Григорий Мелехов не только воплощает исторические процессы, затронувшие казачье-крестьянские массы России. Он выступает барометром авторской мысли в сложной структуре романа. Это обстоятельство создает дополнительные трудности при анализе условий, породивших трагические коллизии в эпопее. Ведь не можем же мы свести причины трагедии главного героя романа только к его середнячеству. Решение проблемы где-то на стыке социологических, национально-исторических, психологических факторов. Григорий – это драма гордого и неустанно ищущего ума, это образ правдоискателя, столь характерный для русской литературы.
Григорий совершает ошибки, но он по большому счету мнимо виновен. И все-таки виновен, ибо требует от жизни того, чего она ему еще не может дать. Здесь его и ждет, как и всякого трагического героя, кара, возмездие.
Однако и в финале Шолохов не дает однозначного ответа. Противоречивость образа Мелехова подчеркнута также использованием контрастных тропов. С одной стороны, душа Григория как выжженная черными палами степь, а с другой, – он не утрачивает до конца "очарования человека". Участь его в банде Фомина жалкая, незавидная, но, несмотря ни на что, все такой же несломленной остается его натура, ибо выйти на хутор, бросить в прорубь оружие за два месяца до амнистии – такое может совершить только выстоявшаяся личность.
Читатель прощается с героем "Тихого Дона", унося в своем сознании черный диск солнца и Григория с ребенком на руках, который один после многих утрат, гибели любимых, еще связывал его с миром.
В "Тихом Доне" художник переводит в новое качество те открытия, которые он сделал ранее в "Донских рассказах". Теперь проблема ставится шире: национальный характер и основные закономерности жизни, социальный перелом и судьбы народа, соотношение классового и национального в ходе общественной эволюции. Следовательно, отныне Шолохов оперирует не только такими категориями, как "народ", "общество", "класс", но и, углубляя привычные социологические представления, вводит такие понятия, как "национальная жизнь", "национальная история", "национальный опыт".
Шолохов объективно изучает русский национальный характер в свете конкретно-исторического социального опыта народа на протяжении десятилетий. Писатель отнюдь не увлекается идеализацией национальной специфики, его интересуют особенности национального бытия, определяемого в конечном счете классовым положением, классовыми интересами людей.
Национальный психический склад играет особую роль в социально-историческом процессе, во взаимоотношениях истории и личности. Полнота же раскрытия национальной жизни обеспечивается прежде всего такой емкой формой, как роман, и особенно – роман-эпопея.
В "Тихом Доне" показан величайший социальный кризис в судьбе народа. Величие Шолохова в том, что он изображает жизнь всей нации, прослеживает общенародную судьбу. Столкнулись два мира представлений и верований, произошли крутые исторические разломы, и отсюда – неизбежность трагических коллизий. Эпосу соответствует герой, синтезировавший в себе коренные противоречия эпохи. Это по плечу характеру, воплотившему общенациональные положительные качества.
(По Л.Ф. Ершову)
С.А. ЕСЕНИН
Биографическая справка
Сергей Александрович Есенин (1895 – 1925) – русский советский поэт. С первых сборников ("Радуница", 1916; "Сельский часослов", 1918) выступил как тонкий лирик, мастер глубоко психологизированного пейзажа, певец крестьянской Руси, знаток народного языка и народного характера.
В 1919 – 1923 гг. Есенин входил в группу имажинистов{Имажинисты – литературная группировка, присвоившая себе название от французского слова image – образ. Она культивировала формалистическую философию интуитивизма, чистого образа, свободный стих как средство постижения "мирового хаоса".}. Сложности поэтического развития Есенина отразились в циклах "Кобыльи корабли" (1920), "Москва кабацкая" (1924), поэме "Черный человек" (1925).
В "Поэме о 36", сборнике "Русь советская" (1925), поэме "Анна Снегина" (1925) – обращение к современным темам, картины классовой борьбы и революционных преобразований.
Образцами высокой лирики можно назвать сборник "Персидские мотивы" (1925), стихи "Письмо матери", "Собаке Качалова" и другие.
(По Библиографическому справочнику)
Творческий путь С. Есенина
Сергей Есенин родился в селе Константинове Рязанской губернии в крестьянской семье. После окончания школы весной 1912 г. Есенин приезжает в Москву. Нравственные поиски и стремление к поэтическому творчеству приводят его в Суриковский литературно-музыкальный кружок, своеобразное объединение писателей-самоучек из народа.
В течение двух лет Есенин ходит на лекции в Народный университет Шанявского. С жадностью читает русских классиков, фольклорные сборники. Особенно ему по душе Кольцов, Некрасов, Гоголь, сочинения Белинского, роман Чернышевского "Что делать?", очерки Глеба Успенского.
Первые увидевшие свет стихотворения не были замечены критикой. В них воспевались прелести деревенской жизни, сельские пейзажи. Многие из них построены на автобиографическом материале.
Поворотным событием в жизни Есенина был приезд в Петербург в марте 1915 г. и встреча с Блоком. Блок сразу понял, что перед ним выдающееся дарование, со своим эмоциональным миром, хотя и с некоторым излишним многословием. Ему импонировали безыскусственность стихов и русская натура молодого поэта. Можно сказать, что Блок в какой-то мере оказался литературным наставником Есенина.
Но уже с этого рубежа начинаются те зигзаги, которые определяют весь последующий путь Есенина. Первые его стихи – в духе Кольцова, с примесью народнических утопий. До знакомства с Блоком, который сам искал новые пути в искусстве, чуткий, впечатлительный Есенин попал под влияние религиозно-философского идеализма. Затем Есенин сблизился с акмеистом{Акмеисты – литературная группировка (от греческого слова "акме" – высшая степень чего-либо). Акмеисты провозглашали освобождение поэзии от символистских порывов к "идеальному", от многозначности образов и усложненной метафоричности, возврат к материальному миру, предмету (или стихии "естества"), точному значению слова.}, поэтом С. Городецким.
В 1919 г. Есенин сближается с имажинистами. Имажинизм привлек Есенина эксцентрическим экспериментаторством над художественными образами. Чрезвычайную усложненность образов мы наблюдаем у Есенина той поры в стихотворениях "Пантократор", "Я последний поэт деревни" и других. И все же Есенин был чужим среди имажинистов. Есенин не мог долго разделять программу имажинистов и в 1923 г. порвал с ними.
Есенин слишком был человеком из народа, слишком искренним в исканиях, чтобы поставить себя в узкие рамки любой из тогдашних литературных группировок.
Первую мировую войну он воспринял как народное бедствие, трагедию современного мира. Поэт решительно переходит на позиции реализма и подлинного гуманизма ("Песнь о собаке"). Восторженно встречает Есенин революцию 1917 г. как долгожданное обновление жизни. Но революция представлялась ему чисто стихийным движением как новая "пугачевщина", движущих сил революции он не понимал.
В смятенных, с надрывом, стихотворениях Есенина отразилось стремление найти свое место в сложной, противоречивой обстановке. Пишет стихи о Ленине, о комиссарах, героях революции и гражданской войны ("Гуляй-Поле"). Но все это получается у него крайне субъективно.
Двухгодичная поездка за границу обогатила его представления о современном мире, заставила еще сильнее полюбить родину. Не обольстили его своим комфортом ни Европа, ни Америка.
Последние два года жизни Есенина – небывалый взлет творчества. Его привлекает настоящее и прошлое национальной культуры народов Армении и Грузии ("Персидские мотивы"). В обстановке душевного подъема Есенин создает лучшую свою поэму – "Анна Снегина".
Сложен и противоречив путь Есенина до конца его дней. Литературные недруги с холодным пренебрежением относятся к его успехам, третируют его. Есенин определенно переживает духовный кризис, что выражается в долгих кабацких застольях, пьянстве и разгулах. Есенин мечется. Надвигается непоправимая трагедия ("Черный человек"). В день гибели (он покончил жизнь самоубийством в ленинградской гостинице "Англетер") собственной кровью пишет стихотворение из восьми строк, в которых особенно поражает скорбное резюме:
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей...
...Есенин – крестьянин, самое демократическое явление Серебряного века русской поэзии. И прежде появлялись поэты-самоучки из крестьянской, мещанской среды: Кольцов, Никитин, Суриков, Дрожжин. Но на переломе веков эта тенденция, выплескивавшая гениев из глубин народного моря, приобретала особое, симптоматическое значение. М. Горький, С. Есенин – символы выступления народа на историческую сцену.
Есть стихи у Есенина, в которых отчетливо слышатся мотивы Пушкина, Лермонтова, Некрасова – не только их любви к народу, но и той особенной рефлексии, порождавшейся чувством дистанции, все еще отделявшей мыслящий авангард нации от народа.
Есенин смотрит на все общественные проблемы по-крестьянски, изнутри, как человек встречного течения, рвущегося к свету знания и понимания. Он продолжает кольцовскую тему поэзии и земледельческого труда ("Под венком лесной ромашки"), некрасовскую, никитинскую тему народного горя, страданий ("Молотьба", "Край ты мой заброшенный", "Заглушила засуха засевки", "В том краю, где желтая крапива", "Сторона ль моя, сторонка" и др.).
Но в традиционных для русской поэзии темах Есенин нашел свои, неповторимые краски. Он передает все очарование крестьянского мира, каждая деталь в нем имеет свою, особую ценность, завещанную веками, свое место в гармоническом единстве целого. Гораздо щедрее, чем его предшественники, Есенин насыщает поэзию предметами крестьянского быта, с которыми сросся и сжился. Все у него идет в дело, все, что есть в избе: клетки, печурка, заслонка, ухваты, хлеб, солонка, квас, прялки, иконы в переднем углу; все, что во дворе и в трудовом обиходе; все крестьянские поверья; тысячелетние, языческие и христианские, праздники, суеверия: леший, Купальница, семик лесной, Спас, Богородицын покров, радуница; карусели, песни, хороводы, краса-девушка, краса парня, красота жизни. Поэзия Есенина – это отражение существенных черт народной жизни.
У Есенина, в отличие от его предшественников, бытовые детали не плод простой наблюдательности, а живые сущности, имеющие свою активность, иногда парадоксальную. Поэт много говорит о синеве небес, о синеве глаз и вдруг – неожиданный оборот "...синь сосет глаза". Излюбленные образы у Есенина: рожь, береза, рябина как символы России, небо, месяц (луна), звезды – встречаются в самых неожиданных поэтических осмыслениях, но все они в кругу крестьянских впечатлений, итог тысячелетних наблюдений тружеников. Нейтральные образы в прямом восприятии усложняются импрессионистическими изломами, метонимическими уподоблениями, метафоризацией: "На бугре береза – свежа", "сонные березки".
Белая береза
Под моим окном
Принакрылась снегом,
Точно серебром.
Или приведем пример импрессионистического{Импрессионизм (от французского слова "impression" – впечатление) – художественное направление, которое определяется стремлением запечатлеть мимолетное, сиюминутное впечатление от жизненных явлений.} сдвига: "Отражаясь, березы ломались в пруду". Пример метафоризации: "Отговорила роща золотая Березовым, веселым языком". Но в отличие от Фета, Тютчева к этим переосмыслениям непременно примешивается особое есенинское озорство: "Как жену чужую, обнимал березку".
Приветливая красная рябина утрачивает свою нейтральность, коль скоро попадает в контекст элегических медитаций поэта, вобравшего ее образ в свой внутренний мир. Рябина получает даже отрицательное значение: "В саду горит костер рябины красной, Но никого не может он согреть". Одухотворение предмета иногда выливается в исповедь перед ним, как, например, в стихотворении "Клен ты мой опавший, клен заледенелый".
Особенно много метаморфоз с образами месяца (луны), неба, звезд. Начнем опять с нейтрального: "От луны свет большой Прямо на нашу крышу" (из самого раннего из дошедших до нас стихотворений Есенина, 1910 год). Чисто по-крестьянски видится этот образ в стихе: "Ковригой хлебною под сводом Надломлена твоя луна". А вот примеры прихотливых поэтических вольностей: "Согнув луну в пастушеский рожок". Изысканность нарастает в стихе: "Чистит месяц в соломенной крыше Обоймленные синью рога". Но вот сочиняется специальное, неслыханное слово: "лунность" – нередкий пример есенинского словотворчества. Все прихотливее выглядят поэтические функции образа. Он развертывается в картину: "В дымном половодье" поэт едет на баркасе, и от баркаса идут легкие волны-следы: "Желтые поводья месяц уронил". Здесь допущена большая вольность: поводья – упряжь лошади, здесь все строится на переносном уподоблении. Еще пример восхитительной смелости поэта в стихотворении "Табун" (1915):
С бугра высокого в синеющий залив
Упала смоль качающихся грив.
Дрожат их головы над тихою водой,
И ловит месяц их серебряной уздой.
В стихотворении "Сорокоуст" он дает выразительное сравнение:
Видели ли вы,
Как бежит по степям,
В туманах озерных кроясь,
Железной ноздрей храпя,
На лапах чугунных поезд?
А за ним
По большой траве,
Как на празднике отчаянных гонок,
Тонкие ноги закидывая к голове,
Скачет красногривый жеребенок?
Милый, милый, смешной дуралей,
Ну куда он, куда он гонится?
Неужель он не знает, что живых коней
Победила стальная конница?
Никогда не был Есенин певцом крестьянской патриархальности. С народничеством он ничего общего не имеет. Он видит суровую правду жизни, тяжкие испытания, выпавшие на долю крестьянства в условиях мировой войны и трех русских революций.
...Самой большой своей творческой удачей Есенин считал поэму "Анна Снегина", написанную в Батуми. Она имеет вид бесхитростного сказа, вбирает в себя главные мотивы лирики поэта, в которой он обсуждает пути и перепутья революции, гражданской войны, борьбу враждующих сил русской деревни, укрепление нового строя. Вся поэма – попытка ответить на вопрос в эпоху революции: "кому на Руси жить хорошо?"
Я буду воспевать
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким "Русь".
...Знает он и свои человеческие слабости, привязанность к кабацкому звону гитары, привязанность к старым привычкам, озорной взгляд на многие вещи, осуждаемый новой моралью. Но больше всего Есенин против шаблонов вульгарно понимаемого коллективизма, в котором погибает индивидуальность, личность. Как соединить прошлое с настоящим, общее и частное?
Я человек не новый!
Что скрывать?
Остался в прошлом я одной ногою,
Стремясь догнать стальную рать,
Скольжу и падаю другою.
(Русь уходящая, 1924)
А иногда, перебирая свой путь, Есенин начинал чувствовать всю тщетность своих попыток перестроиться на новый лад. Милей ему все, что вынес с детства, – запахи родины, крестьянской избы, с божницей старой, с кротким светом лампады:
На кой мне черт,
Что я поэт!..
И без меня в достатке дряни,
Пускай я сдохну,
Только...
Нет,
Не ставьте памятник в Рязани!
(Из поэмы "Черный человек")
А в последнем, предсмертном стихотворении, написанном 27 декабря 1925 г. – всепрощающее ласковое обращение: "До свиданья, друг мой, до свиданья..."
(По В.И. Кулешову)
Стихотворения С. Есенина
* * *
Топи да болота,
Синий плат небес.
Хвойной позолотой
Взвенивает лес.
Тенькает синица
Меж лесных кудрей.
Темным елям снится
Гомон косарей.
По лугу со скрипом
Тянется обоз -
Суховатой липой
Пахнет от колес.
Слухают ракиты
Посвист ветряной...
Край ты мой забытый,
Край ты мой родной!..
1914
Осень
Тихо в чаще можжевеля по обрыву.
Осень – рыжая кобыла – чешет гриву.
Над речным покровом берегов
Слышен синий лязг ее подков.
Схимник-ветер шагом осторожным
Мнет листву по выступам дорожным
И целует на рябиновом кусту
Язвы красные незримому Христу.
1914 – 1916
* * *
Нивы сжаты, рощи голы,
От воды туман и сырость.
Колесом за сини горы
Солнце тихое скатилось.
Дремлет взрытая дорога.
Ей сегодня примечталось,
Что совсем-совсем немного
Ждать зимы седой осталось.
Ах, и сам я в чаще звонкой
Увидал вчера в тумане:
Рыжий месяц жеребенком
Запрягался в наши сани.
1911 – 1918
Инония
Пророку Иеремии
1
Не устрашуся гибели,
Ни копий, ни стрел дождей, -
Так говорит по Библии
Пророк Есенин Сергей.
Время мое приспело,
Не страшен мне лязг кнута.
Тело, Христово тело
Выплевываю изо рта.
Не хочу восприять спасения
Через муки его и крест:
Я иное постиг учение
Прободающих вечность звезд.
<...>
2
<...>
Проклинаю я дыхание Китежа
И все лощины его дорог.
Я хочу, чтоб на бездонном вытяже
Мы воздвигли себе чертог
Языком вырежу на иконах я
Лики мучеников и святых.
Обещаю вам град Инонию,
Где живет божество живых!
<...>
Уведу твой народ от упования,
Дам ему веру и мощь,
Чтобы плугом он в зори ранние
Распахивал с солнцем нощь.
1918
* * *
Я обманывать себя не стану,
Залегла забота в сердце мглистом.
Отчего прослыл я шарлатаном?
Отчего прослыл я скандалистом?
Не злодей я и не грабил лесом,
Не расстреливал несчастных по темницам.
Я всего лишь уличный повеса,
Улыбающийся встречным лицам.
Я московский озорной гуляка.
По всему тверскому околотку
В переулках каждая собака
Знает мою легкую походку.
Каждая задрипанная лошадь
Головой кивает мне навстречу.
Для зверей приятель я хороший,
Каждый стих мой душу зверя лечит.
Я хожу в цилиндре не для женщин -
В глупой страсти сердце жить не в силе, -
В нем удобней, грусть свою уменьшив,
Золото овса давать кобыле.
Средь людей я дружбы не имею,
Я иному покорился царству.
Каждому здесь кобелю на шею
Я готов отдать мой лучший галстук.
И теперь уж я болеть не стану,
Прояснилась омуть в сердце мглистом,
Оттого прослыл я шарлатаном,
Оттого прослыл я скандалистом.
1922
Кобыльи корабли***(отрывок)
Если волк на звезду завыл,
Значит, небо тучами изглодано.
Рваные животы кобыл,
Черные паруса воронов.
Не просунет когтей лазурь
Из пургового кашля-смрада;
Облетает под ржанье бурь
Черепов златохвойный сад.
Слышите ль? Слышите звонкий стук?
Это грабли зари по пущам.
Веслами отрубленных рук
Вы гребетесь в страну грядущего.
Плывите, плывите в высь!
Лейте с радуги крик вороний!
Скоро белое дерево сронит
Головы моей желтый лист.
1919