Я осознаю еще и то, что мне сейчас очень не хватает Ти-Джей. Конечно, есть в ней многое от маменькиной и папенькиной дочки, но сердце у нее доброе, и она знает, что делает. За это она достойна восхищения. А что самое главное (учитывая мое нынешнее положение), рядом с ней я всегда чувствовала себя в безопасности. Ну, по крайней мере, до того момента, когда к ней пристали эти мерзкие мальчишки. Но она не виновата в том, что теперь я осталась одна и должна буду сама заботиться о себе. Вот ведь дурочка! Не надо было настаивать на своем и напрашиваться на эту поездку. И зачем мне только понадобилось ехать в этот книжный магазин?
Интересно, что же произошло с ней самой? Надеюсь только, что мальчишки не поранили ее, когда так грубо толкали.
Если бы только я была верзилой и видела все это, я хорошенько проучила бы этих негодяев!
Я смотрю вверх, пытаясь определить, насколько я продвинулась к цели, и замечаю, что деревья уже совсем близко. Здесь есть кедры, и это очень хорошо для меня. У них грубая кора и ветви начинаются достаточно низко. Значит, на них легко вскарабкаться, чтобы добраться до более безопасных верхних веток.
Я перешла на быстрый шаг. Через несколько мгновений я уже оказываюсь среди деревьев. Оглядываюсь назад, но мне видна лишь высокая трава и густые сорняки. Впереди я замечаю железную сетчатую ограду. Подхожу к ней, пролезаю под нижней планкой и начинаю подыскивать местечко для ночевки.
Еще не стемнело, но сумерки в это время года наступают рано. Ночью будет холодно, и я жалею, что не надела более теплой курточки, чем та, которая сейчас на мне. Но с этим уже ничего не поделаешь. А сейчас мне перво-наперво нужно найти безопасное место.
Самым лучшим выбором будет кедр. Ветви у него густые, поэтому сова до меня не доберется. Атак как я собираюсь ночевать высоко, то вряд ли стану добычей кошек и лис. Как правило, они ищут жертву на уровне земли и не глядят вверх. Отыскав уютное местечко, я привяжу себя к ветке на ночь. Конечно, мне захочется есть, но я и раньше подолгу обходилась без еды, так что голодать мне не впервой. Зато у меня есть бутылочка с водой. Может быть, мне удастся соорудить гнездо из листьев, если будет очень холодно.
Ветер дует от деревьев в поле, а это плохо. Это значит, мой запах почувствуют все ночные охотники, обладающие хорошим обонянием. Я машинально наклоняю голову вбок. Мне чудится чей-то голос. Похоже, что кто-то кого-то зовет. Но этот голос раздается с самого края поля, а это теперь от меня очень далеко.
Поэтому я отворачиваюсь и снова начинаю размышлять.
На каком же дереве мне переночевать?
Я остановила свой выбор на старом кедре с искривленным стволом и толстыми ветвями, как вдруг… Нет, этот звук очень тихий, и я, скорее, не слышу, а чувствую, что позади меня кто-то есть.
Я медленно оборачиваюсь, и сердце замирает в груди.
Я вижу огромную кошку. Она припала к земле и не шевелится. Она готовится к прыжку, и только кончик ее хвоста нервно подергивается. Взгляд ее темных хищных глаз направлен на меня. И я понимаю, что удача, которая сопровождала меня с того момента, как на Ти-Джей напали мальчишки, решила отвернуться.
Я тоже не шевелюсь, потому что еще в детстве хорошо заучила одно из основных правил: движение всегда привлекает внимание кошек. Но у меня нет выбора. Кошка очень большая. Если вы хотите приблизительно знать ее величину по сравнению со мной, то вообразите, что испытал бы верзила, увидев кошку размерами с автобус.
Вот именно!
Я осторожно перемещаю руку к поясу, где хранится мой нож.
Я не очень храбрая по натуре. Ноги трясутся так, что я еле удерживаю равновесие. Горло перехватило, и я с трудом дышу. Но, клянусь честью, просто так я не сдамся и еще покажу этой твари, на что я способна. В лучшем случае, конечно, мне удастся выколоть кошке глаз. Скорее всего, это будет моим последним предсмертным подвигом. На большее надеяться не приходится.
Не знаю, сколько времени мы оставались неподвижными - кошка, готовящаяся к прыжку, и я, остолбеневшая и с крошечным ножиком в руке. Вдруг рядом со мной раздамся негромкий мужской голос. Я сразу же поняла, что это говорит мужчина-малявка.
- Пока ты все делаешь правильно. Теперь я попрошу тебя отступить ко мне. Только медленно. Медленно, как только сможешь.
Я и понятия не имела, кто бы это мог быть. Кошка повела ушами, но не отвела от меня взгляда.
- Давай же, у тебя все получится, - настаивал голос. - Ты справишься.
Я нервно сглатываю, во рту пересохло.
"Мы же с тобой не знакомы, - проносится у меня в голове, - откуда тебе знать, с чем я могу справиться, а с чем - нет?"
Но, неизвестно почему, его голос вселяет уверенность, и я очень осторожно делаю шаг назад.
Кошке это явно не нравится. Она прижимает уши к голове и припадает еще ниже к земле. Мышцы ее сгруппированы для прыжка.
- Вот умница, - продолжает позади меня таинственный малявка. - Продолжай в том же духе.
"Нет, не могу, ничего не выйдет", - думаю я, но тем не менее отвожу ногу назад, нащупывая твердую почву, делаю следующий шаг, а потом еще один. Я знаю, что кошка уже давно готова к прыжку. Я так крепко сжимаю нож в руке, что пальцы начинают неметь.
- Еще несколько шагов, - подсказывает незнакомец.
Тем временем кошка подкрадывается все ближе, и делает это так аккуратно, что глаз не замечает ее перемещения. Животом она прижалась к земле, глаза-щелочки уставились на меня. Копчик хвоста снова нервно дергается.
"Боже мой, боже мой, боже мой!" - раздастся в голове голосок Плинки Дура.
Ноги скользят по земле, я делаю еще два шага.
У меня создастся впечатление, что между мной и кошкой существует телепатическая связь. Я чувствую, как напрягаются ее мышцы. Я знаю, что она сейчас прыгнет.
И тут я ощущаю на плече чью-то руку, которая в следующее мгновение резко толкает меня в сторону. Я валюсь с ног, и вот уже малявка, руководивший движениями, стоит передо мной. Все это происходит так быстро и неожиданно, что мы с кошкой не успеваем сообразить, в чем дело.
Незнакомец поднимает руку вверх. С того места, где я лежу, мне видно, что в руке он держит кнут. Он ловко щелкает им прямо перед носом у кошки, и та отскакивает назад как ужаленная. Мужчина подходит к зверю и щелкает кнутом еще раз. Затем раздастся третий щелчок, и я понимаю, что именно сейчас должно произойти что-то серьезное.
И вот - чудо из чудес! - кошка разворачивается и удирает прочь.
Мужчина еще некоторое время смотрит в заросли сорняков, где только что исчезла кошка. Кнут малявки стелется по земле. Когда он поворачивается, я уже успеваю немного перевести дыхание. Однако я чувствую, что ноги еще слабы, а потому остаюсь сидеть на земле. Малявка подходит поближе.
Он подает мне руку, затем снова оборачивается, чтобы проверить, не вернулась ли кошка. Я поднимаю нож, вытираю с лезвия грязь и укладываю его в ножны, крепящиеся на ремне у меня на пояснице. После этого неспешно поднимаю упавшую на землю сумку.
- Вот это да! - восхищенно произношу я. - Похоже, ты уже и раньше такое проделывал.
Он небрежно пожимает плечами:
- Проживи с мое на природе, и ты тоже кое-чему научишься.
"А ведь он не шутит", - думаю я.
Теперь я начинаю понимать, кто он такой. Его выдает еще и одежда: куртка и штаны, сшитые из шкурок крота или землеройки.
- Ты ведь дикарь, да? - высказываю я свою догадку.
Большинство малявок обитает в домах или других зданиях. Держатся они маленькими семьями, чтобы их не заметили верзилы, владельцы домов. В то же время они селятся там в достаточном количестве, чтобы помогать друг другу и не испытывать одиночества. Но среди малявок всегда были и такие, кто предпочитал жить на природе, не желая сковывать себя четырьмя стенами. Их называют дикарями. Именно такой дикаркой хотела стать я сама, пока не убедилась в отсутствии навыков, необходимых для жизни в лесу.
Два или три раза в год к нам приезжали дикари и гостили по несколько дней. Они рассказывали нам новости о других малявках, делились последними сплетнями, а платой за это были домашние кушанья и наше общество. Мы с братом Тэдом восхищались дикарями. А почему бы и нет, собственно говоря? Мы были детьми, а свободная жизнь дикаря-путешественника всегда казалась нам полной романтики.
Правда, в течение целого года дикари к нам почему-то не захаживали, а этого мужчину я вообще раньше не видела.
- Мы предпочитаем, чтобы нас называли лесничими.
Я улыбаюсь.
- Понятно. А я вот хотела бы иметь рост в два метра, а не пятнадцать сантиметров, но что делать?
Он внимательно смотрит на меня, и на его лице тоже расцветает улыбка.
Ему примерно столько же лет, сколько и моему отцу, под пятьдесят, но лицо его все в морщинах, кожа выдублена ветром. Свои длинные волосы он завязал в "конский хвост".
- Я никогда раньше не видела, чтобы малявка победил кошку, - признаюсь я.
- Нам с тобой повезло. Это была домашняя кошка, ты же видела на ней ошейник, верно? У нее свои инстинкты, но охота на малявку для нее только игра. Дикая кошка сразу бы придушила тебя, ты бы и глазом моргнуть не успела.
Меня передергивает от одной только мысли об этом.
Он наклоняет голову вбок и принимается изучать меня.
- Ты, должно быть, Тетти Вуд, - говорит он. - Меня предупредили, чтобы я приглядывал за тобой.
Мне не нужно долго раздумывать, чтобы догадаться, кто именно дал ему такое задание. Мои родители, должно быть, повстречались с ним, когда подыскивали себе новое жилье.
- Не надо называть меня Тетти, - говорю я.
- Но это ведь твое имя.
- Нет, на самом деле меня зовут Элизабет.
Он понимающе кивает:
- И ты сама выбрала его для себя.
- А тебя в этом что-то не устраивает?
- Да нет. Просто… Тетти - очень хорошее имя для малявки.
- А я не хочу хорошее имя и вообще не хочу быть хорошей: следовать всем правилам без исключения, как какая-то глупая овца.
- В общем-то, овцы не такие уж и глупые.
- Ну, ты понял, что я имею в виду.
- Конечно. Именно поэтому я и ушел в лесничие, а не стал жить в доме, как это привыкли делать вы, домовитые.
Я не сдерживаюсь и хохочу от души. Я раньше думала, что название "домовитые" можно встретить только в книжке. Однако именно так следует называть мое семейство и других малявок, с которыми мне приходилось встречаться раньше. За исключением, конечно, дикарей и вот этого чудака в куртке и штанах из шкурок крота.
- А как зовут тебя? - спрашиваю я.
Он снова улыбается:
- Какое имя тебя интересует? То, которое мне дали при рождении, или то, которое я выбрал сам?
"Ну, хватит уже этих загадок и вообще всякой таинственности", - с легким раздражением думаю я.
- То, на которое ты будешь отзываться, - нахожу я нужный ответ.
- Зови меня Бакро.
Я киваю.
- Ну, и что же теперь? - интересуюсь я. - Тебе случайно не сказали, что ты должен вернуть меня родителям?
- Никто не может указывать мне, что я должен делать, - твердо произнес Бакро. - Особенно домовитые.
- Но ведь ты сам сообщил мне, что тебе велели приглядывать за мной.
Он улыбается.
- Но не сделать с тобой что-либо после того, как я тебя повстречаю. Так что же ты сама намереваешься предпринять?
- Вернуться в дом к Ти-Джей. Она будет очень волноваться за меня.
- А Ти-Джей - это…
- Моя подруга. Кстати, она верзила.
Бакро чуточку приподнимает брови, но мое объяснение никак не комментирует. Он только спрашивает:
- А где она живет?
- Она… - начинаю я и тут же замолкаю.
Насколько же могут некоторые личности оказаться бесполезными!
- Понятия не имею, - честно признаюсь я.
Потом рассказываю ему о том, каким образом я очутилась здесь, вдали от дома, и почему чуть не стала ужином для кошки.
- А твоя Ти-Джей, - задумчиво начинает Бакро, - она живет в том самом доме, где раньше ты обитала вместе с родителями, да?
Я киваю.
- Что ж, я знаю, где это, - говорит он. - Но нам придется подождать. Когда стемнеет, можно будет отправиться в путь. - Он замолкает на несколько секунд, продумывая наш маршрут. Вскоре добавляет: - Вероятно, на это уйдет даже не одна, а две ночи.
Это кажется мне невероятным. На велосипеде Ти-Джей весь путь занял у нас не так уж много времени, но если мы с Бакро пойдем пешком, то нам потребуется много часов, чтобы одолеть это расстояние.
- А ты, по-моему, даже не удивился, когда я сказала тебе, что моя подружка - верзила, - замечаю я.
- Ты далеко не единственная.
- В самом деле?!
- А откуда, как ты полагаешь, верзилы берут истории про малявок?
- Я об этом как-то не задумывалась, - отвечаю я.
Он снова всматривается в поле, где растворилась кошка.
- Нам надо спрятаться куда-нибудь, пока солнце не село, - предлагает он. - Тебе везет. Я как раз расчищал себе норку, подготавливая место для укрытия. Я вышел на минутку подышать свежим воздухом и вовремя заметил, что ты попала в беду.
В смущении я робко произношу:
- По-моему, я даже не поблагодарила тебя, да?
Он отмахивается.
- Забудь про это.
- Да ты шутишь! Ты ведь спас мне жизнь.
- Нам повезло - только и всего. И давай не будем больше рассуждать на эту тему. Тут дело случая. Но забавно другое…
Он замолкает, а я жду, когда он продолжит. Но проходит несколько минут, а он ничего не говорит. Вдруг он подносит пальцы к губам и издает пронзительный свист. Потом еще и еще раз.
- А теперь успокойся и не нервничай, - предупреждает Бакро.
- А с чего бы мне начать нервничать?
Но вот до меня доносятся странные звуки, как будто к нам кто-то мчится по полю. Но не оттуда, куда убежала кошка, а с противоположной стороны, где высажены деревья. Что-то очень большое пробирается сквозь заросли высоких сорняков. Причем оно развило огромную скорость.
"Боже мой! - думаю я и лезу за ножом. - Сейчас что-то будет…"
И тут я вижу ее - небольшую собачонку. Небольшую - это по меркам верзил, конечно. Она даже немного меньше кошки, которая чуть не напала на меня. Все же она достаточно большая, и мне становится не по себе. Не хотелось бы встретиться один на один с такой зверюгой на открытой местности. Для малявок собаки представляют гораздо большую опасность, нежели кошки или лисы. Может быть, эта собачища съест меня не за один, а за два присеста, но когда она со мной разделается, будет уже все равно.
Я достаю нож, а Бакро осторожно берет меня за руку.
- Не волнуйся, - успокаивает он. - Рози - наш друг.
Как это - друг?!
Собака врывается на полянку, радостно повизгивая и виляя хвостом. Потом она ложится на живот и подползает к Бакро так, что ее передние лапы оказываются по разные стороны от него.
Я о собаках почти ничего не знаю, только то, что видела по телевизору. В тех домах, где нам приходилось жить, никто собак не держал. Эта зверюга похожа на помесь джек-рассел-терьера и чихуахуа, да наверняка еще и в помете оказалась самой маленькой. Но мне она все равно кажется громадной.
Бакро чешет ей шкурку возле носа:
- Ну, и где тебя носило, когда сюда явилась эта жуткая кошка, чтобы сожрать нас? - интересуется он.
- У тебя есть собака? - удивляюсь я.
Услышав мой голос, Рози поднимает голову. Кажется, она так обрадовалась встрече с Бакро, что меня даже не заметила. Она начинает рычать, пока Бакро не кладет ей указательный палец на нос, привлекая внимание.
- Нельзя, нельзя, - говорит он собаке. - Элизабет - наш друг.
Собака встает, подходит ко мне и начинает обнюхивать, а меня тут же кидает в дрожь. Никогда раньше не приходилось оказываться так близко к большому животному. Напоследок она еще и лижет меня, да так, что я чуть не теряю равновесия.
- Ой! - восклицаю я и невольно отступаю назад.
- Ну, извини, - усмехается Бакро, и я понимаю, что ему сейчас очень весело. - Она только проявляет к тебе дружеские чувства.
Я стираю собачьи слюни с лица рукавом курточки. Собака здоровенная (относительно меня, конечно), так что слюней во рту у нее полно.
Рози снова располагается рядом с Бакро, чтобы ему было удобно почесать ее за ухом. Она удовлетворенно вздыхает, и ее хвост начинает так энергично бить по земле, что поднимается пыль.
- Ну, подойди, погладь ее, - предлагает Бакро.
Мне и хочется ее приласкать, и немного страшновато. Но я все же приближаюсь к ней и глажу ее по спине. Шерсть у Рози короткая и жесткая, совсем не такая, как была у ручного мышонка, который пробыл у меня с пару недель.
- А где ты ее взял? - спрашиваю я и смеюсь. - Боже, никогда не слышала, чтобы у малявки была собака.
- Ее бывшие хозяева держали эту бедняжку во дворе на цепи, - поясняет Бакро. - И днем и ночью, сутки напролет. Ей не разрешалось заходить в дом, никто с ней никогда не гулял, не играл, да и вообще они практически не обращали на нее внимания. Ни о какой любви, разумеется, с их стороны и речи быть не могло.
- И ты решил ее освободить?
Он кивает:
- Но это было очень сложно сделать. Она довольно долго не подпускала меня к себе. Когда я появлялся во дворе, она начинала рычать и лаять, натягивать цепь до предела, пытаясь добраться до меня.
- И как же ты поступил?
- А вот как. Существуют две вещи, в которых малявки превосходят всех остальных. Мы очень умные и к тому же исключительно терпеливые. В течение двух недель каждую ночь я ласково разговаривал с собакой и приносил ей гостинцы. Поначалу она и знать меня не хотела, но потом дело пошло на лад. Она, по крайней мере, перестала шуметь и уже не отказывалась от угощения. Затем она позволила погладить себя. Прошла еще неделя, я перерезал ее ошейник, и с тех пор мы с ней не расстаемся.
Мне становится смешно:
- Похоже на сказку из книжки, правда? Как Джек Шпрауль приручил ястреба с алым хвостом.
- Может быть, только нам не приходилось спасать сына вождя, как это сделал Джек со своим ястребом.
- А ты можешь прокатиться на ней верхом, как Джек на ястребе? - интересуюсь я.
В голове рисуется забавная картинка: мы несемся по территории верзил вперед, свободные и счастливые, ветер бьет в лицо, а я скачу на собаке все быстрее и быстрее, и никто не может догнать нас.
Но Бакро отрицательно качает головой:
- Нет. Рози не позволяет ничего на себя надевать: ни уздечку, ни ошейник. Она даже тележку тащить не хочет. Мне кажется, она слишком долго оставалась привязанной на цепи, и у нее плохие воспоминания о сбруе любого типа.
- Но как с ней могли так жестоко поступить? - удивляюсь я, поглаживая жесткую спинку Рози.
Бакро только пожимает плечами:
- А почему верзилы вообще делают много такого, что поражает нас?
Его вопрос кажется мне риторическим, но он ждет ответа.
- Потому что они могут это сделать, - отвечаю я. Мне это не раз объясняли родители с самого детства.
- Вот именно. И все малявки знают это.