За спиной у победителей
Возвращаясь к анализу политики Ватикана, прежде всего целесообразно учитывать, какое значение советское политическое руководство придавало оформлению результатов победы над фашизмом (в которую народы СССР внесли наибольший вклад, заплатив колоссальную цену кровью), с какой тревогой в Москве воспринимали информацию о попытках сепаратного сговора с агрессорами. И на этом фоне от зарубежных резидентур Первого главного управления (ПГУ, внешняя разведка) НКГБ поступали сведения о стремлении Ватикана, по сути дела, предельно смягчить последствия поражения для Германии, вбить клин между союзниками по антигитлеровской коалиции, а также желание римского престола дезавуировать возможные геополитические преимущества СССР в стратегически важной для него Восточной Европе.
Известно, что до 1943 г. Германия выступала инициатором сепаратных переговоров о мире с западными союзниками СССР, стремясь к расколу лагеря противников и заключению с Западом мира на антисоветской основе. Неофициальным переговорщиком рейх выставил дипломата Ф. фон Папена, посла в Турции, изображавшего оппозиционера по отношению к гитлеровской верхушке. Папен (в 1947 г. приговоренный в рамках денацификации к 8 годам тюрьмы) с мая 1942 г. начал поиск соответствующих контактов через Турцию, Швецию и Ватикан. Как выяснила стамбульская резидентура НКГБ СССР, в 1943 г. он направил в Рим уполномоченного по торговле с Турцией К. фон Лерзнера. Последнего германский посол в Италии Э. фон Вайцзекер свел с кардиналами Д. Монтини и Л. Мальоне, которых уговаривали склонить папу к посредничеству в заключении сепаратного мира с Берлином.
На Восточном фронте сохранявшие мощный военный потенциал немцы еще готовились к "решающему" наступлению на Курском выступе, а Ватикан уже развернул усилия своей тайной дипломатии по подготовке к желательному для него послевоенному мироустройству. 20 мая 1943 г. закордонный агент ПГУ НГКБ СССР сообщил в Центр о намерениях папы римского "заключить мир путем переговоров между союзными странами" и "странами оси" (то есть западным демократиям предлагалось предать союзный им СССР). При этом, отмечал оперативный источник, Ватикан "будет стремиться сохранить германскую военную машину от полного распада", видя в ней "единственную защиту против Советской России".
Важную задачу политические фигуры Святого престола усматривали в предотвращении "проникновения в Европу русского влияния и постановке Советского Союза в положение изоляции". За собой же они желали сохранить важную роль в посредничестве и влияние на мирные переговоры в интересах "усиления власти католической церкви в вопросах отношений между странами". Более того, претендовали на статус "единственной моральной силы и решающего фактора влияния на политические формы устройства государств". За счет мобилизации "консервативных католических элементов" папская курия планировала "получить соответствующее политическое влияние в новой Европе", противодействуя при этом созданию "любых других политических комбинаций или коалиций, которые будут иметь демократический характер или прорусские тенденции".
Как сообщила 27 августа 1944 г. резидентура НКГБ СССР в Риме, устремления Ватикана вылились в посредничество при переговорах немецких представителей (Вайцзекер) с У. Черчиллем в Риме. Британский премьер встретился с делегатом рейха без свиты, с одним личным секретарем. Он выдвинул условия полной капитуляции немцев и быстрой оккупации Германии англосаксами, создания ими (без всякого упоминания о советских сателлитах!) временной администрации под контролем Англии и США, а также пожелал активного сотрудничества новой Германии "в устранении опасности коммунизма". Свой интерес Ватикан обозначил в виде пожелания скорейшего создания немецкого правительства, с целью избежать появления "какого бы то ни было просоветского правительства". Несложно понять, к каким выводам приходило получавшее эти сведения советское руководство.
При известном отношении к католицизму и существующем грузе негативной исторической традиции (папа римский объявил первый крестовый поход против славян еще в 1147 г.), масштабных репрессиях против католического клира в СССР и УССР в 1920–1930-х гг., верные РКЦ становились еще и заложниками рискованных внешнеполитических комбинаций своего первосвященника, откровенно демонстрировавшего желание спасти рейх от полного разгрома.
Эти обстоятельства, наряду с приходом Красной армии в западные районы Украины, Белоруссию и в Литву и активным участием католического духовенства в антисоветском сопротивлении польских националистических формирований, не могли не привести к эскалации ответных мер по линии контрразведки НКГБ СССР. В частности, 31 октября 1944 г. Наркомат госбезопасности издал директиву № 140, нацеливавшую на розыск "агентуры Ватикана, действующей в СССР". Указывалось, что заброска агентуры Ватиканом в СССР с целью "шпионско-подрывной работы" началась сразу же после нападения Германии на СССР. При отступлении оккупантов часть конфидентов осела в освобожденных районах под прикрытием настоятелей костелов, служащих медицинских учреждений, парикмахеров, шоферов. Предписывалось развернуть информаторскую сеть, "способную выявлять агентуру Ватикана и других разведывательных органов", привлекая в нее и "лояльно настроенного авторитетного духовенства, выявлять лиц, ведущих пропаганду распространения католицизма.
К директиве прилагался обзор 2-го Управления НКГБ СССР "об антисоветской деятельности Ватикана и римско-католического духовенства в СССР". В нем шла речь о создании в начале войны в Ватикане "комиссии по борьбе с коммунизмом" во главе с бывшим папским нунцием в Литве Луиджи Сенто, "заброске на оккупированную немцами территорию своих агентов для работы среди русского населения". Приводились слова бывшего римского корреспондента агентства "Юнайтед Пресс" Паккарда из январского номера католического журнала "Америкэн" за 1943 г. Автор сообщал, что позиция Ватикана по отношению с СССР не поменялась с 1917 г., за 15 лет подготовлены "священники для работы в России", обученные русскому, украинскому и другим местным языкам для борьбы с "еретическими идеями, которые русский народ воспринимал последние 25 лет".
Анализировались русскоязычные радиопередачи Ватикана, начатые с апреля 1943 г., где декларировалось сближение церквей, "преодоление противоречий с Православной церковью и возвращение к первоначальному единству". Был организован прием папой русских священников с оккупированной территории, которых призывали к "борьбе с большевистским атеизмом". "В Риме встретились две ветви христианства, – комментировала встречу пресса Ватикана, – чтобы вести борьбу с большевизмом, …никто не согласится быть под властью Москвы". Отмечалась роль католических монастырей (во Львове – свыше 30), вокруг которых "группируются антисоветские элементы, в них воспитываются и готовятся кадры, способные выполнять задания Ватикана по распространению католицизма и проведению шпионской и подрывной работы на территории СССР".
Одновременно папский престол изучал возможности официальных контактов и легальной миссионерской деятельности в СССР. Велась энергичная работа среди советских военнопленных, для чего создан "Комитет русских военнопленных" под руководством князя Оболенского, священника колледжа "Руссикум" Бесчастного и князя Михаила Сумбатова из "Национального центра грузинских эмигрантов" в Лондоне. По данным спецслужбы в том же "Руссикуме", основанном по инициативе ордена иезуитов в августе 1929 г., слушатели получали не только религиозную, но и специальную подготовку, осваивали диалекты русского языка, историю СССР и ВКП(б), изучали быт народов СССР, получали гражданские специальности для прикрытия работы по сбору информации и миссионерской работы в СССР. В колледже преподавали бывшие царские офицеры – участники "белого движения", включая заместителя директора – князя Волконского. Первый набор почти полностью состоял из белоэмигрантов.
Нарастала и враждебность по отношению к СССР (разгромившему до 75 % военного потенциала агрессоров) в публичных документах Ватикана. В частности, неприязненные мотивы звучали в Рождественском послании Пия ХII 1944 г. и его выступлениях начала 1945 г. Тогда же Ватикан выдвинул идею "мягкого мира" для Германии, создания антикоммунистической конфедерации Придунайских стран и комитета "Католического действия" для борьбы с левыми движениями. Как реакция советской стороны уже в марте 1945 г. по указанию В. Молотова генерал-майор госбезопасности Г. Карпов направил И. Сталину записку, в которой говорилось о "политическом блоке" Ватикана с фашизмом, стремлении папы к "мировому господству" и "поглощению православия католицизмом".
Уверенность советского руководства в закулисном сотрудничестве Ватикана с гитлеризмом укрепили показания арестованного 28 мая 1945 г. руководителя религиозного подразделения РСХА К. Нейгауза: "…Папа Пий ХII проводил скрытую политику в пользу гитлеровской Германии и оказывал ей моральную поддержку. Это мне стало известно на основе изучения ряда секретных документов и личных бесед с наиболее крупными агентами СД по католическому духовенству".
На свидетельствах Нейгауза стоит остановиться, ведь, по его же словам, чиновник четыре года "выполнял ответственные задания в области религии" по линии РСХА, включая агентурную работу в религиозных кругах. В своих показаниях он прямо заявил: Ватикан – это "одна из тайных движущих сил мировой политики", "резиденция папы – крупнейший центр шпионажа", "каждый активист католик – это агент, и все организации католической церкви служат интересам папской разведки". Ссылаясь на услышанное от руководителей и заведующего религиозным отделом партийной канцелярии НСДАП Крюгера, Нейгауз утверждал об особой заинтересованности Гитлера в развитии отношений с папским престолом, играющим "особую роль в его внешнеполитических планах".
Послом в Ватикан назначили "доброго католика и ловкого дипломата" Вайцзекера, к которому прикомандировали штурмбанфюрера СС (полковника) VI управления РСХА (разведка) Элингера, а в самом управлении создали "реферат "Ватикан"". 31 июля 1941 г. фюрер издал приказ о запрете преследования и арестов католического духовенства, кроме определенных верхами случаев. Изучались настрения самого Пия ХII, в частности под видом посланца берлинского нунция Орсениго с Понтифтиком встретился агент агентурного отделения церковного реферата IV управления РСХА Денк. Папа заверил собеседника, что он видит угрозу с Востока для христианского мира и "культурная Германия" является "единственным защитным валом против большевизма", поэтому так необходим мир Германии с Западом. С папой контактировал и "крупный" агент этого же подразделения – немецкий коммерсант Франц Хегер, пользовавшийся доверием Понтифика и статс-секретаря, кардинала Мальоне. Хегер доносил, что папа с симпатией относится к немецкому народу и готов на компромиссы с рейхом, оказать помощь в заключении мира с западными державами, "непримирим к большевизму". К поиску возможностей привлечь папу к подписанию сепаратного мира подключили и влиятельного бизнесмена, агента РСХА Хобергера (на аудиенции у папы он получил подтверждение расположенности понтифика к подписанию мира и недопущению полного разгрома Германии и Италии).
Секретные миссии "Драгуна"
Органы госбезопасности, действуя по традиционному алгоритму, с возвращением в Западную Украину продолжили разработку УГКЦ. 8 октября 1944 г. нарком госбезопасности УССР С. Савченко направил начальникам УНКГБ западных областей Украины директиву № 9754/2 "Об агентурной работе по линии Греко-католической униатской церкви, возглавляемой митрополитом Андреем Шептицким". В ней УГКЦ оценивалась как главенствующая в регионе конфессия с 2500 приходов, "чуждая нам и вредная по влиянию легальная и массовая иностранная резидентура на нашей территории". Владыка Андрей (возглавлявший УГКЦ в 1900–1944 гг.) жестко характеризовался как "старый украинский сепаратист-германофил", принимавший участие во всех "украинских националистических комбинациях, инспирированных ранее австро-венгерским и германскими, гитлеровскими разведывательными органами", поддерживающий связь с ОУН.
Утверждалось, что в период оккупации Ватикан через митрополита Андрея пытался объединить УГКЦ и РПЦ под главенством папы римского. Органам НКГБ в Западной Украине поручалось взять в активную агентурную разработку тех представителей униатского духовенства, на которых есть "компрометирующий материал", вербовать новых негласных помощников по линии разработки Ватикана и "продвигать" их в Рим, приобретать агентуру в окружении А. Шептицкого, а также привлекать с этой целью оперативные источники в рядах ОУН.
Стоит учитывать, что и самого первоиерарха УГКЦ чекисты (внимательно изучавшие дореволюционные документы контрразведки и жандармерии по проблеме австро-немецкого шпионажа – в СССР публиковались соответствующие сборники документов и книги) считали опытным и многолетним агентом спецслужб. Уже будучи митрополитом, бывший ротмистр австрийской конной гвардии Андрей Шептицкий совмещал прозелитскую работу по распространению унии на православные земли с выполнением задач разведки Австро-Венгрии (присвоившей ему агентурный псевдоним "Драгун").
Получив от спецслужбы как документ прикрытия паспорт на имя галицкого адвоката, доктора Олесницкого, он через Саксонию прибыл в Белоруссию. Там устанавливает связи с тайными сторонниками унии, белорусскими националистами и так называемыми "литвинами" (даже в 1926 г. биографы митрополита не решились назвать имена белорусских православных священников, тяготевших к переходу под омофор Ватикана). Посетил он и Киев, Вильно, Москву, Петербург. Потеря паспорта, как считают исследователи, привела к расшифровке "Драгуна" перед российской контрразведкой, занесшей его в списки австрийской агентуры. Однако это не остановило бывшего кавалерийского офицера.
Под видом скупщика шерсти, коммивояжера австрийской торговой фирмы, он неоднократно посещал Россию, стараясь привлечь ее граждан к негласному сотрудничеству. В Санкт-Петербурге владыка Андрей создал греко-католическую общину, где готовились священники-униаты, в Москве по его поручению действовал агент австрийской разведки, иезуит Верцинский. Изучались и настроения традиционно оппозиционных властям российских старообрядцев.