В книге на документальной основе рассказывается о борьбе военных контрразведчиков КГБ со спецслужбами США и Великобритании в период последних десятилетий существования сверхдержавы - СССР.
Широкий резонанс получили успешные операции по разоблачению Пеньковского, Полякова, Резуна (В. Суворова), Сметанина, Филатова и других "оборотней" из военной разведки, продавших за сребренники честь, совесть и Родину.
Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Содержание:
-
Слово об авторе 1
-
Часть I - Ступени мастерства 1
-
Часть II Личины предателей 8
-
Часть III Новая страна 55
-
Заключение 61
-
Примечания 61
Анатолий Терещенко
"Оборотни" из военной разведки
Девять предательств сотрудников ГРУ
Слово об авторе
О доблестной и опасной службе военных разведчиков - своеобразной интеллектуальной элите армии - написаны сотни книг. Бойцы незримого фронта, вписавшие золотые страницы в историю Отечества, достойны добрых слов. Но в семье, как говорится, не без урода: среди офицеров Главного разведывательного управления (ГРУ) Генерального штаба Вооруженных Сил СССР попадались выкресты, отдавшие душу дьяволу за тридцать сребреников.
О мотивах предательства, о том, как этих нелюдей вычисляли военные контрразведчики, и ведет разговор в своей книге "Оборотни" из военной разведки полковник запаса Анатолий Степанович Терещенко - почетный сотрудник госбезопасности, один из непосредственных организаторов и участник многих оперативных разработок, прослуживший в центральном аппарате 3-го Главного управления КГБ СССР около двадцати лет.
Чтобы избежать яканья, придать повествованию динамику, а сюжету - простор, автор решил вести разговор от лица Стороженко. Этот литературный прием позволяет Терещенко-Стороженко воспроизводить волнующие эпизоды оперативных действий, картины минувших лет не сухим языком служебных документов, а художественным словом. И такой подход объясним, ибо не пришло ещё время снять гриф "совершенно секретно" со многих методов работы контрразведчиков.
События, излагаемые в книге, - подлинные, но по оперативным и этическим соображениям фамилии некоторых героев и антигероев повествования заменены.
Анатолий Терещенко - член Союза писателей России, член Союза журналистов. Он автор четырех поэтических книг: "Полесские волошки", "Огня пугливый луч", "Офицерская честь", "Лирика. Я вслушиваюсь в листьев благовест". За последние годы он опубликовал в центральных газетах и журналах более сорока публицистических статей на социальные темы, в том числе по проблемам армии и органов госбезопасности.
Член Союза писателей России
Дмитрий Алентьев
Часть I
Ступени мастерства
Путь в чекисты
Ни искусство, ни мудрость не могут быть достигнуты, если не учиться.
Демокрит
Душным июньским днем 1963 года старший сержант Стороженко Николай Семенович после срочной службы во Львове прибыл в Москву для сдачи вступительных экзаменов в Высшую школу КГБ. До армии он бредил небом, хотел стать лётчиком. Подал документы в училище, но неожиданно заболел. Пока находился в больнице, завершились вступительные экзамены. Пришлось ему податься в физкультурное педучилище, благо с детства увлекался спортивной гимнастикой: крутил "солнце" на перекладине, почти держал "крест" на кольцах, освоил связку - рондат, фляк и сальто в акробатике. Сдав экзамены, стал студентом.
Кумирами той поры для него были В. Чукарин, В. Муратов, А. Азарян, Б. Шахлин и другие прославленные гимнасты. Фотографии их были повсюду: красовались на степах комнаты общежития, на крышке картонного чемоданчика, заполняли листы фотоальбома. Гимнастике и своим кумирам Стороженко посвятил даже несколько юношеских стихотворений. После педучилища, служа в армии, он продолжал заниматься этим видом спорта. На секции он познакомился с офицером Ю. Ищенко - перворазрядником но акробатике. Оказался он "особистом" - сотрудником Особого отдела КГБ по Прикарпатскому военному округу (ПрикВО).
На одной из тренировок Ищенко неожиданно спросил:
- Николай, у тебя когда заканчивается служба? Какие планы?
- В этом году. Собираюсь поступать на журфак Львовского университета, - ответил солдат.
- А что дальше? В лучшем случае ты станешь собкором районной газетёнки или преподавателем в школе. Тебе нужно повидать мир, небось, кроме Украины нигде не был. А ведь есть возможность посмотреть Россию, а там, если повезет, то и заграницу, - загадочно говорил офицер.
- Юрий Иванович, о чем речь?
- А не поступить ли тебе в Высшую школу КГБ? По моим наблюдениям, из тебя получится оперативник. Работа интересная, ответственность - государственная. Попробуй… Тут и материальная сторона: вечный студент для родителей, согласись, тяжелая ноша.
- Вообще-то верно. Если бы не родители, на четырнадцать рублей стипендии я бы не прожил. Да ещё при таких физических нагрузках. Тренировки пожирали уйму калорий.
- Ну вот, а ты хочешь вновь сесть на шею старикам. Подумай, но думай недолго. Жду ответа на следующей тренировке. Я тебе добра желаю…
Когда Николай принял решение, то написал родителям. Отец неожиданно приехал в часть, а когда узнал, где собирается сын учиться, то развел руками:
- Жаль, хотел тебя видеть машинистом локомотива… но неволить не могу. Нужное дело - защитник Родины. Твой дед был солдатом, брат деда - офицером армии Самсонова. Оба смело дрались и погибли, защищая Отчизну, которой присягали на верность. Имей в виду - у чекистов меч обоюдоострый, он сшибал головы врагам настоящим и мнимым. Сколько попадало невиновных, - только Бог знает. Я пережил то страшное время. Будь справедлив и щедр на доброту. Не забывай в человеке людское, когда придётся решать судьбы людей…
Сын был поражен словами никогда не говорившего на серьёзные темы отца, окончившего всего четыре класса сельской школы. Жизненный опыт - пережитые коллективизация и репрессии тридцатых годов, вся война от звонка до звонка в паровозной будке, не защищавшей от осколков и пуль, участие в Сталинградской эпопее, потери товарищей - воспитал в нем порядочность и смелость, терпимость и деловитость.
И вот она, желанная Москва, которой "в детстве кто не бредил". Сразу же с Киевского вокзала столицы, закинув вещмешок на плечи, Николай отправился на Красную площадь - увидеть живую историю.
Вспомнились соревнования, когда он, сильный и стройный, по приглашению судьи шел гордой походкой к спортивному снаряду, тренировки в армейском спортклубе (СКА) ПрикВО, где практически случайно решилась его судьба.
Сданы вступительные экзамены. На темно-зеленой гимнастерке появились курсантские погоны. Учеба шла по накатанной колее - лекции, семинары, практические занятия. Гимнастику не бросил. Сначала возглавил команду гимнастов на факультете, а затем и всего вуза. Это были упражнения для тела, но нужно было что-то и для души. Вскоре организовалась группа энтузиастов: вместе ходили по музеям, на выставки, в театры и кино. Особенно любили вечера поэзии.
Николай записался в "Ленинку", которую посещал почти каждую субботу. Копался в редких книгах, открывал забытые имена поэтов, искал ответы на философские вопросы. Это был ренессанс души.
Когда Николай прочитал только что вышедшую поэму Егора Исаева "Суд памяти", то он, не имея возможности приобрести книгу, сидел целую ночь, переписывая произведение в тетрадь, - так понравились звонкие звучанием и глубокие смыслом строки мастера слова.
Учеба в Москве обогащает любого, пытливые умы - вдвойне. Шестидесятые годы были годами расцвета поэзии. Часто проходили поэтические вечера. Увлекалась молодежь творчеством Е. Евтушенко, Р. Рождественского, Ю. Друниной и других. В памяти Стороженко долго оставался большой вечер во дворце культуры "Крылья Советов", где в течение двух часов стихи читал Э. Асадов. Он был любимцем студенчества. Подобные вечера являли собой настоящие праздники души с радостью живого общения с кумиром. Любители стихов тех лет охотились за сборниками "День поэзии". Читались эти альманахи с превеликим удовольствием…
И в то же время шла серьёзная подготовка к будущей работе. Знакомясь со специальной литературой об операциях, проведенных чекистами в разное время, особенно в военный период, он восторгался умом и хладнокровием оперативников, вязавших тончайшие сети разработок, в которые попадали опытные агенты противостоящих спецслужб, создававших осиные гнезда по стране.
По мере знакомства с материалами о действиях ЦРУ и ФБР США он всё глубже понимал сущность глобальных планов противника. Во все времена разведки и контрразведки оберегали государственную власть, стояли на страже незыблемости державных устоев, закрепленных конституциями.
"Если мы хотим понять природу ЦРУ, - говорил ветеран американского рабочего движения, отнюдь не коммунист, но человек, верящий в демократию без кавычек, бывший постоянный представитель Всемирной федерации профсоюзов при ООН Э. Демайо, - мы должны прежде всего понять социально-экономическую систему, породившую это ведомство. Наше общество покоится на эксплуатации многих теми немногими, кто владеет и управляет средствами производства, создающими богатство нации, и финансовыми институтами - источниками её жизненной силы. Эти всемогущие немногие, располагающие громадными экономическими ресурсами, управляют политической жизнью страны. Они и представляют теневое правительство страны, принимающее основные решения, которые передаются для реализации официальным исполнительным и законодательным органам через своих пособников, занимающих ключевые посты во всем федеральном аппарате… Выступающий против ЦРУ бросает вызов самому могущественному ведомству государственной власти".
Ещё одно толкование о роли ЦРУ в системе государственной власти Николай нашел в книге "Невидимое правительство", написанной журналистами США Д. Уайзом и Т. Россом. Они отмечали, что сейчас в Соединенных Штатах два правительства. Одно из них видимое, другое - невидимое. Первое - это правительство, о котором американские граждане читают в газетах, а дети узнают из учебников. Второе - сложный скрытый механизм, проводящий политику США в "холодной войне".
Отход Н. Хрущева от власти "по состоянию здоровья" породил среди слушателей множество слухов. Особенно поражало стремление верхов затоптать в грязь вчерашнего генсека.
- Неужели мы такая дикая нация, что не можем спокойно принимать кабинеты, кресла, папки с делами, столы без показа грязного белья? - разоткровенничался как-то с Николаем его друг В. Тимофеев. - Так гадко от этого на душе. Как не вспомнить тут Талейрана! Предательство - это верх злодейства.
- Ты прав, Виктор, - поддержал Стороженко друга, - только неблагородный человек способен в глаза хвалить, а за глаза злословить. Как говорится, злые люди походят на мух, которые ползают по человеческому телу и останавливаются только на его язвах. А вообще-то ни один человек, охаивающий покойника, не бывает счастливым. По существу Хрущев - политический труп. Со временем судьба посмеётся и над новоиспеченным генсеком.
Слушателей часто привлекали для несения нарядов на Красной площади в дни государственных праздников. На ленинском пантеоне, в мраморной коробке которого покоилась мумия тела вождя, толпились государственные мужи и дамы, бегали с цветами дети. И никому не приходило в голову, что это шаманство оскорбительно традициям православия. Революционный обычай отменил и христианскую мораль, и традиции славянства, давно порвавшего с язычеством.
С годами при Брежневе постепенно утихала критика в адрес Сталина, но Николай искал и искал - в спецлитературе, в беседах с живыми участниками событий тех лет - ответ на вопрос: Сталин ли только открыл счет репрессиям? Кто и что его спровоцировало на это? Открывались постепенно пласты трагедий ленинского периода: от бандитского уничтожения царской семьи и до расстрела храброго поэта Н. Гумилёва, не уронившего офицерской чести. Геноцид против российской интеллигенции, многовековой культуры православия просматривался во многих документах. Эти материалы пролили свет на острые вопросы, которые волновали пытливый ум.
Чем дальше и глубже шло постижение чекистского ремесла на лекциях и практических занятиях, тем больше убеждался Стороженко, что в выборе профессии не ошибся. Органы не случайно называются во многих странах органами государственной безопасности, потому что защищают в первую очередь интересы страны и народ. "Закончу учебу, - думал Николай, - уеду в какой-нибудь глухой гарнизон и стану настоящей грозой шпионов".
То были наивные мечты человека с курсантскими погонами. Разве мог Николай тогда представить, что через какой-то десяток лет он действительно встретится лицом к лицу с первым "живым кротом" - агентом американской разведки.
Три года учебы пробежали быстро. Остался год до выпуска. Весной на предпоследнем курсе пришла любовь. Первое свидание с Людмилой он назначил у памятника Маяковскому. Шли по улице Горького к Белорусскому вокзалу. Николай читал стихи Есенина, Бунина, Языкова - пахучие, звонкие, нежные. Потом осмелел и стал декламировать своё стихотворение, посвященное милой спутнице. Когда закончил и посмотрел на подругу, то увидел в её глазах жемчужины душевной росы…
В августе они расписались. Потом была свадьба, даже две: одна в Москве, другая в Полесье. На московских посиделках собралось человек десять самых близких друзей в малюсенькой комнате коммуналки. Молодоженам вручали скромные подарки. При передаче настенных часов сослуживец А. Александрии сказал:
- Примите, дорогие Николай и Людмила, наш подарок. Пусть эти часы идут и идут. Они остановятся только в двух случаях: кончится завод у них или у хозяев. Так пожелаем, чтобы они долго-долго не останавливались!
Кто думал тогда, за свадебным столом, что слова окажутся пророческими'. Ровно через двадцать лет часы и сердце Людмилы остановились одновременно. Но это было всё потом, а пока - последние каникулы, выпускные экзамены.
Тихо в комнате. Звонко тикают подаренные на свадьбе часы. По телевизору передают в записи фрагменты концерта Муслима Магомаева. Лейтенант Стороженко пришивает на мундир первые офицерские погоны. Завтра получение диплома и "поплавка". "Кто думал, что из глубинки, - рассуждал Николай, - я приеду в Москву и закончу чекистскую академию?" Поёт душа, горят радостью глаза. Он примеряет форму, смотрит в зеркало - нравится строгий офицерский покрой…
Спортивный зал Школы на Ленинградском проспекте. В строю - общевойсковики, авиаторы, моряки, пограничники. Командование вручает дипломы и дорогие каждому военному академические "ромбики" с красной звёздочкой посередине и золотистым гербом великой страны…
По традиции "выпуск" обмыли в ресторане. Стороженко вернулся домой рано - его ждали жена и дочурка.
Жена взяла в руки диплом, внимательно прочла его и тихо промолвила:
- Поздравляю… диплом жизненный, даже гражданская специальность есть - юрист! Закончишь службу, пойдешь на наше предприятие юрисконсультом.
- О чём ты, Люсьен, служба ведь только начинается. Может, и диплом не пригодится - времени ох как много.
- Пролетит оно быстро. То, что впереди, кажется бесконечным, а оглянешься - пролетело, как одно мгновение. Мама моя так говорит. Старики это хорошо знают. А что касается значка, то он по-мужски скромный и в то же время по-военному красив…
Николай получил предписание убыть в распоряжение начальника военной контрразведки Прикарпатского военного округа. Людмила с дочерью ещё некоторое время должна была остаться в Москве, предварительно дав согласие, что поедет туда, куда пошлют мужа. За столицу не держалась.
Перрон Киевского вокзала. Поезд "Москва - Трускавец" тронулся. Николай прижал нос к холодному стеклу - надо было хоть как-то рассмешить прослезившуюся жену с крохотной дочуркой на руках. Вокзал уплывал медленно, смещая влево провожающих. И вот уже исчезла с поля зрения Люда. Поезд набирал скорость…
Встретили молодого специалиста на месте тепло. Однако начальник отдела генерал-майор Н. Мозгов, узнав, что прибывший офицер пишет стихи, заметил:
- Нашей службе стихоплеты не нужны. Не та работа. Я ищу ра-бо-тяг, - последнее слово он умышленно разбил по слогам, - думающих только об оперативной работе - трудной и неблагодарной. Так что забудь о стихах. Не забудешь - тебя забудет служба.
И тут же расспросил о семье и по-отечески распорядился устроить лейтенанта как положено. Такой приём обескуражил офицера. Но кадровик полковник Забродин, как бы оправдываясь за недипломатичность начальника, признался Николаю, что он тоже балуется стихами, а в отношении генерала заметил: это очень справедливый человек, чекист - трудоголик. Он порекомендовал не афишировать хобби и начал подробно рассказывать об особенностях работы и поведения в частях.
Николай слушал Забродина внимательно. Ему сразу же понравился этот мягкий и рассудительный человек, подавший руку на крутом пути к неизвестной практике.
- У вас будет хороший наставник - майор Деев, - сказал он на прощанье.
Стороженко получил в оперативное обслуживание гарнизон с радиотехническим полком ПВО сухопутных войск, отдельную роту сопровождения воинских грузов, штабную роту и гараж командующего войсками округа, а также окружные медсклады. Рабочее место определили в кабинете с майором Деевым. Он был фронтовиком, участвовал в разоблачении агентуры абвера, награжден орденами и медалями за ликвидацию шпионов в действующих частях на фронте и в тылу. Майор был человеком преданным своему делу, откровенный с товарищами. Начальство его побаивалось за крутой нрав, готовность пойти в атаку на любого обидчика, с какими бы погонами он не ходил. Говорили, что на партийных собраниях от него доставалось даже самому генералу.
И всё же Деев не спешил откровенничать со Стороженко. Недели три он приглядывался к Николаю, а потом разговорился, да так, что его монолог показался слушающему спрессованной лекцией. Затронув проблемы контрразведки, он настолько приземлил лейтенанта, что тому на некоторое время показалась бессмысленной его текущая работа в гарнизоне.