Здесь уместно коротко объяснить понятие "артиллерийское наступление". Этот термин был разработан нашими военными учеными, вошел в армейский лексикон со Сталинградской битвы. Суть его заключалась в том, что до начала наступления пехоты и танков артиллерия должна подавить вражескую оборону, уничтожить живую силу и огневые средства, разрушить оборонительные сооружения, нарушить систему огня противника и систему управления войсками. Эти задачи решались в период артиллерийской подготовки атаки - составной части артиллерийского наступления. Продолжительность артподготовки зависела от характера обороны противника, наличия своей артиллерии и боеприпасов. Длительность ее могла быть от нескольких минут до нескольких часов. В данном случае она заняла более двух часов. Все орудия вели огонь с максимальным темпом, чтобы быстрее вывести оборону противника из строя.
В период артиллерийской подготовки пехота и танки под прикрытием огня своей артиллерии выдвигаются на рубеж атаки, как можно ближе к переднему краю обороны противника. После того они переходят в атаку, а артиллерия начинает второй этап артиллерийского наступления - артиллерийскую поддержку атаки, обычно она ведется методом огневого вала. Рубежи огневого вала назначаются на удалении 200–250 метров друг от друга, в зависимости от характера обороны противника.
С подходом пехоты и танков к очередному рубежу огневого вала артиллерия сосредоточивает усилия на очередном рубеже и ведет по нему огонь столько, сколько времени необходимо своим войскам для преодоления расстояния от одного рубежа до другого. Сплошная стена разрывов снарядов двигается впереди своих войск от рубежа к рубежу, как правило, на глубину первой позиции главной полосы обороны противника. В период Второй мировой войны это составляло примерно 1–1,5 километра. Далее начинается третий этап артиллерийского наступления - артиллерийское сопровождение наступления пехоты и танков в глубине обороны противника, которое осуществлялось на всю глубину наступательной операции.
В период артиллерийской подготовки обычно и авиация наносила удары по обороне противника. Для проведения артиллерийского наступления требовалось большое количество артиллерии и боеприпасов. Их привлекали с других участков фронта, где в этот период наступление не проводилось. Кроме того, в Красной армии имелась артиллерия Верховного главнокомандования, были артиллерийские дивизии и даже артиллерийские корпуса. Если наступательная операция была крупной по привлекаемым силам, размаху и целям, то тогда проводилось обычно артиллерийское наступление. К его проведению заранее готовились. Надо было привезти огромное количество боеприпасов - десятки, а то и сотни эшелонов, стянуть артиллерию со многих участков различных фронтов.
В период Ясско-Кишиневской операции артиллерийское наступление осуществлялось в классическом варианте, то есть так, как сказано выше. Плотность огня нашей артиллерии и продолжительность артподготовки была такой, что, когда немного рассеялись дым и пыль и наша пехота и танки пошли вперед, местность впереди была черной, выжженной. Все, что могло гореть, сгорело или продолжало гореть.
Когда мы двинулись вперед, то на глубину примерно десять километров местность была черной. Оборона противника практически была уничтожена. Вражеские траншеи, вырытые в полный рост, превратились в мелкие канавы, глубиной не более чем по колено. Блиндажи были разрушены. Иногда попадались чудом уцелевшие блиндажи, но находившиеся в них солдаты противника были мертвы, хотя не видно было следов ранений. Смерть наступала от высокого давления воздуха после разрывов снарядов и удушья.
Наша пехота, не встречая сопротивления, быстро продвигалась вперед. Тут же, в боевых порядках передовых батальонов находились и мы: командиры взводов управления батарей и я с разведчиками.
Атака - всегда самый напряженный момент в наступлении. Не заляжет пехота, прорвет передний край обороны противника, не застрянет на первой позиции - считай, что наступление удалось.
Здесь очень важную роль играют командиры взводов управления батарей. Они наступают вместе с первой цепью пехоты, которая должна как можно ближе подойти к разрывам снарядов своих батарей, во всяком случае, до 100 метров от них. Командиры взводов через своих командиров батарей, которые пока находятся на НП, подают сигнал о переносе огня на следующий рубеж, а пехота без промедления атакует траншею противника, пока он не успел вылезти из блиндажей и начать стрелять по наступающим. Если перенести огонь раньше, противник успеет занять огневые точки и дать отпор, если же задержаться с переносом огня, пехота может залечь перед разрывами и тогда ее трудно будет поднять, к тому же нарушится темп наступления. В общем, организация наступления - дело сложное, важно взаимопонимание, взаимодействие, умение пехоты грамотно действовать на поле боя.
Очень большое значение имеет хорошая подготовка артиллеристов. Здесь нужна буквально ювелирная работа. От пехоты требуют, чтобы она как можно ближе подходила к разрывам снарядов своих батарей и не отрывалась от них в период огневого вала. Если ошибется наводчик или командир батареи опоздает на несколько секунд с переносом огня, пехота может попасть под разрывы своих снарядов и потом будет очень трудно ее убедить держаться ближе к своим разрывам, а это дает возможность противнику организовать огонь по наступающим. Атака может быть сорвана, или пехота понесет большие потери.
В описываемом эпизоде атака удалась, пехота дружно поднялась и уверенно атаковала противника, оборона которого была надежно подавлена. Редко где слышалась автоматная или пулеметная очередь немцев. Быстро продвигаемся вперед, противник почти не оказывает сопротивления, деморализован и поспешно отходит. Во второй половине дня, когда главная полоса обороны была прорвана, враг практически не оказывал сопротивления.
Вскоре нашу дивизию ввели в бой, и она догнала нас. Началось организованное преследование противника. Надо не дать ему возможности закрепиться на каком-либо рубеже.
Глава 9.
Румыния
Вскоре проходим первую румынскую деревню. С любопытством всматриваемся в постройки и людей: какая она, заграница? Деревня как деревня, мало чем отличается от деревень на Украине, по которой мы прошли многие сотни километров.
Население с любопытством смотрит на нас, не выказывая особой радости, но и враждебности не видно, хотя Румыния воевала против нас на стороне фашистской Германии. Все-таки, по сравнению с украинскими селами, румынские выглядели благополучнее, тут, наверное, немцы меньше грабили, все-таки союзники.
Наши войска свернулись в колонны и продвигались с максимально возможной скоростью вперед. Я, как начальник разведки дивизиона, собрал командиров взводов управления батарей с их разведчиками и организовал что-то вроде передового разъезда, вернее, разведывательную группу. Мы все были верхом на лошадях, поэтому двигались быстрее наших пеших колонн и своих батарей, которые шли на конной тяге в общих колоннах в готовности к немедленному развертыванию и поддержке огнем, если потребует обстановка. Командир нашего дивизиона поставил нам задачу вести разведку противника и своевременно докладывать о нем.
Почти без остановок идем вперед. Ночное время тоже максимально использовалось для движения. Только на четыре - пять часов делался привал, чтобы дать отдохнуть и людям и лошадям, и снова вперед. Иногда по пути нашего движения виднелись где-либо в стороне от дороги отдельно стоящие усадьбы. Местное население говорило, что это дом "бояра", очевидно румынского помещика. Мы, конечно, не проезжали мимо, заглядывали в эти усадьбы - там мог быть и противник, да и подкрепиться и покормить лошадей не мешало. В лучшем случае там находили нескольких работников, очевидно батраков. Сами помещики бежали в города.
Во всех "боярских" усадьбах были большие каменные подвалы, где в больших бочках хранилось виноградное вино. Мы с удовольствием "дегустировали" его, закусывали чем-нибудь и продолжали движение вперед. Наш путь был на юг Румынии, мимо городов Бырлад, Бакэу, которые виднелись в стороне от нашего маршрута, в обход с юга горного массива. Впереди - Бухарест.
Наши войска сплошными колоннами шли по дорогам. Колонны машин с орудиями на прицепе, реактивных установок "катюш", машины с боеприпасами и различными грузами. Здесь же параллельно - конные колонны с орудиями, а также эскадроны конного корпуса генерала Плиева. Пехотные части двигались обычно по обочинам. В стороне от дороги и параллельно ей - танковые колонны.
Дороги были буквально забиты войсками. Все неудержимо рвались вперед. Если наступление развивается успешно, то в войсках возникает какое-то возбужденное морально-психологическое настроение, все спешат вперед, зачастую обгоняя передовые части. Правда, встретив сопротивление, эти лихачи с ходу разворачиваются и с не меньшей поспешностью удирают назад, создавая иногда паническое настроение, особенно в тыловых подразделениях.
Где-то на подступах к Бухаресту противник оказал сопротивление нашим войскам. Наши части развернулись в боевой порядок, в районе села Альбешти завязался упорный бой, длившийся весь день.
Еще утром, часов в десять, командир немецкой дивизии генерал Зельтер выслал к нам парламентеров с предложением о перемирии. Однако условия нашего ультиматума и сдачи в плен его не устроили, бой возобновился с новой силой и продолжался весь день. Противник потерял в этом бою человек 500 убитыми, 56 человек были взяты в плен.
Наша дивизия потеряла здесь убитыми 77 человек, более 150 было ранено. К вечеру противник начал отход.
Я со своими разведчиками пошел вперед, вслед за нашей пехотой. Ближе к полуночи пехота остановилась на отдых, вместе с ней и мы - тут же на поле в небольших, наспех вырытых окопчиках легли отдохнуть.
Ближе к рассвету пехота двинулась вперед, следом и мы. Идем по дороге, с трудом преодолевая сон. На какое-то время и я, и мои разведчики уснули на ходу, разбрелись по всей дороге. Я вздрогнул от звука сломанного стебля кукурузы, в которую во сне забрел. Проснулся, вижу, мои разведчики сонные идут кто где. С удивлением увидел впереди в предрассветной мгле свежий окоп на расстоянии буквально 50 метров. Только я успел упасть на землю и крикнуть "Ложись!", как прозвучала пулеметная очередь. Мы наткнулись на боевое охранение противника. Сон сразу же согнало. К счастью, никто из моих разведчиков не пострадал. Даже во сне они без задержки выполнили мою команду "ложись", буквально за какой-то миг до пулеметной очереди.
Отползаем назад по кукурузному полю. Нашей пехоты не видно. Как потом оказалось, она остановилась где-то метров пятьсот сзади, так как солдаты буквально падали и засыпали от усталости. Мы же, задремав на ходу, не заметили этого. Впервые я спал на ходу, оказывается, и такое возможно.
Батальон, с которым мы наступали, развернулся в боевой порядок и вскоре завязал бой с противником. Я по радио сообщил командиру дивизиона обстановку. Наши батареи заняли огневые позиции, поддерживая огнем орудий пехоту. Противник сопротивлялся недолго, вскоре мои разведчики доложили, что он отходит. Пехота поднялась в атаку, вместе с ней двинулись и мы и вскоре вошли в село, где ночевал противник.
В этом бою отличился командир орудия полковой батареи 6-го воздушно-десантного полка старшина К. А. Карачков, вступивший в неравную борьбу с большой группой фашистов. Он огнем орудия уничтожил более 25 гитлеровцев, дело дошло до рукопашной. На него навалились три фашиста, но старшине удалось выйти из этой смертельной схватки победителем, все трое были им уничтожены. Карачкову было присвоено звание Героя Советского Союза.
Продолжая преследование, наша дивизия вышла в район 15 километров севернее Бухареста. Были захвачены большие склады с различным имуществом и продовольствием. Наш старшина нагрузил повозки различными банками, коробками, ящиками с продовольствием. Как потом оказалось, в коробках был дополнительный паек для офицеров немецкой армии: пачка печенья, пластмассовая баночка с мармеладом, пачка сигарет и др. В банках оказался плавленый сыр. Мы поначалу думали, что это мыло, и только потом кто-то попробовал на зуб и понял, что это сыр.
Мои разведчики притащили мне велосипед с моторчиком. Я завел его, сел в седло и помчался вперед. Уехал километров на пятнадцать, дальше дорога расходилась на две стороны. Я остановился и часа три ждал подхода нашей колонны. Велосипед кому-то отдал, пересел на своего верного коня.
Нашей дивизии за отличия в боях на подступах к Бухаресту было присвоено звание "Бухарестская", а всему личному составу была объявлена благодарность Верховного главнокомандующего.
В Бухаресте произошло восстание против фашистского режима Антонеску, на стороне восставших был и король Михай, который в тот момент сыграл положительную роль. Румыния вышла из союза с Германией и объявила ей войну. Сталин наградил Михая только что учрежденным высшим орденом Победы.
Странно было наблюдать, как румынская дивизия, отступавшая перед нашим фронтом, вдруг остановилась, встретила наши войска, вошла в состав войск 2-го Украинского фронта и начала действовать против вчерашнего своего союзника вместе с нашими войсками.
На одной из развилок дорог мы увидели легковую машину, в которой сидел румынский генерал, командир дивизии. Человек двадцать румынских солдат по очереди толкали машину генерала, очевидно, у него в машине не было бензина. Румынские войска действовали по соседству с нашей дивизией почти до конца войны.
Мои разведчики пригнали красивую двухместную спортивную легковую машину красного цвета, сказали, что взяли в гараже на Бухарестском аэродроме. С шиком едем по шоссе. За рулем кто-то из разведчиков, правда, управляет неуверенно, но другого нет. Машина длинная, сзади, прямо на капоте, устроились еще двое или трое разведчиков, держась за сиденья, на которых расположились мы с шофером. Всем хочется прокатиться, хоть какое-то развлечение во фронтовой жизни, да к тому же никто из нас еще ни разу в жизни не ездил на легковой машине.
Почти до самого вечера катались по дорогам, не уезжая далеко вперед - там можно напороться на противника, мишень заметная, но и назад не едем, там попадемся на глаза начальству и машину отберут, что и случилось к вечеру. Нас увидел командир нашего дивизиона, высадил из машины, пришлось садиться на своих верных лошадок. Примерно через день или два случайно увидел эту машину, на ней уже раскатывал кто-то из приближенных командира дивизии.
Продолжаем быстро продвигаться вперед. Суточный марш 25–30 километров перекрываем в два раза. Это нелегко дается, особенно пехоте, к вечеру солдаты падают от усталости. Выдержать такой темп просто не по силам человеку, но и здесь сработала солдатская смекалка. В каждой роте раздобыли повозки с лошадьми, уложили туда солдатские вещмешки, шинели и прочие тяжести. Солдаты по очереди отдыхают на повозках, и это дает облегчение, а главное - позволяет двигаться с двойной скоростью по сравнению с уставной.
В один из дней, действуя впереди наших войск километрах в пятнадцати, мы догнали довольно большой обоз: повозки, груженные разным имуществом и продовольствием, а также овсом для лошадей, большое количество лошадей, целый табун, не меньше сотни. Сопровождают его румынские солдаты и офицеры.
Как потом стало известно, старшим там был румынский полковник. Нас встретили довольно враждебно, пришлось дать в воздух несколько очередей из автоматов и ручного пулемета, который у нас всегда был с собой. Румыны поняли, что с нами силой не договоришься, хотя их было раза в четыре больше, чем нас, а то и больше. Очевидно, этот обоз отступал вместе с немецкими войсками, не зная, что Румыния капитулировала и объявила войну Германии.
Мы потребовали от румынского полковника безоговорочной капитуляции, и я приказал ему построить всех своих подчиненных. Полковник попытался было что-то возражать, но мы не знали румынского языка, а он и его подчиненные - русского. Пришлось объяснять на солдатском жаргоне.
Мои разведчики быстро разоружили полковника и офицеров и арестовали их. Все солдаты обоза были построены, у них были изъяты оружие и боеприпасы. Кто-то из румынских солдат немного знал русский язык, как оказалось, он был молдаванин. Ему объяснили, что Румыния капитулировала и объявила войну Германии, предложили, чтобы он сообщил об этом всем своим солдатам. Те, узнав о происшедших событиях, весело загудели. Я объяснил нашему "переводчику", чтобы из своих солдат он назначил охрану и ждал подхода наших войск.
Мы потребовали, чтобы нам показали лошадей. Загудели румынские офицеры со своим полковником. Наш "переводчик" сообщил, что лошади - из конюшни короля Румынии и его приближенных. Я сказал что-то вроде: король Михай на нас не обидится. В общем, мы выбрали себе лошадей, которые нам понравились, и двинулись вперед.
Мой фронтовой друг Казимир Каминский предложил мне устроить гонки на своих лошадях, я согласился, и мы помчались наперегонки по булыжной дороге. У Казимира был мощный гнедой жеребец, у меня красивый, стройный, серый в яблоках. На лошадях хорошие английские седла, красивая сбруя.
Мчимся что есть духу, мой жеребец обгоняет соперника и вдруг на полном скаку спотыкается, падает на передние ноги и переворачивается с головы на круп. Я пулей вылетаю из седла и ударяюсь о булыжник так, что на какое-то время теряю сознание. Очнулся, разведчики подняли меня и льют из фляжки воду на голову. С трудом вспомнил, что произошло. Я весь в грязи, спасла меня большая лужа с порядочным слоем густой грязи. В противном случае, очевидно, дело кончилось бы печально.
Мой конь стоит на противоположной стороне кювета, весь дрожит, у него разбиты колени передних ног и голова. Попросил, чтобы солдаты успокоили его и взяли на привязь. У меня сильно болит ушибленные правая нога и рука. Подвели моего верного штабного коня. С помощью ординарца взобрался в седло, не могу правой рукой держать повод уздечки. Потихоньку поехали вперед.
Охота мчаться наперегонки пропала. Доехали до ближайшей деревни, там отдохнули и дождались подхода нашего дивизиона. Наш доктор Вася Лиснянский осмотрел и ощупал мои конечности, сделал заключение, что они целы и боль от ушиба скоро пройдет. "Конский" доктор Шемендюк осмотрел мою трофейную лошадь и сделал заключение, что лошадь когда-то была "посажена на передние ноги", то есть когда-то ее напоили холодной водой сразу после скачек, то есть горячей. Это и привело к тому, что у нее во время скачек ноги не выдерживают и подкашиваются. Внешне это заболевание незаметно и проявляется только во время скачек.
Лошадь подлечили, и она осталась при мне в качестве запасной для спокойной езды. Она была очень стройной и красивой, и, конечно, у какого кавалериста не дрогнет сердце при виде такой лошади. В последующем я иногда гарцевал на ней, вызывая зависть у других. Она была хорошо обучена, особенно эффектным, красивым видам аллюра, и любила прогарцевать и продемонстрировать свои способности. Лошадь была у меня почти до конца войны, затем я, вместе с батареей, передал ее моему преемнику Ивану Кулакову.
Быстро идем вперед на запад. Впереди город Крайова, проходим его поздно вечером, на ночлег останавливаемся где-то за городом. Утром снова вперед, к Дунаю. В один из дней подходим утром к реке. Дунай в этом месте сжат берегами. На нашей стороне к берегу выходят довольно высокие скалы, вертикально обрывающиеся к реке, внизу у самых скал вдоль реки - шоссе. Это место зовется Железными Воротами.