* * *
По возвращении из плавания король узнал о раскрытии сразу двух заговоров и 6 июля приказал создать комиссию ойе и термине под председательством Джона, лорда Скрупа Болтонского, для расследования измены Джеймса Ньюэнхема. В том же месяце Ричард назначил расширенную комиссию под председательством того же лорда Скрупа, которая должна была заняться делом Ричарда Эджкомба Котхилского, торговцев тканями Джона Лена из Лонстона и Джона Белбери из Лискарда, а также красильщика Джона Тосера из Эксиленда. Их обвиняли в том, что они посылали деньги двум бежавшим из Англии мятежникам - Роберту Уиллуби и Пирсу Кортнею, епископу Эксетерскому. Земли Эджкомба были конфискованы, но ему удалось ускользнуть и переправиться в Бретань. Сам по себе заговор был совершенно неопасен, но он демонстрировал, что брожение в умах на юго-востоке Англии продолжалось.
Во второй половине июля Ричард опять посетил Йорк, где учредил совет Севера - орган, который затем успешно функционировал в течение без малого двух веков. Он выполнял те же функции для северных территорий, какие совет в Вестминстере выполнял для всего королевства. Председателем совета король Ричард поставил Джона, графа Линкольнского; в его состав входили кроме прочих зять Линкольна Генри Ловелл, лорд Морли, Генри Перси, граф Нортумберлендский и номинально - юный сын Кларенса граф Уорикский. Положение о совете, разработанное королем, гласило:
"Нижеследующие статьи, составленные и одобренные Его светлостью королем, должны использоваться и исполняться милордом Линкольнским, лордами и другими членами его совета Северных земель во имя процветания их жителей.
Прежде всего король желает, чтобы ни один лорд или другой человек, назначенный в его совет, ни из пристрастий, ни из привязанностей, ни из ненависти, ни по злому умыслу, ни за дары не выступал в совете иначе, чем того требуют королевские законы и совесть, но был беспристрастным и непредубежденным, поскольку во всех вопросах необходимо руководствоваться мудростью и разумом.
Item, если в указанном совете будет поднят какой-либо вопрос, затрагивающий любого лорда или другого члена упомянутого совета, то указанный лорд или член совета никоим образом не должен заседать или оставаться в указанном совете на время рассмотрения и решения указанного вопроса, если только он не будет вызван. И тогда он должен повиноваться и подчиняться оставшимся членам указанного совета.
Item, ни один вопрос независимо от его важности и содержания не может быть урегулирован или решен в указанном совете, если двое из его членов, а именно… [здесь лакуна в тексте. - В. У.] с нашим племянником выступят заодно, и они будут уполномоченными по поддержанию королевского мира по всем этим землям.
Item, указанный совет должен собираться, если это возможно, в полном составе не реже раза в квартал в Йорке, чтобы заслушивать, рассматривать и решать все петиции с жалобами и пр., которые будут им представлены, и даже чаще, если того требует дело.
Item, указанный совет имеет полномочия и власть разбираться и принимать решения по любым мятежам, насильственным деяниям, арестам имущества, улаживанию разногласий и споров, а также прочим проступкам против наших законов и мира, совершенным и сделанным в указанных землях. И если случится так, что они не смогут полностью восстановить порядок, им следует обратиться к нам, о чем поставить нас в известность со всей возможной поспешностью.
Item, указанный совет ни в коей мере не принимает решений по земельным спорам без согласия заинтересованных сторон.
Item, наш совет в случае больших мятежей, поднятых и совершенных в великих лордствах или в иных местах каким-либо лицом, должен заключить указанное лицо под стражу в один из наших замков, находящихся поблизости от места мятежа. Ибо мы желаем, чтобы все наши замки имели тюрьмы, а если такового замка рядом не окажется, заключить его в обычную тюрьму.
Item, мы желаем, чтобы наш указанный совет немедленно после получения известий о каких-либо сборищах и собраниях вопреки нашим законам и миру с самого начала обеспечил противодействие, противостояние и наказание в соответствии с виной участников, не подчиняясь их требованиям и не обсуждая их.
Item, все письма и постановления указанного совета во обеспечение их должного исполнения должны издаваться от нашего имени и заверяться рукой нашего племянника Линкольна ниже слов "Per Consilium Regis".
Item, надлежит назначить подходящего человека, чтобы он составлял указанные письма и постановления и регулярно вносил их в реестр, а наш племянник и те, кто заседает с ним в нашем совете, прикладывали свою руку и печать к указанным письмам и постановлениям.
Item, мы желаем и строго приказываем всем и каждому из наших служащих, верных вассалов и подданных в северных землях быть в любое время готовыми повиноваться приказам нашего совета, сделанным от нашего имени, и должным образом их исполнять. И так все и каждый смогут избежать нашей немилости и гнева".
* * *
В конце июля король отправился в Лондон, где оставался на протяжении большей части августа. Там он принял очередного шотландского посла. Миротворческие миссии, прибывавшие из Шотландии в ноябре 1483 года, марте и апреле 1484-го, до сих пор не достигли понимания с английским правительством. Сейчас переговоры между соседними странами имели шанс сдвинуться с мертвой точки. С одной стороны, победоносная экспедиция англичан заставила, наконец, шотландцев задуматься о мире всерьез. С другой стороны, потерпела полный провал кампания герцога Олбанийского, который заручился официальной английской поддержкой и в компании с еще одним шотландским ренегатом Джеймсом, графом Дугласским, вновь попытался отстоять свои претензии на корону Шотландии. В июле 1484 года он провел рейд, закончившийся под Лохмабеном, где незадачливый претендент потерпел поражение. Дуглас был захвачен в плен, а Олбани бежал во Францию, где в следующем году погиб на рыцарском турнире во время схватки с герцогом Орлеанским.
Ричард III, несомненно, предпочел бы продолжить военные действия против Шотландии, в которых он с самого начала играл такую большую роль. Однако даже больше, чем бегство удобного для англичан ставленника, его удерживали отсутствие денег и заботы по налаживанию отношений с континентальными державами. Поэтому он передал 7 августа 1484 года послу письмо для Джеймса III весьма любезного содержания:
"Высокородный и могущественный принц, верный и возлюбленный кузен, примите мои уверения в искреннем к Вам расположении.
Поскольку Вы, кузен, обратились к нам с недавними посланиями, переданными нашим верным слугой и оруженосцем Эдуардом Гауэром, в которых удостоверили нас, что в Ваше королевство от нас вернулся Ваш верный и возлюбленный кузен и советник Роберт, лорд Лайл, то из его отчета, как и прочих [отчетов], Вы получили представление о нашем стремлении к доброму миру и воздержанию от войны между обоими королевствами. Мы продемонстрировали нашу склонность действовать именно таким образом, в чем сошлись мнениями с лордом Лайлом, что и поручили нашему вышеупомянутому слуге передать Вашему высочеству или тем лордам Вашего совета, каковых Вам будет угодно уполномочить и назначить, чтобы выслушать это. Поскольку Ваши, кузен, намерения такие же, то мы будем рады, если Вы назначите и наделите полной властью и полномочиями избранных великих лордов и прочих из Вашего совета, чтобы они прибыли в наш город Ноттингем в седьмой день сентября для обсуждения, заключения мира и воздержания от войны, что должно соблюдаться и поддерживаться Вашими вассалами и нашими, а также о союзе любви и дружбы и о единении Вашей крови и нашей, как говорилось в Ваших вышеуказанных посланиях.
Высокородный и могущественный принц, верный и возлюбленный кузен, мы хотим заверить Вас, что Ваша любовь и доброе расположение для нас весьма приятны. Мы верим, что посредством этого посольства, получившего по всем вышеназванным вопросам наставления столь ясные, сколь того требует дело, и представляющего Вашу особу надлежащими людьми, как это заявлено в Ваших посланиях, обоими королевствами по всем вопросам будут найдены решения, которые помогут избежать пролития христианской крови, способствовать ежедневному умножению любви и согласия, как между нами и Вами, так и между жителями обоих королевств. Мы призываем Бога в свидетели, что мы, как и положено любому принцу, сердечно стремимся к добрососедским отношениям. И чтобы ни один вопрос, неотложный и требующий скорейшего решения, не остался нерешенным как с Вашей стороны, так и с нашей, мы выдали охранительные грамоты, скрепленные Большой печатью, для безопасного прибытия, пребывания здесь и возвращения Вашего посольства. Эти грамоты посланы с предъявителем сего по Вашей просьбе и к Вашему удовлетворению.
Высокородный и могущественный принц, верный и возлюбленный кузен, да хранит Вас Пресвятая Троица".
* * *
Пользуясь своим кратким пребыванием в Лондоне, Ричард III исполнил два крайне важных для себя дела. Прежде всего он отдал приказ перезахоронить останки короля Генри VI, против которого никогда не держал зла, хотя тот и был из рода его злейших врагов Ланкастеров. Тринадцать с половиной лет назад прах покойного монарха перевезли из Лондона в Чертей, а теперь его останки отправлялись в последний путь на судне, идущем в обратном направлении - вниз по Темзе. По берегам реки стояли люди, провожая глазами гроб того, благодаря чьей слабохарактерности Англия пережила смутный период, известный нам под именем войн Роз. Благочестивый, религиозный и всегда стремившийся к миру король Генри упокоился, наконец, с миром под сводами часовни Святого Георгия в Виндзоре.
Второе дело касалось Джейн Шор, все еще томившейся в Ладгейте. Даже из застенков она умудрилась очаровать очередную жертву, которой стал королевский поверенный Томас Лином. Совсем не ради ветреной куртизанки, а из-за своего верного слуги король решился написать письмо лорду канцлеру епископу Линкольнскому:
"Ваше преосвященство, сообщаем Вам, что нам стало известно. Наш слуга и стряпчий Томас Лином, удивительным образом ослепленный и совращенный бывшей женой Уильяма Шора, которая ныне находится в Ладгейте по нашему приказу, заключил с ней, как говорят, супружеский договор и добивается, к нашему полному изумлению, чтобы он вступил в силу. По многим причинам мы были бы весьма расстроены, если бы это произошло, и поэтому просим Вас послать за ним, чтобы увещевать его и подвигнуть на обратное. И если Вы найдете, что он совершенно настроен жениться на ней, и ни один другой вариант его не привлекает, и если это согласуется с законами церкви, то мы удовольствуемся тем, что заключение брака будет отложено до нашего возвращения в Лондон. При достаточных свидетельствах ее хорошего поведения призовите ее тюремщика и освободите его от исполнения нашего приказа на основании сего письма. На это время препоручите ее заботам и попечительству отца или кого-либо другого по своему усмотрению".
Королю пришлось заняться и еще одним крайне важным вопросом, настоятельно требовавшим решения, которое Ричард откладывал уже в течение четырех месяцев. После смерти сына у короля не осталось законных наследников. Эдуард, граф Уорикский, сын Джорджа Кларенсского, был лишен прав на престол из-за аттинктуры отца. Конечно, аттинктуру можно было бы отменить, но это означало в третий раз за столетие наступить на одни и те же грабли - мальчику исполнилось только десять лет, и лорды однозначно не одобрили бы такой выбор. Другим кандидатом на титул условного наследника был Джон де Ла Поль, граф Линкольнский, сын сестры Ричарда Элизабет и Джона де Ла Поля, герцога Саффолкского. К тому времени Линкольн, взрослый женатый мужчина, стал близким сподвижником короля и доказал свою храбрость во время восстания 1483 года. Граф стоял в линии наследования следующим после самого Ричарда, и после долгих раздумий король решился. 21 августа Джон де Ла Поль был объявлен условным наследником трона и назначен наместником Ирландии.
* * *
В начале сентября Ричард в сопровождении лордов и епископов отправился в Ноттингем. Туда же из Эдинбурга прибыло представительное посольство шотландского короля. В него входили лорд-канцлер граф Аргайлский, Уильям Элфинстон, епископ Абердинский, лорды Лайл, Олифант и Драммовд, секретарь короля Арчибадд Уайтло, архидьякон Лотианский, а также множество чиновников и слуг. Они были встречены в городских предместьях английской делегацией и отрядом рыцарей. Во второй половине дня в пятницу 11 сентября великолепная англо-шотландская кавалькада вступила в Ноттингем.
Утром 12 сентября перед торжественной мессой был организован прием. Король Ричард восседал на троне, установленном на возвышении в большом зале Ноттингемского замка. Его окружали великие магнаты королевства - герцог Норфолкский, графы Нортумберлендский, Шрусберийский и Ноттингемский, лорд Стэнли, лорд-канцлер Расселл, епископы Сент-Асафский и Вустерский, контролер королевского двора сэр Роберт Перси, члены королевского совета Уильям Кэтсби и сэр Ричард Рэтклифф, лорд - верховный судья сэр Уильям Хасси и главный судья Суда общегражданских исков сэр Томас Брайан. Позади них выстроились рыцари и эсквайры королевской личной охраны, дальше - королевские пажи во главе с сэром Джеймсом Тиреллом. Проследовав через зал, шотландские послы склонились перед троном и представили свои верительные грамоты. Архидьякон Арчибалд Уайтло произнес по-латыни пышную речь в честь короля Англии. Закончив говорить, он преклонил колено перед возвышением и протянул свои полномочия для заключения мирного договора и брака, скрепленные Большой печатью Шотландии. Ричард любезно принял документ и передал его канцлеру Расселлу, который завершил церемонию приветственным словом, обращенным к шотландцам.
В понедельник 14 сентября делегации приступили к работе. Их задача была нетрудной, поскольку между сторонами царило полное согласие и взаимопонимание. Оставалось только определить механизмы предотвращения конфликтов в будущем и обсудить условия брачного контракта. Прошло немного времени, прежде чем Ричард III торжественно объявил, что с Шотландией подписано перемирие на три года. Союзные державы также были включены в договор - Ричард поручился за Испанию, Португалию, Бретань, герцога Максимилиана Австрийского и его сына Филиппа Фландрского. Шотландцы также назвали Бретань, а кроме того, Францию и Норвегию. Дружбу двух народов решили скрепить помолвкой племянницы короля Энн де Ла Поль, дочери герцога Саффолкского, и Джеймса Стюарта, герцога Ротсийского, наследника шотландского престола. Прочный мир с соседом, который беспрестанно тревожил северные графства в течение пяти последних лет, стал важнейшим достижением этого сложного лета.
К этому времени дала результаты поездка епископа Лэнгтона ко французскому двору. Он добился согласия на организацию конференции, призванной урегулировать взаимные претензии и обиды. Совет Двенадцати проинформировал Ричарда, что хотел бы отправить посольство, и 13 сентября король Англии отослал во Францию охранные грамоты. Впрочем, все эти дипломатические телодвижения служили лишь отвлекающим маневром - французы тянули время, пытаясь справиться с внутренними проблемами.
Исторический союзник Англии - Бургундия все еще была занята борьбой с мятежными фландрскими городами. Максимилиан периодически присылал предложения, на которые Ричард согласиться никак не мог, ибо они шли вразрез с его интересами. Так, герцог требовал от Англии не заключать договор с Францией, прервать всю торговлю с мятежными городами и предоставить Максимилиану 6 тысяч лучников и флот для борьбы с ними. В свою очередь герцог обещал сильную армию в помощь Ричарду для решительной победы хоть над Францией, хоть над Шотландией. Король прекрасно видел нелепость этих предложений: процветание английских торговцев напрямую зависело от связей с городами Фландрии. Поэтому Максимилиану пришлось удовольствоваться существующим договором о дружбе и торговле, а Ричард тем временем направил посольство для заключения отдельного торгового соглашения с фландрскими городами, каковое и было подписано 25 сентября.
Тяжелейшая работа по восстановлению утраченных из-за политики Эдуарда IV позиций на континенте была практически завершена. Почти все великие державы заключили мирные договоры с Англией. С Максимилианом и мятежными фламандскими городами установился дружественный нейтралитет. Оставались лишь Бретань и Франция, отношения с которыми не были урегулированы.