Так и случилось. Обсуждали в основном берлинскую проблему. Главным "закоперщиком" на конференции был, разумеется, госсекретарь США Раск. Он заявлял, что "при известных обстоятельствах, когда Запад достаточно убедительно покажет свою готовность защищать Берлин военными средствами, можно будет попытаться решить эту проблему дипломатическим путем…
Разработанные экспертами в этом отношении предложения исходят главным образом из предпосылок, что при любых обстоятельствах должны быть пущены в ход военные средства".
Далее, как сообщает советская разведка, Раск заявил: "У Запада еще нет необходимых военных предпосылок, которые позволяли бы отказаться от применения атомного оружия".
Что ж, во всяком случае, вполне откровенно и ясно.
"Детали военной готовности, - сообщается в докладной ГРУ, - на случай возникновения военной опасности должны быть немедленно разработаны в НАТО и в Вашингтонской комиссии по Германии и представлены в НАТО. Было признано необходимым провести экономические мероприятия с тем, чтобы в кратчайший срок; если в этом возникнет необходимость, установить торговую блокаду Советского Союза со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Остальные участники конференции выразили всеобщее согласие с высказываниями Раска относительно усиления военной мощи".
И тут уже говорили о дивизиях, которые надо доукомплектовать личным составом, и о том, что "США во время визита Штрауса продали ФРГ определенное количество ракет "Першинг", производимых сверх собственных потребностей", и о том, что Раск "будет вести переговоры с де Голлем об использовании французских аэродромов американскими военно-воздушными силами".
Заканчивается документ весьма примечательными словами: "Раск очень резко высказался в отношении того обстоятельства, что мобильные атомные силы НАТО до сих пор не созданы".
Министр обороны Родион Малиновский, прочитав эту записку, наложил резолюцию: "Послать тов. Хрущеву Н.С.".
Внизу докладной пометка: "Тов. Хрущеву доложено".
Что тут сказать, любопытный документ, не правда ли? Читаешь, размышляешь и все больше понимаешь Хрущева.
А события тем временем развивались следующим образом.
7 августа Вальтер Ульбрихт проинформировал коллег на заседании Политбюро СЕПГ о решении Хрущева закрыть границу в ночь с 12 на 13 августа.
Операция по перекрытию границы началась поздним вечером 12 августа. После полуночи прекратилось движение транспорта между секторами города. Было установлено заграждение. Берлин разделили на две части. Как выяснилось потом, ни одна разведка, работавшая в Берлине, не знала ничего о готовящейся тайной операции.
Тысячи западных берлинцев вышли на улицы. Бездействие союзников они восприняли как предательство.
Кеннеди приказал увеличить контингент американских войск в Берлине и направил туда вице-президента Линдена Джонсона и генерала Клея.
Соединенные Штаты готовились к войне. Масло в огонь берлинского конфликта подлил и шпион Олег Пеньковский. 16 сентября от него пришла весьма тревожная информация, которая ускорила военное наращивание американцев. Он сообщал, что советские войска будут приведены в состояние высокой боевой готовности и проведут большие учения, которые начнутся в октябре и закончатся только 1 ноября.
А что же наш агент Мюрат? Все эти годы он добывал ценную информацию, связанную с Берлинским кризисом. Так, в списке материалов, переданных агентом, говорится о так называемых секретных планах, балансирования на грани войны - "Альфа-1", "Альфа-2", "Браво-1", "Чарли-1".
План "Альфа-1", к примеру, в случае инцидентов в воздушных коридорах Берлина предусматривал ряд мероприятий: объявление усиленной тревоги, охрану и сопровождение транспортных самолетов истребителями и даже боевые действия авиации НАТО. Самое опасное было в том, что план "Альфа-1" вполне допускал возможность провокации, а затем и развязывание боевых действий. Словом, не существовало разницы между инцидентом реальным и спровоцированным.
От Мюрата поступила и еще одна своевременная информация, скорее всего политического плана, нежели военного. Но сколь она была нужна и важна, читатель поймет сам после моего рассказа.
На одной из встреч Мюрат сообщил своему связнику полковнику Игорю Ананьину о том, что американцы решили громко "бряцнуть оружием" - провести в Западном Берлине парад, в котором планировалось участие до 1,5 тысячи американских военнослужащих. Разумеется, подобные парады не были предусмотрены международными соглашениями.
Мюрат доложил дату планируемой акции. Сведения о планах американцев были сообщены в Москву, руководству страны. Хрущев принял весьма "мудрое решение". Дабы не обострять и без того сложные отношения с американцами, он приказал передвижению войск США не препятствовать, но предпринять такие контрмеры, чтобы сорвать проведение парада.
Что тут скажешь? Легко выдать столь "мудрое решение", да трудно его исполнить. Тем не менее, указание Хрущева было выполнено. И к этому прямое отношение имела военная разведка. Под руководством офицера ГРУ И. Читалина на контрольно-пропускном пункте, через который проходили военнослужащие армии США, была организована строгая проверка документов в соответствии с согласованной процедурой.
В результате столь тщательной проверки передвижение спешивших на парад солдат и офицеров Соединенных Штатов оказалось сильно замедлено, и к намеченному времени они опоздали. Ночью проводить парад было уже не с руки.
Так Мюрат и советская военная разведка сорвали попытку демонстрации силы и твердости США.
Большую помощь оказал нам Мюрат, когда предупредил командование советских Вооруженных сил о том, что войска США готовятся снести пограничные ограждения одного из контрольно-пропускных пунктов в Берлине. Эти события вошли в историю как "танковое противостояние" на Фридрих-штрассе. Действительно, все, что произошло 26–27 октября 1961 года, стало одним из самых драматичных моментов эпохи "холодной войны".
Чтобы быть предельно точным, приведу документы. 27 октября 1961 года министр обороны СССР Маршал Советского Союза Родион Малиновский и начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Захаров направили в ЦК КПСС доклад. Вот что они сообщали.
"1. Обстановка в Германской Демократической Республике и в Восточном Берлине в течение 26 октября и в ночь на 27 октября без изменений.
2. Войска западноберлинских оккупационных гарнизонов и западноберлинская полиция продолжали свою разведывательную деятельность и патрульную службу вдоль секторальной границы и обвода Западного Берлина. Наблюдение за границей велось наземными постами и с вертолетов.
3. В 16.15 26.10 американский вертолет, нарушив секторальную границу, углубился на территорию демократического сектора Берлина до района Карлхорст.
В 17.00 26.10 на КПП Фридрихштрассе были выведены 12 американских танков и 7 "джипов" с военнослужащими. В двадцати метрах от КПП с западной стороны было установлено 10 кинокамер.
В 18.20 все танки и автомашины, за исключением двух "джипов", были отведены в глубь Западного Берлина.
В 17.50 26.10 американская автомашина с двумя гражданскими лицами и в сопровождении трех "джипов" с вооруженными военнослужащими прошла через КПП Фридрихштрассе на территорию Демократического Берлина на 200 м и возвратилась обратно.
В 13.00 26.10 в районе советского памятника Тиргартен патрулировало два бронетранспортера, два безоткатных орудия и четыре грузовые автомашины с солдатами английских войск.
В связи с участившимися случаями провокационных выходов американских танков на КПП Фридрихштрассе, Главнокомандующий ГСВГ дал приказ один танковый батальон 68-го танкового полка 6-й гвардейской мотострелковой дивизии (30 танков) подтянуть ближе к этому району и расположить его на прилегающей улице. Использование батальона только по личному указанию Главнокомандующего Группой.
Положение войск ГСВГ без изменений".
Вот такой доклад. На следующий день 28 октября тот же Малиновский и Захаров сообщают в ЦК КПСС, что "западногерманские войска и полиция ведут разведку. В 17.55 27.11 американский гарнизон в Берлине поднят по тревоге.
Американцы продолжают провокации в районе КПП Фридрихштрассе.
В 16.25 27.10 к КПП Фридрихштрассе подошло три "джипа" и одна грузовая машина с 30 солдатами. Вслед за ними подошли 14 американских танков и остановились перед КПП. Затем три "джипа" с экипажами по четыре человека на каждом и пять солдат в пешем строю без предъявления документов провели легковую автомашину с гражданскими лицами через КПП и продвинулись на территорию Демократического Берлина на несколько десятков метров.
По приказу заместителя командующего ГСВГ к району КПП была выдвинута рота наших танков.
Увидев выдвигающиеся наши танки, вся группа американцев (в том числе и танки) быстро развернулась и возвратилась обратно.
В 1920 наша танковая рота была отведена к месту стоянки (1,5 км от КПП).
Во время этих действий в районе КПП с обеих сторон собирались толпы до 200 человек, среди которых находились фоторепортеры.
В 19.40 американцы снова выдвинули к КПП Фридрихшт-рассе 8 танков, в связи с чем наша танковая рота вновь была выдвинута к КПП.
Наши и американские танки стоят с наведенными друг на друга пушками на расстоянии 100 м.
По приказу Главнокомандующего ГСВГ от 01.00 28.10 к району оперного театра подтянут еще один танковый батальон и к утру 28.10 здесь находятся 60 наших танков.
Положение войск ГСВГ без изменений".
Кроме доклада по действию советских и американских войск непосредственно в Берлине министр обороны СССР и начальник Генштаба сообщают о проходящих в этот период учениях войск США и НАТО.
Помните предупреждение агента ЦРУ Олега Пеньковско-го о том, что, мол, СССР планирует широкомасштабные учения. А тут уже не планы, учения идут полным ходом. Соединения 7-го армейского корпуса действуют на маневрах "Осенний щит", авиаударные силы 1-го флота США рыщут у западного побережья Америки, другие силы ВМФ обучаются проводке конвоя и десантных сил у Гавайских островов, атомные подводные лодки-ракетоносцы "Джордж Вашингтон", "Теодор Рузвельт", "Патрик Генри" продолжают боевое патрулирование в Норвежском море.
Дж. Бейли, Д. Мерфи и С. Кондрашев в уже упоминаемой книге "Поле битвы - Берлин" напишут примечательные слова: "Около полуночи 27 октября на Фридрихштрассе было тридцать советских танков, однако наутро они стали разъезжаться".
Судя по докладам Малиновского и Захарова, они все-таки стали разъезжаться на сутки позже. А дальше, как пишут авторы книги: "Нет ни одного документа, который бы объяснил, каким образом кризис был разрешен". И это истинная правда. Со временем, может, и найдутся такие документы. Но суть в другом - в том, что Берлинский кризис не перерос в войну.
Правда, уже наступало другое время, и вскоре мир захлестнет новый кризис, еще более жестокий и опасный, названный историками Карибским. Но это уже совсем другая история.
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР
На всех этапах работы с ценным агентом Мюратом у руководства советской военной разведки был свой взгляд на добывание секретных натовских материалов. И тут Центр, откровенно говоря, не всегда был прав.
"Москво прекрасно знала по моим докладам, - рассказывал мне Виктор Любимов, - что зачастую Мюрат не имеет возможности определить важность, ценность и перспективность добываемого документа из-за слишком короткого времени обладания им.
Однако Центр словно не замечал моего мнения. Он снова высказывает желание предварительно получать от Мюрата название документов и их краткое содержание. Чтобы в Москве имели возможность принять решение, нужен этот документ или нет. Внешне смотрится как забота об агенте, а на самом деле - потеря времени. И опять-таки после подготовки такой аннотации по материалу и отправки ее в Москву неизвестно, окажется ли этот документ опять в руках агента.
Зная характер Мюрата, а также обстоятельства и сложность добывания материалов, я просто не знакомил агента с мнением и пожеланиями Центра, дабы не вызвать его нервозность и раздражительность".
Что ж, в Центре тоже сидят люди, и, несмотря на большой опыт и профессионализм, не всегда дают верные советы и выдвигают справедливые требования.
По свидетельству того же Любимова, Мюрат рассказывал, как в натовских структурах организована служба безопасности и контроля за сотрудниками штаба. Тем более что он сам неоднократно исполнял обязанности офицера безопасности.
Справедливости ради надо сказать, что Мюрат был высокого мнения о системе безопасности штабов НАТО. Теоретически, как он считал, в этой системе нет слабых мест: она хорошо продумана, просчитана и организована.
Существует строгое правило рассылки документов разной степени секретности. Они направляются только тем генералам и офицерам, которые по долгу службы обязаны с ними ознакомиться. И такой подход резко ограничивает круг лиц, владеющих той или иной необходимой информацией.
Дважды в день осуществляется контроль за документами. Это создает серьезное препятствие для выноса материалов из штаба. Кроме того, следует учитывать, что личный состав штабных офицеров невелик. И это тоже ограничивает круг высокоинформированных сотрудников.
Серьезными источниками для разведки, по мнению Мюрата, могут стать генералы или офицеры, занимающие должности в оперативном управлении либо в управлении связи, в отделах шифрования.
Однако всюду работают люди, и человеческий фактор даже при самой совершенной системе безопасности играет решающее значение. Сюда же следует приплюсовать и вполне объективные факторы. Ни одно воинское подразделение, штаб, учреждение не обходятся без постоянных совещаний, на которых обсуждается состояние дел, ставятся задачи, подводятся итоги деятельности. Как правило, на них присутствует большое количество военнослужащих различных категорий и специальностей. Вот вам и реальный канал утечки, если на этих совещаниях регулярно присутствует информатор иностранной военной разведки. А уж он, поверьте, в отличие от обычных офицеров, регулярно посещает подобные мероприятия, не увиливает и не ищет причину, чтобы под благовидным предлогом сбежать с совещания.
Опять же поток документов с грифами "секретно", "совершенно секретно" и "космик" настолько велик, что ежедневный контроль практически невозможен.
Мюрат обратил внимание на то, что единственный документ, за которым было самое пристальное внимание, - это так называемое "Расписание целей атомных ударов на Центрально-Европейском театре".
К разработке и последующему ознакомлению привлекался узкий круг лиц, а контроль за прохождением документа был крайне ужесточен. И в том, что Мюрату удалось добыть этот документ, имеющий самую высокую степень секретности - "космик", сыграло свою роль везение. Во всяком случае, так считал сам Мюрат. В Центре считали иначе. А если быть более точным, то Москва придерживалась старой народной мудрости: везет тому, кто везет.
Тем более что документ этот имел ряд особенностей. Мало было завладеть "Расписанием", к нему, например, прилагалась дешифровальная линейка, без которой документ, по сути, не имел особой ценности. Так вот Мюрату удалось сфотографировать эту линейку. И Центр получил, что называется, полный комплект.
В мае 1962 года на стол начальнику Информации ГРУ лег документ, подтверждающий очередную очень важную победу советской военной разведки над своим противником - агрессивным блоком НАТО.
"Сов. секретно Экз. № 1
Генерал-лейтенанту тов. Кореневскому Н.А.
Направляю добытое агентурным путем "Расписание целей атомных ударов на Центрально-Европейском театре". Документ издан штабом ВВС НАТО в Европе 9.1.62 года с грифом "Космик. Совершенно секретно".
Одновременно направляю пояснения источника к линейке для дешифрования данных этого документа.
При необходимости получения дополнительных данных по Расписанию целей прошу сообщить интересующие Вас вопросы до 31.5.62 года.
Прошу сообщить оценку и возвратить пояснения к линейке для дешифрования данных к 25 июня 1962 г.
Приложение: по тексту, только адресату
вх. № 61/120 на 414 фотокопиях.
вх. № 61/119 на 2 листах.
Генерал-лейтенант А. Коновалов.
26 мая 1962 года".
Поясню, генерал-лейтенант Коновалов являлся в ту пору начальником 1-го европейского управления ГРУ. Он руководил работой всех европейских резидентур, в том числе и французской.
Хочется обратить внимание и еще на одну весьма незаметную цифру из этого письма. В приложении указан входящий номер, 61/120, в сущности нам ничего не говорящий. А вот следующая цифра очень красноречива - 414 (!) фотокопий. Она как раз таки и характеризует тот поистине титанический труд агента Мюрата. Один документ содержит более 400 фотокопий. Целая объемистая книга, которой надо суметь завладеть, хотя бы на короткое время, перефотографировать ее, пленки сохранить и переправить в резидентуру. Что, собственно, и было успешно сделано. Несмотря на самую совершенную систему безопасности штаба НАТО.
"НАГРАДИТЬ ОРДЕНОМ ЛЕНИНА…"
В своем докладе командованию ГРУ резидент положительно оценил работу всех источников, и особенно пару Мюрат- Ананьин. Указал, что они работают с большим старанием, связь действует нормально, результаты растут как в количественном, так и качественном отношении. В связи с этим резидент ходатайствовал о награждении Мюрата советским боевым орденом.
Центр в целом согласился с оценками резидента, однако жестко указал на недостатки Ананьина в работе с агентом. При этом было подчеркнуто, что "Мюрат подавляет Ананьина и тот быстро уступает, соглашается с предложениями агента, даже если это создает угрозу безопасности". В качестве примера приводился случай, когда Ананьин по настоянию Мюрата четыре раза выходил на одно и то же место с разрывом всего в один час. Центр указал и на другие недостатки: искаженную информацию, которая была направлена в Москву, шаблонную разработку операций по связи. Начальник управления рекомендовал разнообразить каналы связи, изучить возможность привлечения наших разведчиков в других странах.
В итоге Центр дал резиденту развернутые указания по работе с Мюратом, в которых говорилось следующее:
"…Организовать и провести с Мюратом еще одну инструктивную встречу. Проведение встречи возлагается на резидента Чередеева, как на представителя Центра.
Обсудить с Мюратом вопрос о замене Ананьина на другого оперативного офицера. Работу с Мюратом, в расчете на длительную перспективу, возложить на более молодого, но опытного офицера - Любимова. Ананьина сохранить в оперативном резерве до стабилизации отношений агента с новым руководителем. При положительной реакции Мюрата замену провести после инструктивной встречи.
Решить с Мюратом вопрос о подключении к нему связника. В этом плане целесообразно использовать нашего опытного агента Луизу, которая хорошо подготовлена в вопросах связи и оперативной техники…"
Инициатива резидента наградить Мюрата советским орденом совпала с аналогичным предложением руководства оперативного управления, которое было сделано в декабре 1961 года. Уже в марте 1962 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за мужество, проявленное в сложной обстановке, и значительный вклад в укрепление обороноспособности нашей страны Мюрат удостоился высокой награды - ордена Ленина.