Голова у Тома налилась свинцом и будто бы прилипла к шее, не давая ей согнуться. "Кажется, что у меня в шее застрял металлический стержень" - подумал Том. Какой же сейчас день в Лондоне, у него дома? Какая сейчас погода? А бабушка Виолетта и дедушка Генри? Том даже подумал, что скучает по Лонгтонгу и его глупым издевкам. Но почему же он чувствует здесь себя как дома? Ну да, он Избранный, потомок великих эльфов, но родился-то он в Лондоне, в старой доброй Великобритании. Том осторожно почесал посохом вспотевший висок. Он сам-то не ожидал от себя ничего подобного, а то вдруг заставил затмение убраться с глаз долой! Сколько его не пичкали теориями о его особенности, все-таки он оставался тем же Томом Уотсоном, но немножко решительнее и смелее, чем был до того, как попал в Перекрестье. По крайней мере, он сам так считал. Том никак не мог понять, что же он все-таки чувствует в этот момент. То ли это маленький шарик гордости, запрятавшийся под ребрами, то ли жуткая неуверенность, то ли какое-то неимоверное желание идти вперед и не ждать, когда Морлан скажет ему, что делать, или все сразу? Но все-таки без помощи Морлана не обойтись в любом случае в этом опасном мире.
Том уговорил ребят зайти к "Тобби и сыновьям", хоть Левис и протестовала, и заказал всем по одному Джиму пива на собственные деньги. Вконец раздосадованные уходом Тома, ребята тут же предложили ему идти вместе, но Том отказался, заметив, что родители их все-таки будут волноваться, да и мало ли сколько опасностей может поджидать их на пути к эльфам. Левис, однако, сказала, что ей все равно придется идти вместе с Томом, ведь ей все равно позарез надо к эльфам. Родители ее тоже собирались туда, но не пешком, как Том, Морлан и Монивайс, а на метлах.
Том, глянув с опаской на Тобби и сыновей, тихо сказал Левис:
- Но если предсказание известно всем, то я…. Ну думал, что они будут паниковать.
- Они? - Левис легонько кивнула на Тобби в колпаке и фартуке, в малиновом халате поверх фермерской робы. - Все либо давно смирились с этим, либо забыли, либо не верят. Понимаешь? Волшебство-то в этом захолустье вряд ли встретишь, а про легенды уж и подавно не вспоминают. У всех свои дела, Том. Кому теперь дело до трюков чудака неизвестно откуда? Только ты не обижайся, - предупредила его Левис.
- Да ладно. Я и сам-то плохо осознаю, что мне делать надо. Иду за Морланом, словно слепой за поводырем, а сам пути пока нащупать не могу. Ведут себя так, будто затмение видят каждый день, - Том тихо вздохнул и принялся за фруктовый салат и имбирные пряники. Том, меланхолично пережевывая фрукты и хлеб, вспоминал Лондон, свою родную улицу, дом Каладрий мэнор, дедушку и бабушку, школу и старых одноклассников. Он променял свою старую жизнь на Перекрестье, хоть дедушка как-то грустно ему всегда говорил, что надо жить реальностью, но ничего из этого не получилось. Том никак не мог понять, жалеет ли он об этом, либо нет. Никто за него не сделает вывода, а ему самому это не под силу. Впрочем, стоит попытаться. Затем Левис повела их к себе домой, чтобы показать Тому карту Лабиринта Горемык. Только Тому стоило взглянуть на карту, он тут же сел в кресло от удивления. И не зря: карта в точности напоминала карту лондонской подземки.
- Тр…Труба? - выдавил Том.
- Да, - изумленно заметила Левис. - Так у нас называется Лабиринт. Но… Ведь ты же сказал, что нездешний? Откуда узнал?
- Просто. Одно устройство имеет такую же…м-м… конструкцию. Метро.
- Метро? - спросила Левис, совершенно сбитая с толку. - Не знаю… Что это?
- Долго объяснять. А как проходить по лабиринту?
- Долго объяснять… - лениво протянула Левис.
- Да ладно тебе, Левис. Ты чего? - удивился Том. - Что ты вредничаешь?
- Вредничает девочка в песочнице, которая не дает мальчику лопатку. А мы люди взрослые. Так что изволь выражаться по-взрослому. А еще лучше уважать меня, - отрезала Левис.
- Да ладно тебе.
- Сначала объясни, что такое метро. Тогда отвечу на твой вопрос, - настаивала Левис.
- Это большое сплетение тоннелей. По ним ездит длинная вереница больших железных коробок. В этих коробках ездят люди. Входят-выходят на разных станциях. Двери сами открываются, но не по волшебству. Так удобнее передвигаться на длинные дистанции. Там, где тебе придется идти четыре часа, можно добраться за два.
Левис сосредоточенно кивнула.
- Пройти Лабиринт Горемык можно насквозь, то есть через трубы. Стены - это огромные каменные трубы, они полые внутри и тоже имеют выход. Можно - перелезать через них. Всюду ты можешь встретить вечноблуждающих. А можешь и не встретить. Там еще блуждает волшебный огонь. Никто не знает его природы. И есть третий путь: воспользоваться картой и просто телепортироваться из одной части Лабиринта в другую за несколько секунд.
Том сглотнул и уставился в окно: день разгорелся вовсю и не думал оканчиваться. Том сунул руку в карман и почувствовал витки единорожьего рога ладонью, маленький свисточек, несколько кислых конфет, несколько бань. Бланка появилась из-под стола и ласково стала тереться о его ногу и мурлыкать. Затем Том с друзьями пошел в дом к Лиго. Там они нашли Морлана, который был явно болен: его глаза покраснели, нижние веки опухли, лоб, и без того покрытый морщинами, покрылся потом ноги, он держал в корытце с водой, от которой шел пар, а во рту торчал градусник. Это выглядело комично, но Том и не подумал смеяться. Он, даже не разговаривая с Морланом, понял, что сегодня из похода к эльфам ничего не получится. Том не особо расстроился по этому поводу (ему хотелось еще денек-другой походить с Левис и ребятами, выяснить побольше о Перекрестье). Повеселевший Том захватил с собой метлу, которую Левис ему подарила, посох и отправился на окраину городка, в парк - кататься на метлах и искать приключения.
Том по дороге выражал свою радость друзьям:
- Как прекрасно, что здесь никто не смущает меня своими удивлениями по поводу моей "избранности"!
- Эм… Должна тебя разочаровать, Том… У тебя здесь намного больше поклонников, чем ты думаешь, - заметила Левис и тут же остановилась, как вкопанная.
- А вот и одна из них! - шепнула она и указала пальцем вниз по песчаной дорожке, ведущей к озеру.
Том пригляделся и увидел девчонку, сидящую на камне к ним спиной и расчесывающую волосы, которые отливали какой-то розовой искрой.
- Кто она? - удивился Том.
- Раньше была ундиной, а потом отрастила ноги и теперь гуляет по земле. Я бы тебе не советовала к ней подходить, а то по старой привычке в воду еще заведет, чего доброго, - мрачно заявила Левис.
Только сейчас Том заметил ноги: почти такие же обычные, как у человека, но с розовой и голубоватой чешуей.
- Подойдем поближе? - предложил он.
Левис нахмурилась, но согласилась. Они аккуратно спустились по дорожке, чтобы не шуметь, и услышали, что ундина что-то тихо напевает. Прислушавшись, Том различил слова песни:
Моя жизнь не похожа на эту,
Что спокойно когда-то текла,
И душа до сих пор не согрета
Незнакомой крупицей тепла.
Поначалу - для всех незнакома,
Время пылью осядет,
Но вот
Сердце к сердцу другому влекомо,
Отрекусь я от старых забот.
Не забуду я больше волненья,
Что преследует ночью и днем.
И в минуты отчаянья, сомненья
Образ твой будет в сердце моем.
Но забвенье следа не оставит,
Уйдет, как все другое до него,
В единый миг мечта растает,
И не останется, наверно, ничего…
Тому вдруг стало бесконечно жаль несчастную ундину. "Может быть, никто не любит ее из-за ног, покрытых чешуей?" - подумал он.
- Она так несчастна…,-заметил он тихо.
- Ничего подобного! - зашипела сердито Левис.
В этот момент у Тома было такое чувство, будто Левис хотела выкрикнуть эти слова, да так, чтобы они дошли до ундины, которая даже не замечала их присутствия, или не желала замечать
- Она просто хочет разжалобить кого-нибудь…. Кого-нибудь мимо проходящего, - сказала Левис, фыркнув.
- Она же никому не навязывалась! Просто мне стало ее жаль! Что тут такого? - прошептал Том.
- Ты не представляешь, скольких людей она уже успела околдовать! Ты будешь уже не первый, если попадешься на ее удочку!
- Да ладно тебе, Левис! Ты просто ревнуешь! - хихикнул Флавиус, состроив забавную рожу, хлопая глазами, словно девчонка- кокетница.
- Вовсе нет! Просто я пытаюсь предупредить Тома. Ты уже успел забыть, что Том наш друг? - рассердилась Левис.
- Леви, ты не нервничай так, я же с ней просто поговорю, и, к тому же, она так прекрасно поет! - улыбнулся Том.
- Стой! - зашипела Левис, пытаясь схватить Тома за рукав, но вместо его рукава, она схватила пустоту: Том уже пошел по направлению к камню, где сидела ундина, да еще весьма решительным шагом. Ундина заметила его не сразу, но, заметив, чуть не упала с камня и уронила гребень.
- Эт-то ты? - заикаясь, спросила она, широко распахнув и без того большие зеленые глаза.
- Здравствуй. Эм… Как тебя зовут? - поинтересовался Том, слегка покраснев.
- Меня зовут Пропона. А ты, если не ошибаюсь, Том? Избранный? - улыбнулась ему ундина.
- Да. Откуда ты знаешь? - спросил Том, покраснев еще сильнее.
- Все знают. - Ундина сладко улыбнулась. - Не знать тебя невозможно. Ведь ты озарен светом нашего солнца, как никто другой. Ты прекрасен, как жемчужина морская, но это внешнее… А внутри ты, по-видимому, еще прекраснее?
- А… Э… О… Я… Меня… Ты ошибаешься, - выдавил Том, став словно вареный рак.
Ундина, однако, не без удовольствия заметила, что Том смущен и выбит из колеи, но безжалостно продолжала:
- Именно тебя мы ждали все это время, о Избранный. Я знаю, что ты одолеешь Зло и с победой вернешься сюда, мы поселимся на дне озера, и ты забудешь свой глупый, скучный мир.
- Я - не - могу, - произнес Том, опомнившись. - Мои родные будут волноваться. Я их не брошу.
- Сказки. Какие родные? Какой дом? Нет дома. Твой дом здесь. Да, Том, да! Твой дом в Перекрестье! - сладко пропела ундина.
- Нет! - рявкнул Том, забыв о приличиях. - Забудь сама. Я разберусь со Злом, но затем мне нужно вернуться домой!
Ундина надменно усмехнулась, махнула хвостом - ногами и, поправила ракушку-гребень у себя на голове со словами:
- Когда-нибудь ты вернешься сюда и будешь жить здесь до конца своих дней. А теперь прощай: мне надо добраться до дома пораньше и устроить бал в честь последнего из "черных дней".
С этими словами ундина яростно махнула ногами и исчезла в воде, не оставив на камне и следа своего пребывания. Лишь только кристально чистая вода озера пошла рябью и запузырилась, но затем утихла. Том стоял, уставившись на место, где только что сидела ундина. К нему уже мчались ребята, спотыкаясь и скользя по склону, крича что-то взволнованно.
- Том! - рявкнула Левис, останавливаясь рядом с ним и легонько хватая его за запястье, - Том!
- Не ори мне в ухо, пожалуйста! - попросил Том тихо.
- Прости! Я так беспокоилась, что она заговорит тебя до смерти!
- Не ори, прошу же! - рассердился Том. - Я же говорил, что просто пойду и познакомлюсь.
- Ну? Познакомился? Что она тебе предлагала? Прыгнуть в озеро? Утопиться?
- Она предлагала… Точнее, приказала, чтобы я остался в Перекрестье и забыл дом, - ответил Том, разглядывая водную гладь.
- А ты что сказал ей? - вытаращила глаза Левис.
- То, что должен был: после битвы я вернусь домой, и ничто меня не удержит.
- Так и надо, братец! - заявил Флавиус, пожимая Тому руку.
- Почему она говорила, что я вернусь в Перекрестье? С чего она взяла? - прошипел Том, сжав зубы.
- Ундины многое знают, задумчиво заметила Левис. - Они живут на дне морском куда дольше, чем мы на земле. Хотя, эта живет в озере, но я не знаю, есть ли в нем морской сток. Вода, по крайней мере, соленая.
Вечером, часов в восемь Том сидел в комнате у Левис и разглядывал картины на стенах, хоть и чувствовал внутренне себя очень скованно. Левис вошла в комнату с двумя чашками горячего чая. Том резко уставился в пол.
- А ты вообще где живешь? - поинтересовалась Левис, ставя чашки на стол, на плетеные подставки.
- В Лондоне, - промямлил Том.
- Это далеко? - спросила Левис.
- Очень. Дальше, чем Северная Граница, но также очень близко, почти рядом, - ответил Том, решившись наконец посмотреть в глаза Левис.
- Странно. Но я, кажется, поняла тебя. Это параллельный мир? - задумчиво спросила Левис.
- Почти что так. Пожалуй, ты права.
- Лондон красивый город? - спросила Левис, вглядываясь в лицо Тома.
- Очень, особенно вечером. Правда, погода дождливая. Это тебе не Перекрестье, где погода большинство времени отличная, а недели две каждые два месяца идет дождь.
- Дэципитур спэциэ рэкти…, - задумчиво отметила Левис, еле заметно шевеля губами.
- А?? - перепугался Том.
- Ничего, - ответила Левис, разглядывая Тома очень пристально.
- Что это означает? - поинтересовался Том.
- Это звучит примерно так: "мы обманываемся видимостью правильного". С чего ты решил, что все, что творится в Перекрестье - правильно и рационально. Ни один мир не идеален. Но, может быть, это в сознании людей - неверно. Для людей неверно то, что причиняет им неудобства. А может, это единственно верный путь, путь к истине? Истина невидима, но ощутима. Как думаешь, Том? - спросила Левис, вглядываясь в глаза Тома.
Том снова опустил взгляд.
- М-м…. Не знаю….Ты что-то слишком умна для меня, - промычал Том.
- Я? - Левис рассмеялась. - Тебе просто так кажется. Ты боишься меня понять, а потому и не хочешь. Видишь, как все просто? Боишься - не хочешь. Перестанешь бояться - захочешь понять - поймешь. Перед Богом все равны, Том. Значит я ничем не лучше тебя. Мы же просто друзья, Том. Ведь так? - Левис тряхнула головой.
- Я и не спорю. Просто у меня было мало друзей. Знаешь, я будто во сне, только я не могу понять, что же все - таки сон - Перекрестье или Британия? Когда я сплю, я грежу Британией, а когда бодрствую - вижу Перекрестье. Но кто сказал, что сон - не явь, а явь - не сон? - тихо заметил Том, качаясь в кресле-качалке.
- Но что мешает тебе проснуться? - спросила Левис и села на другое кресло.
- В том-то и дело: я не хочу просыпаться! Вдруг явь - это не Перекрестье, и даже не Британия, а что-то другое? Чего я не хочу и от чего скрывался и нашел, наконец, место, где могу грезить наяву? - отчаянно прошептал Том.
- Но лучше знать истину, чем ложь?
- Разве Перекрестье - ложь? - удивился Том.
Левис пожала плечами.
- Для меня - нет, а для других людей в твоем мире - да. Правда, не для всех. Некоторые все-таки могут сюда попасть.
- А как же я? - забеспокоился Том.
- Ты где-то между. Как, впрочем, и вся твоя семья.
- Как это? То есть, бабушка с дедушкой могут попасть сюда и жить так же, как жили бы там, в Лондоне? - поразился Том.
- Конечно. Почему бы нет? Но не всем это дано. Другие же - жители своего мира и времени. Кроме того, для каждого человека и любого существа Перекрестья - нечто свое, особенное. Каждый сам видит свое Перекрестье - надо только поверить, - Левис осторожно улыбнулась, но тут же нахмурилась.
Том украдкой посмотрел на Левис. Все-таки она была очень странной и очень необычной. Он мало видел девчонок, которые похожи на нее. А точнее, даже не мог припомнить, видел ли. Она была не из тех дурех-хохотушек, которые постоянно осмеивали Тома в школе и шушукались за спиной. Она была…. нет, стала, единственной, какой-то особенной и незаменимой для него. Тут он осознал очень важную вещь: Левис ему нравилась. Покраснев от одной только этой мысли, Том вскочил и, забормотав что-то невнятное про то, что ему необходимо к Морлану и вообще, у него неотложные дела, опрометью понесся вниз. Левис проводила его до порога, но затем, улыбаясь, позволила другу уйти восвояси: она предполагала, точнее, знала причину этого конфуза.
В это время Том уже несся через весь городок, перебирая ногами столь отчаянно, что вскоре уже оказался на том самом месте, где встретил ундину. Вдруг по небу пробежала яркая вспышка, еще одна и еще. Это были падающие звезды. Когда метеоры, попадая в плотные слои атмосферы, оставляют в небе яркий след. Это происходит оттого, что метеор, в результате трения о воздух, выделяет тепло, как сказала бы сейчас Левис. Ах, Левис…. Почему именно она? Почему не кто-либо другой?
Том уселся на "камень Пропоны", (как окрестил про себя камень ундины) и стал следить за звездами, как красиво и тихонько падают они с неба, и загадывал желание, каждый раз одно и то же.