Таран военных кораблей явился причиной величайших катастроф на море в мирное время. Созданные для войны мощные корабли погибали от тарана при случайных столкновениях со своими же кораблями. Так были отправлены на дно в 1875 г. английский броненосец "Вэнгуард", в 1877 г. французский броненосец "Королева Бланш", в 1878 г. германский броненосец "Гроссер Курфюстр", в 1893 г. английский броненосец "Виктория", в 1904 г. японский крейсер "Кассуча" и в 1916 г. английский крейсер "Элбинг". Число человеческих жертв каждой из этих катастроф исчислялось сотнями.
Тараны броненосцев, не оправдав надежд военно-морских стратегов, явились крайней опасностью для мирных торговых кораблей. Исполинские подводные шипы даже неподвижных, стоявших в гаванях на якорях, броненосцев нередко оказывались причиной гибели пароходов, капитаны которых вели их слишком близко от форштевня, забыв о том, что перед их носом под водой выступает на несколько метров смертоносный шип.
Одной из самых тяжелых катастроф пассажирского судна, вызванных ударом о таран военного корабля, считается гибель парохода "Утопия".
"Утопия" была построена в Англии в 1874 г. фирмой "Дункан и компания". Его вместимость составляла 2730 рег. т, длина - 107,7 м, ширина - 10,7 м, высота борта - 8,2 м. Сначала это было грузовое судно, рассчитанное для трансатлантических перевозок. Но сразу же после спуска на воду его купила компания "Энкорлайн", специализировавшаяся в те годы в перевозке эмигрантов в Америку.
Следует сказать, что с середины прошлого века конкуренция между судоходными монополиями капиталистических стран на путях Северной Атлантики резко усилилась. Армия безземельных крестьян и безработных из европейских городов, эмигранты, стремившиеся за океан в поисках лучшей доли, составляли в те годы огромный пассажирский поток. Достаточно сказать, что с 1850 по 1890 г. из Европы в Америку было перевезено более полутора миллионов человек.
"Утопия" была типичным представителем класса "эмигрантского судна". Восемьдесят процентов так называемых "палубных пассажиров" размещались в специально переоборудованных твиндеках четырех трюмов. Жилые помещения пассажиров первого и второго классов находились в средней надстройке над главной палубой.
12 марта 1891 г. "Утопия", приняв в Неаполе на борт более 800 эмигрантов, вышла рейсом на Нью-Йорк. По пути пароходу необходимо было зайти в Гибралтар, чтобы пополнить запас угля для перехода через океан. Плавание до мыса Европа прошло вполне благополучно, если не считать нескольких драк между эмигрантами из-за мест на твиндеках и обнаружения в трюме трех "зайцев".
Вечером 17 марта "Утопия", обогнув мыс Европа, легла курсом на Гибралтар. Смеркалось, со стороны Атлантики дул свежий зюйд-вест, разводивший большую волну. Капитан Мак-Кич знал, что большая глубина на внешнем рейде не позволит стать судну на якорь, и решил выбрать место для стоянки у волнолома, ограждавшего внутреннюю гавань. Но из-за огней многочисленных судов, стоявших на Гибралтарском рейде, он слишком поздно понял, что место, где он намеревался отдать якорь, уже было занято другим судном. Им оказался английский броненосец "Ансон" - один из самых мощных военных кораблей Великобритании. Слева от него находился английский броненосец "Родней", по левому борту от которого на якоре стоял шведский корвет "Фрейя".
Корма "Ансона" не позволяла "Утопии" подойти ближе к волнолому. Перед капитаном парохода возникла дилемма: или немедленно отдавать якорь, дав машине задний ход, или, дав передний ход, обойти "броненосец и искать другое якорное место. Капитан Мак-Кич, видимо, рассуждал так: отдавая якорь с полного заднего хода, он рискует (если якорь не заберет грунт) удариться кормой о волнолом. Если же он будет становиться на якорь при малом заднем ходе, то пароход может потерять управляемость и при сильном зюйд-весте навалиться на "Ансон". Как бы там ни было, он дал "Утопии" полный ход вперед и положил руль на правый борт.
Как только пароход вышел на траверз боевой рубки броненосца, руль был переложен на левый борт. Таким образом Мак-Кич намеревался обойти с носа "Ансон" и встать на якорь перед волноломом с левого борта корвета "Фрейя". Но маневр капитана "Утопии" не удался. Мак-Кич не взял в расчет силу течения, усилившийся ветер и то, что под водой перед форштевнем броненосца на несколько метров вперед выступал смертоносный таран. Средняя часть "Утопии" находилась под прямым углом к форштевню "Ансона", и казалось, что еще каких-нибудь несколько секунд и пароход чисто обойдет броненосец... Но неожиданный порыв ветра навалил его левым бортом на подводный таран корабля. Борт "Утопии" даже не коснулся форштевня броненосца, но огромный острый шин "Ансона" пропорол обшивку парохода на протяжении 9 м, причем высота образовавшейся щели достигала, 5 м. Поскольку "Утопия" имела ход, шпирон броненосца сломал несколько шпангоутов, частично разрушил работавшую машину парохода и пробил водонепроницаемую переборку, отделявшую машинное отделение от третьего трюма. Вода каскадом устремилась в пробоину и начала затапливать машинное отделение и кормовой трюм. Чтобы предотвратить взрыв паровых котлов, механики стали гасить топки. Капитан Мак-Кич, поняв, что судно его обречено, отдал команду спустить на воду шлюпки и начал давать паровым гудком короткие сигналы, показывая тем самым, что судно терпит бедствие. В твиндеках и жилых помещениях парохода царила паника. Все трапы и люки были забиты людьми. Те, кто в момент удара находились на верхней палубе, бросились вниз, в твиндеки, чтобы спасти своих детей и жен. Последние же стремились выбраться из трюмов наверх. Пароход начал оседать в воду кормой и крениться на левый борт. Не прошло и 5 минут, как судно стало быстро валиться налево, крен составил 70 градусов и все шлюпки левого борта, забитые до отказа людьми, еще не вываленные за борт, оказались под водой.
С каждой секундой корма парохода все больше и больше уходила под воду. Люди, ища спасения, бросились на нос корабля, но они не могли удержаться на почти отвесно накренившейся палубе и скатывались в воду. У шлюпок правого борта была давка, то здесь, то там вспыхивали драки за место.
Прошло около 10 минут, и корма парохода села на грунт. Волны высотой метра в три стали перекатываться через полузатопленное судно. В поисках спасения люди лезли на ходовой мостик, карабкались на ванты мачт.
С каждой минутой палуба "Утопии" все больше и больше уходила под воду. Душераздирающие крики обезумевшей толпы наполнили ночной воздух над Гибралтарским рейдом. Вода уже заливала палубные люки твиндеков, увлекая вниз всех, кто не успел за что-нибудь ухватиться. Все это происходило в полной темноте при сильном зюйд-весте, который при начавшемся дожде переходил в шторм.
Почти все военные корабли и торговые суда, стоявшие на якоре в Гибралтарском проливе, спустили на воду катера, баркасы и вельботы. Но они не успели снять кого-либо с борта тонущей "Утопии", время ушло... Потеряв остатки плавучести, она через 20 минут почти полностью скрылась под водой и легла килем на дно залива недалеко от мола. Теперь из воды торчали лишь верхушка ходового мостика, дымовая труба и мачты. На поверхности воды среди плавающих деревянных обломков барахтались люди. Даже самые опытные и выносливые пловцы не смогли выбраться из этой массы обреченных, люди цеплялись друг за друга и тонули.
Операция по спасению людей осложнялась усилившимся штормом. Он продолжался до 11 часов утра.
Последнего оставшегося в живых человека военные моряки обнаружили на верхушке торчавшей из воды дымовой трубы "Утопии". К нему подошел паровой катер и по ветру на длинном фалине спустил на воду двухвесельную шлюпку. Человек на трубе повис на вытянутых руках, зацепил ногой за борт шлюпки и спрыгнул в нее. Паровой катер начал буксировать это утлое суденышко с последним, как всем казалось, спасенным. Но волны опрокинули шлюпчонку и человек погиб. Когда "Утопия" покидала Неаполь, на ее борту находились 815 палубных пассажиров, из них 85 женщин и 67 детей, 3 пассажира первого класса, 3 безбилетных пассажира, а с 59 членами экипажа всего было 880 человек.
Начавшееся в Гибралтаре спустя два дня после гибели парохода официальное расследование катастрофы показало, что спаслось 306 человек, утонуло - 574. В этот список не входят два моряка с английского крейсера "Имморталайт", которые погибли при спасении тонущих с "Утопии". Суд возложил вину за происшедшее полностью на капитана "Утопии" Мак-Кича (он был подобран с воды баркасом "Ансона"), который повел судно на якорное место, не выяснив, свободно ли оно, и пытался обогнуть броненосец "Ансон" на преступно близком расстоянии, не учтя действие ветра и течения. Хотя Мак-Кич прослужил в своей должности двадцать лет и не имел ни одной аварии, он был лишен капитанского звания и получил три года каторжных работ.
"Утопия" лежала на грунте на глубине 13 м носом и 17 м кормой. Поскольку она затрудняла судоходство на внутреннем рейде Гибралтара, ее решено было поднять. Шотландский инженер Томас Армит соорудил оригинальной конструкции кессон, с помощью которого был осуществлен подъем парохода в течение четырех месяцев.
То, что случилось с "Утопией", спустя девять лет произошло с английским лайнером "Персидский монарх", принадлежавшим судоходной фирме "Уилсонлайн". В сентябре 1900 г. он наткнулся на подводный таран стоявшего на якоре в заливе Сан-Франциско американского броненосца "Айова" и через 20 минут затонул. К счастью, дело обошлось без жертв.
Говоря о катастрофе "Утопии", нельзя не сказать несколько слов о том, что ее необычным характером заинтересовался выдающийся русский ученый и флотоводец адмирал Степан Осипович Макаров. Известно, что он по приглашению Управления торговли Великобритании 11 января 1896 г. прочитал в Гонконге доклад, в котором изложил меры по уменьшению последствий в результате столкновения судов. Его доклад слушали многие известные в те годы кораблестроители, морские инженеры, капитаны торговых судов, судовладельцы и офицеры военно-морского флота. С.О. Макаров рассказал о предложенном им пластыре для подведения под пробоину корабля, о водонепроницаемых переборках и щитах для шпиронов военных кораблей, стоящих на рейде. Пластырь экспонировался на Всемирной венской выставке и получил всеобщее одобрение. В одной из своих статей о подводных таранах, опубликованной в "Морском Сборнике" № 7 за 1896 г., С.О. Макаров писал: "Если бы на таран был надет щит, то можно было предотвратить гибель людей. Столкновение ("Утопии" - Л. С.) произошло, когда судно почти не имело хода, его просто дрейфовало на нос броненосца, имевшего таран".
У адмирала С.О. Макарова было еще одно оригинальное изобретение - бронебойный наконечник (так называемый "макаровский бронебойный колпак"), которое сделало броню пробиваемой. Это изобретение привело к тому, что средства нападения кораблей - артиллерия - взяли перевес над средствами их защиты - броней. "Макаровский колпак" и быстрое совершенствование минно-торпедного оружия скоро окончательно вытеснили возрожденное в середине прошлого века древнее оружие морского боя. Но еще на протяжении долгих лет, вплоть до начала первой мировой войны, кораблестроители почти всех стран в проектах дредноутов, линейных кораблей и крейсеров по традиции (а сила традиций на флоте очень велика) предусматривали таран как важнейший узел конструкции корпуса корабля. Позже в таранах стали помещать носовой подводный торпедный аппарат. Но ни в русско-японской, ни в испано-американской, ни в первой мировой войне никому, несмотря на неоднократные попытки, не удалось таранным ударом или выпущенной из шпирона торпедой отправить на дно хотя бы один корабль противника...
ГЛАВА 5. "БАБУШКИН ПАРОХОД"
- Вот идет "Портленд", - говорили когда-то жители Бостона и Портленда, сверяя по нему часы. За восемь лет службы парохода они привыкли к громкому гудку и шлепанью его огромных плиц.
Деревянный колесный пароход "Портленд" был построен в 1890 г. на верфях города Бат в штате Мэн фирмой "Патти и компания". Судно проектировал Вильям Патти. Его тоннаж составлял 2300 рег. т, длина - 89 м, ширина - 13 м, высота борта до главной палубы - 3,4 м. Паровая машина с балансиром обеспечивала ему ход в 14 узлов. Пароход мог принять 700 пассажиров и 400 т груза. Он славился своими мореходными качествами, надежностью постройки и комфортабельностью. "Портленд" - гордость судоходной фирмы "Бостон энд Портленд стим пакет компании - имел электрическое освещение, телефоны и даже электропривод руля.
Удачная конструкция механических плиц обеспечивала плавность хода. Он отличался от прочих судов богатой отделкой кают и салонов в викторианском стиле, где были мягкие диваны и кресла, красные ковры, бронза, в каютах стояли никелированные кровати и умывальники.
Все на "Портленде" было сделано под "старую добрую старину", и фирма, владевшая пароходом, получила прозвище "Бабушкина компания".
В субботу, 26 ноября 1898 г., пароход готовился к плаванию из Бостона в Портленд. Погода портилась. Синоптики дали прогноз: "Сильный снегопад и потепление ночью. В воскресенье - снег и значительное похолодание. Ветер юго-восточный, переходящий к ночи в северо-западный шторм". Было известно, что на Новую Англию 28 ноября одновременно надвинутся два циклона: один со стороны Великих озер, другой - со стороны Мексиканского залива.
Субботний день выдался ясным, солнечным. Но к заходу солнца небо заволокло тучами, к 7 часам вечера с северо-востока задул ветер. Его скорость составляла 13 миль в час. Вскоре он перешел в сильнейший шторм, который свирепствовал сутки. В районе Глостера, Виньярда Хэвена, Провинстауна и Бостона берега были усеяны обломками кораблей: погибло 141 судно и 456 человек.
"Портленд" должен был отойти по расписанию в 19 часов. Желающих попасть на пароход, несмотря на шторм, было предостаточно. Это объяснялось тем, что недавно был праздник Дня Благодарения и многие жители Портленда, погостив у родных в Нью-Йорке, Филадельфии и Бостоне, возвращались домой. Многие из них ехали в Портленд после окончания Бостонской ежегодной механической ярмарки. Все они рассчитывали прибыть домой в воскресенье, отдохнуть с дороги и начать новую трудовую неделю.
В 10 часов 30 минут утра судоходная компания в Бостоне получила от Бюро прогнозов бюллетень, где говорилось, что на город надвигается шторм значительной силы, а в 15 часов 15 минут из Нью-Йорка пришла телеграмма, предупреждавшая компанию о том, что там уже бушевал сильный шторм от норд-веста. В 18 часов 15 минут Нью-Йорк еще раз телеграфировал, что сильный шторм продолжается.
Генеральный директор фирмы "Бостон энд Портленд стим пакет компани" Джон Лискомб послал Генри Бланшарду - капитану "Портленда" - записку, в которой советовал отложить выход парохода до наступления хорошей погоды.
Однако капитан имел твердое намерение выйти в рейс. Видимо, он считал ожидавшийся шторм не таким уж опасным по сравнению с десятками тех, которые ему пришлось пережить за долгие годы работы на стомильной трассе Бостон - Портленд. Ведь "Портленд" прекрасно переносил даже самые свирепые штормы, часто дующие с юга.
За час до отхода в каюту капитана постучал один из пассажиров, который должен был отправиться в рейс, старый приятель Бланшарда, морской капитан Лейтон. Он спросил, неужели тот действительно намерен выходить в рейс в такую погоду. Капитан "Портленда" ответил, что да. Лейтон взял свой саквояж и молча направился к сходням.
В 17 часов 30 минут Бланшарда вызвали на причал: по телефону звонил капитан Александр Деннисон из Портленда, он передал совет управляющего компанией в Портленде задержаться с выходом до 21 часа. Деннисон сказал: "Я лично вечером в рейс не иду - здесь дует на все 60!"
Но Бланшард ответил, что его судно отдает швартовы по графику точно в 19 часов. Он добавил, что направление шторма ему известно и что, по его расчетам, последний достигнет Портленда после того, как он станет там к причалу.
В свою очередь Бланшард посоветовал Деннисону идти вдоль берега, иначе он будет застигнут штормом до того, как дойдет до Бостона. Видимо, Бланшард хотел подчеркнуть, что он намного опытнее Деннисона, которого по молодости в компании за глаза звали "капитан-юнец".
За 10 минут до отхода к капитану "Портленда" пришел его старший сын Чарльз, который работал в Бостоне. Он случайно проходил по Атлантик авеню и с удивлением увидел, что пароход отца готовится к выходу в море. Старший Бланшард объяснил сыну, что, невзирая на шторм, выходит в рейс, потому что назавтра договорился с двумя его братьями встретиться у себя дома. "К тому же я не хочу нарушать график", - добавил капитан.
В 18 часов 40 минут ветер в гавани усилился. Инеем покрылись сделанные из красного дерева поручни парохода и бронзовый орел на его рулевой рубке. Но капитан не изменил своего решения.
Позже, уже после катастрофы, двенадцать капитанов на суде признались, что будь на его месте, тоже бы вышли в море.
В 18 часов 55 минут с "Портленда" отдали последний кормовой швартов. Говорят, что Бланшард крикнул знакомому вахтенному на причале: "Посматривай меня. Может быть, я возвращусь. Примешь концы".
Ровно в 19 часов над Индийским причалом в гавани Бостона в морозном воздухе прозвучал прощальный бас "Портленда", и лоцман Льюйс Нельсон повел судно на восток.
На борту парохода было 108 пассажиров и 68 членов экипажа.
В городе в это время валил густой снег, барометр продолжал падать. Ветер от норд-веста дул со скоростью 13 миль в час.
Когда "Портленд" выходил из гавани, в нее входил пароход "Кэннелби", поддерживавший регулярную линию между Бостоном, Батом, Бутбеем и портами штата Мэн. Это судно уже было вышло в море за остров Диир, но его капитан Ясон Коллинз счел нужным вернуться. Отдавая якорь на внутреннем рейде, он дал "Портленду" предупредительный гудок, но Бланшард прошел мимо.
В 19 часов 20 минут смотритель маяка на острове Диир Уэсли Пингри сделал в вахтенном журнале запись о выходе "Портленда" в море. У выхода из гавани "Портленд" видели с входящего в порт парохода "Моунт Дезерт", которым командовал капитан Вильям Ро. Пароходы разошлись на траверзе Грейвз Лейдж. Капитану "Моунт Дезерт" казалось, что "Портленд" обязательно вернется в порт. Но этого не случилось... "Портленд" видел и капитан Джозеф Кемп, командовавший буксиром "Силф № 8", когда проходил остров Диир.
Рыболовное судно "Мауд Эс" встретило "Портленд" примерно в четырех милях к юго-западу от острова Тэчер. Капитан Вильямс Томас сказал своему рулевому: "Вон идет "Портленд". Что-то он слишком близко подошел к Тэчеру". Это было спустя два с половиной часа после выхода парохода из Бостона. В это же время смотритель маяка острова Тэчер видел как "Портленд" прошел мимо на расстоянии 150 м.
Бланшард продолжал вести свое судно вдоль берега навстречу северо-западному шторму. Волнение все больше увеличивалось, дул ветер, снег валил плотными хлопьями.
В это время в Бостоне жизнь, как и прежде, шла своим чередом. Из-за непогоды жители города сидели по домам. В театре ставили новую пьесу "Шарлатан", студенты танцевали, так как была суббота -день их отдыха.