Василий Сталин дрался с немцами под своим именем, и об этом хорошо знали немцы. Перед началом печально известного нашего летнего наступления 42-го года они даже вызывали его на воздушную дуэль. Ответить на вызов Василий не смог, наше высшее командование, узнав о предстоящей дуэли, срочно отозвало его в Москву. Он отыгрался год спустя, командуя 32-м гвардейским полком. Тогда, в марте 1943 года, немцы сбросили листовку, в которой писали: "Вашу авиацию мы не боимся. Группой полковника Сталина вы все небо не закроете". Артем Сергеев сам видел эту немецкую листовку. Это ли не признание боевого мастерства и отваги летчиков Василия Сталина и его самого?
…К октябрю 1942-го от полка почти ничего не оставалось. Тогда же, в октябре, его переименовали. За Сталинград полку присвоили звание гвардейского, так что отныне он будет проходить во всех приказах, как 32-й гвардейский истребительный. Василий забрал в инспекцию трех Героев Советского Союза – Долгушина, Гаранина и Баклана, а также Степана Микояна. Остальные перелетели в Люберцы, где им предстояло освоить истребитель Як-9, и снова отправиться на фронт. Кстати, брат Степана Владимир Микоян воевал в том же полку и погиб в одном из боев в то же жаркое лето 1942-го. Погиб в конце года и Клещев. В воздушных боях с противником только за полтора года войны 23-летний командир полка Иван Клещев одержал 51 победу! А вот погиб он не от руки врага. Рассказывают, что в канун нового, 1943 года, Клещев оказался на одном из полевых аэродромов где-то под Тамбовом. Погода была нелетной – хмурая облачность опустилась едва не до самой земли, но Иван твердо настроился встретить праздник в Москве, там его ждала любимая девушка. Не долетел… Машина Клещева обледенела и неуправляемая упала на поле.
Нелепая, бессмысленная смерть, скажет кто-то. Но ведь было-то героям, каждодневно рисковавшим жизнью, всего по двадцать с небольшим лет… Война войной, но и она не отменяет ни любовь, ни увлечения. Напротив, в войну, когда каждый день может стать последним в жизни, она вспыхивает сильнее, горит ярче. И, конечно же, никак не могли эти увлечения обойти стороной 22-летнего горячего и любвеобильного Васю Сталина, несмотря на его семейный статус и годовалого сына.
В Саратове, куда он летал на авиазавод с инспекционной проверкой, он с приятелями, Степаном Микояном и Тимуром Фрунзе, навестил свою бывшую одноклассницу Нину Орлову, теперь ставшую женой кинорежиссера Романа Кармена. Ещё в школе все мальчишки были влюблены в красавицу Нину, теперь же от нее вообще было глаз не отвести. Встреча в Саратове произошла в 1941 году. А через год, уже в Москве, они снова встретились. Роман завязался стремительно и столь же быстро получил широкую огласку. Вася напрочь забыл о молодой жене, а Кармен, оскорбленный муж Орловой, даже грозился Василия застрелить, но в конце концов благоразумно решил, что лучше пожаловаться на непутевого сына его грозному отцу. Сталин начертал на письме комическую резолюцию, дошедшую до наших дней: "Вернуть эту дуру Кармену. Полковника Сталина арестовать на 15 суток. И. Сталин".
Летчики – пилоты, бомбы – самолеты…
Нет худа без добра – после этого Василия уже не задерживали в тылу, чему он был безмерно рад, он помирился с Галиной, и в 1943 году у него появился второй ребенок – "папина дочка" Надежда, которая до смерти будет носить фамилию Сталина и никогда не скажет ни одного дурного слова ни об отце, ни о своем великом деде. Но тогда главным для Василия были фронт и самолеты. Он не горевал даже о том, что приказом батюшки его, уже полковника, сняли с должности начальника инспекции ВВС. Зато направили на передовую, командовать тем самым авиаполком, в котором он уже успел повоевать и который только что потерял своего командира Ивана Клещева.
Вместе со своими гвардейцами новый командир тут же включился в боевые действия, причем полк сразу попал в самое пекло. Сначала на Великолукском направлении, а с 10 Февраля все части дивизии были брошены на Демянский плацдарм, где враг сосредоточил большие силы и вклинился в нашу оборону. Сохранились записи вылетов Василия Сталина в эти дни. Судя по ним, боевые полеты Василий совершал постоянно, иногда по нескольку раз в день. Летал как в паре с опытными пилотами, так и с молодыми, вроде Степана Микояна. Вот десяткой истребители ушли на прикрытие наших войск в район Хмели – Сталин, Герасимов, Якушин, Коробков, Домушин, Батов, Шишкин, Гнатенко, Луцкий, Хользунов. Задание выполнили, а при возвращении попали в такой снегопад, что свой аэродром не нашли и сели в Старой Торопе.
26 Февраля Сталин вылетал на боевое задание с Ореховым и был ведущим пары. В тот же день Василий летал со Степаном Микояном, опять ведущим. Были боевые вылеты командира истребительного авиаполка В. И. Сталина в паре с Власовым, Луцким, Якимовым. А то уходил на задания вообще один. Например, 8 и 9 Марта.
Из наградного листа от 10 Марта 1943 года, подписанного командиром 210-й истребительной авиационной дивизии полковником В. П. Уховым:
"В Феврале 1943 года Гвардии полковник В. И. Сталин вступил в командование 32-м ГвИАП. Под его руководством полк, участвуя в Демянской операции, произвёл 566 самолёто-вылетов, из них 225 боевых. Проведено 28 воздушных боёв, в результате которых сбито 42 самолёта противника.
Гвардии полковник В. И. Сталин лично водил на боевые задания своих подчинённых и вёл воздушные бои… Достоин правительственной награды – ордена Красного Знамени".
Тот боевой вылет, когда он сбил свой самолет, проходил на высоте 200 метров и ниже. В нем наши летчики сошлись с большой группой "мессеров" и "фоккеров". Завязался тяжёлый бой. Наши лётчики стояли насмерть. Два вражеских самолёта бойцы сбили тараном. Один "фоккер", загоревшийся от атаки Василия Сталина, упал в районе деревни Семкина Горушка. Там же своё место нашёл и "фоккер", сбитый младшим лейтенантом Вишняковым.
Об этом бое потом вспоминал С. Ф. Долгушин:
– Дело было между Демянском и Старой Руссой. Нас было 8 или 10, а немцев – штук 30. Я оттягивал бой на свою территорию. Вдруг замечаю, какому-то "Яку" немец заходит в хвост, вот-вот ударит. Я был в невыгодном положении и стрелять прицельно не мог. Даже сейчас не пойму, как я вывернул, чуть не сломал машину, но "Фоккера" из хвоста этого "Яка" все же выбил.
Вгляделся: на "Яке" цифра "12" – Василий Сталин. Он погнался за немцем и оторвался от "каши", а его ведомый Володька Орехов, позже Герой Советского Союза, мой командир звена, отстал от него. Бой прошёл нормально, никого не потеряли, у Василия даже пробоины нет. Когда сели, я доложил, как положено, потом отошли в сторону, и я ему высказал все, что думал, не стесняясь в выражениях. Василий слушал, слушал, потом говорит: "Сергей, ну может хватит?" А сам смеётся…
Между тем накануне в полку произошло ЧП, о котором сообщал в дивизию комиссар Стельмащук:
"2 марта во время осмотра самолёта Як-9, принадлежавшего командиру 3-го ГвИАП гвардии полковнику В. И. Сталину (техник самолёта – старший техник лейтенант Поваренкин), обнаружено в соединении первой тяги от хвоста рулей глубины воткнутое техническое шило, которое заклинивало управление самолётом. Предварительным расследованием выяснилось, что самолёт последний полёт имел 26 Февраля 1943 года. С тех пор на нем проводилась работа по проверке шасси и съёмка бензобаков… Считаю: совершен акт с диверсионной целью.
Необходимо немедленно: для личной охраны гвардии полковника Сталина, штаба полка, самолётов Сталина и капитана Микояна прикомандировать к полку 2 отделения по 10 человек автоматчиков из внутренних войск НКВД. Заместитель командира 32-го ГвИАП по политической части гвардии майор Стельмащук".
Произошло это 2 марта. Однако на следующий же день Василий вылетел на Як-9 патрулировать с Коробковым и Якушиным. Напряжение боевой работы истребителей 32-го гвардейского нарастало. Командиру полка было не до диверсантов, и чем закончилось расследование, осталось неизвестным.
21 марта пятёркой "Яков" Василий сопровождал правительственный "Дуглас" на участке маршрута Калинин – Москва. Задание с ним выполняли тогда Власов, Бабков, Орехов и Луцкий. Это был последний вылет Василия в компании своих отчаянных боевых друзей, которых он собрал в полк ещё под Сталинградом.
Кстати сказать, эти друзья были преданы Василию не ради наград и звездочек на погонах. Десять Героев Советского Союза, бойцы 32-го гвардейского – Котов, Луцкий, Орехов, Тарам, Савельев, Хользунов, Федоров, Анискин, Шишкин, Макаров – не нуждались ни в чьих протекциях. 184 самолета противника, сбитых за один 1943 год, – это и их вклад в боевую работу полка.
23 марта поступило распоряжение: 32-му ГвИАП перелететь на подмосковный аэродром Монино. Предстояло доукомплектование людьми, боевой техникой. 1-й истребительный авиационный корпус, в который входил полк Сталина, выводили из боёв – начиналась подготовка к Курской битве. Но вместо аэродрома Монино Василий приземлился всем полком на одном из полевых аэродромов. "Пилотам надо отдохнуть!" – принял он командирское решение. Тот отдых сыграл большую и не самую лучшую роль в судьбе командира гвардейского полка Василия Сталина.
Как гласит опять же политдонесение о чрезвычайном происшествии в 32-м гвардейском истребительном авиаполку:
"Происшествие произошло при следующих обстоятельствах. 4 Апреля 1943 года в 15 часов 30 минут группа лётного состава, состоящая из командира АП нолковника В. И. Сталина, Героя Советского Союза подполковника Н. Власова, заместителя командира 3-й АЭ Героя Советского Союза капитана А. Я. Баклана, заместителя командира 2-й АЭ Героя Советского Союза капитана А. Г. Котова, заместителя командира 1-й АЭ Героя Советского Союза В. И. Гаранина, командира звена старшего лейтенанта А. П. Шишкина, инженера по вооружению полка инженер-капитана Е. И. Разина, вышли на реку Селижаровка, находящуюся в 1,5 км от аэродрома, на рыбную ловлю.
Бросая в воду гранаты и реактивные снаряды, глушили рыбу, собирая её у берега сачком. Перед бросанием реактивного снаряда инженер-капитан Разин предварительно ставил кольцо капсуля детанатора на максимальное замедление (22 секунды), отворачивал ветрянку, а затем бросал снаряд в воду. Так им лично было брошено 3 реактивных снаряда. Готовясь к броску последнего реактивного снаряда, инженер-капитан вывернул ветрянку, мгновенно произошёл взрыв в руке, в результате чего 1 человек был убит, 1 тяжело и 1 легко ранен…"
Вот такое приключение на рыбалке у реки. Тем, легко раненным в лихой компании воздушных бойцов, стал сам Василий. На самом деле, ранение было не легким: осколком реактивного снаряда ему раздробило пятку правой ноги. После того нога у него так и не выздоровела окончательно, а со временем даже начала сохнуть. Но самое главное – как с таким ранением летать? Однако все равно летал. Хотя и не сразу – пришлось "отдохнуть" от полетов. Такое наказание ему определил отец. Причем почему-то не сразу, о происшествии на рыбалке и ранении Василия он узнал только спустя 2 месяца. Сам он считал, что его постоянный враг Берия, с которым он был в более чем натянутых отношениях, как всегда, выбрал "самое подходящее" время, чтобы доложить Сталину о случившемся с сыном.
В результате Василия освободили от командования полком и назначили рядовым лётчиком-инструктором 193-го авиаполка. Распоряжение отца было кратким, но предельно жестким: "Освободить и без моего личного разрешения на самостоятельную работу не назначать. Сталин"…
Между прочим, много лет спустя, уже после войны, друг Василия Герой Советского Союза Виталий Попков признался, что инициатором той злополучной рыбалки был вовсе не Василий, а он сам, в чем тогда он просто побоялся признаться. Он решил, что с Васи спрос будет меньше. А тот не выдал друга, справедливо рассудив, что его вина не меньше – командир-то он. Выйдя из госпиталя, Василий остался в Москве, причем какое-то время почему-то жил у Аллилуевых, а не в собственной семье, о чем рассказывает его двоюродный брат Владимир. "Василия отовсюду выгнали, и он, выйдя из госпиталя с перевязанной еще ногой, какое-то время жил у нас, часто жалуясь моей матери, что его не хотят послать на фронт: "Этими руками только чертей душить, – возмущался Василий, – а я сижу здесь, в тылу!"
Но своего он все же добился и отправился на фронт, где совершил двадцать семь боевых вылетов и сбил один фашистский самолет".
И еще из той же книги Владимира Аллилуева: "Его нельзя было держать в тылу. Человек он был активный, моторный, смелый. Летал прекрасно, на фронт рвался, и его место было, безусловно, там. Он тяготился своим тыловым положением и страдал от того, что люди думают, что он хорошо устроился за отцовской спиной".
Да, суров был Иосиф Виссарионович, особенно к тем, кого любил, и не всегда прав. Конечно, понять это можно: идет жестокая война, некогда ему нянчиться с малоуправляемым сыном. Некогда думать о том, что лучше повлияет на Василия – бездельное сидение в Москве, когда все друзья на фронте, когда от стыда за свою безалаберность, от которой погиб товарищ, от тоски из-за вынужденного безделья, кроме водки, и занятия не найти, или искупление проступка в бою, в небе, ставшем его стихией. То есть понять вождя можно – он судил о сыне по себе, человеку со стальной волей, огромным, государственным умом и крепкими нервами. А Василий был другой, и нервная система у него была слабая, видимо, передавшаяся в наследство от матери. Отсюда и тяга к алкоголю, и взрывная вспыльчивость, когда его "несло" и он, похоже, не только не отдавал себе отчет в своих поступках, но и не владел собой. И совершенно очевидно, что для Сталина-младшего лучшим лекарством всегда была работа, особенно работа любимая. И всегда отстранение от нее по любым причинам приводило к одному и тому же тяжкому последствию – к водке, в которой он топил все проблемы. Потом, после войны и после его гибели, верные друзья, которых у него было много, станут говорить, что не так уж много он и пил – не больше, чем другие. Что пили в войну все летчики, чтобы снять страшное напряжение – рядом со смертью ходили в такие-то годы, когда только жить да жить. Может, и так, только водка влияла на него особенно плохо – опять же из-за его слабой психики…
Каким он парнем был
Но как бы там ни было, к началу 1944 года Василий Сталин, видимо, искупил свою вину, и 16 января приступил к исполнению обязанностей инспектора-лётчика по технике пилотирования в 1-м Гвардейском истребительном авиационном корпусе. Личным указанием командующего ВВС этот корпус был передан в оперативное подчинение 3-й Воздушной армии 1-го Прибалтийского фронта. Гвардейцы корпуса прикрывали наши наземные войска, обеспечивали боевые действия штурмовиков, содействуя успешному завершению разгрома вражеской группировки в районе Городка. Это было уже на подступах к Витебску. Для Василия работа инспектора авиационного корпуса стала подготовкой к командованию дивизией. Помогая в комплектовании соединения лётно-техническим составом, самолётами, горюче-смазочными материалами и даже обмундированием и питанием, он на деле знакомился со всеми деталями и особенностями работы этого сложного военно-хозяйственного механизма.
В те дни командир 1-го Гвардейского истребительного авиакорпуса генерал Е. М. Белецкий пишет на полковника В. И. Сталина следующую характеристику: "В должности инспектора-лётчика авиакорпуса с января 1944 года. За это время проявил себя весьма энергичным, подвижным и инициативным командиром. Сразу же по прибытии в корпус включился в боевую работу частей корпуса.
Во время проведения операций на Витебском и Полоцком направлениях – в январе-феврале 1944 года – и Идрицком направлении – в марте 1944 года – часто находился непосредственно на ВПУ командира корпуса, руководил воздушными боями истребителей, анализировал и разбирал бои с лётным составом частей.
Провёл большую работу по проверке техники пилотирования у лётчиков корпуса.
Обладает отличной техникой пилотирования, лётное дело любит. По прибытии в корпус в течение 3-х дней изучил и самостоятельно вылетел на самолёте Ла-5, до этого летал на самолётах типа "Як".
Тактически грамотен, боевую работу авиационных полков и дивизии может организовать хорошо. С людьми работать умеет, но иногда проявляет излишнюю горячесть, вспыльчивость.
Принимает активное участие в партийно-политической работе, является членом парткомиссии корпуса. Лично дисциплинирован, исполнителен, обладает хорошими командирскими качествами. Пользуется авторитетом у личного состава корпуса.
Занимаемой должности соответствует, достоин выдвижения на должность командира истребительной авиационной дивизии".
И 18 мая 1944 года, согласно приказу Главного Маршала авиации Новикова, гвардии полковник В. И. Сталин вступил в командование 3-й Гвардейской истребительной авиационной дивизией.
Василию было в то время 23 года, его налёт равнялся 3105 часам. Он летал на всех типах истребительной авиации, состоящей на вооружении нашей армии, на многих бомбардировщиках. А ещё на штурмовиках, на американских и английских боевых машинах. Словом, летал на всем, на чем можно было летать, и на всем, на чем имел возможность летать – "летное дело любит". По налету он опережал многих других командиров ВВС, например, заместитель командира авиадивизии А. Ф. Семёнов к тому времени налетал 1960 часов. Командиры полков этой же дивизии В. А. Луцкий – 1387, В. А. Яманов – 1115, Е. М. Горбатюк – 1106 часов. Данные впечатляют.
А были ли прецеденты столь стремительного служебного роста того времени среди воздушных бойцов? Оказывается, их было немало, и Станислав Грибанов такие примеры приводит.
Так, по его данным, "А. К. Серов в 1938 году был старшим лейтенантом, командиром эскадрильи, а через год – уже комбриг, начальник Главной лётной инспекции ВВС РККА. В. С. Хользунов в 1936 году капитан, командир эскадрильи, а в 1937 – командующий армией особого назначения. А. А. Губенко в 1936 году был старшим лейтенантом, командиром звена, а в 1938 – полковник, заместитель командующего ВВС округа. Г. Н. Захаров в 1938 году командир звена, старший лейтенант, а в 1939 – командующий ВВС округа, полковник. Г. П. Кравченко в 1937 году был капитаном, а в 1941 уже генерал-лейтенантом, тоже командующим ВВС округа. П. В. Рычагов в 1937 году старший лейтенант, командир звена, а в 1940 уже генерал-лейтенант, начальник ВВС РККА.
А Василий Сталин, кстати, был и младшим лётчиком, и рядовым инспектором-лётчиком, и лётчиком-инструктором".
По мнению Грибанова, "на генеральское звание он имел право, согласно занимаемой им должности, рассчитывать ещё весной 1944 года! Но прошёл год войны. Закончилась Вторая Мировая… Под хорошее настроение победителям вручали и Золотые Звёзды Героев, особенно много вторично, и генеральские звания. А Василий всё в полковниках – как командир полка. В этом звании он прослужил больше четырех лет и генерал-майором авиации стал только после трёх представлений. Отец дал на это согласие, уступив настойчивым ходатайствам министра обороны Булганина. Иосиф Виссарионович спросил у него: "Вы что, действительно считаете, что он достоин?" Только тогда и было подписано соответствующее решение".
Справедливости ради, скажем, что все же все перечисленные выше были несколько постарше Василия, так что на карьерный рост ему обижаться тоже не приходилось. Хотя правда и то, что представляли его к очередным званиям его прямые вышестоящие начальники, а не отец, который, зная сына, особенности его характера и психики, такого карьерного взлета сына, как видим, побаивался, опасаясь срывов, от которых мог пострадать не только сам молодой генерал.