Диктовала ли это внутренняя обстановка? Ни в малейшей мере. Это не 20-30-е годы, когда Сталину приходилось вести ожесточенную борьбу за власть с ленинскими соратниками и позарез и в больших количествах требовались вредители и диверсанты. Для поддержания должного порядка вполне достаточно было тех одиночных выборочных расправ, которые регулярно проводились. Была ли такая необходимость перед лицом внешней опасности? Тоже нет. Холодная война шла своим ходом, со своими приливами и отливами, но непосредственной, сиюминутной угрозы, требующей немедленной мобилизации сил, тоже не было. Конечно, какой-то риск был, но вообще-то противная сторона разрабатывала доктрины то сдерживания, то отбрасывания, но никак не внезапного нападения, о чем Сталин не мог не знать. Что же остается? Остается только одно: Сталин сам готовил какую-то глобальную акцию. Какую? А вот какую. Самую что ни на есть глобальную. Сталин хотел начать ТРЕТЬЮ МИРОВУЮ ВОЙНУ.
Здесь я должен сделать небольшое отступление и сослаться на мнение двух весьма для меня авторитетных людей. Это известный писатель и драматург, а также популярный телевизионный рассказчик Эдвард Радзинский и автор ряда бестселлеров Виктор Суворов (настоящая фамилия - Резун).
Вообще трудно найти двух людей, столь разительно несхожих и по характеру, и по социальному статусу, и по судьбе. Один - утонченный эстет и любимец публики, при всех властях умудрявшийся сохранять творческую независимость, не вступая в конфликт с ними; другой - кадровый военный и профессиональный разведчик, а затем - перебежчик, заочно приговоренный к смертной казни. Но есть нечто, что объединяет этих людей. Оба они являются блестящими аналитиками, способными по мельчайшим крупицам и деталям, не замеченным другими исследователями, воссоздать картину прошлого события или, по крайней мере, построить убедительную версию. Это качество всегда вызывало у меня и профессиональное, и чисто человеческое глубочайшее уважение. Так вот, эти авторы весьма убедительно и аргументированно показывают, как Сталин, движимый идеей создания Всемирной советской социалистической республики, готовил сначала внезапное нападение на Германию (которое Гитлер упредил), а затем, не удовлетворенный итогами Второй мировой войны, планировал начать третью. Я не буду пересказывать аргументы, приведенные в обоснование такого вывода, а отсылаю читателя к этим авторам (работы которых, помимо прочих достоинств, выполнены в захватывающе увлекательной форме). Скажу лишь о том, какую роль сыграло это для меня лично в моих исследованиях.
Должен сказать, что еще в те времена, когда не было никакой открытой информации, я до многого додумался самостоятельно. Например, для меня давно было ясно, что так называемый Пакт о ненападении - это не что иное, как сговор с Гитлером о разделе Европы. Для такого вывода достаточно было сопоставить даты нападения Германии на Польшу и присоединения к СССР Западной Украины и Белоруссии (сентябрь 1939 года, буквально через несколько недель после подписания Пакта) или некоторые другие факты. Но многое продолжало оставаться для меня загадкой. Так, я никак не мог понять, зачем Гитлеру в 1941 году понадобилось напасть на СССР. Каким бы психопатом и кретином он ни был в изображении нашей официальной пропаганды, не мог же он не видеть, что уже достаточно увяз в войне с Англией, которая все более начинала принимать затяжной характер. В этих условиях второй фронт Германии был совершенно ни к чему. Чтобы понять это, вовсе не обязательно быть великим стратегом.
Никак не убеждало официальное объяснение, что Гитлер пошел на это, движимый исключительно ненавистью к социалистическому строю. Терпел он этот строй не один год, мог еще пару лет потерпеть, пока не управится (как он считал) с Англией. И только когда я прочел "Ледокол" Суворова, все встало на свои места, стало простым и понятным. У Гитлера просто не было другого выхода. Спасаясь от занесенного со спины сталинского топора, он вынужден был нанести удар первым.
Или еще. Также неясным было для меня, почему Сталин так упорно игнорировал все донесения и сообщения о готовящемся Гитлером нападении. Уж в чем, в чем, а в излишней доверчивости "вождя народов" упрекнуть было никак нельзя. Не был он настолько наивным, чтобы безоглядно доверять такому человеку, как Гитлер, цену которому он хорошо знал. И опять же все становится ясным и понятным, если исходить из версии Суворова. У Сталина тоже не имелось никакого другого выхода. Перестраивать на оборонительный лад изготовившиеся к прыжку войска уже не было ни времени, ни технической возможности. Нужно было продержаться буквально несколько недель, любой ценой ввести в заблуждение Гитлера, заверяя его всеми средствами в своих мирных намерениях (отсюда и приказы типа "не поддаваться на провокации", "не открывать огонь" и т. п.). Но Гитлер оказался шит не таким уж лыком, он разгадал замысел Сталина и нанес упреждающий удар.
Но вернемся к нашему расследованию. Если исходить из того, что Сталин планировал начать третью мировую войну (а я считаю эту версию вполне обоснованной), то из этого можно сделать как минимум два вывода. Вывод первый: ближайшее окружение Сталина такой вариант никак не устраивал. Сталина с чисто психологических позиций понять можно. Годы идут, а историческая задача, завещанная коммунистическими пророками, - победа социализма во всемирном масштабе - так и не выполнена. С другой стороны, момент достаточно удобный. Советский Союз вооружен до зубов, в том числе атомной бомбой. Накоплен колоссальный военный опыт. Собственно, специальной военной подготовки и не требуется.
Но сталинским соратникам такие честолюбивые устремления были совершенно чужды. Мечты о Всемирной социалистической республике их меньше всего занимали. Они были готовы довольствоваться тем, что есть (а может, даже и меньшим - предлагал же Берия отказаться от ГДР, что потом явилось одним из пунктов обвинения на его процессе). Дай бог переварить уже захваченное. И еще. Как здравомыслящие политики, они отчетливо понимали, что в грядущей термоядерной войне победителей, скорее всего, не будет. И опять же - эта тенденция блестяще реализуется в дальнейшем. Хрущев (отдадим должное его смелости) открыто откажется от классического марксистского постулата - утверждения социализма насильственным, вооруженным путем - и провозгласит принцип мирного сосуществования двух систем. Какой бы крамолой это ни звучало на первых порах для марксистско-ленинского уха, этот принцип не только прижился, но и даже под сомнение никогда и никем не ставился. Разные судьбы постигли хрущевские начинания - одни были официально осуждены и отменены сразу же после его смещения, другие незаметно были спущены на тормозах. Но лозунг мирного сосуществования оставался незыблемым при всех преемниках Хрущева, несмотря на все зигзаги внешней политики. А значит, он родился не на пустом месте. Значит, такой настрой был уже при жизни Сталина (во всяком случае, у наиболее реалистично настроенных его соратников). А если это так, то такое намерение Сталина было уже достаточным стимулом для созревания заговора с целью его устранения. Перспектива сгореть в пламени термоядерной войны его приближенных совершенно не устраивала.
И вывод второй. Если это так, если Сталин действительно решился на развязывание новой мировой войны, то тогда акция по смещению и отстрелу всего старого его окружения становится не только еще более вероятной, но и практически неизбежной. Не мог Сталин пойти на такое дело со старой командой. Слишком много они про него знали. Они знали, как жестоко Сталин был обманут Гитлером, видели его растерянность и даже панику в начале войны. Были свидетелями других крупнейших военных промахов и поражений. Поэтому все эти россказни о "величайшем военном гении" Сталина, его гениальной прозорливости и проницательности и т. д. ит. п., - все это было не для них. Это "простой советский человек" мог поверить учебникам истории, где утверждалось, что именно в результате гениального сталинского предвидения наши войска отступали до самой Волги, чуть ли не специально заманивая врага в глубь страны, оставляя за собой выжженную землю. Ближайшее сталинское окружение такими баснями кормить было невозможно. Поэтому оставалось одно - избавиться от него (а заодно установить в стране атмосферу жесточайшего террора и страха). Здесь уместна определенная аналогия с уничтожением "ленинской гвардии". Те тоже знали подлинную историю революции не понаслышке. Теперь Сталину потребовалось второй раз уничтожить свидетелей Истории.
И этому намерению Сталина имеется целый ряд объективных подтверждений. Давно уже в опале Молотов, Ворошилов, Микоян, Каганович. Сталин демонстративно их игнорирует (а некоторых еще называет английскими или какими-то иными агентами). У Молотова, кроме того, как уже говорилось, арестована жена по делу ЕАК. В разгар кампании против "космополитов" понижен в должности Маленков. Но особенно шатким стало положение Берии. Он отстранен от руководства и курирования всех правоохранительных (по терминологии того времени - "карательных") органов. Через "Мегрельское дело" (дело выходцев из Мегрелии, земляков и выдвиженцев Берии) к нему явно протягивались сталинские щупальца.
Как могли повести себя сталинские соратники в такой ситуации? По-разному. В зависимости от характера, индивидуальных психологических качеств. Одни затаились, как зайцы, покорно ожидая решения своей участи. Другие были способны и на контрмеры, в том числе и на крайние. И здесь мы переходим к следующему пункту нашего расследования - психологической характеристике наших потенциальных подозреваемых.
Начнем с центральной фигуры (не по роли в предполагаемом заговоре - она нам неизвестна, а по значимости в истории) - Хрущева.
О Хрущеве написаны горы литературы. Психологическая характеристика его хорошо известна (а у старшего поколения - еще на памяти). В нем причудливо сочетались самые, казалось бы, несовместимые качества - прогрессивные устремления и дремучее невежество, трезвый, практический ум и безудержное прожектерство, демократизм и откровенное самодурство, практическая сметка и идеализм, святая вера в скорейшее наступление "коммунизьма" (он до конца жизни так и не научился правильно выговаривать это слово). След, оставленный им в истории, тоже противоречив и неоднозначен. Много сделано им хорошего - либерализация общества и освобождение его от страха массовых политических репрессий, реабилитация репрессированных, улучшение материального благосостояния народа (в том числе жилищных условий) и др. Но немало было и откровенной дури - разделение райкомов и обкомов на промышленные и сельскохозяйственные, насаждение кукурузы чуть ли не за Полярным кругом, причем непременно квадратно-гнездовым способом, и пр.
Но в нашу задачу не входит подробный анализ личностных качеств Хрущева (тем более что это уже сделано многими авторами). Отметим лишь те черты, которые представляют интерес для нашего расследования, которые могли сделать его участником антисталинского заговора.
Во-первых, Хрущев был не робкого десятка. Он обладал способностью на смелые, решительные поступки. Больше того, была в нем даже некоторая авантюристическая жилка, иногда с налетом этакой чисто русской удали. Поэтому при наличии достаточных мотивов и побудительных причин он (в принципе) вполне мог решиться и на такую авантюру.
Теперь о взаимоотношениях Хрущева со Сталиным. Но сначала небольшое отступление. Вообще всех сталинских соратников по этому признаку можно разделить на две категории (разумеется, с какой-то долей условности). Одни - беспредельно, по-собачьи преданные вождю, безоговорочно оправдывающие любые его поступки (например, Молотов, по некоторым данным - также Каганович). Другие - циничные, расчетливые политики, не верящие ни в Бога, ни в черта, готовые в любой момент предать и продать кого угодно, для которых личная преданность Сталину была лишь маской, мимикрией, суровой необходимостью соблюдения правил игры (яркий пример - Берия).
Хрущев относился к промежуточной категории. На первых порах он был беспредельно ему предан, находился под сильным влиянием его магии, личного обаяния (Сталин, когда хотел, мог быть очень обаятельным; это отмечали многие, особенно иностранцы). Но постепенно началось разочарование, которое со временем перешло в полное неприятие. Хрущев, конечно, не мог не быть замешанным в сталинских репрессиях (в то время и на таком посту такое было невозможно). Но он искренне жалел репрессированных, многих из которых знал лично и глубоко уважал. И вообще, Хрущев хотя и был способен на жестокие поступки (вспомним, например, расстрел рабочих в Новочеркасске), но в целом мстительным и кровожадным не был. Мог, конечно, в горячке наломать дров, но часто впоследствии об этом жалел (например, по многим свидетельствам, будучи на пенсии, он очень сожалел о гонениях на художников и поэтов). Поэтому сталинская жестокость, полное безразличие к судьбам отдельных людей не могли ему импонировать.
И еще одна, очень важная для нас психологическая деталь. В ближайшем сталинском окружении Хрущев нередко выступал кем-то вроде шута. Люди по-разному относятся к постоянным издевкам и насмешкам со стороны более сильных. Одни терпеливо их сносят, прощая своему кумиру все. Тот же Молотов до конца жизни оправдывал буквально все поступки Сталина, даже арест своей жены. Хрущев был вылеплен из другого теста. Все эти сталинские шутки глубоко его ранили, психологически травмировали. Все это накапливалось в подсознании и могло прорваться в любой момент, как только позволят условия. Криминалистике хорошо известен такой феномен. Робкая, безответная женщина годами безропотно сносит издевательства пьяницы-мужа. И в один не очень-то прекрасный вечер, после очередного, в общем-то вполне заурядного по семейным меркам скандала отрубает спящему мужу голову топором и тут же идет заявлять в милицию. Чаша терпения переполнялась постепенно, внешне ранее ни в чем не выражаясь. Хрущев не раз рассказывал, какой холодок шел у него по спине после сталинских шуток типа: "Ну что, расстреляем Микиту или лучше пусть он нам гопака спляшет? Ладно (после некоторого раздумья), пусть спляшет". И Хрущев плясал. Но все это откладывалось и накапливалось в глубинах психики, ожидая своего детонатора. Поэтому Хрущев - кандидатура для предполагаемого заговора весьма подходящая.
Следующая фигура, которую нам предстоит рассмотреть, - Берия. О Берии тоже написано предостаточно. Из этих описаний он предстает как политик циничный, коварный и беспринципный, как человек жестокий и вероломный, а в быту - безнравственный и развращенный и даже как элементарный насильник. Все это верно. Как и верно то, что Берия вписал (а по своей должности и не мог не вписать) одну из самых мрачных страниц в нашей истории. На его совести немало безвинных жертв и искалеченных судеб. Но будем объективны. Отметим и другие его качества, тем более что это совершенно необходимо для нашего расследования.
Берия был бесспорно умен. Он был великолепный организатор и руководитель. Нельзя отказать ему и в проницательности и других качествах крупномасштабного государственного деятеля. Есть данные о наличии у него каких-то серьезных реформаторских идей. Во всяком случае, упоминавшееся его предложение отказаться от строительства социализма в ГДР, впоследствии поставленное ему в вину, уже само по себе свидетельствует и о смелости, и о нестандартности мышления. Претендовал ли Берия на роль преемника Сталина? Здесь мнения расходятся. Одни считают, что его честолюбие не знало границ. По мнению других, Берия, как политик здравомыслящий, отлично понимал, что второго кавказца на троне Россия (а СССР - это прежде всего Россия) не потерпит, и поэтому вполне довольствовался бы вторыми ролями. Как бы то ни было, оснований для участия в антисталинском заговоре у него было более чем достаточно.
Лично у меня очень сильное подозрение, что главой (а может, и душой) заговора был именно Берия. Во-первых, по своим волевым и лидерским качествам он более всего для этого подходил (в связке Берия-Маленков ведущим был явно он, Хрущев тогда за лидера никем не принимался, ну а о Булганине даже вспоминать не стоит). Во-вторых, Берия более других был заинтересован в устранении Сталина, так как его положение, как уже говорилось, было наиболее угрожающим. И в-третьих, Берия был совершенно необходим заговорщикам и даже незаменим как специалист по тайным убийствам. Все они, бесспорно, были весьма искушены в придворных интригах и заговорах, но технологию физического устранения людей знал (причем в совершенстве), только Берия, имевший на этот предмет специальные тайные лаборатории.
Но это, повторяю, мое личное предположение. Достоверно об этом мы уже, видимо, никогда не узнаем. Наша задача скромнее - установить хотя бы сам факт наличия (или отсутствия) заговора, а уж его динамика, распределение ролей и другие детали, по всей вероятности, навсегда останутся загадкой истории.
Впрочем, какие-то косвенные объективные признаки лидирующей роли Берии все-таки имеются. О некоторых речь пойдет дальше, сейчас же отметим следующее. На кого сразу после смерти вождя дружно набросились его соратники и коллективными усилиями свалили? Именно на Берию. Почему? Это и психологическая, и политическая закономерность - первой жертвой борьбы за наследство обычно падает самый влиятельный и авторитетный, то есть главный претендент на власть. Вспомним ситуацию после смерти Ленина. Против кого блокировались со Сталиным Зиновьев, Каменев и другие ленинские соратники? Против Троцкого, как наиболее реального ленинского наследника. Сталин же тогда серьезным конкурентом не считался, рассматривался как фигура с чисто техническими функциями. Поэтому потом ту же ошибку повторят Бухарин, Пятаков и другие, блокируясь со Сталиным уже против Зиновьева и Каменева. Хрущев тоже на первых порах никем всерьез не воспринимался как преемник Сталина (чему немало способствовала и его репутация придворного шута), пока он одного за другим не устранил всех своих конкурентов (с той лишь разницей, что, в отличие от сталинских соперников, они поплатятся не головами, а лишь постами). Но первой жертвой придворной борьбы был именно Берия, устраненный, кстати, типично сталинским методом - путем объявления "врагом народа" и агентом неведомых империалистических разведок. (К счастью для страны, он оказался и последним "врагом народа", с которым расправились подобным образом.) Все это - и крайняя поспешность в его устранении, и неразборчивость в средствах, и полное единодушие всех сталинских соратников - свидетельствует о том, что он рассматривался ими как самый главный и опасный конкурент. А следовательно, и лидером в антисталинском заговоре, вероятнее всего, был именно он.
Теперь о Маленкове. С ним несколько посложнее, написано о нем значительно меньше. Почему-то он после отставки превратился в некую фигуру умолчания и на целые десятилетия, вплоть до наступления периода гласности, выпал из поля общественного внимания. Возможно, в какой-то мере этому способствовали скрытность и замкнутость его характера и образа жизни (в отличие, например, от говорливого Хрущева).
Что же нам известно о Маленкове? Карьера его была типично аппаратной. Самостоятельных участков работы, как, например, у Хрущева или у Берии, он не имел. Тем не менее организатором он был неплохим. Являлся также достаточно ловким интриганом. Так, упоминавшееся "Ленинградское дело" в значительной мере было инициировано им. Способен и на решительные поступки, резкие повороты. Пример - его кульбит по делу Берии, когда он предал своего многолетнего союзника и (как считалось) друга и мгновенно переметнулся на сторону заговорщиков.