Благодаря этому я поехал на вокзал к моменту прихода царского поезда, проходом из Холма обратно в Барановичи. В 8 [ч.] 30 [м.] поезд подошел к станции Седлец. Хотя никто не должен был знать о приходе поезда, тем не менее вокзал наполнился офицерами. Как только поезд остановился, ген<ерал> Рузский был приглашен в поезд. Мы еще болтались на перроне, пока не пригласили к обеду. Из штабных были приглашены генералы. С Государем прибыли: военный министр Сухомлинов, адм<ирал> Нилов, Воейков, кн<язь> Орлов, Дрентельн, Нарышкин, Саблин. После обеда Ники удалился к себе с Рузским, а нас отпустили. Я еще долго гулял по перрону. Болтал с Воейковым, с шоф<ером> Государя Кегрессом. После этого ушел к себе.
Генерал Рузский простудился и третий день лежит. Сегодня, 29 окт<ября>, заболел ген<ерал>-квартирм<ейстер> Бонч-Бруевич. По-видимому, в городе инфлуэнца.
Сегодня, 31 окт<ября>, ген<ерал> Орановский сообщил, что мы переезжаем в Варшаву, чтобы быть ближе к фронту, ибо 1 ноября начнется общее наступление.
1 ноября вечером весь штаб переехал в Варшаву и разместился в Лозенках в здании бывшей школы подхорунжих. Как помещение, так и удобства для штаба превосходные. Желать лучшего нельзя. Но то, что мы все ожидали, а именно, что пребывание штаба в таком большом городе, где еще кроме того центр всех политических веяний, вызовет массу неудобств. Во-первых, стали все кому надо и кому не надо ездить в штаб представляться ген<ералу> Рузскому. Старику и без того много дела, да еще его тревожат. Кроме того, присутствие штаба вызвало в городе массу сплетен и толков, которые, без сомнения, имели исходной точкой штаб. Было еще одно неудобство, а именно, что из Варшавы не так легко переехать назад в случае необходимости. Вперед, конечно, сколько угодно, но назад вызовет панику. А что именно назад, может, нужно будет уехать, покажет последующее.
К нашему приезду дела на фронте представлялись в следующем виде. По общей директиве 2 ноября оба фронта должны были начать наступление на линию Ченстохов - Краков - Карпаты. Долго наш Северный фронт ждал этот день, как просил он ускорить его, указывая, что задержка даст противнику возможность окопаться и вывести главные силы и затем перебросить их на Торнское направление. Но штаб Верховного остался глух к нашим мольбам, ссылаясь главным образом на Южный фронт, который запоздал в своих операциях и не дошел до намеченной линии. Наш фронт возражал, что операции Южного фронта должны быть выделены в совершенно особую операцию, не связанную с Северным фронтом, иначе оба будут лишь друг другу мешать. Но ничего не повлияло, и мы стояли две недели друг против друга. Когда же 2 ноября, согласно общей директиве, наш фронт начал наступление, то со стороны Торно появились 3 корпуса, идущие вдоль Вислы, сметающие по дороге наши слабые линии I арм<ии> на правом фланге. Неприятель оказался к 3 ноября уже в 60 верст<ах> за нашим правым флангом. Пришлось спешно переправить на лев<ый> берег Вислы 2[-й] корп<ус> I арм<ии>. А затем, что и было самое трудное, повернуть на север II и V арм<ии>. Не имея железных дорог, было трудно быстро выполнить всю ломку фронта, и вот вся драма заключалась в том, успеют ли войска к 4 ноябр<я> вечер<ом> стать на свои места, чтоб принять бой.
Именно в этот день я выехал в Петроград, и Орановский дал мне карту для Государя, где было показано, как войска стояли для наступления и как их пришлось повернуть для опережения наступления со стороны Торна. Приехал я в Петроград лишь 6 ноября, а у Государя был 7 н<оября> к завтраку. Николай Мих<айлович>, вернувшийся от Южн<ого> ф<ронта>, тоже был приглашен к завтраку. По лицу его видно было, что мое появление было для него очень неприятным. Он, вероятно, хотел за столом много говорить и по обыкновению все критиковать, но все время молчал или говорил вещи (простые), до войны не относящиеся. После завтрака я передал Ники карту и объяснил ему расположение армии. В углу кабинета стояло знамя австрийского полка, привезенное с Южного фронта.
15 ноября я выехал обратно в Варшаву и 17 н<оября> прибыл туда с мамá к 11 [ч.] 40 [м.] утра. Положение на фронте сильно изменилось за эти 14 дней. Был прорыв у "Бруина", правый фланг отодвинут назад, и на всем фронте отчаянные бои все время. Потери огромные. В личном составе тоже произошли большие перемены. Ген<ерал> Рузский 16 ноября ездил в Седлец на свидание с Верховным и Ивановым, и там было решено ком<андующего> I арм<ией> Ренненкампфа сменить за старые грехи ко всеобщей радости. Ком<андующего> II арм<ией> Шейдемана за целый ряд ослушаний, крайнюю нераспорядительность и даже панический ужас тоже сменить.
Ком<андующим> I арм<ии> назначили ген<ерала> Литвинова, а для II арм<ии> предложили ген<ерала> Куропаткина. Он сам очень просил ему дать хоть корпус. Но так как ген<ерал> Куропаткин с прошлым, решили обождать приезда Ники в Ставку. Ответ получился отрицательный, без объяснений. Временно назначили ген<ерала> Алиева, ком<андира> IV корп<уса>.
Перед своим отъездом я условился с Орановским, что буду у него каждый день в 9 ½ [ч.], чтобы читать телеграммы и быть в курсе дела. Вот и 18 ноябр<я> я и приехал к нему. Читали сводку, отмечали расположение всех войск, затем последние донесения.
Неприятель в итоге собрал 11 ½ корп<усов> на пр<авом> бер<егу> Вислы. Сила, конечно, огромная, но и нас немало. 12 кор<пусов>. Но вот где драма. Состав всего фронта (около 18 корп<усов>) равнялся 16 нояб<ря> 175 000 вместо 600 000. То есть ¼ и пополнения не идут. Вопрос теперь сводится к тому: удержать свои позиции до подхода пополнений, привести войска в порядок и затем лишь мыслить о наступлении. Вот почему был отдан приказ укрепить весь фронт усиленным профилем. Провести проволочные заграждения и держаться. Противник каждый день усиленно атакует наши позиции у Ловича и Лодзи и старается обойти наш левый фланг. Этот обход был сегодня, 22 н<оября>, взят в тиски, и мы ждем отступления обходной колонны. На самом правом фланге, в районе Илова, были частичные отступления, но с возвращением на старые места. Конечно, будь наши корпуса в полном составе, вопрос обстоял бы иначе, и мы могли бы перейти в наступление, но, имея лишь ¼ всего состава, трудно что-либо предпринять. Конечно, не следует забывать, что и противник понес большие потери и его корпуса не в блестящем виде. Он до сих пор наступает густыми колоннами, неся при этом большие потери.
Итак, мы теперь стоим на месте, закапываемся, и лишь левый фланг придется отвести за Лодзь на линию Т[оглашова]. Но это последнее наше предположение зависит от Ставки, и мы очень боимся, что не дадут. А это крайне необходимо, ибо V арм<ия> имеет ужасно изломанную линию, благодаря чему корпуса растянуты. Осадка назад сокращает боевую линию на? что, принимая во внимание слабый состав корпусов, крайне необходимо и, главное, выгодно. Линию предполагаемого отхода укрепляют усиленно. Наша гв<ардейская> кав<алерия> имела блестящее дело под Петраковым, где ей пришлось удержать наступление целого корпуса, что и было выполнено. К сожалению, ком<андир> пех<отных> грен<адеров> … был тяжело ранен и привезен к нам в госпиталь. Сегодня, 22 ноябр<я>, положение его было безнадежное.
По поводу вакансии на должность ком<андующего> II арм<ией> у нас имелось предположение, что туда назначить Алексеева, нач<альника> шт<аба> Южн<ого> фронта, а на место Алексеева назначить Данилова (Черного). Все это подтверждает предположение, что хотят избавиться в Ставке Верх<овного> от Данилова. Уже давно на него была масса нареканий, и даже Ники об этом знает. Многое о нем я уже писал выше, но за последнее время подобные факты стали вновь повторяться и, главное, он мешает всем операциям.
23 ноября
Сегодня при разборе бумаг между прочими было сообщение ген<ерала> Сиверса, ком<андующего> X арм<ией>, что за последнее время наблюдалась массовая сдача в плен, даже целыми ротами в 84[-й] п<ехотной> див<изии>. В одном случае сдалось целых три роты. Ген<ерал> Сиверс, давая оценку этому печальному случаю, просит провести законодательным путем закон, по которому всякий пленный теряет право в будущем возвращаться на родину и фактом сдачи в плен считается выбывшим из русского подданства. Я возразил Орановскому, что такую меру юридически трудно обосновать. Можно карать за сдачу в плен, включительно до смертной казни, но огульно признавать всех попавших в плен выбывшими из русского подданства повлечет много несправедливостей, ибо не все же добровольно попадают в плен. Смешивать же всех вместе не есть решение задачи. Положение на фронте за день успокоительное. Атаки прекратились, и даже заметно отступление неприятеля почти по всей линии. Неприятель понес весьма чувствительные потери. В некоторых полках в ротах не более 20–40 человек, а XXV кор<пус> почти целиком уничтожен. О каких-либо наступательных действиях с нашей стороны и речи быть не может. Надо пополнить убыль. Освежить материальную часть, пополнить запасы, а на все это потребуется немало времени.
24 ноября
Бой на фронте затих. Лишь в некоторых местах шла легкая артиллерийская перестрелка. Атак нигде не было. Отход левого фланга исполнен благополучно. Трудно пришлось лишь гв<ардейской> кавалерии под Петраковым, но и то к концу вчерашнего дня немцы отошли. Разведывательное отделение очень жаловалось на беспорядки в г. Варшаве, и приписывает это слабости воен<ного> губ<ернатора> ген<ерала> Турбина, и предлагает заменить его Енгалычевым. Разговор был также об секвестрации Варшавского газового завода, находящегося всецело в руках немцев. В других городах отделы этого общества были секвестрованы. Вероятно, так и будет сделано.
26 ноября
За эти два дня замечено было по агентурным сведениям прибытие IV нем<ецкого> кор<пуса>. Итого на левом берегу Вислы в итоге 13 ½ корпусов. Неприятель усилил атаки на нашем правом фланге, но безрезультатно. На левом [фланге] за вчерашний день наша гв<ардейская> кавал<ерия> одержала успех, не допустив противника вперед, причем особенно отличилась наша 5 бат<арея>. Мы все ожидаем яростных атак неприятеля в центре и правом фланге, где обнаружено присутствие тяжелой артиллерии. Мы тоже подводим к Илову 120-пуд<овые> орудия из Н [ово]-Георгиевска. Движение корпуса на Цеханов - Млаву приостановлено. В X арм<ии> заметнее идет осадная война в траншеях и минами. Укомплектование идет, но очень медленно.
4 декабря