Но это не суть. Суть в том, что нормы общественной морали ещё подразумевали "правильные" в ханжеском и холопском одновременно отношении правила поведения в "общественных местах".
Скорее это даже были не правила, а только запреты. Тебе ничего нельзя и все тут! Тихо сиди!
Короче, "Аквариум" начинал свою стадионную концертную деятельность, когда зал был обязан встречать артиста абсолютным безмолвием и, не сдвигаясь с мест, инертно воспринимать все происходившее на сцене. Так жить было нельзя. Значит автоматически назревал конфликт между нами и милицией. Нам нужен был максимальный комфорт для публики – милиции наоборот. Первый концерт начался с того, что сражу же остановился.
С первых же звуков музыки милиция принялась активно заталкивать публику обратно в свои кресла. Ох как ей это трудно было делать. Что там говорить – невозможно. Народ двинулся к сцене волной.
Тогда, как и всегда в таких случаях бывает, в ход пошли милицейские кулаки. Дубинки тогда были дефицитом. Ещё не начавшись, концерт грозил закончиться.
Сева взял инициативу на себя и в микрофон достаточно забавно прокомментировал эту ситуацию:
"Эй, люди в серых шинелях, уважайте артистов, повернитесь к ним лицом и слушайте концерт!"
Эта, громко прозвучавшая фраза, на мгновение вывела милиционеров из упоительного занятия наведения порядка. К ним, наверно впервые, достаточно мягко и вразумительно обратились, предложив нестандартный ход – побывав на концерте заодно его и послушать.
Так это было или не так, только момент усмирения был упущен и воспользовавшись коротким замешательством стражей порядка, публика, желавшая видеть все поближе, уже достигла края сцены. Концерт продолжился.
Теперь вернемся к самому факту концерта. На нас, как я писал выше, грубо делали план. Аппаратуры, по-настоящему способной удовлетворить музыкальный голод такого огромного количества людей в те годы не было и в помине. Все, что мы смогли получить, по мощности и качеству было бы хорошо для небольшого кинотеатра, а усилители и микрофоны были бы хороши для опытов по физике в старших классах начальной школе. Они постоянно искрили, фонили, самопроизвольно вырубались и врубались, как бы наглядно демонстрируя сам факт существования электричества.
Сцена, как по воле темных сил, без всякого на то согласия с нашей стороны наполнялась в самые неподходящие моменты дымом, скрывая на длительное время нас от зрителя и самих себя. Но концерт шёл.
Слов было не разобрать, грохот стоял, но звука, как такового, не было. Сама же сцена подозрительно прогибалась под ногами, а микрофоны на стойках от этого раскачивались так, что так и норовили клюнуть то в нос, то в глаз, а то и залететь прямо в рот.
Лично для меня такое неудобство выражалось вот в чем: когда играешь на флейте, то железный наконечник микрофона, болтающийся перед носом, попадая по инструменту, каждый раз хочет разбить тебе губу, а тем самым вывести из игры уже надолго. Что тут возразишь – хоккейный стадион!
Бедного Борю несколько раз било током от этих микрофонов так, что он практически терял сознание. В общем все было как-то не так, если не сказать – просто чудовищно…
Бесспорно было только одно – кайф в каждом этом неудобстве был, и не просто был, а был огромный!
Мы играли большие концерты, на большом стадионе и никто, никого уже не только не стеснялся, но и не боялся.
Все пришло к своему логическому финалу – самые большие сцены оказались доступными и возможности их оказались феноменальными.
И покатил российский рок-н-ролл по стадионам этой большой страны. А вместе с ним, покатил и "Аквариум".
Но вернемся опять к началу концерта, который вроде бы шёл, но, как вы помните, странно. А странное было в том, что милиционеры, проснувшись от Севиного замечания, продолжили "вязать" дальше. Просто слушать концерт для них оказалось непозволительно просто!
"Вязали" они посредством оттаскивания от сцены, с последующим выволакиванием за пределы зрительного зала. Свет в зале по чьему-то мудрому решению никто не выключал, и концерт шёл в странном режиме – мы играем, а свет в зале горит. Ну прямо как на матче! Милиция же не торопясь выволакивает народ из зала. И всех это устраивает!
Так продолжаться не могла, Борис не выдерживает и бросает гитару. Музыка опять прерывается, со сцены звучит ещё одно обращение к стражам порядка, на этот раз они не обращают на него никакого внимания, продолжая растаскивать публику.
Возникает длинная пауза, которая может в конечном итоге начинает менять ситуацию. И опять происходит чудо… Видимо почувствовав какую-то подозрительную тишину со сцены, стражи вновь дают слабину и опять впадают в оцепенение …
Концерт продолжается и движется далее по нарастающей. И тут мне попадает на глаза следующая картина – в зале, вдоль сцены, схватив крепко за волосы, в буквальном смысле волокут нашу американскую приятельницу по имени Дженни. Волокут её два храбреца в милицейской форме. Видимо волокут из зала…
Не сговариваясь мы все прекращаем играть, на сей раз уже с серьезными намерениями выручать товарища из беды.
Боря ещё раз обращается к милиции с призывом остепениться и перестать колотить свой же народ, короче, концерт начинает походить на дискуссию с представителями органов порядка, а не на общение со зрителем. Чушь какая-то!
Но эта пауза в конечном итоге оказывается последней. С этого момента наступает относительное примирение с обоих сторон. И публики, и милиции.
Ситуация разряжается сама собой – в зале гаснет свет, милиция как-то сама собой успокаивается и более уже никто не оттаскивает людей от сцены, благо желающим есть где стоять, а партер встает на своих местах и оставшуюся часть концерта проводит стоя. Практически все, наконец, довольны!
К концу программы никто не помнит с чего все началось. Великая сила искусства берёт своё!
Так что с этого момента признание "Аквариума" было абсолютным. И не только у власть имущих, но и у их окружения.
Вот пример этому. Все тетеньки-билетерши, работавшие в то время в "Юбилейном" подбирались тогдашним начальником отдела кадров по одному основному принципу – он брал на работу только прошедших тюремную службу женщин. Бывших надзирательниц, телефонисток, поваров, нарочных…
Кого из "Крестов", кого из Выборга, кого с телефонного узла МВД, в общем они все имели дело с заключенными по бывшему основному месту работы.
Тихие они были такие, но службу свою знали крепко и если куда им было велено не пускать, так и не пускали. Никакие уговоры и авторитеты не действовали. От этого попасть на концерт, даже со служебного входа, было практически не возможно. Многие знаменитости, не имея билета, оказывались на улице, благодаря принципиальности этих барышень. Нет пропуска – пошел вон!
Так вот эти тетеньки-билетерши в последний день подошли ко мне, когда я с чашкой кофе сидел в буфете и, обступив полукольцом, неожиданно заявили:
"Мы вам хотим сказать спасибо! Вы хорошие, воспитанные мальчики, нам нравится ваша музыка, приходите к нам играть ещё!", – после чего и рассказали о себе то, что я вам только что поведал. Я не знал смеяться или плакать!
Потом они извинились за то, что иногда кое-кого не пускали, но мол работа такая, да и вообще… Я был в шоке! Это сообщение произвело на моих товарищей не меньшее впечатление! Ещё совсем недавно за босые пятки на сцене – под запрет, а тут такое…
Глава 17 Двигаться дальше
Возвращаясь к телевидению, нельзя пропустить такое крупное явление, как Клара Фатова.
Эта крепкая и цепкая женщина стоила целой съёмочной группы. Она поставила, то что в мире теперь называется "клип-мейкерство" на питерском телевидении на поток. Так в мире, я уверен, не работал никто. Есть разница между советским кинопроизводством и Голливудом? Есть, ответит каждый!
Но мало кто знает, что основная разница даже не в качестве фильмов, а в темпе и скорости их съёмок. Если в России фильм снимают за полтора-два года, то в Голливуде, за 2 – 3 месяца. И это самые серьезные картины, типа "Титаника" Камерона.
Клара Фатова победила Голливуд ещё в 80-х – она снимала иногда по три клипа за один короткий выезд ТЖК – одна машина, одна камера, один телеоператор, один короткий телевизионный съёмочный день длинною в 3 – 5 часов и три клипа!. Вот это темп!
Выходила её программа "Кружатся диски" один раз в неделю и за это время она успевала показать как минимум 4 – 5 коллективов с короткими связками из попугая и ведущего. Мир тесен и в эти жернова так же неминуемо попали и мы.
Правда, Клара обладала и ещё одним очень значительным достоинством – если ей начинаешь что-то предлагать для съёмок, так после этого она ни во что не вмешивалась, а только была рада, что за неё сейчас подумают, придумают и вообще все сделают.
Ах, какое это было редкое качество для телевидения того времени, хотя для сегодняшнего, наверняка то же.
Благодаря этому ценнейшему качеству в эфир прошли "Танцы на грани весны" и "Сны" примерно в том виде, в котором хотелось их видеть и одновременно можно было снять.
Это были мои первые попытки в режиссуре, правда чужими средствами, но практически всю натуру, все мизансцены, все движения выбирал я сам и только шофёр иногда ворчал, что ему скоро смену сдавать…
Чуть позже на свет появилась и телевизионная версия "Мир, как мы его знали…" – то же её рук дело.
Все телевизионные клипы тех времен были предтечей малобюджетного кинематографа. За короткое время, малыми средствами или вообще без таковых увековечивались целые эпохи в жизни города и жизни страны. За короткое время они снимались, монтировались, а затем бесследно исчезали.
Вы напрасно думаете, что эти материалы кто-нибудь хранил эти годы. Не тут-то было!
Интересно дело в смысле киноиндустрии обстоит сейчас: кино ухитряются снять за 25.000$, а видеоклип длинною в 3 минуты за 60 – 80.000$
Видеомагнитофонов ещё в России не было, а если и были, то переписать этот материал – было прерогативой богатых, а богатые ещё не так любили свой рок-н-ролл, чтоб его коллекционировать. Они с большей охотой углублялись в изучение женских прелестей, которые "видеобум" в стране принес прямо в их дом.
Я это к тому, что все раннее видео восьмидесятых сохранилось только у тех, кто писал на свои видеомагнитофоны с эфира.
Ещё одним интересным телевизионщиком, который работал с "Аквариумом" была режиссёр Серова. Она как-то раз сняла нас на берегу финского залива, глубокой холодной зимой, когда все грелись у костра и плясали от мороза, но это осталось за кадром. В кадре же была мистическая идиллия со снегом, виолончелью, летними плетеными креслами, льдом и морозом, который совсем не чувствовался на экране. Все это называлось "Двигаться дальше".
Тупая аналогия дня накатывала во время съёмок – вот мы, вот залив, а вон там, за горизонтом – Финляндия…
Куда ж там двигаться дальше? Но слава Богу, об этом никто и не задумался, хотя в "Марине" и пелось: "Ей пора выйти замуж за финна…"
Впоследствии я сам успел с Серовой поработать, но ей тогда сильно досталось от "Митьков", с которыми мы снимали мою песню – "Матросская тишина". Но об этом когда-нибудь потом.
"Двигаться дальше" получился одним из самых милых видео того времени. Мила была режиссёр, мило было видео, милы были и мы, наверное…
Другим замечательным видео в "Аквариумовской" обойме оказался "Поезд в огне". Для видеотворчества восьмидесятых это был закономерный итог. Красивый и достойный финал перед эрой компьютерных технологий. В советской Эстонии он надолго занял первое место. Попал в самое эстонское яблочко.
А я до сих пор радуюсь, когда проскакивают эти кадры. Но мало кому известно, что они стали свидетельством факта удивительного самопожертвования, связанного со съёмками этого "кино".
Дело было так – мы нашли склад, если не сказать кладбище, старых паровозов. Его местоположение является строжайшим секретом. Почему? А потому, что "случись война" (прямо как у Лескова), то мы все с вами на этих паровозах поедем. Электричества-то не будет!
Вот приехали мы на этот охраняемый объект, предъявили все пропуска, какие только были и стали снимать. И так снимаем и этак. Режиссеры бегают, камеры скрежещут, паровозы ездят, и вот наконец подходит время очередного эпизода – паровоз проезжает мимо этакой рафинированной личности "кропоткинского" вида, по неизвестной причине оказавшейся в лесу.
Камера переходит на него, он улыбается, поднимает бокал драгоценнейшего вина и выпивает в знак уважения.
До этого момента все кажется безобидным, но вот дальше происходит самое сильное – раздается взрыв, человек замирает и падает…
Это хорошо на словах, но мы ведь не снимаем кино каждый день, из года в год, где пиротехники на этих взрывах собаку съели – мы приехали с телевизионщиками, которые впервые в жизни эти взрывные шашки в руках держат. Никто не знает сколько их надо. Никто не знает как их подкладывать.
Никто не знает, что после этого будет? То ли поезд под откос пойдет, накрыв нашего "героя-кропоткинца", то ли дымовых шашек так мало, что и затевать все это ни к чему.
По внешнему виду этих шашек ничего не скажешь! Поэтому, чтоб понять как и что – надо рвать! А шашек только на один заряд…
К слову сказать, в роли "кропоткинца" был тот самый "Ливерпулец", в доме которого мы встречали ревущие восьмидесятые.
Алексей был единственный из всех нас, кто до последней минуты ничего не подозревал, поскольку все время "разминался" ликёром и за событиями не следил. Пока режиссёры показывали ему, что надо делать когда поезд будет проезжать мимо, их помощники подкладывали под Алексея весь этот заряд шашек. Надо сказать, что хоть он и был подслеповат и с лютого похмелья, но чувство самосохранения в нем ещё теплилось и он почувствовал неладное.
Уставившись на человека, зарывающего под него целую связку шашек непонятного происхождения, он резонно поинтересовался:
"Это что?"
"Дымовые шашки", – был холодный ответ
"А зачем они?"
"А взорвут этот бугорок, на котором стоишь, когда поезд подъедет!"
"А я?" – робко проскулил Алексей
"Так с тобой и взорвут!" – последовал спокойный ответ.
Алексей отропел, но с места не сошел.
"А как же я?" – ещё раз робко поинтересовался он.
"А я не знаю, может обойдется…" – ответил помощник
Алексей не сходил с места, но по всему было видно, что улыбаться он больше не будет.
Так и вышло – со съёмочного места он больше не сходил, но натянуть на лицо улыбку так и не смог.
Лишь после съёмок я догадался почему он не ушёл с бугорка и не пытался даже попробовать застраховать свою жизнь от случайности – его просто разбил временный похмельный паралич, когда и шелохнуться-то не можешь…
И вот поезд под парами подходит к этому бугорку, на локомотиве сидит "Аквариум" и как это вы все видели, поёт "Этот поезд в огне…", Алексей не шелохнувшись стоит с рюмкой черного вина в руке и мрачно ждет смерти за искусство. Поезд достигает крайней черты, ещё мгновение …
Раздается взрыв. Мы его только слышим, но не видим, т.к. сидим на локомотиве к взрыву спиной. Но вот мы выходим из кадра и теперь можно посмотреть, что же там с Алексеем.
Он стоит в дыму, живой, половина бугра разворочено дымовыми шашками, в руках все та же рюмка с черным вином, только в отличии от его предыдущей гримасы, на его лице улыбка ликования и радости за спасенную жизнь…
Проходит мгновенье и вино из рюмки исчезает, проваливаясь внутрь широко улыбающегося алексеевского рта. Он продолжает ликовать ещё более… Он жив, он снят, все рады, он вместе со всеми… Только вот жидкость?
Я начинаю вспоминать, что это никакое не вино, а что-то чёрное, что наливали бутафоры из какой-то бутылки, но наливали столь неосторожно и даже с каким-то презрением, что я понял – это что угодно, только не вино. Вино они давно уже выпили…
Но Алексей продолжает стоять на бугорке и ликовать – значит и здесь ничего страшного – пронесло… Волшебная сила искусства! Но это ещё не все приключения, что случились в ту съёмку.
Больше всего досталось впередсмотрящему, т. е. Борису. Помните, он стоит, как капитан "Крюк"(Hook) над всеми в шляпе и смотрит вперед у самой трубы. Смотреть-то он смотрел, но вот дым их трубы…
По началу все было вроде бы прилично, но потом было внесено предложение запустить цветной дым из трубы. Для этого открыли топку и положили в неё несколько дымовых шашек. Подожгли и поезд поехал. Дым от хорошей тяги внутри паровоза стал по-настоящему валить из трубы и вот тогда капитану "Крюку" досталось по-полной.
Несколько раз его просто сдувало этим дымом и он медленно сползал, тем более, что дым был ещё и горячий, как кипяток, так что мало того, что превращал всех нас в "краснокожих", он ещё и обжигал, как "хамсин", т.е. ветер из пустыни. Вот тебе и поезд в огне… Боря молчал и выдержал всю съёмку до самого её конца без комментариев.
Сказать серьезно, это счастье съёмочной группы, что последняя часть программы прошла без задержек и проволочек. Случись бы какая порча, то не снести никому из них головы. Мы бы их растоптали.
К этим историям необходимо добавить ещё вот что – сама идея клипа принадлежит собственно "Аквариуму". Основная тяжесть, связанная с его рождением, легла на тех редакторов, которые получили разрешение на его съёмку – им досталось больше всего, а непосредственным исполнителем задуманного стал телережиссёр Макаров.
Нельзя недооценивать участие во всем этом режиссёра Сергея Дебижева, но это вопросы уже режиссёрской этики, и пусть они сами расставят все точки над "i". С Сережей была иная съёмка, не менее интересная и увлекательная.
Вообще необходимо отдельно сказать о нем. Сергей Дебижев в истории всеобщей клипомании пошел дорогой известной, использовавшейся ещё Александром Сокуровым в полнометражном кино, но цели, которые удавалось Сергею достичь в этом приеме, несколько отличались от его маститого предшественника.
Александр Сокуров этим приемом стирал понятия времени и пространства в повествовательной нити кино, заставляя нас оторваться от рамок привычного сюжета и вводил нас в эмоциональный мир героев через кинохронику, до невозможности измененную или загадочным образом вмонтированную в общую канву сюжета. Сережа же лихо оттенял ей ритмические "па" в "2-12-85-06" или конкретно иллюстрировал то, о чем в клипе шла речь.