Осторожно применять репрессии
С началом изгнания оккупантов директивные документы госбезопасности сразу же внесли контрразведывательную работу в конфессиональной среде в число приоритетов оперативной деятельности восстанавливаемой сети органов НКВД – НКГБ. Уже 18 февраля 1942 г. в указаниях № 61 НКВД СССР "О задачах и постановке оперативно-чекистской работы" на освобожденной территории среди первоочередных задач восстановленным территориальным органам ведомства предписывалось:
• выявлять "состав церковных и сектантских организаций, возникших при немцах", выяснять характер их "вражеской работы" и использования оккупантами, а также брать на учет "местных жителей, проводников этих мероприятий";
• арестовывать и проводить следственные действия по отношению к "руководителям и активистам церковно-сектантских организаций" (правда, проводить аресты священнослужителей и закрытие церквей запрещалось без согласования с 3-м (секретно-политическим) Управлением НКВД, в составе которого на тот момент действовало "антирелигиозное" подразделение);
• вести поиск среди участников религиозных общин "агентуры германских разведывательных и контрразведывательных органов", включая оставленную на оседание при отступлении;
• изучать формы и методы деятельности противника в религиозной сфере; через агентурно-осведомительный аппарат вести изучение настроений верующих, влияние на них немецкой конфессиональной политики в интересах "определения правильной линии" по отношению к открытым с разрешения оккупантов "церквям и сектантским молитвенным домам";
• фиксировать, какие храмы были открыты с разрешения немцев, "как использовались церковь и сектанты в целях антисоветской пропаганды", а также выявлять, "какие случаи надругательства над церквями, служителями культа и религии имели место при немцах".
В развитие упомянутого распорядительного документа 10 января 1943 г. контрразведка НКГБ УССР составила для областных УНКГБ "Инструкцию по работе в области религиозных группировок на освобожденной территории Украины". В ней давалась оценка последствиям деятельности оккупационной администрации и спецслужб в сфере вероисповеданий, отмечалось, что немцы "в целях политического влияния на население широко развили религиозное движение", открыв большое количество храмов, молитвенных домов и сектантских общин, "создали значительные кадры попов и проповедников" (сами формулировки свидетельствовали о том, что спецслужба по инерции богоборческой политики всякое расширение возможностей для богослужения рассматривала как негативное и инспирированное врагом явление). Давалась резкая оценка автокефальному движению, "во главе которого был поставлен руководящий центр, состоящий из послушной агентуры немецких властей и их разведывательных органов".
Определялись задачи оперативно-служебной деятельности по религиозной линии на освобожденных землях:
• учесть все действующие храмы, молитвенные дома и монастыри, служащих клириков;
• "рассматривать как оккупантов" и арестовать всех привезенных немцами из зарубежных стран и из Западной Украины представителей различных религиозных течений и сект;
• выявлять и обезвреживать агентуру спецслужб противника и активных пособников оккупантов из числа священнослужителей;
• восстановить связь с агентурой по церковной линии, изучить ее поведение во время оккупации для решения вопроса о дальнейшем ее оперативном использовании;
• особенно осторожно применять репрессии по отношению к тем священнослужителям, которые сотрудничали с оккупантами в силу вынужденных обстоятельств;
• в работе органов госбезопасности не оскорблять религиозные чувства верующих, возобновленные действующие храмы оставлять открытыми лишь в тех помещениях, которые были культовыми до их закрытия;
• добиваться, чтобы "попы были проверенными нашими агентами и руководство приходским советом находилось также в руках нашей агентуры";
• представляющую интерес религиозную литературу и информацию по конфессиональным проблемам передавать в 3-е (секретно-политическое) Управление НКГБ УССР.
Соответствующие изменения были внесены в организационную структуру вторых Управлений-отделов (контрразведывательная работа) Союза ССР, союзных республик и областей воссозданного в апреле 1943 г. Наркомата госбезопасности. В указании № 7 главы НКГБ СССР от 27 мая 1943 г. говорилось, что функция "борьбы с антисоветским элементом" в религиозной сфере возлагается на четвертые подразделения контрразведывательных аппаратов с непосредственным подчинением их начальникам вторых Управлений-отделов. При этом определялся "подучетный элемент по линиям работы":
• православные (включая обновленцев, автокефалистов, верных грузинской православной и армянско-григорианской церкви, старообрядцев), католики, лютеране;
• мусульмане, буддисты, иудеи и язычники;
• протестантские деноминации (евангелисты, баптисты, адвентисты, пятидесятники), секты хлыстов, молокан, толстовцы, "Истинно-Православная церковь", иоанниты и др.;
• различные теософские и мистические течения, масоны.
Изучение религиозной ситуации в Украине занимало не последнее место в профессиональной подготовке сотрудников госбезопасности. На занятиях в Большом зале известного здания на Короленко, 33 (ныне центральное здание СБУ на Владимирской, 33), ведущим лектором на тему "О религиозных группировках и задачах наших органов по борьбе с ними" выступал уже известный читателям "главный религиовед ГПУ" в 1920-х гг., будущий организатор "самороспуска" УГКЦ, заместитель начальника 4-го Управления НКГБ (зафронтовая разведывательно-диверсионная работа) Сергей Карин-Даниленко. Его же привлекали для чтения профильных лекций в Харьковской межкраевой школе НКГБ. Один из руководителей антирелигиозного подразделения НКГБ, И. Богданов, освещал тему "Борьба с антисоветским элементом среди церковников и сектантов, католиков и протестантов".
Для перестройки оперативной деятельности спецслужбы в конфессиональной сфере в соответствии с кардинальным изменением курса церковно-государственных отношений ключевое значение имела директива республиканским и иным территориальным органам НКГБ главы ведомства, комиссара госбезопасности 1-го ранга Всеволода Меркулова от 22 сентября 1943 г. № 84 (с ней предписывалось ознакомить первых секретарей соответствующих комитетов партии). Документ оповещал руководителей-чекистов о состоявшемся архиерейском соборе и избрании Патриарха Московского и всея Руси, а также Синода РПЦ. Информировалось о конкретных решениях правительства и задачах органов НКГБ в "дальнейшей работе по церковникам". Ставились задачи:
• не препятствовать духовенству проводить в жизнь официальные решения по религиозным вопросам, рукополагать и перемещать священников;
• "обеспечить неослабное агентурное наблюдение за деятельностью епископов и остального духовенства Православной церкви, пресекая возможные попытки с их стороны превышения предоставленных им прав или использования этих прав в антисоветских целях";
• "каждую вновь открывающуюся церковь обеспечивать проверенной агентурой из числа духовенства или церковного актива";
• "до особых указаний НКГБ СССР не допускать распада обновленческой церкви и перехода обновленческого духовенства в ведение Московской патриархии", о чем проинструктировать агентуру "из числа руководящего состава духовенства";
• "не допускать со стороны обновленцев каких-либо нападок или активных враждебных действий против сергиевской церкви";
• усилить агентурную работу среди других конфессий, особенно нелегальных церковных организаций и групп.
Как подчеркивалось в упомянутой "Ориентировке о деятельности церковников на Украине в период оккупации и о положении их на освобожденной территории в настоящее время" от 2-го Управления НКГБ УССР, для находившихся на оккупированной территории православного клира и мирян огромное значение имели патриотическая позиция и обращения митрополита Сергия, экзарха Украины, митрополита Киевского и Галицкого Николая (Ярушевича), открытие (с разрешения властей) храмов в прифронтовой полосе.
Красноречиво свидетельствует о существенном потеплении в церковно-государственных отношениях распоряжение НКГБ УССР от 20 июня 1945 г. № 66/д. Московская патриархия, писал С. Савченко, создает во Львове, Луцке и Черновцах "православные миссионерские братства", ставящие "основной целью и первостепенной задачей борьбу с происками и влиянием Ватикана", "подрыв влияния католической церкви", миссионерскую и благотворительную деятельность, издание "церковно-патриотической литературы", "широкую агитационно-пропагандистскую работу против римо-католиков и униатов". Наркомат госбезопасности через аппараты уполномоченных Совета по делам РПЦ приступает к подбору лиц из числа "богословски подготовленных православных монахов, способных вести миссионерскую работу". Органы НКГБ обязывались подключиться к этой работе и до 25 июля подать на кандидатов в миссионеры справки во 2-е Управление НКГБ. Начальникам УНКГБ соответствующих западных областей УССР предписывалось внедрить в братства "проверенную агентуру, работающую по церковникам". К священнослужителям Римско-католической церкви и греко-католикам, препятствующим работе братств, надлежало применять меры профилактики и репрессирования.
Хотя качественный перелом в церковно-государственных отношениях и приближался, спецслужбы по-прежнему оставляли за собой право на жесткое регулирование религиозной жизни. На это, в частности, указывало письмо НКГБ УССР своим региональным органам от 18 июня 1943 г.: УНКГБ, говорилось в документе, не контролируют процесс открытия церквей, богослужение возобновляется "без учета оперативной необходимости". Нарком госбезопасности предписывал подчиненным "открывать церкви только после получения моей санкции", докладывая все материалы по религиозной линии во контрразведывательное Управление НКГБ.
Патриотическое служение
Однако религиозный подъем населения и патриотическая позиция церкви в годы военного лихолетья не могли уже быть не замеченными властями. Один лишь Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий за военные годы 24 раза выступил с архипастырскими обращениями гражданственно-патриотической направленности. Так, в январе 1942 г. он призвал духовенство поддержать партизанское движение и решительно осудил тех клириков и мирян, которые стали на путь коллаборационизма (несколько десятков священников наградили медалями "Партизану Отечественной войны").
Священники РПЦ вели разведывательную работу, выступали связными партизан, а в отдельных случаях даже посредниками-парламентерами на переговорах о разоружении или нейтралитете – с местными жителями, сотрудниками низовой администрации, вспомогательной полиции, "казачьих" частей и подразделений РОА. Клир и церковный актив оказал немалую помощь народным мстителям продуктами, одеждой, канцтоварами для пропагандистской работы. Выразительную оценку значения содействия церкви дал начальник разведки, а затем комиссар партизанского соединения В. Бегми – Михаил Корчев. На совещании партийного актива Ровенской области (20 марта 1944 г.) он заявил: "Сейчас в селах авторитетной фигурой является священник и учитель. Там, где священник с партизанами, – село партизанское, где священник-националист, – село с националистами". Большая часть священников "пошла к партизанам", "духовенство всегда играло большую роль на селе". Благочинный Навроцкий и семь священников, приводил он пример, созвали митинг в честь партизан-освободителей.
При этом Навроцкий призвал людей перестать "сидеть на двух стульях, пора перейти на твердый русский стул, который преодолеет все, что стоит на его пути. Он призвал народ к борьбе против фашистов. Он проклинал украинских националистов как предателей своего народа, как помощников фашизма. Это имело большое значение, и не случайно этот район стал партизанским районом, таким районом, где мы… черпали лучшие кадры партизан, лучших связных, разведчиков, подрывников". Такой подход поддержал секретарь обкома Василий Бегма, подчеркнув, что клир "помагает поднимать славянские народы на борьбу с общим противником – фашизмом". Одновременно партфункционер предостерег от "опоры на священников", отверг предложения оказать помощь церкви в ремонте храмов, указал, что отношение к РПЦ "отстается таким, каким было по программе нашей партии и Конституции". На Волыни были и случаи активного сотрудничества с советскими партизанами и их "польскими" отрядами католических священников.
Следует упомянуть, что возможности спецслужб и партизанского движения целенаправленно использовались для донесения населению оккупированной и освобожденной территории Украины патриотических воззваний Православной церкви и других конфессий. 15 марта 1943 г., например, 3-е Управление НКВД УССР направило в УНКВД для переправки за линию фронта книгу "Правда о религии в России", сборник "Патриотические воззвания главы Православной церкви в СССР митрополита Сергия", "Обращения митрополита Киевского и Галицкого, экзарха Украины Николая", "Обращение Высшего совета евангельских христиан и баптистов", "Обращение старообрядческого архиепископа, Смиренного Иринарха" (по 100 экземпляров).
После судьбоносных для православия решений о восстановлении патриаршества, удовлетворения ряда других потребностей, насущных для восстановления растерзанной церкви, стала меняться и атмосфера на оккупированных землях. "Различными путями, с удивительной быстротой церковники узнали о приеме председателем Совнаркома СССР тов. Сталиным делегации церковников, …о состоявшемся в Москве соборе епископов, об избрании митрополита Сергия патриархом Православной церкви в СССР, о широкой религиозно-патриотической деятельности Московской патриархии и о сборе церковными общинами на нужды Красной армии", – отмечали сотрудники НКГБ УССР в "Ориентировке о деятельности церковников на Украине в период оккупации…". На освобождаемых землях Украины активизировались церковная деятельность, служение благодарственных молебен, произнесение патриотических проповедей, сбор средств.
К марту 1944 г. в освобожденных областях УССР действовало 2113 приходов РПЦ (более всего в Полтавской – 326, в Киеве и области – 213), 7 мужских (до 100 насельников) и 12 женских (1020) монастырей. Совокупно на оккупированной территории УССР (по данным НКГБ) за период войны открылось около 6500 православных храмов и 45 монастырей. Со времени изгнания оккупантов на этих территориях церковь, по неполным данным, собрала в фонд обороны 2 693 686 рублей. Всего же за годы Великой Отечественной войны православные Украины собрали в фонд обороны 45 млн рублей деньгами и натурпродуктами – из свыше 300 млн пожертвований фронту от РПЦ в целом.
Органы госбезопасности продолжали осуществлять неусыпный мониторинг положения в религиозной сфере, включая жизнедеятельность Православной церкви. Так, директива С. Савченко от 21 декабря 1943 г. № 852 предписывала УНКГБ давать сведения о монастырях, их насельниках и "притоке" лиц, желающих принять постриг. Правда, знакомя органы НКГБ с уставными документами о деятельности Совета по делам РПЦ и Совета по делам религиозных культов при СНК СССР, ориентировка НКГБ УССР от 7 июля 1945 г. № 80 предписывала чекистам в оперативных мероприятиях "ограничиваться интересами разведывательной и контрразведывательной работы". Осуждалась практика использования местными органами института уполномоченных этих Советов для прикрытия оперативной деятельности, содержалось требование прекратить контроль за работой уполномоченных по делам религии, запрещалось в беседах с агентурой разглашать совмещение Г. Карповым должностей начальника подразделения НКГБ и председателя Совета по делам РПЦ.
Под впечатлением небывалого контраста между довоенной и новой моделями церковно-государственных отношений у части клира даже возникали эйфорические ожидания. Так, священник Русанов (Красный Луч, Ворошиловградская область) высказывал уверенность, что скоро церковь станет частью государства, в школах восстановят преподавание Закона Божьего.