* * *
Цикады? Крупные насекомые, что громко стрекочут по ночам в теплых краях?
В то лето дом они снимали неподалеку от Кушадасы. Большая спальня для Лоры и Теджендры, место у очага для маленького Эверетта. Ему нравилось там спать. В те времена Виктории-Роуз не было даже в проекте. Эверетт дремал в своем алькове, слушая стрекотанье средиземноморских насекомых, которые пели об одном: теплый вечер, ароматы шалфея и розмарина, море цвета бирюзы в конце аллеи. Проснулся он от собственного вопля: что-то упало ему на лицо. Что-то колючее, когтистое, длиннопалое.
Схватив матрас, он с воплем влетел в родительскую спальню и с разбегу врезался в стену.
Оказалось, что это цикада, просто цикада, но от того, что ночной ужас обрел имя, он не стал менее пугающим. До сих пор Эверетта бросало в дрожь от одного вида крупных членистоногих, закованных в хитиновую броню.
Эверетт с воплем вывалился из гамака. И снова заорал от боли в мышцах и сознания, что где-то рядом в темноте ползает большой жук. Включив свет, он увидел золотистого паучка, который со всех ног удирал к двери.
- Иди-ка сюда.
Эверетт схватил паучка за лапку и поднес к лицу. Не насекомое. Не успел он выдохнуть, как снова заорал - тварь еще и кусалась. Эверетт швырнул в паука рабочей перчаткой Макхинлита, накрыл перчатку сверху, ощущая гудение под тяжелой тканью, натянул вторую перчатку и, на миг разжав тиски, схватил пришельца свободной рукой.
Отжав дверь лэтти плечом, он зашагал на камбуз, где хранились банки, бутылки и прочие емкости.
- Легок на помине...
За кухонным столом сидели Макхинлит, Шарки и капитан Анастасия. Перед каждым стояла банка с золотистым шпионом внутри.
- Присоединяйтесь, мистер Сингх, - пригласила капитан Анастасия.
Эверетт отыскал банку с металлической крышкой, стряхнул паучка внутрь и захлопнул крышку, не давая шпиону вдохнуть воздух свободы. Лапки-проволочки скреблись по стеклу.
- Какого черта!
Капитан Анастасия приложила палец к губам.
Визг, огласивший двухсотметровое пространство дирижабля, мог поднять мертвого. Сен с выпученными глазами влетела на камбуз, зажимая ладонью горлышко стакана.
- Полный аншлаг, - заключила капитан Анастасия. - Леди и джентльмены, у нас незваные гости.
Сен перевернула стакан и ловко шлепнула об стол. Золотистый паучок извивался и бился о стенки.
- "Придет же день Господень, как тать ночью..." - промолвил Шарки.
- Мистер Сингх, приведите Кахс, есть разговор, - сказала капитан Анастасия.
* * *
Капитан Анастасия грохнула банку об пол трюма, отступила назад и скрестила руки на груди. Робот внутри тщетно царапал стены стеклянной тюрьмы. Эверетт уже видел такое выражение на лице капитана, когда она собиралась вышвырнуть за борт его самого как шпиона Иддлера.
- Мы нашли ваших бижу приятелей, - сказала капитан Анастасия.
Кахс присела на корточки, выгнув конечности под углами, невозможными для человеческого тела, и долго всматривалась в банку.
Неожиданно Шарки выхватил дробовик и приставил дуло к затылку Джишу. Нимб Кахс вспыхнул алым.
- Тихо-тихо, - сказал Шарки.- "Вот приходит день Господа лютый, с гневом и пылающею яростию..." Спорим, ящерка, что я разнесу тебе голову раньше, чем ты выхватишь свои кинжалы?
Кахс подняла руки. Пугающе человеческий жест.
- Я могу объясниться?
Члены команды сгрудились вокруг Джишу и банки с золотистым паучком. Кахс поочередно задержала взгляд на каждом, дольше всех - на Эверетте.
"Я не предатель, - мысленно сказал ей он. - И если ты можешь читать мои мысли, ты должна знать: я тебе верю".
Чуть раньше Эверетта послали одного в темный, галдящий на разные голоса лес. Задрав голову, он смотрел на свет, который лился из люка. Шарки приложил руку к шляпе. Эверетт узнал этот жест. Он снова враг, снова угрожает безопасности дирижабля.
Эверетт бродил по лесу, снова и снова выкликая Кахс
- Кахс! Кахахахахас!
Визг, уханье, бормотание, треск ветвей.
Внезапно вдали, словно звездная пыль, мелькнул золотистый проблеск.
- Эверетт Сингх?
- Кахс, капитан Анастасия просит тебя подняться на борт. Там есть трос.
- Идем!
Эверетт был уверен, что Кахс не подсылала паучков-шпионов. Иначе разве согласилась бы она подняться на борт, разве позволила бы Шарки приставить к своему затылку дробовик? А вот Шарки себя переоценивает. С этими нанороботами она способна на большее, чем метать ножички.
- Это не ее шпионы, - сказал он вслух, - неужели не ясно?
- Я учту ваше мнение, мистер Сингх, - сказала капитан Анастасия, - но позвольте Кахс говорить за себя.
Кахс подняла банку и поднесла так близко к лицу, что стекло затуманилось от дыхания.
- Они не мои шпионы.
- Не опускайте оружие, мистер Шарки. Объяснитесь, Кахс.
- Я поняла сразу, но вряд ли сумею объяснить вам. Это что-то вроде ауры, запаха. Вы не способны его почувствовать.
- Слушайте ее больше! - хмыкнул Шарки.
- Но почему? - взвился Эверетт. - Если Кахс шпионка, зачем она сдалась?
- Хотела забрать своих ботов, - сказал Макхинлит.
- Если она способна читать мои мысли, наверняка ей несложно общаться с ними дистанционно!
Сен, по привычке тасовавшая колоду Таро одной рукой, как принято в Хакни, мельком посмотрела на верхнюю карту и недовольно скривила губы. Эверетт успел разглядеть улыбающуюся толстуху на троне. Он забыл название карты.
- Я могу показать, - промолвила Кахс.
Капитан Анастасия взглянула на Шарки - тот кивнул, на Макхинлита - механик поджал губы. На Сен.
- Пусть покажет, - заявила Сен. - Я ей верю.
- Хорошо, мы смотрим, - сказала капитан Анастасия.
- Разойдитесь, - попросила Кахс и выпрямилась, став на голову выше Шарки, затем открыла и перевернула банку.
Золотистый паучок кинулся наутек, но не тут-то было. Вокруг шпиона образовалось кольцо роботов Кахс. Паучок остановился, кольцо сжималось.
Эверетт затаил дыхание.
Паучок пытался прорвать осаду, но роботы Кахс не давали ему выскочить за пределы круга, постоянно перестраиваясь. На полу грузового отсека "Эвернесс" закипело настоящее сражение.
Словно Наполеоновские войны, восхитился Эверетт. Артиллерийский огонь и рукопашная. Только в масштабе насекомых. Коготь за коготь.
Робот-шпион храбро сражался, но вскоре ему пришлось уступить превосходящим силам противника. Умирая, роботы Кахс дергали лапками. Эверетт видел, как крошечные мандибулы рвали шпиона на части, пока от него не осталось мокрого места Это были всего лишь машины, но зрелище выглядело отталкивающим.
Наконец роботы Кахс соединились с нимбом, и он снова засиял всеми цветами радуги. Глаза Джишу были закрыты. Шарки так и не убрал дробовик от ее затылка. Внезапно Кахс открыла глаза и воскликнула:
- Этого я и боялась! Анастасия Сиксмит, Королевы генов знают, что вы здесь!
- Почему я должен верить... - начал Шарки, но капитан Анастасия перебила его:
- Королевы генов?
- У Колеса мира стоят шесть Клад: Рожденные водой, Поющие штормам, Королевы зерна, Королевы генов, Укротительницы астероидов и Повелительницы Солнца. Каждая Клада отвечает за одну из важнейших функций: воду, погоду, биологию, сельское хозяйство, защиту от космических угроз. Солнце принадлежит моей Кладе, Повелительницам Солнца. Колесо мира устроено так, что все Клады зависят друг от друга, но порой между ними возникает соперничество. Здешним лесом управляют Королевы генов, здесь повсюду их роботы. Они знают о вашем корабле, знают, что он из другого мира, и собираются заявить на него права.
- Мистер Макхинлит, Сен, кровь из носу, а чтобы дирижабль был на ходу! Мистер Шарки, мистер Сингх, как хотите, но до рассвета вы должны отыскать последний двигатель. Я намерена убраться отсюда как можно скорее. Кахс, простите мое недоверие. Прошу, помогите моей команде.
По хохолку Кахс пробежала рябь.
- Сен, - позвал Эверетт, когда все разошлись по местам - Что это была за карта?
- О чем ты, Эверетт Сингх?
С Сен так всегда: никогда сразу не признается.
- Я видел, как ты тасовала колоду.
Эверетта всегда удивляло, как можно спрятать целую колоду в крошечных шмотках Сен. Всякий раз она извлекала карты откуда-то из-за пазухи, словно по волшебству. Веселая толстуха на троне. Эверетт прочел название: Императрица Солнца. Он вздрогнул. Неужели совпадений не бывает? Неужели то, что мы называет совпадениями, - лишь протечки между мирами?
- А теперь растолкуй.
- Щедрая хозяйка, - ответила Сен. - Неожиданный визит или приглашение. Остерегайся могущественных властителей.
ГЛАВА 14
- Выходит, вас осталось двое?
- Ненадолго. Скоро останется одна.
Искатели потерянного двигателя продвигались в глубь дремучего леса. Первая гондола оторвалась раньше всех, поэтому лежала дальше прочих. Шарки уверенно шел впереди - покоритель новых земель, шляпа лихо заломлена набекрень, над плечом торчит дуло дробовика, - но Эверетт понимал, что они двигались наобум. Оставалось рассчитывать, что им повезет и они случайно наткнутся на оторванную гондолу. В лесу нет опознавательных знаков.
Впрочем, Кахс уверяла, что не даст им заблудиться. Ее нимб был внешней памятью, фиксировал каждый их шаг, а кроме того, хранил массу полезных знаний о выживании в здешнем лесу. О растениях, жуках, птицеящерах и прочих существах, мелькавших в палеозойских тенях и способных укусить, отравить, обжечь, ослепить, заразить или просто убить. Не говоря о выводках Повелительниц Солнца, враждебных им Кладах и сопернице Кахс, с которой ей предстояло сразиться за трон Повелительниц Солнца.
У бедолаги Эда Заварушки просто не было шанса уцелеть в этом лесу, если только он не погиб сразу, шлепнувшись с километровой высоты, как недавно "Эвернесс".
- А сколько вас было в самом начале?
- Три-четыре тысячи.
У Эверетта захватило дух: смерть, поставленная на поток!
- Это... это ужасно! Это мегасмерть.
Вместо ответа Кахс просто склонила голову набок, словно говоря: нет, тебе никогда нас не понять.
- Как может что-то умереть, если оно не рождалось?
- Но они рождались!
- Ты думаешь о мегасмерти всякий раз, когда мастурбируешь?
Эверетт споткнулся о несуществующий корень:
- Э... что?
- Это принято среди самцов приматов.
- Нет... я... я никогда...
- Правда? Да ты уникален!
- Кахс, оми о таком не говорят.
- Почему? Странно. Разве тебя волнует смерть миллионов сперматозоидов? Ты начинаешь ценить их, когда они становятся живыми мыслящими созданиями. Так и выводок. Тысячи особей вылупляются в садках, но только некоторым суждено стать Джишу. Разница лишь в том, что вы, приматы, делаете это внутри, а мы снаружи. Самый быстрый из сперматозоидов или самый сильный из помета - не все ли равно?
Эверетту было неловко. Что она успела прочесть в его голове? Ему казалось, что Кахс разглядывает его гениталии в лупу.
- А сколько тебе лет? - спросил он, меняя тему. Подальше от обычаев, принятых среди самцов приматов.
- Почти шестьсот дней.
Эверетт погрузился в вычисления. День здесь длится около тридцати часов. Значит, Кахс, по человеческим меркам...
- Два года!
- Когда численность выводка уменьшается до сотни, происходит первая трансформация, мы обретаем нимб и становимся Джишу. Я все еще расту, но на моем счету уже двенадцать убийств.
Эверетт только учился распознавать эмоции рептилий, совершенно не похожие на человеческие, но, судя по цвету хохолка Кахс, она лучилась от гордости.
- Я понимаю тебя, но это так странно! Вы похожи на сирийских детей или африканских подростков с автоматами. Хотя откуда мне знать, что они чувствуют, - я всего лишь видел их по телевизору. Жизнь для вас не имеет ценности.
- Ты глубоко заблуждаешься, Эверетт. Жизнь для Джишу бесценна. Нам суждено прожить недолго, поэтому каждое мгновение для нас словно горящее пламя, драгоценность или цветок. У нас есть для этого особое выражение, но его нельзя перевести. - Кахс издала печальный свист. У Эверетта заныло в груди. - Представь бурю, самую сильную бурю на свете, бурю, что срывает землю с костей земли. Бурю, что рычит и завывает день и ночь. Но когда ветер стихнет, облака разойдутся и на небе проглянет солнце, тогда звучит песня. И снова хмурится небо, ветер крепчает, и буря снова рвет и мечет до скончания века. - И Кахс еще раз пропела невыразимо печальную мелодию. - Это и есть песня в сердце бури. Вы, приматы, проживете дольше нас. К тому времени, как тебе исполнится тридцать, я буду мертва. Если мой враг не доберется до меня раньше. Мир - колесо чудес.
Эверетт вспомнил, что Кахс уже использовала это выражение, словно благословение или молитву.
- Мы живем быстро и трудно. И с самого начала знаем, что все конечно. Каждое переживание, каждое событие может стать последним, поэтому я должна испить его до последней капли. Это справедливо и для вас, но ваша жизнь длиннее, поэтому вы воображаете, будто способны жить вечно. Ни одна жизнь не длится вечно, Эверетт. Никому не скрыться от бури. Наш взгляд на мир мудрее вашего.
Спереди донесся торжествующий победный клич. Эверетт увидел, как шляпа Шарки взлетела в воздух над дулом дробовика.
* * *
Гондола лежала в центре поляны, в кольце сломанных сучьев и раздавленных веток. Эверетт посмотрел вверх, на колодец в кронах, прорубленный падающим двигателем. В вышине синело небо. Великий лес звенел голосами, звуки наслаивались друг на друга, расширяя круги. Живые создания разговаривали друг с другом. Все излучало опасность, но одновременно внушало восхищение.
"Я пытаюсь рассуждать, как Джишу, - подумал Эверетт. - Жить, словно каждый день - последний".
Нановолокно считалось материалом легким, но прочным, именно такой подходит для дирижабля. При падении ветки и сучья разорвали обшивку, и теперь Шарки методично исследовал гондолу в поисках трещин.
- Давай поговорим о тебе, - обратилась Кахс к Эверетту. Джишу притулилась на пне, ковыряясь когтем большого пальца в хохолке и внимательно изучая то, что извлекала оттуда. - Ты уже запускал свою сперму в женскую особь Сен?
Тут даже Шарки перестал возиться с двигателем.
- Что? - воскликнул Эверетт. - Ты совсем очумела! Ей только тринадцать, ну, почти четырнадцать.
- Самки приматов неспособны зачать в этом возрасте?
- Нет, но... у нас есть свои правила. Тебе должно исполниться хотя бы шестнадцать.
Сен, истинная аэриш, к тому же дочка капитана, славилась прямолинейностью и острым языком. На словах она была гораздо, гораздо смелее Эверетта, но он понимал, что это просто бравада. Сен была слишком горда, хладнокровна и хорошо воспитана своей приемной матерью, чтобы пуститься во все тяжкие. Сен Сиксмит, неприступная и прекрасная принцесса.
- Какие глупые правила! Джишу времени зря не теряют.
- Я вовсе не хочу... Не говори так про нее.
- А я думаю, хочешь. Я видела!
- Ничего ты не видела...
- Нет, видела!
Кахс подняла боевой коготь и осторожно коснулась лба Эверетта
- Как ты могла! - возмутился он.
- Это мой мир. Что хочу, то и делаю. Лучше объясни, что это такое.
- Сен мне нравится. Мы дружим. Она мой товарищ.
Кахс переморгнула прозрачными веками.
- Я люблю, когда она рядом, - продолжил Эверетт. - Иногда она меня сильно раздражает. Порой понимает меня лучше всех на свете, порой упрется, с места не двинешь. И поступает мне назло. На все у нее свои законы, какие-то дурацкие игры, а в правила меня не посвящает, где там! Вечно дуется, а я ходи, думай, чем ее прогневал. Воображает себя крутой, а сама - обычная девчонка. Глупая, приставучая, но она не выходит у меня из головы!
- Ох и влип же ты, оми, - заметил Шарки.
- Так ты хочешь запустить в нее свою сперму? - с невинным видом спросила Кахс - Что-то я ничего не поняла.
- Позволь я отвечу, моя чешуйчатая подруга - сказал Шарки. - Вы создали этот мир, и, что греха таить, ваше создание впечатляет, а мы, приматы... видишь ли, мы всего лишь придумали одну смешную штуку, которую называют любовью. Что ж, двигатель в порядке. Нужно поскорее убираться из этого чертова места не в обиду вам будет сказано, мэм.