В узбекской парторганизации известна "группа 18-ти". Организатором этой группы был я. Когда проводилась земельная реформа, в целях наделения землей бедняцких слоев населения Узбекистана, в этот период значительно оживилась кулацко-байская верхушка. Кроме того, часть ответственных работников Узбекистана была недовольна этой реформой. Я использовал это недовольство и начал формировать группу узбекских националистов.
Вышинский. Это какой год?
Ходжаев. Это, примерно, середина 1925 года. Эта группа "18-ти" решила провести известное давление на партию. Исходила она из того, что крупных работников не так-то уж много в Узбекистане. Если эти 18 человек, наиболее видные люди, в виде протеста подадут в отставку, то этого достаточно будет для того, чтобы партия пошла на известные уступки байству и кулачеству. Этим путем хотели захватить партийное руководство в Узбекистане. Мы рассчитывали в этом своем маневре тогда на одного из руководителей Компартии Узбекистана Икрамова; рассчитывали, зная, что он в период 1918-20 годов, будучи еще молодым человеком, участвовал в буржуазно-националистических организациях Туркестана.
Вышинский. В каких организациях?
Ходжаев. Это была пантюркистская организация, которой руководил Рыскулов. Мне было известно, что Икрамов принадлежал к этой группировке, но почему-то Икрамов с нами не объединялся, а мы с ним не вели никаких непосредственных переговоров. Мы оказались битыми на съезде. После этого опять мы решили законспирироваться, подали заявление, что мы ошибались, неправильно поступали, что мы согласны проводить линию партии.
Вышинский. Второй раз сманеврировали?
Ходжаев. Второй раз сдвурушничал. Между 1925-1928 годами у меня происходило сближение с Икрамовым на почве практической работы. Икрамов работал в ЦК, я - в Совнаркоме. Это сближение привело к тому, что я узнал, что у Икрамова есть своя националистическая группа, которая называется "Милли Истиклял", что значит "национальная независимость". Мы с ним не то что объединились, но начали контактировать нашу работу.
Вышинский. Подсудимый Икрамов, вы были членом подпольной националистической организации в 1928 году?
Икрамов. Да.
Вышинский. Эта организация называлась "Милли Истиклял"?
Икрамов. Да.
Вышинский. Значит, в этой части показания Ходжаева правильны?
Икрамов. Правильны.
Вышинский. Ходжаев был членом подпольной националистической фашистской организации "Милли Истиклял"?
Икрамов. Нет, Файзулла Ходжаев не был. У Ходжаева была своя организация.
Вышинский. Значит, Ходжаев был в своей организации, а вы в своей. Обе организации буржуазно-националистические, фашистского типа?
Икрамов. Правильно. Но что контакт сами установили, - это неправильно. Контакт установлен под нажимом правого центра.
Вышинский. То есть?
Икрамов. Под нажимом Бухарина и под непосредственным руководством Антипова сконтактировали работу двух националистических организаций.
Вышинский. В чем же у вас разногласия с Ходжаевым?
Икрамов. Я говорю, что не в 1928 году, а в 1933 году, под нажимом Бухарина.
Вышинский. А в 1928 году не контактировали?
Икрамов. Нет.
Ходжаев. Мне кажется, Икрамову хочется кое от каких фактов отмахнуться. До того периода, как мы пошли на союз с правыми, мы с Икрамовым, главным образом, были руководителями, по существу говоря, широкой антисоветской работы. В чем она заключалась? Во-первых, в том, что мы поставили перед собой задачу захвата нашими националистическими кадрами целого ряда советских организаций в Узбекистане, таких органов, как Наркомпрос, чтобы школы иметь в своих руках, университет иметь в своих руках, печать, плановые организации, Наркомзем и так далее. И должен сказать, что эту задачу мы осуществили.
Вышинский. Кто мы?
Ходжаев. Я и Икрамов. В нашем лице были две националистические организации, о которых я говорил.
Вышинский. Обвиняемый Икрамов, в этой части вы согласны с показаниями обвиняемого Ходжаева?
Икрамов. Согласен.
Вышинский. Подсудимый Ходжаев, откуда вам известно, что организация Икрамова тоже действовала?
Ходжаев. Я в предварительных показаниях указывал конкретные факты. В 1928 году от имени Икрамова ко мне явился некий Бурнашев, ближайший помощник Икрамова.
Вышинский. Подсудимый Икрамов, то, что Ходжаев говорит, что к нему приходил Бурнашев от вашего имени говорить, - это факт?
Икрамов. Факт.
Вышинский. Дальше.
Ходжаев. В конце 1929 или начале 1930 года были арестованы два ближайших друга Икрамова и участники организации - Рамзи и Бату.
Вышинский. Кем они были?
Икрамов. Рамзи был руководителем научно-исследовательского института, а Бату - в Наркомпросе был главным по культурным делам.
Вышинский. За что они были арестованы?
Икрамов. За участие в националистической контрреволюционной организации.
Ходжаев. И вот, когда произошел арест этих людей, первый, к кому обратился Икрамов по поводу ареста этих лиц, был я.
Вышинский. Почему?
Ходжаев. Потому, что он струсил, он думал, что дело коснется его. Я перехожу к более существенной части моего показания, которая относится к периоду 1928 года, то есть к периоду составления первой пятилетки. Я не знаю, известно ли суду, что у буржуазных националистов, особенно в Средней Азии, существовала такая теория - организовать замкнутое хозяйство, то есть сделать так, чтобы хозяйство Республики развивалось независимо от других частей Союза. И вот эту теорию мы претворили в жизнь, то есть мы составили первую пятилетку, которая шла вразрез с директивами Союзного правительства и соответствовала установкам националистов на замкнутое хозяйство. Мы планировали хозяйство таким образом, чтобы меньше иметь хлопка.
Этот план был расшифрован в Москве. Правительство не приняло эту пятилетку. По инициативе Сталина был поставлен вопрос о пересмотре хлопковой программы. И вот, для того чтобы сломать эту новую директиву ЦК ВКП(б) и правительства, чтобы не дать хлопка, мы создали новый план, дутый, значительно преувеличенный. Мы стали проводить теорию монокультуры, то есть теорию одной культуры в сельском хозяйстве, как доминирующей культуры, - хлопок. Для этого надо было разбить, разгромить севооборот, уничтожить луга, то есть, клевер, корма, вытеснить на поливных землях не только пшеницу, ячмень, но и такую культуру, как рис. А это означало - вызвать колоссальное недовольство народа, потому что мы представили дело так: план московский, мы, якобы, московские приказчики, мы осуществляем директивы Москвы. - "Недовольны? Так, вот жалуйтесь на Москву". Эту задачу мы поставили.
Вышинский. Провокационную задачу?
Ходжаев. Провокационную задачу, поставили ее сознательно и осуществляли в течение ряда лет.
К чему это привело? Это привело действительно к уничтожению севооборота, это привело к снижению поголовья скота, это привело к снижению шелководства. Это привело, в конце концов, и к снижению самой урожайности хлопка. И поэтому Узбекистан годами не выполнял планы по хлопку.
Мы планировали так, что, скажем, в Фергане - в основной хлопковой базе Советского Союза, в Бухаре - вторая в то время база, процент хлопководства доходил до 96-98. Если у крестьянина 10 га земли, он должен на 8 га или на 9 га посеять хлопок. Сами понимаете, если один гектар остается на все остальное, то это хозяйство начинает гибнуть.
Это было сделано вполне сознательно нашей организацией, под моим руководством, под руководством Икрамова.
Вышинский. Подсудимый Икрамов, что вы скажете по поводу этих объяснений?
Икрамов. Я их полностью подтверждаю. Но я еще хочу дополнить. В этом деле нашим союзником (договоренности не было, а было молчаливое согласие), нашими союзниками были троцкисты.
Председательствующий. Подсудимый Ходжаев, продолжайте ваши показания.
Ходжаев. Перехожу к третьему этапу. Я уже говорил вначале, что, начиная с 1930 года, я связался с правыми в лице Рыкова.
Это было в 1930 году, на одном из приемов по официальным делам.
Мы условились насчет методов нашей работы. На первое время Рыков дал мне следующие установки: во-первых, вредительство, главным образом, в области сельского хозяйства. Второе - это то, что надо объединять все возможные оппозиционные группировки и силы, какие найдутся, и направить эти силы против руководства ВКП(б), против правительства, активизируя вредительство, провокационные методы работы, антисоветскую деятельность.
В осуществление этой директивы Рыкова мы начали проводить это вредительство.
В 1933 году осенью приехал в Узбекистан Бухарин. Со слов Икрамова я знаю о беседах между Бухариным и Икрамовым и о тех директивах, какие оставил Бухарин для нашей националистической организации.
В 1934 году в Узбекистан приехал Антипов. Антипов мне непосредственно дал директиву активизировать вредительство, диверсионную работу. Мало того, надо провокационную работу усилить, чтобы было достигнуто большое недовольство масс, более активно приступить к формированию повстанческих групп, в Узбекистане надо создать пару террористических групп, на всякий случай, понадобятся, мол. И последнее - нам надо связаться непосредственно с Англией, как с той страной, которая больше может быть заинтересована в разрешении судеб Средней Азии.
В 1936 году приехал в Ташкент Бухарин. Это было в августе 1936 года. Бухарин меня спросил, как мы осуществляем директивы правого центра. Я ему рассказал о широких планах вредительства. Но Бухарина эта моя информация не удовлетворила. Не удовлетворила не потому, что мы плохо проводили вредительство и антисоветскую провокационную работу, а потому, что, во-первых, отсутствовали повстанческие кадры, во-вторых, отсутствовали оформленные террористические группы и, в-третьих, что мы еще не были связаны с Англией. Эти три вещи вызвали недовольство Бухарина.
Вышинский. Предлагал проявлять больше активности?
Ходжаев. Да, лучше, активнее работать...
Вышинский. То есть?
Ходжаев. По организации повстанческих кадров.
Вышинский. Это раз.
Ходжаев. По организации террористических групп.
Вышинский. Это два.
Ходжаев. И связь с Англией.
Вышинский. Что у вас требовал Бухарин, говоря о связи с Англией?
Ходжаев. Бухарин говорил, что есть соглашение с фашистской Германией, есть намечающееся соглашение с Японией. Но, когда идет речь о средне-азиатских республиках, наиболее близкая мощная страна - это Англия. С ней надо договориться. Что мы, правые, со своей стороны, примем участие, но вы ближе стоите от границы, вы сами установите связь.
Вышинский. Близко от какой границы?
Ходжаев. С Афганистаном. Там есть английский представитель. Бухарин сказал, что когда идет речь о помощи капиталистических стран нам, правым, в захвате власти и вам - в деле вашей независимости, надо что-нибудь пообещать, что-нибудь дать.
Вышинский. Что дать? Что пообещать?
Ходжаев. Дать - это значит признать протекторат Англии, это как минимум. Я не говорю об экономических вещах, которые естественны. Не может Узбекистан с 5 миллионами населения сделаться независимым государством между двумя колоссами - с одной стороны Советским Союзом, с другой стороны- Англией. Нужно пристать к какому-нибудь берегу. Если от одного берега отходишь, к другому берегу пристаешь.
Вышинский. Так говорил Бухарин?
Ходжаев. Я так понял.
Вышинский. Это совпадало с вашими настроениями и желаниями?
Ходжаев. Объективно это совпадало. Мы имели с Бухариным довольно продолжительную беседу вокруг этих вопросов. Бухарин тогда только что вернулся из поездки по европейским странам. Он говорил о стабилизации капитализма, о том, что в этом деле сыграл огромную роль фашизм, особенно немецкий фашизм.
Вышинский. Хвалил фашизм?
Ходжаев. Я понимаю это как восхваление фашизма. Он говорил, что фашистская Германия сейчас всеми силами работает над тем, чтобы сделать Германию гегемоном Европы, что методом для этого у Германии является фашизация всей Европы, что идет подготовка соответствующего соглашения с крупными азиатскими государствами, в частности, с Японией, что возможно соглашение между фашистской Германией и Японией для борьбы с СССР. Отсюда он делал вывод, что задача заключается в активизации наших контрреволюционных сил. Икрамова тогда не было в Ташкенте. После приезда Икрамова, я его информировал об этой беседе с Бухариным, и так как я уверил Бухарина и от своего имени и от имени Икрамова в том, что мы эти директивы осуществим, то мы и начали их осуществлять.
Теперь перейду к конкретной моей вредительской работе.
В сельском хозяйстве наша вредительская задача заключалась в том, чтобы запутать севообороты. Это мы осуществили в течение первой и второй пятилеток. Наша задача заключалась в том, чтобы запутать семенное дело. Эту задачу мы осуществили. Наша задача заключалась в том, чтобы вызвать недовольство крестьянского населения администрированием, перегибами. Затем нам удалось нанести значительный ущерб поголовью животноводства. Хочу привести один конкретный пример. За 1936 год, согласно решению партии и правительства, мы должны были передать колхозникам около 130.000 телок, овец и прочего поголовья. Мы передали это в течение года. Но итоги учета поголовья за второе полугодие 1936 года и первое полугодие 1937 года показали, что из этих 130.000 голов в наличии осталось лишь около 30-40 тысяч. Я имею в виду молодняк. Куда же девалось остальное? Во-первых, часть этого поголовья вообще не попадала крестьянам. Наши люди, которые сидели в районах и в округах, сами себя наделяли этими телками и овцами, а потом резали их и продавали.
Во-вторых, не была поставлена в колхозах работа по сохранению молодняка. В области шелководства мы осуществили следующую вредительскую меру: если в 1928 году мы имели около 7-8 тысяч тонн шелка-сырца, то сейчас имеется 10-12 тысяч тонн. Однако возможности Узбекистана по настоящим подсчетам составляют, примерно, 22-23 тысячи тонн. Этого можно было бы достигнуть, если бы не была осуществлена одна мера. Суду, конечно, известно, что в сельском хозяйстве проводится механизация, то есть вводятся тракторы, машины, а у нас земельные участки небольшие, обарыченные - проходят канальчики для полива участков. В Узбекистане нет такого арычка, который бы не был обсажен тутовым деревом, а это дерево является кормом для шелковичного червя. И вот мы под тем видом, что нельзя механизировать сельское хозяйство, нельзя пускать трактор там, где нет большого поля, что это неэкономично, что это убыточно, под флагом механизации мы провели вырубку до 10 процентов тутовых деревьев и тем самым уничтожали кормовую базу шелководства. Людей, которые говорили, что нельзя вырубать, мы били, заявляя: "Ты против механизации, ты против политики партии? Значит ты оппортунист, тебя надо бить".
Я уже не говорю о люцерне, которая сопутствует хлопку и является одной из главных культур в севообороте. Люцерна была вредительски почти полностью уничтожена. Она восстанавливается только в последние два года под непосредственным нажимом ЦК ВКП(б). В последнее время мы каждую неделю получали телеграммы за подписью Сталина - "почему люцерна отстает? Почему не сеете?". Только под этим нажимом мы начали исправлять положение с люцерной.
Я не говорю также о целом ряде других вредительских действий в области сельского хозяйства.
Я забыл сказать о двух диверсионных актах, которые были проделаны в области ирригации. Первый акт - это в отношении Рават Хаджа, плотины, построенной Советской властью, огромного вододелителя, делящего воду реки Заревшан. В начале 1936 года членом нашей организации Халбатыровым подготовлялся диверсионный акт по уничтожению, по порче этой плотины. Ему это дело не удалось, так как его и его помощников органы НКВД во-время арестовали.
Другой такой же акт подготовлялся в Фергане, тоже на большом вододелителе, который командует полями почти половины всей Ферганы. Этот акт тоже не удалось полностью осуществить, хотя частично он был осуществлен Рахмановым, начальником Узбекского водхоза, который также являлся членом нашей организации.
Что касается промышленности, мне известно о вредительстве на Чирчикстрое. Начальником этого строительства был Розит. Он - правый по своему прошлому и настоящему. Мне, как и Икрамову и другим членам нашей организации, известно, что Розит проводил там вредительство. Вредительство заключалось, как я понимал, в трех вещах: во-первых, в том, чтобы удорожать стоимость строительства; во-вторых, дефицитные материалы тратить на второстепенные постройки (например, все знают, что в Ташкенте лучшие дома строятся обычно из кирпича, а дома обычного типа - из сырца; а на этом строительстве одноэтажный дом построен на железобетоне, в то время как для электростанции не хватало ни цемента, ни железа); наконец, в-третьих, вредительство выражалось в том, чтобы изгонять из Чирчикстроя людей, преданных Советской власти. Советская печать в свое время сообщала о случае с Зильберштейн. Это имеет непосредственное отношение к данному делу.
Вышинский. Что это за случай и какое отношение имеет к данному делу?
Ходжаев. Зильберштейн являлась очень дельным и преданным инженером. Она строила на Чирчикском строительстве плотину. Зильберштейн принадлежала к той группе специалистов, которая вела активную честную советскую работу. А Розит выжил ее под разными предлогами с этого строительства.
Вышинский. С вашего ведома?
Ходжаев. Безусловно. Мы против этого не возражали.
Вышинский. А о том, что Розит вредительствует, вы знали?
Ходжаев. Разумеется.
Вышинский. И покрывали его?
Ходжаев. Да, покрывали.
Второе - это Кувасайская ГРЭС, крупная электростанция, которая строится в Ферганской долине на 48-50 тысяч киловатт и которая должна дать электроэнергию всей или почти всей ферганской промышленности. Тянулось это строительство очень долго. И это не случайно.
Ряд таких вредительских актов производился в Бухаре, в Самарканде и в ряде других мест.
Вышинский. Хильковский цементный завод?