Или как кормить, чем кормить и как готовить. Да, конечно, можно продержать ребенка, опять же, до восемнадцати лет без соли, сладкого, острого, мыть все овощи и фрукты дезинфицирующим раствором, проверять всё и абсолютно всё экотестерами, счищать со всего отравленную кожуру, не давать ему хлеб, избегать любой ресторанной еды и все такое. Смотрю краем глаза "Доктора Хауса", а там ребенок, живущий с подвинутым на экологии родителем, чуть не умер из-за того, что в экологически чистом доме в перегородках завелись какие-то паразиты.
Или оберегать от грязи. Грязь подступает. Бактерии и что-то там еще. Грязь в песочнице, грязь дома (все протираем сто раз в день), грязь на шерсти соседской собаки, гигиена, запомни, малыш. Стерильные салфетки, антибактериальные салфетки, скоро у нас будет столько всего антибактериального, что бактерии нас точно победят.
Или фильтровать детские знакомства. Начиная с песочницы. К тому мальчику не подходи, с этой девочкой не дружи, вообще я твой лучший друг, я тебе найду друзей, которые тебе подходят. Как потом жить с друзьями, которые нравятся только твоей маме, вот вопрос.
Или никогда не позволять ребенку увидеть в матери человека. Всегда быть милой и нежной, никогда не пасовать, никогда не повышать голос, он ведь такой ранимый. Да, он ранимый, но вряд ли ему нужен робот по производству исключительных по свой чистоте эмоций.
Или держать его все время под контролем. Неизвестно, как там за ним присмотрят в твое отсутствие. Могут ведь не уследить! Все кругом такие легкомысленные, только мама и только мама может обеспечить ребенку безопасное пространство. А потом он будет на вас во всем оглядываться.
И так перечислять можно бесконечно практически. Я тут стою отнюдь не в белом, я тоже со своей тревожностью. Я оставляю ребенка на даче с бабушкой, спокойно развлекаюсь, но где-то на подкорке сидит мысль – не усмотрят, дадут не то, дадут слишком много сливочного масла… Я четко знаю эту свою особенность и стараюсь с ней бороться. Потому что это моя проблема, которая не должна превратиться в проблему моего ребенка. В этом и пойнт. В том, чтобы, стараясь обезопасить малышей, мы не заражали их собственным сумасшествием. Но вернемся к практическим вопросам.
Не спать
Я всегда гордилась тем, что сон для меня не является определяющим сознание фактором. Я, например, могла не спать трое суток, когда было много работы (в моем трудовом договоре, конечно, значился ненормированный рабочий день). Я просто раз в три часа опускала голову на клавиатуру, через пятнадцать минут поднимала и продолжала работать. Я могла после тяжелой рабочей недели пойти в клуб и еще добровольно не спать ночь и даже не только ночь. Наконец, я просто могла просидеть весь вечер в интернете, уползти спать в три часа ночи после увлекательного спора о сущности вещей и после этого – бодрая и веселая – подняться в семь утра и отправиться по очень важным делам.
У меня даже была теория, что меня не сломит никакой недосып. Я втайне гордилась своими сверхспособностями и с удовольствием периодически их демонстрировала. Жизнь с грудничком наказала меня за гордыню, заставив вернуться на землю – в мир тех, кто в семь тридцать утра спит, приоткрыв рот, на плече у соседа в метро.
Сначала недосып был просто недосыпом. То есть я чувствовала, что сна не хватает, но это не превратилось в проблему. Потом у младенца начались колики. Мы с его родителем в ходе бессонных ночей стремительно теряли человеческий облик, взаимную привлекательность и волю к победе. Отоспаться немного удавалось днем – пока наш милый сынишка наверстывал упущенное и похрапывал у себя кровати.
Правда, музыка играла недолго. Вскоре К. решил, что сон днем – это потеря ценного времени, проведенного с мамочкой. И ограничил дневной сон получасом. Понятное дело, что за эти полчаса я не успевала даже толком выпить чаю.
Потом – о чудо! – ребенок начал спать ночью. Мы стали высыпаться и постепенно к нам возвращался человеческий облик: мы почти стали легкими на подъем, хорошо откормленными горожанами чуть за тридцать.
Но как только я с гордостью принялась рассказывать, что мой ребенок умеет спать по ночам без лишних принуждений, в этой идеальной системе что-то сломалось. И младенец стал просыпаться примерно каждый час. Это изматывало даже больше продолжительного времени без сна: только ты успел задремать, как из детской кровати уже доносится возмущенное кряхтение. Ты встаешь, у тебя кружится голова, правым боком ты врезаешься в один предмет мебели, левым – в другой. Доходишь до младенца, включаешь ночник – и на тебя смотрят два бодрых глаза, в которых плещется веселье и приглашение к очередной игре. Не менее получаса уходит на то, чтобы склонить младенца к продолжению сна. Ты бредешь к столу, ругаешься полушепотом на саму себя и все вокруг, садишься, обновляешь френдленту и видишь бесконечные жалобы на бессонницу тех, кто еще не обременен деловитым шестимесячным малышом.
Те же, кто обременен младенцами и детьми чуть постарше, утешали, что это не навсегда. Скоро наступят лучшие времена. Ребенок будет спать всю ночь, ты тоже. Все будет отлично. Ты слушаешь эти утешения, почти веришь им, но потом – бабах! – ты видишь в "Фейсбуке" запись от одного из таких оптимистов: "Мне кажется, я уже никогда не высплюсь!"
Зато почти каждый из нас умеет спать стоя, а это, я считаю, ценный навык. Значительно более ценный, чем проводить ночи без сна.
Не посплю, так погуляю
До рождения К. я любила гулять, но спокойно пройтись удавалось мне редко. Какие тут могут быть прогулки, когда до вечера ты сидишь на работе. С появлением младенца прогулки стали не просто элементом, а структурообразующей частью нашей с ним жизни. Отчасти это было вынужденно – в коляске ребенок отлично спал. Отчасти это было терапевтически – мне не хватало активности и динамичной картинки вокруг.
Первый раз на прогулку К. выехал в пять дней. Младенцу показали булочную, море, он довольно икнул и провалился в глубокий трехчасовой сон. С тех пор мы гуляли без устали.
Мы гуляли в Москве в любую погоду и любое время суток – дождь, снегопад, ледяной дождь, утром, днем, вечером и ночью. Я толкала коляску сквозь снежные заносы, лужи, по льду, чекинилась во всяких нелепых местах. Ребенок одобрительно посматривал на меня из-под капора коляски. Однажды из-за очень сильных морозов мы три дня просидели дома. У младенца тут же начался сухой насморк, и он был спешно возвращен на лоно природы. В среднем мы проходили в день по восемь километров, что позволяло мне без лишних мыслей злоупотреблять сладким и быстро сбросить лишние десять кг веса, набранные во время беременности. Помимо этого были безнадежно утеряны три пары перчаток, обретена привычка носить шапку и бесповоротно испорчены московской солью модные сапоги – на них появились безобразные разводы, а непромокаемость превратилась в стопроцентную водопроницаемость.
Уехав на юг, мы стали увеличивать километраж и продолжительность променадов, доведя их до шести часов в день и уже непонятно скольких километров. Осознав, что в движении – жизнь, мы садились в самолеты, путешествовали на машине, меняли города и точки обитания. К. подрастал и обретал все больший интерес к прогулкам, в полгода сменив лежачую люльку на полусидячую прогулочную коляску, из которой серьезный младенец командорским взглядом окидывал владения. Во взгляде читалось, что мир, бесспорно и очевидно, принадлежит ему. Люлька больше категорически не годилась. Одна из немногих попыток прогуляться с Костей в старой коляске окончилась фиаско в сердце итальянской высокой моды – на Виа-делла-Спига он закатил мне форменную истерику ровно в тот момент, когда я поворачивала к очередной витрине. Дальше мы гуляли уже в ином раскладе – в коляске ехали мои сумки и пакетики, а К. победительно сидел на ручках. Ручки, надо сказать, отваливались, потому что к тому моменту ребенок весил уже девять килограммов. Ну и о том, чтобы продолжить поход по магазинам, можно было забыть: как только я пыталась уложить ребенка в люльку, он начинал трубить тревогу.
К., мой маленький большой товарищ, сопровождал меня везде – на прогулках, в ресторанах, в музеях, в гостях. Он тусовался вместе со мной и был доволен. Лишь бы покормили вовремя и дали поспать, когда хочется. Обе эти проблемы с грудничком решаются очень легко.
Мы ходили наработанными маршрутами и новыми тропами, делали привалы в кафе, скверах и парках, я стирала ноги новыми туфлями и переобувалась в старые, перестала замерять километраж прогулок – это было очевидно бессмысленно. Мы продолжали плевать на погоду – дождь и ветер были нам нипочем. Коляска надежно укрывалась дождевиком, а мама, ну что там мама, ну чуть-чуть похожа на мокрую крысу, но она все равно же мама. Единственное, о чем я начала жалеть во время прогулок, – это об отсутствии у человека автопилота, который бы позволял безопасно катить вперед коляску и спать одновременно.
Мы решительно совершали обзорные экскурсии по городу Москве, а поскольку я помнила, что развлечения не должны мешать образованию, я изрядно нудно командовала: "Коко, посмотри направо, шедевр деревянного зодчества, дом Палибина, Коко, посмотри налево, в этом доме жил замечательный художник Кандинский, Коко, посмотри прямо, в этой школе училась твоя мамочка". Разумеется, не обходилось без лекций и в других местах, а потому, например, Коко был прочитан экспресс-курс по истории России перед революцией, навеянный виньетками на платье императрицы Александры Федоровны. У стен Новодевичьего монастыря полусонный Коко прослушивал сомнительные экскурсы в историю татаро-монгольского ига, а также темные моменты петровских времен. Вместе с Коко слушали лекцию пара собачников и еще пара дам с колясками.
Возрастные нормы я решительно игнорировала. Поэтому Коко можно было регулярно встретить в музее фотографии, созерцающим обнаженных французских див. Он довольно курлыкал на выставке про космос, наблюдая за тем, как Юрий Гагарин машет рукой планете Земля. Осматривал бабочек Ребекки Хорн. На выставке "Мода и стиль российских императриц" он собрал вокруг себя обширную публику милых московских бабулек, которые восхищались его спокойствием и взвешенным обозреванием экспонатов. Они пожимали ему руку и говорили: "Академиком будет!" Коко тем временем, насмотревшись на туфли императрицы Марии Федоровны, уже пытался проверить на прочность стекло витрины, пиная его ногой в голубом носке.
В книжных магазинах мальчик разделял мою главную страсть. И здесь ему предоставлялась свобода выбора. Мы рулили в детский отдел, где он сам выбирал себе книгу из трех предложенных. И пока отобранный "Колобок" пробовался на зуб, я могла спокойно копаться в своих книжных полках. Духовно обогатившись, мы отправлялись в ресторан, где Коко изучал итальянский язык, общаясь с шеф-поваром. А вечером эстафету принимал папа, человек модный и современный, который вместе с малышом посещал заведения для модников.
Всё по науке
Когда ребенку исполнилось шесть месяцев, я, вооружившись отборными знаниями российских и французских педиатров, решительно перешла к "введению прикорма". Российские врачи рекомендовали приучать детей сперва к овощам и кашам, французы делали упор на соки, фрукты и овощи, а известный украинский педиатр и вовсе настаивал на первенстве в младенческом рационе кефира.
Начать было решено с соков. Соки в изысканных ампулах были доставлены из Франции в Россию родственниками. На то, чтобы К. выпивал по пятьдесят миллилитров, ушло несколько недель – сперва младенец пил ложечку разбавленного сока, потом две ложечки, потом три, ну и дальше по нарастающей. Я гордилась собой, торжеством логики и жесткого графика. А заодно и младенцем.
Добившись победы, я перешла к овощному прикорму. Здесь я тоже решила следовать науке, которая предписывала строгое дозирование при введении прикорма: одна ложечка, две ложечки, три и так далее. Купив кабачок, я сварила его, сделала пюре и подступила к К. с ложкой. Он распахнул рот и проглотил предложенное залпом. На следующий день с не меньшим энтузиазмом он проглотил две ложечки, вызвав восторженные восклицания собравшихся вокруг бабушек. А еще через пару дней мы уехали во Францию.
Здесь папа К. заявил, что не надо терять времени, надо покупать экологически чистые продукты и активнее приучать младенца к взрослой еде. В супермаркете родитель несся с тележкой, хватал брокколи, кабачки, тыкву, за ним мелко семенила я и бубнила, что пока у нас однокомпонентный прикорм, первая стадия, нам еще рано прикорм из двух компонентов. Правда, слушали меня в основном сторонние французы. Муж же продолжал забивать тележку едой.
Дома я сварила кабачки и дала К. четыре ложечки. Отец ребенка возмутился и сказал: "Так ты его еще полгода будешь приучать!" В течение дня мы спорили, но исход дискуссии был решен приходом в гости нашей подруги с дочкой, которая старше моего сына на десять дней. Гости пришли со своим провиантом. Рыжеволосая юная Николь возлежала на белом кожаном диване и с урчанием поглощала банки еды – гороховое пюре, фруктовое пюре и йогурт на десерт. Папа К. смотрел на все это, смотрел, потом выхватил ложку с йогуртом и засунул Косте в рот. К. немного удивился, но предложенное проглотил.
Когда друзья ушли, мне было заявлено, что наш ребенок голоден и вообще отстает от своей подружки – та вон как уже ест. Спешно была сварена тыква, сбита в пюре, и вот уже папа лично кормит К. овощами, которых целая баночка, а я бегаю вокруг и нервно кричу: "Так нельзя, не скармливай ему всю банку, ты нарушаешь правила прикорма, а как же пищевой дневник!"
В тот день К. не сходил по-большому. Не сходил он и на следующий день, и через день. Клизма, пара тревожных звонков на родину, спешное возвращение к грудному вскармливанию и слабительный сироп от дружественных фармацевтов вернули младенцу стул и бодрое настроение. Прикорм же пришлось начинать заново. К слову, проблемы с животом не лишили К. интереса к взрослой пище.
От шпината с любовью
Недавно в "Фейсбуке" кто-то достаточно горько пошутил, что одна из главных проблем России – это не ее политическая система, а отсутствие нормальных продуктов. В этом есть доля справедливости. И ты внезапно осознаёшь это в тот момент, когда начинаешь приучать ребенка к взрослой пище. Понятно, что сперва прикорм достаточно скуден, потому что ты просто учишь пищеварительную систему малыша справляться с новой едой. Но затем – нет никаких препятствий к тому, чтобы научить его разнообразно и с удовольствием питаться. По крайней мере, мне так кажется.
Французский педиатр наставляет меня – питание ребенка должно быть разнообразно, вкусно и интересно. Вы должны заинтересовать малыша едой, он должен пробовать новое, и этот процесс должен ему нравиться. Конечно, не стоит забивать его желудок тяжелой взрослой пищей, но не надо быть чрезмерно избирательной.
Мадам выдает мне листочек. На нем меню на ближайшие месяцы. Первый пункт – супы. Супы из картошки, моркови, кабачков, шпината, зеленой фасоли, etc. Добавляйте в супы сыр – грюйер или белые сыры. Обязательно давайте ребенку шпинат и чечевицу! Это очень полезно. Дальше следуют мясо – курица, говядина, вареный окорок – и море рыбы ("Ребенок должен обязательно есть рыбу! Раз в день", – наставляет меня врач). Не забывайте заправлять еду, в вашем распоряжении оливковое и виноградное масла. Фрукты и сыры на десерт – не ограничивайте себя, давайте ребенку пробовать, наблюдайте за ним. Йогурты ("Берите из нормандского молока"). Рассказывайте ребенку о еде – о самих продуктах, о том, как вы готовите, о том, почему это вкусно, важно и полезно. Малыши очень любопытны: если вы сможете заинтересовать своего ребенка, он все с удовольствием съест. И не надо откладывать обучающую программу на потом. С первых дней прикорма еда должна быть в центре внимания. Откажитесь от цветных тарелок и жужжащего телевизора. Ничто не должно отвлекать ребенка от приема пищи. Помните, что, чем раньше вы начали обучать малыша есть (разумеется, не нарушая рекомендации ВОЗ относительно базовых сроков грудного вскармливания), тем проще будут его взаимоотношения с едой. "Многие кормят грудью до года, а потом удивляются, что ребенок капризничает во время еды", – говорит мадам-педиатр. Я молчу и думаю о том, что многие из моих друзей с ней бы поспорили.
Французская Programme National Nutrition Santé формулирует три базовых этапа в переводе ребенка на взрослую еду: 4–8 месяцев, 9–12 месяцев и с года и старше. Уже на первом этапе (с пяти месяцев) специалисты рекомендуют начинать вводить овощи: "Выберите те, которые хорошо переносятся желудком вашего ребенка: зеленая фасоль, шпинат, кабачки без косточек и кожи, лук-порей, морковь". Тогда же можно начинать давать рыбу и мясо, но если у вас есть сомнения, то отложите до семи месяцев.
На сайте известной французской марки детского питания, где помимо каталогов есть множество ценных советов молодым мамам, пишут: "Прием пищи является первым и одним из важнейших элементов социализации ребенка и усвоения им социальных кодов" (рекомендация по питанию для шестимесячных). Сажайте ребенка с вами за стол, советуют французы. Учите его терпению во время еды. "Семь месяцев – это то время, когда вы вводите ребенка в жизнь семьи, усаживая его за стол и начиная кормить в то же время, что едите сами". "С девяти месяцев ребенок должен жить в одном ритме с родителями, принимая пищу четыре раза в день". Не бойтесь пищевых разногласий и избегайте перекусов, если ребенок не доел, не заставляйте его, а просто чуть увеличьте порцию в следующее кормление. "Сидя в высоком стульчике за общим столом, наравне со всеми остальными членами семьи, ребенок учится ответственности. Он любит подражать родителям, а потому ваше поведение за столом станет для него примером на будущее" – такова рекомендация для годовалых детей. Не кричите при нем, не говорите громко, не забывайте о "спасибо" и "пожалуйста". "Прием пищи – это идеальный момент, чтобы стимулировать любопытство и интеллект малыша чувствами", – резюмируют французские специалисты. Вкус – вот ключевое слово, закладывающее фундамент будущего отношения к еде. И снова: еда должна быть разнообразной и вкусной. Вспомните, как вас кормили в детском саду.
"Ваш ребенок готов к открытию нового, но он не обязательно готов к быстрым переменам, поэтому проявляйте терпение", – указывает Programme National Nutrition Santé. И снова выносит как ключевой тезис: "Соблюдение системы и режима в кормлении ребенка позволяет ему быстро обрести правильные привычки. И он научится получать удовольствие от времени, проведенного за столом".
Я выхожу от педиатра, качу коляску по бульвару, захожу в супермаркет. Там бесконечные стойки с готовыми детскими ужинами и обедами. Шпинат с лососем. Кабачковый суп на молоке. Рататуй с отварным окороком. Камбала с рисом и овощным ассорти. Все питание заправлено маслом; для детей постарше, месяцев с восьми, еда следует уже с приправами, никакого крахмала и рисовой муки. Грею Косте ужин из банки. Заходит муж и спрашивает: "Чем это так вкусно пахнет?" Это высочайшая похвала французской пищевой промышленности, потому что муж – большой гурман. Он сам прекрасно готовит и в каждом новом месте придирчиво ищет рестораны с хорошей кухней. На следующий день муж сам готовит ребенку еду – парит ему рыбу с каким-то причудливым соусом и артишоками.