Другая молитва: "Взгляни на верующих в Тебя, Господи, и возьми под свою могучую руку присутствующего здесь Н., раба Твоего, и дай ему Твое благословение, смелость в бою и милость. Во имя Господа нашего Иисуса Христа".
И затем означенный сеньор протопоп или приор каноников дает будущему рыцарю затрещину или оплеуху. Сделав это, он читает над ним молитву: "Господи, дающий с небес победу верным, даруй, молю, присутствующему здесь Н., рабу Твоему, и всем, кто воюют за Тебя, победу над невидимыми врагами, восторжествовать над злом врагов видимых, чтобы те сильные враги были обращены в бегство и чтобы церковь Твоя наслаждалась единством и миром. [Во имя Господа нашего Иисуса Христа.]"
Затем будущий рыцарь должен обязаться клятвой, данной с вложением рук в руки сеньора протопопа или приора означенной базилики, стать защитником всех церквей, вдов, слабых и сирот, сражаться за них и при необходимости помогать.
Сделав это, они подходят к главному алтарю или, если он предпочитает, к алтарю исповеди блаженного апостола Петра, где они найдут обнаженный меч, который сеньор протопоп, если он захочет, или означенный приор должны вручить этому воину со словами: "Прими этот меч, взятый с тела блаженного Петра нашими недостойными руками, освященными, однако, нашим саном и апостольским авторитетом; он вручается тебе с нашим благословением для защиты католической церкви, для наказания злых и защиты добрых; запомни пророчество псалмиста: "Препояшь Себя по бедру мечом твоим, сильный", дабы с помощью его защищать справедливость, бороться с несправедливостью, защищать святую Божью Церковь и ее верных, сражаться с лжеверными и врагами имени христианского; исполняя свое обещание, ты должен помогать и защищать вдов и сирот, восстанавливать в правах ограбленных, свершать правосудие, укреплять порядок. Эти действия и торжество добродетели принесут тебе славу, почитание правосудия сделает тебя знаменитым, и ты заслужишь честь бесконечно царствовать подле Спасителя мира. Во имя Отца и Сына и Святого Духа…"
Он опоясывает его мечом со словами: "Препояшь себя по бедру мечом твоим, сильный, и помни, что святые побеждали царства не мечом, но верой".
Наконец сеньор протопоп или приор каноников означенной базилики дает ему поцелуй мира со словами: "Иди и веди себя как добрый воин Христа и блаженного Петра, хранителя ключей града небесного. Амен".
Сделав поклон перед алтарем, он подходит, сопровождаемый и окруженный означенными сеньорами протопопом, приором и канониками, образующими почетный кортеж, получив перед этим из рук какого-нибудь старого рыцаря позолоченные шпоры на ступенях означенной базилики Святого Петра.
Если будущий рыцарь римлянин, то он в первую очередь должен, следуя местным обычаям, вымыться совершенно голый в розовой воде и спать совершенно голым на постели, расстеленной на земле, затем надеть одежды, украшенные золотыми аппликациями, и провести ночь в церкви, творя молитвы, а утром пройти церемонию, описанную выше.
(Т. III. "Обрядник Гийома Дюрана", XXVIII. Благословение нового рыцаря. С. 447–451.)
Для благословения нового рыцаря действуют следующим образом: священник, перед тем как начать Евангелие, благословляет его меч со словами: "Благословляется меч сей. Внемли, Господи, нашей молитве и благослови своей величественной рукой сей меч, которым раб Твой желает быть опоясан, дабы стать защитником церкви, вдов, сирот и всех слуг Божьих от жестокости язычников, страха и ужаса, наводимых всеми врагами Бога. Пусть сим мечом он разит злых и защищает правых. Во имя Христа. Амен".
Другое благословение: "Благослови, святой господин, вездеприсутствующий отец, вечный Господь, благослови своим святым именем и именем Христа, сына Твоего и нашего господина, и именем Святого Духа сей меч для раба Твоего, присутствующего здесь, который по милосердию Твоему будет сегодня им опоясан; да повергает он им к ногам своих невидимых врагов и, всегда добиваясь победы, пусть сам он остается целым и невредимым. Во имя Христа. Амен".
Еще можно произнести здесь другие благословения оружия, которые будут изложены ниже. Итак, после благословения оружия, перед тем как опоясать посвящаемого, он произносит: "Благословен будь, мой Господь, который направляет мою руку в сражении". И, прочитав три первых стиха Gloria parti, он произносит: "Спаси раба Твоего. Будь ему защитой, Господи. Помилуй меня. Пребудь с нами, Господи. Помолимся".
Молитва: "Святый Господь, вездеприсутствующий отец, вечный Бог, который единственный устанавливает порядок мира, который, дабы покарать зло и защитить справедливость, позволил людям на земле использовать меч в благих целях и пожелал установить воинское сословие для защиты народа и который сказал через блаженного Иоанна солдатам, подошедшим к нему в пустыне, чтобы они никого не били, но довольствовались своим жалованьем, молим тебя, Господи, даровать нам свою милость. Как дал Ты юному Давиду способность сразить Голиафа, а Маккавею восторжествовать именем Твоим над враждебными народами, так же дай и присутствующему здесь рабу Твоему, что подставил свою шею под воинское ярмо, даруй ему по своей божественной доброте силу и смелость, необходимые для защиты веры и справедливости, а еще даруй ему веру, надежду и милосердие, надели страхом Божьим и любовью, смирением, упорством, послушанием, терпением и всеми добрыми качествами, дабы не совершал он несправедливостей этим мечом или иным, но защищал с помощью Твоей справедливость и право, и чтобы он почитал Тебя и боялся, избегал общества вероломных, проявлял милосердие к ближнему своему, всегда был последователен в своих решениях и всегда исправно исполнял свой долг. Во имя Иисуса Христа. Амен".
Затем священник берет с алтаря обнаженный меч и вкладывает его в руку посвящаемого, говоря: "Прими меч сей во имя Отца и Сына и Святого Духа, дабы защищать им себя и святую церковь, поражать врагов креста Господня, христианской веры и французской короны. И, насколько позволит тебе то слабая природа человеческая, не поражай никого сим мечом несправедливо. Вручаю его тебе, ибо считаю достойным того, кто находится подле отца своего и Духа Святого и будет царствовать из века в век. Амен".
Затем меч вкладывается в ножны, и священник опоясывает посвящаемого мечом в ножнах, говоря: "Пусть этот меч висит у твоего бедра, могущественный сеньор, во имя Господа нашего Иисуса Христа. Помни, что святые завоевывали царства не славой, но верой".
После опоясывания мечом новый рыцарь извлекает его из ножен и трижды поднимает обнаженным мужественным жестом, потом, подержав его в руке, вкладывает в ножны.
Сделав это, чтобы подчеркнуть характер рыцаря, священник дает ему поцелуй мира со словами: "Будь воином миролюбивым, активным, верным и преданным Богу".
Затем он дает ему легкую пощечину со словами: "Пробудись от злого сна и бди в вере Христовой, храня добрую славу. Амен".
Тогда благородные, присутствующие на церемонии, передают ему шпоры, там, где это полагается по обычаю, и поют: "Ты, чья красота блещет среди сынов человеческих, будь опоясан этим мечом у бедра, о могущественный".
Молитва: "Вечный Господь всемогущий, раба Твоего Н., присутствующего здесь и опоясанного этим славным мечом, благослови и окажи ему Твою небесную помощь, когда будет он защищать добродетель Твоей правоты, дабы никогда в этой жизни не коснулись его беды войны. Во имя Иисуса Христа".
Наконец ему вручают штандарт, там, где это полагается по обычаю. Благословение этого штандарта вы найдете ниже, где говорится о благословении оружия.
С этим штандартом новый рыцарь проедет через город среди криков толпы, а на первом же турнире он под ним продемонстрирует свою доблесть.
Глава 21
АНТИРЫЦАРЬ
Я придумал это слово для обозначения не противника рыцаря, а плохого рыцаря, подобно тому, как Антихриста противопоставляют Христу. Плохой рыцарь появляется в литературе раньше, и, чтобы частично исправить совершенные им насилия и жестокости, возникает – в первую очередь под влиянием церкви – образ идеального рыцаря, высшим совершенством которого является Галаад. И тот и другой фигурируют как в героическом эпосе и романе, так и в истории. И те и другие храбры, но плохой рыцарь использует свою храбрость себе на благо и другим во зло, а хороший – на благо людям.
Во второй половине XII века Бертран де Борн без стеснения поет на провансальском языке: "Трубы, барабаны, знамена и флажки, штандарты, белые и черные кони – вот что мы скоро увидим. Хорошее будет времечко, потому что мы захватим добро у тех, кому оно принадлежит, и по дорогам не пройдут ни вьючные животные – днем, в полной безопасности, ни ничего не опасающийся горожанин, ни купец, направляющийся во Францию; и тот будет богат, кто захватит много добычи".
Вот что думает и говорит талантливый трубадур, который одновременно является и вавассером – мелким дворянчиком. Он цинично предлагает себя графу де Пуатье: "Я могу вам помочь. У меня уже есть щит на шее и шлем на голове… Однако как мне снарядиться в поход без денег?"
Перспектива захватить добычу в виде людей (которых затем выпустить за выкуп) и вещей играет большую роль в мотивации рыцаря. Не надо видеть в отпускании пленного за выкуп акт милосердия, ибо применяется оно лишь к владельцам замков и фьефов – единственных, кто был способен заплатить за свою свободу звонкой монетой, но не в отношении всех прочих, которых попросту хладнокровно убивали. "Не бывает настоящей войны без огня и крови", – опять искренне заявляет Бертран де Борн. От необходимых реквизиций один шаг до эксцессов, мародерства, опустошения дворов и грабежа купеческих караванов. Сколько руин усеивали холмы на берегах Рейна, в которых находили приют лишь стервятники. Гийом ле Марешаль отдал дань этому занятию. Состояние войны для рыцаря куда предпочтительнее мира, который проповедуют торгаши, простолюдины и церковники, озабоченные тем, чтобы умножить дни, выделенные для Божьего перемирия.
Если Кретьен де Труа в первую очередь стремился показать нам реальный образ идеального рыцаря, то и изображаемые им противники этого рыцаря, если только это не неверные, черти, гиганты или инфернальные типы вроде Мелеаганта, тоже совершенно реальны. Таковы те, кто вступают в бой с Эреком и подло атакуют его втроем или впятером против одного, или те, кто начинают ухаживать за Энидой или пытаются ее изнасиловать.
Но у нас есть милое фабльо начала XIII века, "Нечестивый рыцарь", которое вообще-то является благочестивой историей о злом рыцаре, который мог бы служить образцом для всех прочих рыцарей того же типа, хотя не всех их ждал назидательный финал, который автор уготовил своему персонажу.
Между Нормандией и Бретанью, на берегу моря, в своем неприступном замке жил высокородный человек, не боявшийся ни короля, ни графа, прекрасный телом и лицом, богатый имуществом и родством, но, несмотря на свою красоту, вероломный, тщеславный, лживый предатель, не чтящий Бога и не уважающий людей. Он опустошал земли вокруг своего замка и обижал людей, убивая паломников на дорогах и грабя купцов, не щадя ни священников, ни монахов, ни монашек, ни дам, ни девиц, ни вдов. И неизвестно, сколько человек он погубил.
Он счел бы себя обесчещенным, если бы ему предложили жениться, и ел мясо даже по пятницам. Он не слушал ни мессу, ни проповеди и презирал благородных людей. Так он прожил тридцать лет, но однажды, в святую пятницу, он приказал подать ему на ужин дичь. Слуги все опечалились, а его рыцари порекомендовали ему выдержать пост, приличествующий этому дню, когда даже дети каются в грехах.
Единственное, в чем им удалось его убедить, это съездить с ними в лес, где святой отшельник исповедовал кающихся в грехах, да и то согласился он при условии, что не станет каяться вместе с ними, ибо он больше любил внушать страх, нежели унижаться. Приехав к отшельнику, они вновь стали умолять его облегчить свою душу покаянием, как и они.
Опираясь на свой посох, дряхлый отшельник в свою очередь умоляет его подумать о Боге (стихи 223–228):
"Сойдите с коня, дорогой сеньор,
Поскольку вы рыцарь.
У вас должно быть благородное сердце.
Я священник и прошу вас
Ради Того, кто принял смерть на кресте,
Чтобы спасти нас,
Пройти и поговорить со мной".
"Поговорить? А чего ради мне с вами разговаривать? – отвечает одержимый. – Я спешу покинуть вас и ваш дом". Однако, под новым напором просьб, он соглашается войти в часовню при условии, что ему не придется раздавать милостыню и выслушивать молитвы. Отшельник настаивает, чтобы он исповедался ему в своих грехах. Побежденный такой настойчивостью, тот рассказывает ему все. В качестве епитимьи отшельник предлагает ему поститься каждую пятницу в течение семи лет, или ходить год босым, или каждое утро заниматься самобичеванием, или предпринять паломничество в Святую землю. Все это рыцарь отвергает. Пусть он хотя бы прочтет, преклонив колени, "Отче наш" и "Богородице". Новый отказ (стихи 407–416).
"Сделайте хотя бы
Ради любви к всемогущему Богу
Это: возьмите мой бочонок
И принесите в нем воды из фонтана.
И если вы принесете его полным,
Будете прощены и освобождены
От грехов и покаяния,
Ибо я все их возьму на себя".
"И я, – с улыбкой добавляет он, – буду нести за них покаяние". Рыцарь соглашается и берет бочонок:
– Я беру ее, – говорит он, – при условии,
Что не буду знать отдыха,
Пока не принесу ее полной".
…
Он быстро доходит до фонтана,
Окунает бочку целиком в воду,
Но туда не попадает ни капли воды,
Он старается, окунает бочонок снова
И почти вышел из себя.
Опасаясь, что стал жертвой обмана, он опускает в фонтан свой жезл и убеждается, что бочонок пуст. Рыцарь возвращается к отшельнику и повторяет свою клятву не знать отдыха ни днем ни ночью, пока не принесет полный бочонок воды. "Не буду ни мыться, ни причесываться, ни бриться, но обойду весь мир, чтобы найти воду и наполнить ею бочонок". Он отпускает своих людей и отправляется в путь, повесив бочонок себе на шею. При виде каждого водоема он пытается наполнить бочонок, но тщетно. Он живет подаянием, часто ему ничего не подают, и он страдает от голода. Он проходит через всю Францию, Венгрию, Тоскану, Апулию, Англию и через год возвращается к отшельнику, который не узнаёт его, но узнаёт свой бочонок. Рыцарь называется и рассказывает о своих продолжительных злоключениях. Отшельник в отчаянии заламывает руки и молит Святую Деву сжалиться над закоренелым грешником. Рыцарь видит слезы, льющиеся из его глаз, и вздыхает. На него нисходит благодать, и он молит простить его:
Его раскаяние было столь сильным,
Что сердце его разломилось бы пополам,
Если бы его не облегчили слезы.
Такая большая боль сжала его сердце,
Что с губ не слетело ни одного слова.
Перед искренностью раскаяния Бог в своей великой милости направил воду из его сердца к его глазам, и хлынувшие слезы вмиг наполнили бочонок. Рыцарь спасен. Теперь он исповедуется от чистого сердца, со всем смирением. Он получает святое причастие и падает перед алтарем, прижав бочонок к груди. Его душа покинула тело, и ангелы приняли ее, вырвав у врага рода человеческого. Его рыцари, придя для ежегодной исповеди в Святую пятницу, находят его мертвым и хоронят "очень красиво".
Глава 22
УПАДОК РЫЦАРСТВА В XIV–XV ВЕКАХ
Можно ли говорить об упадке рыцарства, когда создаются новые ордена, призванные распространять его дух и формы? Никогда еще турниры, состязания и празднества не были столь великолепными. Но как раз эти признаки более соответствуют придворной жизни, а не странствиям с целью исправления пороков и социальных несправедливостей, а также для защиты слабых.
В Англии в 1399 году создается орден Бани. Людовик XI создает орден Святого Михаила (Сен-Мишель), чтобы собрать вокруг короны рыцарей, обещавших ему "добрую и истинную любовь", а также честно служить ему во время справедливой войны. Филипп Добрый, великий герцог Запада, создает знаменитый орден Золотого руна. Наполеоновский орден Почетного легиона лишь продолжение или подражание древним институтам, которые вредят древнему принципу равенства между рыцарями.
Впрочем, недооценивать внешние проявления тоже не следует, ибо они способствуют поддержанию и выживанию института.
В "Книге рыцаря де Ла Тур-Ландри" автор, писавший в 1371 году для своих дочерей, вкладывает в уста их матери следующие обличительные слова против тех волокит, что утверждают, будто для совершения подвигов им необходимо вдохновение, даваемое женщиной. "Вы говорите, – отвечает мать, – что высокородные дамы и девицы стоят больше, если они любят любовью, и если держатся весело, и если хороши их манеры и осанка, и если творят они милость доброму рыцарю или оруженосцу. Эти слова вдохновляют сеньора и его спутника. Ибо те, кто совершают подвиги и завоевывают честь, делают это ради своих возлюбленных; и часто вооружаются и идут на войну ради них, и много другого совершают ради них; потому дамам ничего не стоит сказать доброе слово, чтобы сделать рыцарям приятное".
Это начало атаки на деградирующее рыцарство, которая продолжится во Франции, усиливаясь, на протяжении всего XV века. В книге "Четыре дамы" Алена Шартье, написанной после нашего поражения при Азенкуре (1415), те плачут, что одна потеряла в сражении друга, которого бросили его друзья, другая плачет по взятому в плен мужу, третья – о своем погибшем, а четвертая уверена, что ее друг бежал, поэтому она самая несчастная. Та же тема затрагивается в маловоинственном диалоге "Спор двух рыцарей об удовольствиях и страданиях, которые может принести любовь" и в "Обвинительном квадрилоге", где обличаются "многие рыцари и дворяне, что кричат о воинской славе, но гоняются за деньгами".
Самую ожесточенную атаку на рыцарство мы найдем в романе (со времен Кретьена де Труа прошло два столетия) "Маленький Жан де Сентре", написанном автором, обладавшим большим талантом, – Антуаном де ла Салем. Довольно странно, что посвящен он герцогу Жану Калабрийскому, сыну короля Рене, герцога Анжуйского, чьим духовником был де ла Саль.