звонко расхохотался.
- Сам-то я не больно верю во все эти россказни, - смущенно прохрипел старпом. - К тому же за мной и так много всякого… Но ежели тут и впрямь замешана чертовщина, не пришлось бы нам пожалеть!
- Я, знаешь ли, родом из-под Вардеваля! - весело сверкнул глазами Куяница. - Есть у нас пословица: вардевальские удальцы не боятся ни черта ни дьявола, а случись повстречать - объегорят и того и другого. Мы с тобой и впрямь мало что знаем о нашем таинственном благодетеле; только вот, если поспешим выполнить его желание - вряд ли узнаем больше…
- Так может, наведаемся к этому в каюту да порасспросим хорошенько, кому он там наступил на хвост? - Великан Драгга хрустнул пальцами. - Заодно вещички его перетряхнем. Глядишь, и прознаем чего интересного!
- Не спеши… Я вовсе не хочу, чтобы наши ребята пошли трепать почем зря языками в кабаках Санбризанны. Но вот потом, когда мы выйдем в море Атлантов…
Старпом щербато ухмыльнулся, потом нахмурился.
- А что, если он сойдет где-нибудь на берег, в той же Санбризанне или Монке, к примеру?
- Тогда зачем было искать корабль, направляющийся в Зюйдландию? Удальцов вроде нас - раз-два и обчелся; да и цену, признаться, я заломил безбожно… Нет, любезный мой Драгга, путь нашему пассажиру предстоит неблизкий… Хотя, может, и покороче, чем он думает.