Дошли ли эти донесения до В.И. Ленина – неизвестно. Во всяком случае, в Биохронике о них не говорится. Зато известны две телеграммы Ленина от 6 мая: 1) Белобородову – "Крайне удивлен, что и во второй Вашей телеграмме ни слова о ходе порученного Вам дела. Ускорение абсолютно необходимо. Спешите и подгоняйте всех. Отвечайте подробнее"; 2) Сокольникову и Колегаеву – "Промедление с подавлением восстания прямо-таки возмутительно. Сегодня видел известие, что подавление не подвигается. Необходимо принять самые энергичные меры и вырвать с корнем медлительность. Не послать ли еще добавочные силы чекистов? Телеграфируйте подробнее. Проволочка с восстанием нетерпима".
Условия РВС Южного фронта были переданы повстанцам. Сдача на условиях выдачи командного состава повстанческому руководству не улыбнулась. Отныне его ориентация резко изменилась. И все же часть повстанцев была готова продолжить переговоры и положить оружие.
23 апреля (6 мая) бои на повстанческом фронте вспыхнули с новой силой. Прибоченко доносил: "В наше наступление 6 мая к нашему разъезду вышел навстречу делегат от казаков, его направляют сегодня в РВС 9 для информации. В тот же раз выходила колонна казаков, как выяснилось потом, для сдачи, но наш пулемет и артиллерия обстреляли их на расстоянии 400–600 шагов, после чего завязалась перестрелка с обеих сторон из ружей и артиллерии". 14 повстанцев было убито.
Повстанцы, видимо, были в смятении. В полках начались перевыборы командного состава. Так, 23 апреля (6 мая) был избран новый командир Мигулинского пешего полка – хорунжий П.С. Прибытков.
Сотрудники ЧК Смирнов и Балакирев сообщили, что восставшие желали послать своих представителей во ВЦИК для объяснения, но нашим штабом переговоры были запрещены, причем казачьи делегаты "понесли поранения" нашими снарядами, после чего "поклялись переговоров не вести и умереть всем с честью".
103-й полк красных, двигаясь вдоль Дона, вышел к хутору Белогорка и настиг там какой-то обоз, отступающий к Вёшенской. Но другие части – 104-й, 13-й кавалерийский полки и курсанты – к Вёшенской не вышли, увязли у Наполова и Верхне-Чирского, и 103-й полк вынужден был остановиться.
Чтобы отвлечь внимание повстанцев от направления главного удара, экспедиционные войска перешли в наступление от Усть-Хоперской, а на левом берегу Дона атаковали хутор Медвежий и слободу Солонка. Кронштадтский полк ударил на деревню Березняги.
Под Усть-Хоперской при помощи бронеавтомобиля "Фиат" красные, по их сведениям, "перебили несколько сот казаков". Но под Березнягами они потерпели поражение. Ставка делалась на Кронштадтский полк, его даже разделили "для устойчивости" фронта экспедиционных войск. Но "полк с выбитыми кадрами спешно перед отправкой на Дон был пополнен бородатыми дядями – ратниками Мировой войны… и молодняком, не успевшим познакомиться даже с запасными батальонами… И речи политрука о задачах пролетарской революции вызывали у них пока только тяжкие вздохи". В целом полк состоял "не из матросов, а из рабочих и отчасти штрафных (дезертиров)". Из штрафных состоял весь 3-й батальон полка.
При атаке на Березняги этот 3-й батальон был встречен контратакой и "позорно бежал", потеряв 120 человек и оставив 8 пулеметов. Благодаря стойкости комсостава и коммунистов удалось спасти остальные.
Повстанцы со своей стороны подтверждали, что под Березнягами "отбились от матросов" и взяли 120 пленных, но всех их расстреляли ("Пленных тут же расстреляли, так как все казаки были очень озлоблены").
Перейдя в наступление, повстанцы разбили под Новобогородицком батальоны Калачовского полка и 2-й Богучарский полк (из караульных частей) на линии Лиманский – Глубокая.
24 апреля (7 мая) день неустойчивого равновесия. Боковская конная группа красных двинулась в наступление из района Грушевский – Ягодный, обходя Каргинскую с северо-востока, заняла эту станицу, но была выбита, потеряв 11 раненых.
Курсанты были окружены в хуторе Лиховидове. 13-й кавалерийский полк вел тяжелый бой за хутор Верхне-Чирский.
Красное командование планировало оттянуть 103-й полк обратно на Варваринский, а другими полками с севера ударить на Верхне-Чирский. Курсантам – прорваться на хутор Яблоновский, а дивизиону 13-го кавалерийского полка выдвинуться на Гусынку-Климовку. К Яблоновскому подтягивался 104-й полк, к Колодезному из Тиховского – 107-й. К 8 мая планировалось занять линию Яблоновский – Верхне-Чирский – Варваринский. То есть линия фронта выравнивалась, создавался подвижный резерв (107-й полк), конница прикрывала наиболее опасный правый фланг.
Как видим, в разгар боев идея таранных кулаков сменилась идеей выравнивания фронта, выдавливания.
Казаки в ожидании нового наступления концентрировали силы в районе хуторов Токин – Фролов – Водянской – Базковский. Сюда прибыл с Казанским конным полком (5 сотен) и партизанским отрядом хорунжего Шумилина командир 3-й повстанческой дивизии сотник Егоров, до этого дравшийся под Варваринским. Партизанский отряд сразу же был пополнен за счет казаков 2-й Мигулинской дивизии.
Сами мигулинцы концентрировали силы у хуторов Ейский (3 сотни – до 900 человек) и Наполов (2 пешие и 1 конная сотни – до 1 тысячи человек). Видимо, в эти особые сотни явились стар и млад из названных хуторов. Сюда же прибыли 3 конные сотни, 30 тысяч патронов и 1 пулемет из Каргинской, из 1-й повстанческой дивизии.
25 апреля (8 мая) в 6 утра начали наступления экспедиционные войска 9-й армии. Батальон лыжников двинулся из Усть-Хоперской на хутора Чеботарев и Ягодный. Несмотря на это, с угрожаемого участка были сняты конная и пешая сотня Вёшенского полка Отдельной бригады и переброшены в хутор Меркуловский на поддержку казанцам и мигулинцам. Более того, 5-я повстанческая дивизия нанесла отвлекающий удар всеми четырьмя полками – попыталась прорваться в Хоперский округ, – но была отбита, оставив на поле боя, по данным красных, 100 убитых и 70 раненых.
Экспедиционные войска 8-й армии 25 апреля (8 мая) к 20 часам за день боев заняли линию Тиховской – Калиновский – Варваринский – Наполов – Лиховидов.
Повстанческая ударная группа из хуторов Водянского – Фролова – Базковского в сумерках бросилась вперед. Встречным ударом был отброшен наступавший на хутор Ейский 104-й полк. Казанская конница и партизанский отряд прорвались на хутора Провальский – Колодезный и достигли хутора Сетраков. Оттуда казанцы повернули и нанесли удар вдоль дороги Мешковская – Федоровский – Казанская. В станице Мешковской ими был захвачен и уничтожен штаб 1-й экспедиционной бригады, комиссар бригады Михайлов – зарублен. Связь между красными бригадами прервалась.
2-я повстанческая дивизия навалилась на разрозненные красные части. Как сообщали красные, "упорство, доходящее до безумия, проявили казаки, когда возникала возможность захватить патроны". Утром 26 апреля (9 мая) курсанты и батальон Кронштадтского полка вновь оказались в окружении в хуторе Лиховидове и с трудом пробились на хутор Поповский. Красные оставили Мигулинскую и едва удержали от подходивших мигулинцев и вёшенцев Мешковскую.
Казанская конница, возвращаясь из рейда, вышла к своей станице, но на переправе через Дон была прихвачена 103-м Богучарским полком, который стремительно, но в порядке уходил из Варваринского и Мигулинской. После боя, доходившего до рукопашной, казанцы переправились, потеряв убитыми начальника партизанского отряда хорунжего Шумилина и одного из инициаторов восстания подхорунжего Алиманова.
Советское командование признавало, что только после прорыва 25–26 апреля (8–9 мая) у Мешковской было уделено должное внимание возможности прорыва повстанцев на соединение с Донской армией.
27-28 апреля (10–11 мая) повстанцы вели упорные бои за овладение Мешковской и Скельным, где держали оборону курсанты. В бою погиб командир 2-го батальона Мигулинского пешего полка В. Сергеев. Под политкомом экспедиционных войск Колегаевым была убита лошадь, сам он сильно расшибся.
28 апреля (11 мая) в штабе Южного фронта было получено ложное сообщение, что повстанцы прорвались на Миллерово, и последовал приказ экспедиционным войскам наступать с севера и востока, чтобы оттянуть силы повстанцев, а 29 апреля (12 мая) – приказ экспедиционным войскам об обороне и удержании позиций. Наконец. 30 апреля (13 мая) пришло успокоительное донесение, что 28 апреля (11 мая) у Мешковской казаки понесли большие потери, а причина наступления – отсутствие патронов, которые они думали захватить в Мешковской.
Впрочем, наступление советских войск с севера было невозможно. 3-я бригада экспедиционных войск 8-й армии была расстроена, батальоны 3-го Кронштадтского полка отказались идти в наступление во второй раз после первого неудачного боя.
Северная группа экспедиционных войск 9-й армии 27 апреля (10 мая) заняла хутор Ежовский, но была там окружена и после 8-часового боя еле прорвалась и ушла на Усть-Бузулуцкую, в бою были потеряны 1 орудие и 6 пулеметов (еще 4 пулемета потерял конный дивизион), добровольческие отряды красных казаков "в бою предательски перешли на сторону повстанцев" (речь идет о входивших в северную группу с 13 (26) апреля дружинах Акишевской, Алексеевской и Усть-Бузулукской станиц).
Дороги на Акишевскую и Тишанскую для повстанцев были открыты. В близлежащих хуторах вспыхнуло восстание, но к вечеру было подавлено, причем был отдан приказ "зачинщиков расстреливать на месте, а не таскать по штабам".
Но казаки (их силы на этом направлении красные определяли в 7–8 полков кавалерии, 2 полка пехоты, 2 орудия, 4–5 пулеметов) на север не пошли.
Северо-восточный участок повстанческого фронта за весь период восстания оставался самым стабильным, "неподвижным", так как здесь красные удерживали на правом берегу Хопра станицу Слащевскую и рядом с ней хутор Крутовской, как своего рода плацдарм, с которого могли перейти в наступление вглубь Верхне-Донского округа. Сама станица Слащевская высилась на меловом косогоре, и доступ к ней был только с южной стороны. Взять ее было очень трудно. Бои шли в основном севернее Слащевской, где повстанцы и противостоящие им заамурцы "упражнялись в наездничестве". Оставить Слащевскую без присмотра повстанческое командование не могло.
Во время разлива, когда Слащевская и Крутовской были отрезаны от левого берега и главных сил, повстанцы пытались захватить Крутовской. Ночной атакой хутор был взят, а защищавшие его красные казаки после рукопашной загнаны по пояс в воду. Однако, стоя в воде, красные оторвались от повстанцев, которые в холодную воду не полезли, и открыли огонь. Повстанцы, не имея патронов, сначала прятались за плетнями, но с рассветом "с большой досадой" ушли из хутора.
Чтобы наступать на север или северо-восток, за Хопер, повстанцам так или иначе надо было брать Слащевскую. Атака была назначена на 29 апреля (12 мая). Ночью перед атакой из Слащевской к повстанцам пришли несколько казаков, сообщили пароль и указали место двух красных застав. Взвод вахмистра И. Ушакова обе заставы снял той же ночью без выстрела.
На рассвете Решетовская сотня Вёшенского полка под командованием вахмистра Антипова (300 казаков) в пешем строю пошла на Слащевскую. Остальные сотни полка стояли в резерве, так как местность не позволяла развернуть большие силы. Красная батарея из-за Хопра открыла огонь, с колокольни ударили красные пулеметы. Неся потери, повстанцы все же ворвались в станицу и сбросили красных в Хопер. По сведениям Е.Ф. Кочетова, в Слащевской было захвачено 4 пулемета и много патронов, красных убили больше 300, сами потеряли около 200 убитыми. Из одной лишь Решетовской сотни было убито 63 казака. По советским сводкам видно, что Слащевскую заняли в 18 часов. То есть бой шел целый день.
Судя по советским сводкам, красные Слащевскую удержали, убили 50 повстанцев и взяли в плен 24.
На следующий день Московский и Заамурский полки с батареей повели наступление севернее Слащевской от хутора Кузнечикова на хутор Шакин.
По версии Е.Ф. Кочетова, Ушаковская и Колундаевская сотни Вёшенского полка сдерживали это наступление. Колундаевская сотня спешилась и залегла за Слащевским шляхом, а Ушаковская рассыпала лаву перед красными. Красные наступали цепями, имея на фланге 3 эскадрона кавалерии во взводных колоннах.
Ушаковская сотня перевалила шлях и укрылась в лощине, Колундаевская открыла огонь. Красная пехота остановилась, не доходя шляха, и стала окапываться.
Командир Вёшенского полка Дарин (которого Е.Ф. Кочетов в своих воспоминаниях характеризует: "туповатого толку (пехотинец)") приказал Ушаковской сотне атаковать красную пехоту. Кочетов указал ему на три эскадрона красной кавалерии. Дарин ответил, что на них ударит Белогорская сотня (из хоперских повстанцев), а ушаковцев поддержит Колундаевская сотня.
Е.Ф. Кочетов с Ушаковской сотней на рысях подошел к шляху, перевалил его и атаковал. "…Понеслись, как только могли кони идти. Доскакали до первой цепи, пехота побегла, побросала винтовки, поднявши руки. Пошли во всю мочь на вторую. В этот момент из Крутой балки выскочили три эскадрона конных красных казаков и с фланга сразу смяли мою сотню. Мы повернули назад, стали уходить как попало.
После этой атаки в сотне недоставало пять казаков, моих хуторцов. После оказалось, что этих белогорских сотен и не было. Да и Колундаевская сотня пока добегла до коноводов, села на коней, построилась… А тут все застыло. Ведь атака это момент: минуту опоздал, все пропадает".
5-й Заамурский полк в своих сводках подтверждает, что 30 апреля (13) мая две сотни полка провели атаку в конном строю, ударили в правый фланг наступающим повстанцам.
В целом бои за Слащевскую и севернее ее так и остались боями местного значения.
На восточном направлении экспедиционные войска и повстанцы обменялись не менее ощутимыми ударами. 27 апреля (10 мая) казаки повели наступление на Усть-Хоперскую, но были отбиты. Красные при помощи броневика "Фиат", преследуя, заняли хутора Бобровский, Зимовнов, Чеботарев и Девяткин, взяли 2 пулемета и пленных.
В ночь с 27 на 28 апреля (10–11 мая) казаки атаковали Боковскую и произвели налет на хутор Горбатов, но тоже неудачно. Наградные документы на Саратовский кавалерийский полк (полк был награжден почетным Красным Знаменем) гласят: "В мае месяце 1919 года на повстанческом Вёшенском фронте полк занимал хут. Горбатов. В ночь с 23 на 24 (дата дана ошибочно, с неверной поправкой. – А.В.) противник силою до 1500 сабель окружил его и, прорвавшись в хутор, разъединил полк на две части. Несмотря на это, красноармейцы быстро оправились, и завязался горячий бой. Отрезанные 1-й и 4-й эскадроны, врезавшись в гущу противника, пробились и соединились с остальной частью полка. Затем, отойдя за хутор, полк бросился в контратаку и выбил из него противника с большими для него потерями".
Повстанцы действительно оставили на поле боя 26 убитых казаков и командира 3-й сотни 2-го Вёшенского полка Баранова, 137 раненых были увезены в станицу Вёшенскую.
Но все это были уже частные столкновения. Главным итогом боев 18–29 апреля (1-12 мая) 1919 года был срыв очередного наступления экспедиционных войск на повстанцев.
30 апреля (13 мая) П.Н. Кудинов отдал приказ № 12 по повстанческим войскам: "Приношу мою глубокую благодарность героям защитникам Тихого Дона и поруганных прав человечества от насилий и глумлений кровожадных банд коммунистов: 3-й славной дивизии за бои с 25 по 29 апреля с.г., 4-й и 5-й дивизии за бой с 27 по 29 апреля с.г. и неустрашимым героям 1-й отдельной бригады: 3-й конной Ягодницкой сотне и отдельно 5-й пешей сотне верхней части станицы Вёшенской за бой 27-го у х. Горбатова.
Верьте, что не только Батюшка Дон, но и поруганная и угнетенная Россия преклонится перед вашим мужеством".
В ходе боев большие потери понесли части экспедиционной дивизии 9-й армии. Почти вдвое сократился состав 5-го кавдивизиона и батальона лыжников (на 15 мая 1919 года – 486 штыков).
Наступавшая экспедиционная дивизия 8-й армии пострадала еще больше. В двух батальонах Кронштадтского полка, приданных 3-й бригаде, от 1325 штыков осталось 500, из них "половина ненадежных". Калачовский полк бригады характеризовался как "неустойчивый", а Воронежский конный – как "небоеспособный". 104-й стрелковый полк вообще разбежался.
В целом потери экспедиционных войск 8-й армии с 1 по 15 мая н.с. были следующие: