ЛЬДИНА ДЛЯ СП–4
Через полчаса - только мы успели пообедать - прилетел Титлов на своем колесном Ил–12. Командир вышел из самолета весёлый, возбуждённый - день, как видно, выдался у них удачным.
- Ну, первооткрыватели, аэродромчик у вас хороший, - с ходу начал Михаил Алексеевич, - а вот льдинки для высадки станции поблизости нет.
- Мы присмотрели хорошую паковую льдину километров сто пятьдесят на север от вас, - поспешил вставить Евгений Иванович Толстиков, начальник будущей дрейфующей станции.
- А как там насчет аэродрома? - поинтересовался Масленников.
- Аэродром тоже есть, сейчас Михаил Алексеевич поподробнее расскажет.
- Около паковой льдины, приблизительно в двух–трех километрах, есть два хороших поля, - Титлов начал чертить на снегу - Одно поле немного побольше километра, а другое немного поменьше. Они разделены небольшой перемычкой, грядой торосов, но если эти торосы подчистить, будет отличная двухкилометровая полоса. Там даже Ту–4 можно принимать будет, завтра сядете - сами увидите.
- С бензинчиком у нас плоховато, - пожаловался Виталий Иванович
- Дал команду, уже вливают, можете рассчитывать на четыре бочки.
- Вот это хорошо! Бери механиков, Саша, - обратился уже ко мне Масленников, - бери санки, пустые бочки. В общем, организуй!
Честно сказать, поручение меня не обрадовало. Я даже не видел никогда, как заправляются на льду. К счастью, мою растерянность заметил второй пилот Титлова Александр Данилович Горбачёв.
- Разрешите, коллега, в порядке солидарности и взаимопомощи присоединиться к вам.
- Всегда рад! - приободрился я - Отвечу тем же при случае.
Александр Данилович - военный летчик Северного флота. В прошлом, естественно. Воевал на пикирующем бомбардировщике Пе–2, потопил не один немецкий транспорт. Он был всегда аккуратен - и в парадном, и в рабочем костюме. Можно даже сказать, элегантен. А речь его, при предельной точности, казалась несколько витиеватой, непривычно изысканной. В общем, "джентльмен". Я бы сказал, джентльмен во французском стиле. После нашумевшего в те годы фильма Александр Данилович за схожесть с героем получил шутливое прозвище Фанфан Тюльпан. Он не обижался - сам за словом в карман не полезет. Около него всегда было весело, а рядом с ним надежно. Он готов был оказать помощь любому и в малом, и в большом. Впрочем, на этот раз ни его, ни моя помощь не понадобилась. Механики уже сбросили с Ли–2 пустые бочки и начинали "доить" Ил–12. Под фюзеляжем имелись специальные сливные краны, оставалось только подсоединить шланги. Мы включились в работу, перевозя на металлических санках уже наполненные бочки. В общем вся процедура оказалась несложной и недолгой Водопьянов, Толстиков, Титлов и Масленни ков закончили тем временем "совещание в верхах", и самолет Титлова ушел на материк. А мы приняли в свой экипаж океанолога Александра Гавриловича Дралкина, заместителя Толстикова. Виталий Иванович разъяснил план на завтра Тит лов с материка пойдет на наш радиопривод и дальше на север искать примеченную сегодня льдину. Отыскав, даст нам команду на вылет, а сам будет барражировать в воздухе - кружить над выбранной льдиной Мы разыщем его, сядем, определим пригодность аэродрома. Если все в порядке, сядет и Титлов. Далее по обстоятельствам.
- Все ясно. Тогда отдыхать!
- А если медведь придет' - стыдливо поинтересовался я. Меня в самом деле этот вопрос существенно беспокоил.
- Дежурить будем! - пояснил Виталий Иванович - Винтовку в руки и ходи вокруг. Дежурим по часу, первым я, а потом по старшинству. Последним дежурит Зорин и сразу заступает на радиовахту. Разбудить всех по нолям московского!
- Ясно, Виталий Иванович.
В палатке горели газовые конфорки, тепло. Я лег на свой спальный мешок, сняв только верхнюю куртку, - ведь через час на дежурство. Но уснуть так и не смог от массы впечатлений. Поворочался минут сорок и решил встать, пораньше сменить командира.
- Ты чего это раньше времени, - поинтересовался Виталий Иванович.
- Да все равно не спится.
- Ну, как хочешь. Бери винтовку, рекомендую держать в руках. Видишь, при полной облачности, как сейчас, все бело, сливается в один фон. Учти, медведь среди этой белизны будет выделяться желтизной. Да и нос у него черный… Рекомендую не стоять на одном месте, ходи между самолетом и палаткой. Был случай на одной зимовке: пока метеоролог снимал показания с приборов, медведь у него за спиной стоял. Сытый, наверное, был, не тронул. А здесь могут быть и голодные. Понял?
- Как не понять!
- Вопросы есть?
- Как будто нет.
- Ну, счастливого дежурства!
- Хорошего отдыха!
Виталий Иванович направился к палатке, но, прежде чем войти, стоймя пристроил сани перед входом.
- А это зачем? - поинтересовался я.
- Чтобы медведь постучаться мог, если придет. Санки–то металлические, слышно будет.
Судя по всему, на мое дежурство Виталий Иванович не очень–то рассчитывал. Да и я, честно говоря, опасался первой в жизни встречи с медведем. Помня предупреждения командира, я то и дело оглядывался на ходу вдруг медведь сзади, да ещё голодный!
За час между палаткой и самолетом была протоптана хорошая тропа. Льдина не треснула, медведь не пришел, и я благополучно сдал дежурство. Разделся, нырнул в мешок и сразу же заснул сном праведника…
Проснулся от тарахтения аварийного движка, питавшего у нас энергией самолетную рацию. В палатке было тепло: горели обе конфорки. На одной из них уже стояла кастрюля со снегом - видно, Зорин побеспокоился.
- Подъем! - скомандовал командир. - Сделай, Саша, дежурных пельменей и чайку. К завтраку подоспел Зорин:
- Работал по радио с Титловым, Виталий Иванович. Через полтора часа они будут проходить нас, надо быть готовыми к этому времени. Облачность низкая, но по прогнозу должна расходиться…
- Ничего, солнышко просвечивает, к тому времени' разойдется…
Через час после завтрака палатка была разобрана и вместе со всем скарбом уложена в самолет. Моторы уже опробованы, по полосе собрали все флажки, оставив только два в конце как ориентиры при взлёте. Погода пока пасмурная, только изредка просвечивает солнышко. И настроение по погоде - пасмурное. Ждём пролета Титлова.
Иван Крючков "смолит" уже третью сигарету, прикуривая одну от другой.
- Ваня, бывают моменты, когда ты не куришь? - начинает балагурить Зорин.
- В двух случаях, - ухмыляется Иван. - Когда принимаю пищу и когда работаю в тех местах, где "огнеопасно" написано.
И, переждав смех, добавляет:
- Во втором случае, если вдобавок начальник под надписью стоит…
- А ночью? - не унимается Зорин.
- Ночью курю… С перерывами на сон, правда, - уточняет Крючков.
В разговор вступает Валентин Иванович Аккуратов:
- Да ему же Черевичный разрешил курить без ограничения…
Летчик Иван Иванович Черевичный по прозвищу Казак - большой авторитет в полярной авиации. Неожиданная реплика Аккуратова всех заинтересовала.
- А почему, Валентин Иванович?
- Был такой случай… Если Крючков разрешит, расскажу… А может, и сам расскажешь?
- Нет, Валентин Иванович, рассказывайте вы, - улыбается Иван, делая очередную затяжку.
- Ну. раз так - слушайте… Было это пару лет назад. Мы с Черевпчным на "Каталине" провели к острову Врангеля ледокол "Микоян", которым командовал капитан Готский. С ледоколом ещё один транспорт был, не помню сейчас его название. Ну, не важно. Важно, что мы сели в бухте Роджерс, и Готский весь экипаж пригласил к себе на ледокол пообедать… Хорошо, поднимаемся по очереди по шторм–трапу - висит такая хиловатая верёвочная лестница по борту судна. Иван до половины трапа добрался - и во всем своем кожаном обмундировании нырь в ледяную воду. С головой скрылся, только фуражка плавает. Потом сам выныривает. Моряки, которые привезли нас на шлюпке, сразу выхватили его из воды и скорей опять на шторм–трап. Поднимается Иван, влез. Вид испуганный, глаза от страха немного выпучены, рот плотно закрыт. Головой крутит, рот не открывает. Ни слова. Мы подумали, что нахлебался воды и никак её не выплюнет Нагнули Ваню, бьём по спине. Открывает Ваня рот - никакая там не вода, а сухая… недокуренная сигарета.
- Какая сигарета, Ваня, "Прима"? - шутливо пытается уточнить Аккуратов.
- Что вы, я тогда "Дружок" курил.
- Ну вот, появляется недокуренная сигарета "Друг". Ваня начинает её сосать усиленно - пытается раскурить. Вокруг, конечно, толпа моряков собралась, не знают, чем помочь "спасенному". А тут такое дело. Ну, сразу несколько спичек зажжённых со всех сторон. Запыхтел Иван, задымил, улыбается… А вокруг уже все от хохота попадали… Тут–то Черевичный и говорит ему "Ты, Ваня, не жизнь свою, видно, спасал, а сигарету, чтоб не намокла; если уж ты такой фанатик, кури себе на здоровье, без всяких ограничений…"
Валентин Иванович обернулся к Ивану:
- Было дело, Ваня?
- Было, только у вас обработка сильно "художественная"
- Ну, без этого нельзя, не интересно будет, - развел руками Аккуратов.
Под общий хохот Крючков демонстративно прикурил очередную сигарету.
- Кончай банковать! По какому поводу веселье? - услышали мы голос Масленникова. За разговором и не заметили, когда они с Водопьяновым подошли.
- Да вот, Иван курит…
- Все курят, пусть и он курит, на здоровье, - скороговоркой буркнул Виталий Иванович. Общее веселье достигло апогея:
- Видишь, Ваня, все командиры тебе разрешают…
- Ну, хватит братцы! - в голосе Масленникова зазвучал металл… - Товарищи летчики, прошу занять места! Титлов дал команду вылетать!
На взлёте пришлось ориентироваться только на черные флажки, указывавшие конец полосы и направление взлёта. Вчера, при солнце, на посадке хорошо просматривался каждый торос, каждая неровность. А сегодня, при облачности, все сливалось в белом единообразии.
Нижнюю кромку облачности мы стали цеплять на высоте пятисот метров, по команде Масленникова я снизился до четырехсот. Далее к северу стали появляться большие разрывы в облаках, а когда мы пришли в заданный район, облачность не превышала четырех баллов.
Титлов сообщил, что он кружит над льдиной, даёт "нажатие" - беспрерывный радиосигнал - для нашего радиокомпаса.
- Саша, подворачивай по стрелке! Всем смотреть в оба! - распорядился Масленников.
Серебристый Ил–12, круживший в левом вираже, мы заметили километрах в пяти Титлов держал небольшую скорость - около двухсот двадцати. Я свободно пристроился сзади километрах в двух от него. Михаил Алексеевич по радиотелефону разъяснял обстановку.
- Видишь, Виталий Иванович, слева от меня большое округлое паковое поле, севернее, километрах в двух, как два глаза, белеют два "аэродрома".
- Смотрю, смотрю, - отвечает Масленников, приникнув к ветровому стеклу.
- Смотри! Сейчас правее пакового поля большое солнечное пятно..
- Вижу, хорошо вижу. Поле старое, обтертое.
Теперь и "аэродромы" вижу - один побольше, другой поменьше.
- Точно, Виталий Иванович.
- Все–таки, может, ещё поищем?
- Да я вчера ходил, лучше этого нет. Давай так: ты садись, я за тобой, а на месте договоримся. Я посижу, а ты можешь поискать.
- Ладно, буду садиться на большой "аэродром".
- Согласен. Давай.
Виталий Иванович взял управление. Солнечного света было достаточно, и все неровности на льду хорошо просматривались. Длина маленького "аэродрома", по нашему промеру, равнялась восьмистам метрам, большого - тысяче двумстам.
- Как, по–твоему, Саша, какая будет толщина?
- Если я хорошо усвоил вашу лекцию, то будет, как и на вчерашней льдине, не менее метра.
- Ну что ж, посмотрим после посадки…
Приледнившись, Виталий Иванович зарулил к самому краю льдины, чтобы не мешать посадке Титлова. Мы с Иваном выскочили с буром быстро проверить толщину льда. Но Титлов сел, не дожидаясь: видно, он тоже был уверен, что лед не меньше метра. И действительно, бурение показало сто двадцать пять сантиметров. Внутренне я был доволен (не ошибся в своем определении!). Однако похвалы не последовало - видимо, командир считал, что так и должно быть.
Водопьянов, Титлов и Масленников уединились для обсуждения дальнейших планов. Решили, что Титлов остается дежурить - он держал связь с флагманским самолетом Мазурука, на котором находился и начальник Главсевморпути Василий Федотович Бурханов. А мы должны были попробовать поискать льдину получше. Даже если не найдем, то осмотрим как следует район - нам ещё предстояло выполнить здесь несколько гидрологических наблюдений с посадками на лед.
Взлететь, однако, оказалось не так–то просто. Полный газ, но самолет неподвижен. Ваня Крючков в поте лица работает "микрометром". Лупит по примерзшим лыжам так, что самолет дрожит. Безрезультатно. Масленников дал штурвал от себя, на себя - хвост приподнимается и опускается, но самолет стоит как припаянный. Да и на самом деле припаянный. Убираю газ - машина снова вздрагивает от ударов Ивана. Даю газ, штурвал от себя - никакого эффекта Летчики и двигатели явно перегрелись, хотя мороз минус двадцать пять градусов.
- Выключай моторы, пусть остынут, - командует Виталии Иванович.
- Да… Быть здесь СП–4, льдина не отпускает, - шутит бортмеханик, выключая двигатели.
- Сколько раз зарекался не торопиться, - словно бы оправдывается командир. - Нужно было, как всегда, кружок сделать да и встать на свой след. Тогда бы льдина отпустила сразу.
- А чего же не сделал? - подковырнул бортмеханик.
- Чего–чего? Не хотелось, чтобы Титлов зазря в небе крутился, тратил горючее.
Мы сидели на своих местах, остывая вместе с двигателями. Каждый думал, наверное, что бы ещё придумать в дополнение к "микрометру". У меня в голове рождались десятки проектов: подкопать под лыжами лопатой, подпилить тросами, подвести электрообогреватели к подошвам лыж… Ни одного проекта я высказать не успел, в кабину вошёл Титлов.
- Прилип, Виталий?
- Прилип, хорошо прилип.
- Есть предложение.
- Согласен на любое, давай.
- Предложение такое - я встану к тебе сбоку под девяносто градусов и дуну в хвост, а остальной народ поможет тянуть за хвост верёвками. Добро?
- Давай, попробуем.
Привязали за хвостовое колесо два конца, Титлов подогнал сбоку свой Ил–12, Иван ещё разок поработал как следует "микрометром". Ну, с богом. Все тянут, Титлов дал полный газ, стоя на месте, и поднял настоящую метель в нашу сторону.
- А ну, дёрнем ребята. Раз… ещё раз-Самолет вздрогнул, и… эксперимент Титлова полностью удался. Как говорится, все способы хороши, когда результат положительный.
Взлетели, набрали шестьсот метров. Курс на северо–восток. Погода ясная, ни одного облачка. Среди нагромождений торосов часто просматриваются ровные поля, но либо они малы по размеру, либо рядом нет хорошей паковой льдины для лагеря.
Прошли сто километров, сделали несколько виражей. Взяли курс на запад, прошли ещё сотню километров. Картина та же: площадки есть, подходящей для лагеря льдины нет.
- Видно, Титлов хорошо просмотрел этот район, дальше уходить нет смысла, - проговорил Аккуратов
- Ты прав, Валентин Иванович, - согласился командир. - Передавай, Николай: подходящею ничего нет, возвращаемся.
При подходе снизились до трехсот метров. Наш аэродром заметили ещё издали по клубам снежной пыли от взлетающего самолета.
- Смотрите, Титлов не дождался нас, улетает, - предположил бортмеханик.
- Да нет, это Мазурук взлетел, - поправил Аккуратов. - Видишь, вон второй Ил–12 стоит.
Виталий Иванович взял управление, прошел над нашим аэродромом с посадочным курсом. Взлётно–посадочная полоса была уже хорошо заметна по многочисленным следам лыж и колес. Взлетевший самолет делал левый разворот, ложась на курс; вторая машина уютно расположилась на стоянке, около нее привычно ковырялись бортмеханики; а третий, наш самолет, заходил на посадку Все это вместе создавало впечатление обжитою, давно работающего аэродрома.
Виталии Иванович, наученный горьким опытом, сразу после посадки сделал круг и встал на свои лыжный след.
- Теперь не прилипнем, как утром.
- Посмотрим, посмотрим, - недоверчиво покачал головой бортмеханик.
В кабину уже поднимались Титлов и Толстиков. Судя по всему, они торопились, а нам не терпелось узнать последние новости.
- Во–первых, - начал Титлов, - привет вам всем от Водопьянова и экипажа Маэурука. Михаил Васильевич улетел с ними.
- Спасибо. А куда они пошли?
- Пошли в район будущей СП–3, там Котов сидит. А во–вторых, должен вам сообщить, что Бурханов окончательно утвердил эту льдину для СП–4. Мы сейчас уходим на Шмидт, а вы остаетесь здесь дежурить…
- Саша, начинай строить будущий "город", - перебивая Титлова, с улыбкой дал команду Масленников.
- Есть начинать строить! - Я с самым серьезным видом вытянулся по стойке "смирно" и дурашливо откозырял под довольные взгляды присутствующих.
- Завтра–послезавтра, - продолжал Титлов, - я с первым рейсом привезу радиста и радиостанцию СП–4. После этого вы свободны, можете заниматься плановыми гидрологическими наблюдениями. А мы несколькими экипажами начнем заселять "город".
…Палатка собрана, я закидываю в кастрюлю дежурные пельмени, Виталии Иванович разбирает свое личное хозяйство, готовится писать этюды. Проревел работающими на полной мощности моторами взлетающий Ил–12. Остались на льдине только мы - первые жители дрейфующей станции СП–4.
БУДНИ "ПРЫГАЮЩЕЙ" ЭКСПЕДИЦИИ
Никогда, пожалуй, высокие широты Арктики ещё не были так густо "заселены". Отряд Титлова занимался организацией дрейфующей станции СП–4 к северу от острова Врангеля. Отряд Ильи Спиридоновича Кото–ва высаживал у восемьдесят шестой параллели дрейфующую станцию СП–3. Отряд Ивана Ивановича Черевичного и Михаила Емельяновича Островина, перелетая со льдины на льдину, работал в районе полюса - над недавно открытым подводным хребтом Ломоносова. А наша задача состояла в обследовании материкового склона к северу от Чукотки. Руководил работами Александр Гаврилович Дралкин, который стал на время членом нашего экипажа. Как и Черевичный, мы "прыгаем" со льдины на льдину. За несколько дней работа уже стала привычной - подбираем "аэродром", садимся, проверяем толщину льда, готовим лунку для гидрологических наблюдений, оборудуем временную метеостанцию, подальше от лагеря устанавливаем магнитную палатку… И так день за днём - то взлёт, то посадка.