После трапезы святой Сергий окропил великого князя и всех бывших с ним князей, воевод и дружинников освященной водой и продолжил свою беседу. "Писание учит нас, – говорил он, – что если такие враги хотят от нас чести и славы, – дадим им; если хотят злата и серебра, дадим и это; но за имя Христово, за веру Православную нам подобает душу свою положить и кровь свою пролить. И ты, господине, отдай им и честь, и злато, и серебро, и Бог не попустит одолеть нас: он вознесет тебя, видя твое смирение, и низложит их непреклонную гордыню".
– Все это я уже сделал, – отвечал великий князь, – но враг мой возносится еще более.
– Если так, – продолжал преподобный Сергий, – то его ожидает конечная гибель, а тебя, Великий княже, помощь, милость и слава от Господа. Уповаем на Господа и на Пречистую Богородицу, что они не оставят тебя.
Затем он осенил князя святым крестом и взволнованным голосом вдохновенно произнес: "Иди, господине, небоязненно. Господь поможет тебе на безбожных врагов! – И, понизив голос, сказал тихо, одному великому князю: – Победиши враги твоя".
Дмитрий Иванович не выдержал, прослезился. "Слышал я, – сказал он, – что есть у тебя два славных инока-богатыря. Отпусти их со мной постоять за землю русскую".
В то время в обители Святой Троицы жили два инока-боярина: Александр Пересвет, бывший боярин Брянский, и Родион Ослябя, бывший боярин Любецкий. До принятия монашества они оба славились как храбрые воины, опытные в военном деле. Их-то и просил к себе великий князь.
Преподобный Сергий, не задумываясь, сразу же повелел инокам изготовиться на дело ратное, и те с радостью восприняли повеление своего святого игумена. Быстро надели они латы и шлемы, но старец приказал снять их, а возложить на себя схимы, украшенные изображением креста Христова: "Вот вам, дети мои, оружие нетленное. Да будет оно вам вместо шлемов и щитов бранных!"
Благословив крестом и окропив еще раз освященною водою великого князя, своих иноков-воинов и всю дружину княжескую, преподобный Сергий торжественно и твердо сказал Дмитрию Ивановичу: "Господь Бог да будет твой помощник и заступник: он победит и низложит супостатов твоих и прославит тебя!"
Пророчества старца воодушевили великого князя, и он ответил: "Если Господь Бог и Пресвятая Матерь Его пошлют мне помощь противу врага, то я построю монастырь во имя Пресвятой Богородицы".
Между тем народная молва быстро разнесла по всей Русской земле весть о том, что великий князь с дружиною ходил к Святой Троице и там получил благословение на войну с Мамаем от Сергия Радонежского. Это был светлый луч надежды, озаривший сердца людей, и они с верой в победу шли в ополчение московского князя.
Наступило 8 сентября 1380 года. Войска уже построились в боевой порядок и готовились к сражению. В это время перед великим князем появляется инок Нектарий, посланный с другими братиями от преподобного Сергия, неся мир и благословение всему русскому войску. Святой старец предвидел, что великий князь и все его воинство перед страшной битвой будут очень нуждаться в поддержке и утешении, и прислал ему Богородичную просфору и собственную грамоту, в которой призывал сражаться мужественно и смело. Он писал о том, что Господь Бог увенчает их дело счастливым успехом, и призывал великого князя, "чтобы ты, господине, таки пошел, а поможет ти Бог и Троица".
Воины услышали слова святого старца. Теперь и слабые духом воодушевились мужеством и каждый воин готов был идти на смертный бой. Тихо стояли стройные ряды войск, ожидая, пока рассеется туман. Шелестели полотнища знамен, обдуваемые легким осенним ветерком, кое-где слышался негромкий говор. Все с напряжением ждали грозного часа битвы.
И он настал. В одиннадцать часов туман рассеялся, и русская рать увидела перед собой несметные полчища врага.
С татарской стороны показался всадник. Это был печенег огромного роста и страшной наружности. Грозно потрясая копьем, он вызывал на поединок кого-нибудь из русских. Прошло несколько минут томительного ожидания, и тут из полка Владимира Всеволодовича выехал посланец преподобного Сергия – Александр Пересвет. Вместо брони и шлема он облачен был в схиму.
"Отцы и братья! – крикнул он. -
Простите меня грешного!"
Пришпорив коня, с копьем в руке он устремился на гордого своей силой печенега. Тот также повернул коня и помчался навстречу русскому воину. Тысячи глаз устремились на них, наблюдая за их быстрым сближением. На всем скаку встретились два непримиримых врага: русский монах и татарский грабитель. Два тяжелых копья прошли рядом, едва коснувшись друг друга, и со страшной силой погрузились в человеческую плоть. Оба богатыря упали на землю мертвыми. Великая сеча началась, собирая с обеих сторон ужасающую дань.
В день сражения святой игумен Сергий собрал в храме всю свою братию и молился за успех православного воинства. Время от времени он, переставая молиться, рассказывал окружавшим его о ходе сражения, называл павших героев по имени и произносил за них заупокойные молитвы. Наконец он возвестил им об окончании битвы и о полном поражении врагов. Вместе со всеми он стал прославлять Бога, давшего победу русскому оружию.
Возвратившись со своим войском в Москву и отправив по домам героев Куликовской битвы, Великий князь, прозванный за победу Донским, поспешил в обитель Святой Троицы. Преподобный Сергий встретил князя у ворот со святыми иконами и святою водою и, осенив его крестом, поздравил с победой. Дмитрий Иванович обстоятельно рассказал о ходе этой страшной сечи, о ее героях, поведал и о героической гибели доблестного его послушника Александра Пересвета.
После этого Дмитрий Донской повелел петь панихиды и служить заупокойные литургии по всем убиенным на Куликовом поле. Не забыл он и о данном обете. При содействии преподобного Сергия им был построен Стромынский Успенский монастырь, а на месте победы над Мамаем – монастырь в честь Рождества Богородицы.
О дне и часе своей кончины преподобный Сергий узнал за полгода. Он созвал своих сподвижников и в их присутствии сложил с себя обязанности игумена, передав управление преподобному Никону. После этого в течение полугода никто не услышал от него ни слова. В сентябре 1391 года он тяжело заболел. 25 сентября он еще раз собрал свою братию, дал им последнее наставление, попрощался и незаметно и тихо отошел в мир иной. Похоронить свой прах он завещал не в церкви, а на общем кладбище, рядом с уже умершими иноками.
Так закончилась жизнь славного заступника земли русской. С тех пор минуло более шестисот лет, но преподобный Сергий не забыт. Тысячи людей ежедневно приходят к его нетленным мощам, чтобы покаяться перед ним, попросить помощи и поддержки. И он, как и сотни лет назад, с нами и глядит на нас своим просветленным взором, словно приглашая к беззаветному служению России…
"Не только полководческий талант"
Михаил Илларионович Кутузов и охрана государственной границы
Михаил Илларионович Кутузов стоял на берегу Черного моря у Днестровского лимана, где могучая река, словно уставшая после длинной дороги, торжественно вручала свои прозрачные воды новому хозяину – морю и, как бы растаяв, бесследно исчезала в его необъятных просторах. Боевой генерал, проведший почти целый год в беспрерывных сражениях и походах, получил теперь новую задачу – организовать охрану отвоеванной у турок территории и вести наблюдение за военными приготовлениями неприятеля. На душе у Кутузова было легко и спокойно. Думать о войне не хотелось. Ее жестокий лик так не вписывался в эту ласкающую тишину, в эту чудную, едва ли не сказочную идиллию, царящую вокруг. Душа жаждала отдыха, встречи с семьей, родными и близкими людьми, с которыми не виделся уже более года. И можно было бы отдохнуть в этом прекрасном краю, если бы не суровая действительность. Она постоянно напоминала о себе и здесь…
М.И. Кутузов
Из Днестровского лимана, бесшумно скользя по водной глади, словно призраки выплывали турецкие корабли и направлялись к Хаджибею (Одессе). Их было много, целая эскадра – 6 линейных, 2 фрегата, 12 вспомогательных судов. "Необходимо срочно донести Потемкину и Ушакову", – подумал Кутузов и быстро вскочил в седло коня, подведенного адъютантом.
Спустя несколько дней русский флот под командой Ф. Ф. Ушакова вышел в указанный район и выиграл бой. Турецкая эскадра была рассеяна.
М.И. Кутузов как полководец отличался не только на полях войны, раздвигая южные и юго-западные границы империи, но и в делах, связанных с их обустройством и надежной охраной. Двадцать лет его военной деятельности так или иначе были посвящены важнейшей задаче укрепления российского порубежья.
В августе 1875 года Кутузов, возглавив Бугский егерский корпус, получил задачу охранять северный берег реки Буг, где в то время проходила русско-турецкая граница, и северную границу очаковской степи. Более двух лет продолжалась его пограничная служба, беспокойная и боевая, наполненная массой обыденных, но необходимых дел. Восстанавливались старые и строились новые пограничные укрепления, выставлялись кордоны и пикеты, вдоль реки высылались казачьи разъезды. По воде скользили лодки с солдатами, которые осматривали заросли и противоположный берег Буга. Для разведки использовались и лазутчики, тайно засылаемые к туркам. Приказы, рапорты и донесения Кутузова той поры характеризуют его как неутомимого организатора пограничной службы.
Обнаружив наблюдение за разъездными лодками, он приказал вооружить солдат фальконетами, "чтобы они пошли в разъезд в будущую ночь уже вооруженными". Позднее, получив известие о нападении неприятеля на казачий пикет, высылает им на помощь резерв и сообщает в ставку: "Сколько на том пикете было людей, четыре человека или более, какой неприятель способ имел их окружить, я обстоятельно разведаю и донести честь иметь буду".
О том, насколько энергично укреплял оборону границы Кутузов, свидетельствует его донесение Потемкину: "Земляные работы продолжались десять дней. На оную употреблено было ежедневно 180 человек егерей, которые работали свободно, без уроку". Генерал Н.В. Репнин, командир 1-й дивизии, после осмотра одного из постов в районе действий войск Кутузова также сообщал Главнокомандующему: "Можно надеяться, что при сем посте под предводительством его, господина генерал-майора и кавалера Голенищева-Кутузова, в случае нападения неприятельского все пойдет с желаемым успехом".
Весну 1790 года Кутузов встретил на южной границе, получив приказ охранять своими войсками порубежье державы от устья реки Днестр до Бендер по побережью Черного моря, при этом "хранить должную осторожность к стороне неприятельской, делая также примечания на море".
Оборона черноморского побережья приобрела важное значение. Турецкий флот стремился скрытно и внезапно подойти к берегу, высадить десант и захватить потерянные ранее крепости. Необходимо было вовремя обнаружить его выдвижение и не допустить развертывания войск, что потребовало от Кутузова хорошего знания дела и организаторских качеств. Он расставил по всему побережью посты, организовал летучую почту, постоянное наблюдение за морем, которое часто вел и лично. Активное противостояние лишило Турцию каких-либо надежд выиграть эту войну, и она пошла на заключение Ясского мирного договора (декабрь 1791 г.), по которому к России отходил Крым и устанавливалась новая граница по Днестру.
После небольшого перерыва, связанного с дипломатической и педагогической деятельностью, жизнь снова привела М.И. Кутузова на границу. 28 апреля 1798 года Павел I поручил ему составить расписание казачьих постов по рубежу со Швецией. Это обусловливалось установлением новых границ по реке Кимень, произошедшим после подписания Абосского мирного договора. Под руководством Кутузова в 1795–1798 годах. здесь были проведены оборонительные работы, что укрепило безопасность столицы, однако пограничная служба правилась из рук вон плохо. Зная положение дел, Павел потребовал от Кутузова навести на границе должный порядок.
Уже 11 мая Кутузов представил императору два расписания – одно на летнее, а другое на зимнее время, карты. Предусматривалось выделить на пограничные посты 378–414 казаков и 12 офицеров. Павел утвердил документы, а их автору выразил благодарность. В рескрипте от 14 мая он написал: "Присланные от Вас расписания казачьих постов по границе шведской на летнее и зимнее время я апробую".
Пришлось заниматься Кутузову и демаркацией границы. Он вел переговоры с командующим шведскими войсками в Финляндии генералом Клингспором, проявляя незаурядное дипломатическое искусство и твердость при отстаивании государственных интересов России. И когда шведская сторона стала выдвигать необоснованные территориальные претензии, по предложению Кутузова переговоры были прерваны. В своем рескрипте от 22 апреля Павел I дал указание "не входя ни в какие дальние переговоры, кончить оные, дав почувствовать сухим образом шведскому генералу, что ему более и далее делать в Фридрихсгаме нечего".
В конце XVIII – начале XIX века европейскую политику определял агрессивный характер наполеоновской Франции. Осенью 1799 года в России начинаются работы по укреплению западных границ. Предполагалось расположить войска в две линии: в первой командующим назначался А.В. Суворов, вторая должна была состоять из трех армий: Ж.Ф. Дотишана, М.И. Кутузова и И.В. Гудовича. 6 ноября 1799 года Кутузов назначается литовским военным губернатором и инспектором инфантерии Литовской и Смоленской инспекции.
Чем объяснить это назначение? Ответ на этот вопрос содержится в письме императора А.В. Суворову: "…Назначение, как Ваше, так и всей линии, позади Вас по границе расположенной… состоит в том, чтобы положить вовремя, если бы до сего дошло, преграды успехам французского оружия…"
Следовательно, новое назначение Кутузова было связано с намерением Павла усилить оборону западной границы страны и в то же время быть в готовности к использованию вооруженных сил за рубежом для обеспечения существующего положения в Европе. В случае войны Кутузов должен был выступить в роли командующего одной из трех армий.
В числе задач, выпавших на долю Кутузова, одна была особенно важной – организовать действенную и надежную пограничную службу. В то время охрана границы осуществлялась армейскими подразделениями, подчинявшимися военному ведомству, и вольнонаемными таможенными объездчиками, находившимися в ведении губернского правления. Кутузову как военному губернатору и командующему армией необходимо было охватить своим вниманием и контролем оба направления. Документы этого периода характеризуют весьма многообразную деятельность прославленного полководца. В условиях бушевавшей в Европе войны очень важно было сохранить стабильность и спокойствие на западных рубежах, соблюдать порядок, избегать конфликтов и осложнений. И Кутузов это прекрасно понимает. Он весьма удовлетворен тем, что со стороны прусской пограничной стражи существует уважение к государственной границе России. В письме Павлу I он пишет: "Проездом моим через прусскую границу видел я сам уважение и вежливость прусской военной стражи к границе и пограничным постам Вашего императорского величества; сие подтверждается еще разными известиями…"
На границе с Пруссией пограничную службу на участке от Паланги до Влодавы несли располагавшиеся кордоном донские казаки. Кутузов заменил их егерскими и гусарскими полками и утвердил "расписание кордонным полкам", в котором предписывал расположить подразделения по селениям вдоль границы. Если бы нашлись в соответствии с этим документом лежащие по границе другие пункты, не указанные в расписании, то командирам полков предлагалось занять их "по собственному усмотрению". И все это было выполнено в точности.
Кутузов вникает во все стороны пограничной службы, "усердствуя по мере интересов государственных", чем вызывает порой даже… неудовольствие Павла I.
Характерен в этом отношении такой случай. Весной 1800 года неподалеку от Гродно таможенный надзиратель задержал следовавшего из Триеста в Митаву некоего Попалека "по сомнению найденных при нем многих писем и нахождении с ним человека, не означенного в имеющемся у него свидетельстве из венской министерской канцелярии". Об этом было доложено Кутузову, который, как всегда, проявил большую дипломатическую осторожность и предусмотрительность. Ознакомившись с изъятыми у Попалека письмами и установив, что следовавший с ним человек принят "во услужение в Кракове", Кутузов приказал разрешить им въезд в пределы России. "Я, – докладывал он Павлу 31 марта 1800 года, – предписав пропустить его сюда в Вильну, между тем воспользовался временем, отдав для перлюстрации те письма в секретную экспедицию почтамта Литовского, от коей с достойных замечания снятые списки отправлены к действительному тайному советнику графу Ростопчину". Как выяснилось, часть этих писем была адресована брату казненного французского короля Людовика XVI графу Прованскому, ставшему позднее королем Франции под именем Людовика XVIII. В то время он находился в эмиграции и проживал в России, в Митаве. По прибытии в Вильно вся эта корреспонденция была возвращена Попалеку, и он своим маршрутом отправился далее. Павел, получив донесение Кутузова, остался недоволен нарушением формальной стороны дела и наложил следующую резолюцию: "Выговор, зачем без пашпорта пропустил?"