– Гордиевский готовит новую книгу. Англичане хотят опубликовать все документы, которые он украл из резидентуры. Давят, требуют вернуть Гордиевскому семью. Кузичкин безобразно пьет, жена, наверное, его скоро бросит. Оба страшно трусят…
– Иногда жаль, что времена меняются. Их надо было бы гнать до последней ямы…
Тема для всех нас тяжелая. Предатели избегают кары. Это офицеры, продавшиеся противнику и активно работающие против своей бывшей родины. Радуйтесь, сукины дети! Возможность того, что наша рука когда-то дотянется до вас, продолжает уменьшаться. Спивайтесь спокойно!
– Ладно, что еще?
– Рапорт на деньги для Фишера. Такую сумму может санкционировать только председатель.
– Отчет о работе нашего сотрудника Н. с предложением о прекращении мероприятий. Вы помните, мы его подозревали. Теперь можно твердо сказать, что он чист.
– Так можно выпускать его в командировку?
– Можно.
Валентин Петрович лаконичен, сух. Это его обычная деловая манера – ни одного лишнего слова.
Уславливаемся, что Управление "К" внимательно и без промедлений проработает вопрос о системе защиты секретоносителей из числа советских граждан, находящихся за рубежом. Работать по-старому и объять необъятное невозможно – совграждане повалили за рубеж сотнями тысяч, многие из них советские посольства обходят, попадают в лапы аферистов и уголовников. Впрочем, это не забота разведки. Нас беспокоит то, что поток уносит государственные, технические и научные секреты, что обратно он несет агентуру. Наши источники отмечают повышенный интерес ЦРУ к новым политическим деятелям и особенно к народным депутатам. Американцы считают, что именно через них можно получить доступ к наиболее интересной, тщательно скрываемой от посторонних глаз информации.
Вывод верный. Власть в растерянности, а народные избранники чрезвычайно настойчивы и любознательны, лезут во все щели. Разумеется, западным партнерам нужны и те люди, которые на нашем языке называются агентурой влияния.
Разведка уже привлекала внимание руководства Верховного Совета к этому вопросу, высказывала мнение, что было бы неплохо как минимум наладить учет поездок депутатов и интересоваться, кто их оплачивает. Сделано это не было. Следовательно, надо вновь и вновь напоминать, что здесь источник угрозы государственным интересам СССР.
На книжной полке – достаточно обернуться и протянуть руку – новый боевик американского писателя Клэнси "Сумма всех страхов".
– Есть минутка, Валентин Петрович? Вот, послушайте, художественная иллюстрация наших опасений. Ситуация вымышленная, но близкая к реальной. Первый заместитель Председателя КГБ Головко консультируется со своим американским коллегой по проблеме парламентского контроля над разведкой. Собственно, мы уже получили советы от некоторых западных коллег. Так вот что пишет Клэнси: "Райан надеялся, что в числе тех, кого Головко выберет для осуществления контроля, будет Олег Кириллович Кадышев, псевдоним Спиннакер. Средствам массовой информации он известен как один из самых блестящих советских парламентариев в неуклюжем законодательном органе, пытающемся создавать новую страну. Его репутация умного и неподкупного деятеля скрывает то, что уже несколько лет он находится на содержании ЦРУ… Игра продолжается, – подумал Райан. – Изменились правила. Изменился мир. Но игра продолжается". Здорово похоже на правду, Валентин Петрович? Видно, у автора есть не только воображение, но и приятели в ЦРУ?
– Да, картинка с натуры. Только наши боссы по-английски не читают.
– Пишите подоходчивее по-русски! Анонимщика в 18-м отделе нашли?
– Нет еще, но уже определили примерный круг, два человека. Ждем результата графологической экспертизы.
– Ускорьте экспертизу. Анонимщика надо отловить и с позором, в назидание другим, выгнать.
Раз в несколько лет в ПГУ появляется анонимщик – приходит безымянный поклеп на кого-либо из сотрудников. Нынешняя жертва готовится к выезду в командировку. Анонимки должны уничтожаться без рассмотрения. Везде, только не в ПГУ. Мы должны отыскать автора (судя по некоторым деталям, он работает рядом с объектом доноса) и выгнать его. Анонимщик – это готовый предатель. Искать трудно, нужно время…
Новиков уходит. Появляется очень молодой, очень скромный человек, представляется: "Товарищ генерал-лейтенант! Слушатель Краснознаменного института лейтенант Сергеев по вашему указанию прибыл!"
Лейтенант Сергеев, слушатель второго курса, подал рапорт об увольнении из КГБ. Принципиальный подход определен – никого не удерживать. Мне нужно из первых уст узнать, почему молодые люди уходят из Службы.
История оказывается совершенно тривиальной. Сергееву обещали, что через полгода после окончания института, в начале 92-го, его отправят в командировку за границу, в страну с твердой валютой и мягким климатом. Он обнадежил этой перспективой свою жену – будущее материальное благополучие тоже может быть фундаментом супружеского счастья. Жена согласна потерпеть нынешнюю нужду, но на днях Сергееву объявили, что планы меняются и ему придется подождать два-три года. Он посоветовался с женой, и они вместе решили, что ждать смысла нет, тем более что их однокурсник предлагает Сергееву хорошее место в новой коммерческой фирме. Там ему понадобятся и английский, и французский языки, которыми он свободно владеет. Рассказ бесхитростный и честный. Расставаться с Сергеевым не жаль, а к нему самому я начинаю испытывать невольное сочувствие. Добрый и безвольный человек (куда смотрели кадровики?!), всегда хорошо учился, слушался старших, теперь попал под каблук жены (вот с кем надо было бы поговорить!), плывет по течению. Окажись он в резидентуре, работал бы добросовестно, переживал неудачи, но думал бы не столько о деле, сколько о настроении жены. Интересно, сумел бы он устоять от соблазна, дать отпор попытке подкупить его? Пожалуй, сразу же начал бы раздумывать, как воспримет это жена.
– Ну что ж, разубеждать и удерживать вас я не буду. Вы – зрелый человек и делаете сознательный выбор. Не в ваших и не в наших интересах, чтобы ваша принадлежность к КГБ стала широко известна. Вы договорились о документах?
– Да, мне обещали… Я понимаю…
– Вот и хорошо. Устраивайтесь в новой жизни. Если будет тяжело, можете обратиться ко мне за помощью. Вот мой прямой телефон. Если что, звоните, напомните наш разговор… Думаю, и вы не откажетесь нам помочь, если потребуется?
– Конечно, с удовольствием.
До свидания, неудавшийся разведчик! По крайней мере, ты не врал и не ссылался на идейные причины. Может быть, тебя, честного и простоватого человека, судьба пощадит, в чем я лично глубоко сомневаюсь. Спасибо за то, что не остался в разведке!
У меня инстинктивное предубеждение против мужчин, подпавших под влияние женщин, и против женщин, подавляющих своих мужей. Меня раздражает приятная физиономия и складненькая фигура Раисы Максимовны, следующая как тень по экранам телевизоров за Михаилом Сергеевичем. По долгому опыту работы в разведке знаю, что к добру такая семейная идиллия не приводит. Как-то я попытался изложить Крючкову свой взгляд на этот предмет. Председатель прореагировал сочувственно, но неопределенно. Потом я узнал, что начальник 9-го Управления Плеханов деликатно дал понять Горбачеву, что не весь народ одобрительно воспринимает Раису Максимовну. Здесь президент проявил мужскую волю: побагровел, стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнули телефоны, и приказал Плеханову не лезть в его личные дела. Так что бог с ним, с Сергеевым, не он первый, не он и последний.
Перекур, стакан крепкого чая (наверное, внутри я желтый, как китаец), десяток шагов по мягкому ковру в одну сторону, десяток обратно. За окном купаются в солнечных лучах березки, удивительно голубое, как в Персии, небо, постукивают каблучками по асфальту воздушные, в светлых одеждах женщины. Жизнь гармонична, разлад в нее вносят люди. Мы все хотим привести действительность в соответствие с неразберихой своих мыслей.
Немым укором смотрят с полки стопка научных работ НИИРП, несколько книг, только что поступивших в библиотеку, последний номер "Форин афферс", "Вестник Министерства иностранных дел". Информационный шум… До чего же много в мире вещей, которые мне совершенно не нужны… Деваться некуда, не хочешь остаться на месте – беги изо всех сил вперед. Карандаш в руку, стопку на стол. Все, что не нужно, вернуть в библиотеку, остальное читать, отмечать полезное, отдать машинистке перепечатать и затем перечитать вновь. Так самое необходимое может удержаться в памяти.
Отвлекают звонки, мы живем в век телефонного террора. Мир изменится в лучшую сторону лишь тогда, когда люди научатся говорить кратко.
Время принимать очередной доклад Управления информации. Заходит Михаил Аркадьевич. Хренова оплакали, похоронили, помянули. Он был в сознании до последнего часа, уходил из нашей беспокойной жизни с мужественным достоинством. Светлая ему память!
Работать с Михаилом Аркадьевичем приятно, и тем не менее я частенько вспоминаю Хренова. Покойник не боялся поспорить с начальством, а это неоценимое качество в информаторе.
Пяток телеграмм: наша страна глазами иностранных дипломатов, разведчиков, политических деятелей; факты, наблюдения, оценки, которые предназначены для глаз зарубежных лидеров, но никак не для Москвы. Советская проблематика доминирует в информационном потоке, идущем из ПГУ наверх. Это вызвано, во-первых, тем, что положение в Советском Союзе прочно стало международной проблемой номер один, и, во-вторых, Кремлю, совершенно очевидно, не до событий, которые совершаются в различных уголках земного шара. Область советских внешнеполитических интересов сокращается, как шагреневая кожа. Если несколько лет назад разведка не успевала дать упреждающую информацию о государственном перевороте в какой-либо африканской стране, на ее голову обрушивались громы и молнии. Сегодня вся Африка может провалиться в преисподнюю – в Кремле на это не обратят внимания.
В телеграммах анализ расстановки сил в советских верхах: на кого может опереться Горбачев и кто влияет на Горбачева; западноевропейский посол, ссылаясь на доверительный источник, информирует свой МИД о политической роли КГБ и весьма высоко оценивает влияние Крючкова. Председатель будет смотреть телеграмму и сам определит, следует ли направлять ее Горбачеву. Разведывательная оценка экономического положения Советского Союза. Вывод – советская экономика не в состоянии эффективно использовать иностранную финансовую помощь. Это не новость, но существенно то, что доклад и его выводы лишены пропагандистского оттенка, это трезвый и деловой взгляд на вещи. О нем нельзя сказать: "Нам тут подбрасывают…"
Аналитическая записка о влиянии проблемы "северных территорий" на советско-японские отношения. Наши эксперты заглянули в книги по истории, переработали массу материалов и, опираясь на надежные данные, приходят к выводу, что территориальные уступки с нашей стороны отнюдь не приведут к качественному скачку в экономических отношениях Японии с СССР и тем более не позволят рассчитывать на крупную японскую помощь. Неразрывность политики и экономики для японцев лишь тактика. Как только они добьются своего, этот лозунг будет забыт и отношения Японии с Союзом в самой важной для нас области будут строиться на основе жесткого экономического расчета. Нашему руководству не следует питать иллюзий на этот счет. Японцы ухитрились внушить Москве мысль, что она может немедленно после сдачи островов рассчитывать на 28 млрд. долл. Нам известно, что ни о чем подобном японская сторона в действительности и не помышляет, но мифические миллиарды неудержимо манят советских политиков.
Деньги нужны, и нужны срочно. Государство обанкротилось и судорожно ищет, где бы получить кредит. По указанию президента КГБ и МИД готовят совместные предложения о дополнительных усилиях, направленных на поиски новых источников кредитов. Президент одобряет предложения. Разведка использует свои конфиденциальные контакты с родственными службами, ее посланцев принимают на самых высших уровнях, обещают рассмотреть доверительное обращение президента Горбачева. Денег нет.
Первый заместитель начальника разведки В.А. Кирпиченко, великолепно владеющий арабским языком, тайно едет в Ливию, чтобы убедить Каддафи ускорить выплату немалых валютных долгов и предоставить валютный заем нашей стране. Ливийские коллеги действуют очень четко.
Лидер Ливийской Джамахирии незамедлительно принимает Вадима Алексеевича, ведет с ним теплую беседу, делает некоторые колкие замечания о политике нового мышления. Ничего конкретно он не обещает. Наши энергичные усилия видимого результата не дают.
Разведка может сделать многое, однако она не может убедить иностранных финансистов дать в долг банкротам. Все предприятие подтверждает, что наши лидеры мечутся вслепую, и оставляет в душе горький осадок. Довели великую державу!
Информационные материалы рассмотрены и подписаны. В списке адресатов весьма существенное добавление – Б.Н. Ельцин. Телеграммы и аналитические записки ПГУ направляются ему уже несколько месяцев; с середины июня Ельцин получает те же материалы, что и Горбачев. Таково указание Крючкова. Бывают, правда, исключения: документы, в которых содержатся нелестные отзывы о союзном или российском президенте, идут только Горбачеву. КГБ пытается быть беспристрастным, но остается на стороне союзной власти. У Крючкова есть какие-то надежды на то, что Горбачев может спасти единый Союз и советскую власть.
Это повод для разговора с председателем.
Звоню в приемную Крючкова. Мой добрый знакомый порученец председателя Н.Ф. Мишин сообщает, что посетителей у Владимира Александровича нет и телефоны не заняты. Можно позвонить.
У председателя усталый голос, рабочий день выдался тяжелым, но, кажется, я попал в ту редкую минуту, когда он отдыхает от посетителей и бумаг.
– У меня вопрос не очень конкретный, но важный. Можно отнять несколько минут?
– Пожалуйста!
Чувствую по интонации, что председатель настораживается.
Выкладываю свои сомнения: рассчитывать на то, что Горбачев сможет сохранить единство Союза и удержать страну от распада, нереалистично. Престиж президента упал до нулевой отметки, он безволен и, по моему убеждению, думает только о собственном выживании. Противостояние с Ельциным и Россией он неизбежно проиграет. Его не спасут ни американцы, ни руководители республик.
Единственная надежда сейчас – это сильная Россия. Нравится нам Ельцин или нет (мне лично он не нравится), комитету и всем нам стоило бы ориентироваться на российского президента и Российскую Федерацию, ядро Союза.
Владимир Александрович слушает внимательно, легонько хмыкает, не перебивает.
Продолжаю: нам надо искать общий язык с Ельциным и его окружением, развеять их сомнения в лояльности КГБ, установить тесные контакты с российским депутатским корпусом независимо от политической ориентации депутатов.
– Вы знаете, Владимир Александрович, ходят по комитету слухи, что начальник ПГУ перекинулся к "демократам". Заверяю вас, что это не так. Вы знаете все мои связи и в каком направлении я с ними работаю. Уверен, что у нас нет иного пути, кроме как ориентироваться на Россию.
Разговор о слухах Крючков отметает одним грубым русским словом. Употребляет он "простонародные идиомы" редко – или в состоянии ярости, или тогда, когда идет неформальная беседа, как сейчас.
Мои рассуждения Владимир Александрович не отвергает и в спор не вступает. Более того, он одобряет мысль о развитии контактов со всеми уровнями российской власти и ругает комитетскую верхушку за пассивность. Председатель говорит медленно, над чем-то раздумывая. Кажется, я невольно затронул беспокоящую его тему.
– Договорились!.. Работайте, побольше информации Борису Николаевичу… Подумаем еще…
Манера председателя мне знакома. Он никогда не спешит с выводами в категоричных формулировках, оставляет себе свободу для маневра. Ну что ж. Я свое сказал. Ни облегчения, ни чувства исполненного долга не испытываю. Надо было бы подробнее поговорить с председателем один на один, не по телефону, отчетливее представить себе его позицию. Он остро переживает нарастающую смуту, обеспокоен нерешительностью Горбачева, усилением центробежных сил, раздирающих на части наше государство. В этом нет сомнений. Однако Крючков – непосредственный участник борьбы за власть, и это может искажать его взгляд на положение в обществе, на пути преодоления тотальной разрухи.
Шифровальщик с телеграммами. Обычные доклады о проведенных операциях с особо ценными источниками. Все нормально, есть интересные материалы.
Сообщение из Бонна. Состоялось совещание руководства БФФ и БНД. Участники отметили активизацию разведывательной деятельности КГБ на территории Германии, объясняя это тем, что ряд задач, которые в прошлом решала для Советского Союза восточногерманская разведка, теперь приходится выполнять советской разведке. Есть уверенность, что советская сторона использует в этих целях бывших сотрудников МГБ ГДР и их агентуру. Хорошие источники, в частности, сохранились у бывшего руководителя разведки ГДР Маркуса Вольфа. Он помогает Комитету госбезопасности СССР.
Контрразведчикам и разведчикам всего мира свойственно преувеличивать возможности и масштабы деятельности оппонентов. Это универсальный закон, и понимающий человек всегда принимает его во внимание. Однако в том, что говорилось на совещании, есть какие-то вопиющие неувязки. Наша деятельность в ФРГ в последнее время никак не активизировалась. Если немцы всерьез говорят об обратном, значит, они заметили что-то такое, что раньше ускользало от их внимания. Из этого вывод для нас – тщательно проанализировать состояние работы с каждым источником, особенно с занимающимся экономической проблематикой. На совещании был отмечен особый интерес советской разведки именно к этой области. Мы не используем в разведывательных целях бывших сотрудников и агентуру МГБ ГДР, хотя, надо признать, соблазн велик, но риск еще больше. Каждый сотрудник МГБ находится под подозрением и может быть объектом контрразведывательной разработки. Связь с таким человеком чрезвычайно опасна. Взвесив все "за" и "против", политические издержки, связанные с возможным провалом, Первое Главное управление приняло решение от использования и агентов, и сотрудников восточногерманского МГБ отказаться. Немецкая сторона в конфиденциальном порядке об этом была информирована. В этом случае выводы немцев о нашей активизации могут означать, что под нашей вывеской работает ГРУ. Тема для разговора с начальником ГРУ Михайловым, дружеский совет не играть с огнем. Совершенно несправедливо обвинение Вольфа в том, что он помогает КГБ. Вольф давно расстался с разведкой, и мы к нему не обращаемся. Попробуй докажи это немцам! Во всяком случае, информация о совещании требует внимательно приглядеться ко всему комплексу нашей работы в Германии и по Германии. Отношения с этой страной надо беречь!