Пока бабушка хлопотала на кухне, Антоша оделся и вышел в коридор. Он остановился возле трюмо и посмотрел в свои заплаканные, но ставшие от этого ярче глаза. Потом отстранился и внимательно осмотрел свою ладную крепкую фигурку. Глядя на отражение, он крепко задумался. Недавнее происшествие уже не казалось ему таким уж ужасным, тем более бабушка клятвенно заверила, что об этом никто никогда не узнает. Его мучили другие мысли.
Антоша вдруг ясно понял, что почти все дети, на которых он смотрел в зоопарке со снисходительным превосходством, сейчас идут домой вместе с родителями, и те не собираются от них уходить в какую-то иную неведомую взрослую жизнь. Что, случись подобное с этими детьми, они не постеснялись бы сказать об этом из боязни, что с ними не захотят больше встречаться, и что для него по непонятным причинам невозможна такая жизнь, когда и мать и отец всегда вместе с ним.
Осознав все это в один миг, Антоша почувствовал, как его сердце наполняется горечью, слезы уходят и возникает обида на постоянно отсутствующую мать и даже на обожаемого отца. Он увидел в зеркале, как его брови нахмурились и появилась тонкая складочка, свои глаза, глядящие серьезно и печально, и сказал вслух своему отражению:
– Я очень красивый мальчик!
После паузы повторил это снова. Потом громко с отчаянием спросил:
– Ну почему же тогда, почему я никому не нужен?! Почему?
Антоша не знал ответа на этот вопрос и не мог найти его. Он постоял еще какое-то время у зеркала, потом отвернулся и, опустив голову, побрел на кухню…
Часть вторая
Мои отношения с Антоном после нашей первой встречи развивались стремительно. Он оказался необычайно активным и деятельным и постоянно что-то придумывал, чтобы увидеться со мной. К тому же свободный график работы давал ему возможность назначать встречи среди дня. Он не оставлял меня в покое. Утром звонил и желал удачного дня, попутно выясняя, чем я собираюсь заниматься, днем интересовался, где я и что делаю, вечером обязательно присылал СМС с пожеланием спокойной ночи. И уже через неделю с нашей первой встречи мне казалось, что я знаю его всю жизнь. К тому же в июле работы у музыкантов было немного, сезон обычно начинался в начале сентября, поэтому свободного времени у него было предостаточно. Мы несколько раз ходили гулять в Битцу, он приглашал меня в кафе. Вел себя Антон предупредительно и даже почтительно, в гости не напрашивался, неприличных предложений не делал. И я постепенно успокоилась и даже начала получать удовольствие от общения с ним. Антон производил впечатление открытого, веселого и умного человека. Как выяснилось, он закончил Московскую консерваторию с красным дипломом, потом аспирантуру. Помимо музыки увлекался античной литературой и философией. Когда я как-то созналась, что никогда не читала ни Канта, ни Ницше – это были его любимые авторы, – он посмотрел на меня с изумлением. Потом заметил, что в моем возрасте стыдно не знать таких авторов. И при следующей встрече подарил мне книгу Ницше "Так говорил Заратустра". То, что я плохо разбиралась в классической музыке и не могла отличить на слух Брамса от Шнитке, тоже вызывало у него недоумение. Одним из его любимых композиторов был Вагнер, и Антон увлеченно рассказывал мне о нем и его музыке. Я пока присматривалась к нему и ничего не могла решить. То, что он, как, скажем, Сергей, не пытался меня сразу затащить в постель, импонировало и вызывало даже любопытство.
В воскресенье вернулась с Селигера Катя, моя старшая дочь. А через два дня и Варя, младшая. Она со своим парнем отдыхала в Анапе. Девочки выглядели замечательно, загоревшие, посвежевшие, отдохнувшие. Они наперебой рассказывали мне о своем отдыхе и сокрушались, что я так и просидела практически все лето в Москве.
– Ну, еще середина июля, – отмахивалась я. – К тому же в моем возрасте уже не особо хочется куда-то ехать. Я и на даче неплохо отдыхаю.
– Тоже мне, старушка нашлась! – засмеялась Катя.
– Ты у нас вообще еще девушка на выданье, – добавила Варя.
– Надеюсь, ты тут вела себя хорошо? – не унималась Катя.
– Лучше не бывает! – отмахнулась я от них.
– А от Никитки писем не было? – после паузы осторожно поинтересовалась Варя.
– Нет, – ответила я и ушла на кухню.
Девочки не последовали за мной, решив проявить деликатность. Я села за стол и с внезапно навалившейся тоской стала смотреть в окно. Ник до своего отъезда успел познакомиться с моими дочками, и, к моему удивлению, они довольно спокойно восприняли новость, что я встречаюсь с таким молодым парнем. Я-то думала, что девочки будут активно противиться таким ненормальным отношениям, но они проявили терпимость и даже попытались понять меня. К тому же Ник им понравился, и они быстро нашли общий язык. Но меня постоянно напрягало то, что он был младше их обеих. Когда его призвали в армию, они огорчились за меня. Но я старалась не показывать им своей тоски и вести себя так, словно ничего не случилось.
Вечером мы сидели на кухне, пили чай с вишневым пирогом, который я испекла в честь приезда Вари, и весело болтали о всяких пустяках. Вдруг с улицы раздался свист. Но мы не обратили на это никакого внимания. По причине жары окно на кухне было открыто. Через минуту снизу раздались звуки гобоя и подбадривающие крики соседей. Я онемела от ужасающей догадки, но не шелохнулась. Гобой продолжал играть, звук летел в окно, кто-то громко смеялся, кто-то начинал аплодировать.
– Что там происходит? – заинтересовалась Катя и перегнулась через подоконник. – Мам! – позвала она. – Тут какой-то ненормальный на дудке играет, а народ развлекается. И прямо под нашим окном. Иди, посмотри.
– Где?! – заинтересовалась Варя и упала животом на подоконник. – Мам, а он поднял голову и смотрит на наши окна. Точно!
– Чего вы там не видели? – еле слышно спросила я.
Сердце куда-то ухнуло, в глазах потемнело от волнения. Я не знала, что предпринять. Гобой продолжать звучать. Я плохо разбираюсь в классической музыке, поэтому не могу сказать, что играл Антон. Но это было что-то невероятно жалостливое, прямо слезу вышибало.
"А еще говорил, что гобой на улице ни за что не достанет! – подумала я. – А сам бесплатный концерт устроил! И что я соседям скажу?"
Я взяла сотовый, закрылась в ванной и набрала его номер. Вначале услышала, что гобой замолчал, потом радостный голос Антона в телефонной трубке.
– Ты выйдешь, зая? – спросил он. – Или мне продолжать? А то публика просит, – хихикнул он.
– Хорошо, сейчас спущусь, – согласилась я, понимая, что у меня нет другого выхода.
Я чувствовала возмущение и в то же время была польщена. Не каждый день играют серенады под окнами.
"И почему было просто не позвонить и не пригласить меня погулять? – думала я, натягивая джинсы. – Зачем такие экстремальные методы?"
Но тут же вспомнила, как позавчера вечером сказала ему по телефону, что приехали мои дочки, поэтому увидеться с ним в ближайшее время я не смогу и чтобы он даже не звонил.
– Ты это куда? – перехватили меня в коридоре девочки.
– Пройдусь немного, – стараясь говорить спокойно, ответила я. – А то что-то голова разболелась.
– Ох, мать, не хитри! – сказала Катя, с подозрением глядя на меня.
– Весь этот концерт в твою честь? – догадалась Варя. – То-то он перестал играть. Тебя дудкой выманивал? И что за мега чел?
– А как же Никитка? – встряла Катя.
– И что только вы выдумываете? – улыбнулась я, подкрашивая губы. – И при чем тут Ник? Он что, пишет мне?! – неожиданно разволновалась я и повернулась к ним. – Или позвонил хоть раз? Где он, Никита? Я взрослая женщина и прекрасно понимаю, что мужчину характеризуют только поступки. Запомните это, девочки, один раз и на всю жизнь. Слова – ничто, важны лишь поступки.
– Играть под твоим окном на глазах у изумленной публики – это, конечно, поступок, – сказала Катя. – Но как же Никита? Ведь ты любишь его, мам!
– Зато он меня разлюбил, – хмуро ответила я и закусила губу.
Открыв дверь, я вышла из квартиры и быстро спустилась вниз.
Антона у подъезда не было, что меня порадовало, так как многие соседи все еще стояли на балконах, видимо, в ожидании второго отделения. Сделав невозмутимое лицо, я покинула двор. Антон медленно прогуливался по дорожке за домом и курил. Гобой он уже разобрал и спрятал в сумку. Заметив меня, бросил сигарету в траву и широко заулыбался. Когда я подошла, он поцеловал меня в щеку и нервно заговорил:
– Зая, ты не сердишься? Я тут сидел эти дни в одиночестве, работы нет сейчас, заняться нечем, читал, конечно, но все о тебе думал. Решил, что ты больше не хочешь меня видеть, а приезд дочек просто благовидный предлог.
– Ты их мог видеть сейчас в окне, – сказала я и пошла в сторону метро.
– И они очень хорошенькие, насколько я мог судить на таком отдалении, – произнес Антон заискивающим тоном и пристроился рядом. – Прямо как мамочка, – добавил он и заглянул мне сбоку в лицо.
– Я старше тебя на пять лет, – ни с того ни с сего сообщила я.
– Я знаю, лапуль, – заулыбался он. – Мне Злата сказала еще тогда.
– Значит, ты интересовался моим возрастом, – констатировала я.
– Просто я тобой интересуюсь, – сказал Антон. – Ты мне нравишься, мне с тобой легко общаться, к тому же ты не зациклена на деньгах, как все эти молодые девки. И я, хочу сознаться, даже прочитал одну из твоих книг про гейшу. Очень достоверно описано. А ведь я не один раз бывал в Токио на гастролях, так что могу судить.
– Это не мои книги, – сухо произнесла я. – И я уже устала всем объяснять, как ко мне попали эти рукописи.
– Зая, ну кому ты это говоришь? – рассмеялся он. – Я все-таки вращаюсь в мире творческих людей и знаю, что все это одни отговорки, что такое невозможно, что это рекламный трюк и ничего более. И мне ты можешь эти сказки о твоей непричастности не рассказывать. Хотя, надо заметить, только ты не обижайся, лапа, книжки так себе, чтение для женщин и сугубо развлекательное, но, конечно, возбуждающее. Я так завелся! Только о тебе и думал, чуть в штаны не кончил!
– Антон! – строго сказала я.
– А что такое, лапуля? Это правда жизни.
Мы в этот момент подошли к метро "Чертановская". Я остановилась, не зная, что делать. Было уже около десяти вечера.
– Поедем ко мне? – вкрадчиво спросил Антон и взял меня под локоть. – А то мы столько знакомы, а ты ни разу у меня дома не была. Я один живу, совсем один, – немного жалобно сообщил он и сжал мой локоть. – Зайдем в "Рамстор", я куплю чего-нибудь вкусненького, водочки возьмем, а?
– Я не хочу пить, – хмуро ответила я.
– Ну, тебе тогда газировочки, – не смутился он, – конфеток. Ты ведь любишь сладенькое? Сама такая сладенькая!
Я глянула в его синие глаза с сильно расширившимися зрачками и отрицательно покачала головой.
– А может, ты кушать хочешь? – не унимался он. – Я готовлю хорошо. Могу пельмешек отварить. Под водочку то, что надо!
– Пойду домой, – решила я. – И ты тоже.
– К тебе? – не понял Антон и начал улыбаться, возбужденно раздувая ноздри и чем-то неуловимым напоминая сатира.
– С чего ты взял? – разозлилась я. – Тебя никто не приглашал. И попрошу больше гобойные концерты мне под окнами не закатывать! До свидания!
– Погоди! – быстро сказал он и схватил меня за руку, притягивая к себе.
Я почувствовала, как помимо воли возникает вполне отчетливое желание. Антон смотрел жадно, его глаза как-то неестественно ярко блестели, губы улыбались.
– Я ведь знаю, что небезразличен тебе. И не пойму, что тебя останавливает. Ты одинокая, свободная баба, проблемами особо не обремененная. Так почему бы нам не попробовать? Я ведь не просто тебя трахаться приглашаю, а хочу построить отношения. Что скажешь, Оля?
– Не знаю, – честно ответила я, глядя в его ставшее серьезным лицо. – Я хочу подумать.
– А может, сразу в загс? – сделал он неожиданное предложение. – А что? У меня квартира, я в разводе, детей нет. А твои дочки уже достаточно взрослые, чтобы жить самостоятельно. Короче, лапа, даю тебе срок до завтра. Ночь подумаешь, а завтра я у тебя.
– Прекрати, Антон, – невольно заулыбалась я. – Нельзя шутить такими вещами.
– А я и не шучу.
– Еще скажи, что ты любишь меня, – усмехнулась я.
– Не скажу, – честно ответил он, – потому что понятия не имею, что такое любовь. А использовать это слово в общеупотребительном значении, чтобы добиться своей цели, считаю ниже своего достоинства.
– Ну хорошо, – сказала я после паузы, – разреши мне подумать до завтра.
– Договорились! – явно обрадовался он моей уступчивости.
Антон выпустил мой локоть, обнял, нежно коснулся губами щеки и прошептал:
– Надеюсь на положительный ответ. Береги себя!
– Замуж – нет, – спохватилась я. – Просто я подумаю о возможности продолжения наших отношений.
Он глянул грустно, опустил повлажневшие глаза и зашел в метро.
Все мы слышали или читали, что разнообразие сексуальных связей необходимо и благотворно для вдохновения и успешного творчества поэтов, музыкантов, художников, актеров. Для подтверждения этой теории, как правило, ссылаются на довольно распутное поведение Челлини, Боккаччо, Овидия, Горация, Вийона, Моцарта, Шуберта и других талантливых людей.
Но ни в одном источнике нет доказательств, что эти или какие-либо иные гении стали великими творцами благодаря своей сексуальной распущенности. Нигде не показано, что их похождения способствовали раскрытию их творческого потенциала. Наоборот, некоторые из них или умерли раньше времени, или серьезно пострадали от последствий своей преувеличенной сексуальности. Незаконные связи Моцарта, Шопена, Перголезе и многих других, по воспоминаниям современников, оказывали явно угнетающее воздействие на их способность творить. У Шуберта имелось венерическое заболевание, которое подтачивало его силы и мешало писать музыку. Оскар Уайльд, будучи гомосексуалистом, слишком много энергии тратил на своих возлюбленных, и это явилось причиной преждевременного угасания его музы. Эти и сотни подобных примеров свидетельствуют о вредном влиянии распущенности на творческие способности музыкантов, художников и писателей.
Сам по себе секс не является ни достаточным, ни благоприятным условием для создания творческого шедевра. Общий фонд энергии человеческого организма ограничен, и чем больше энергии тратится на какой-либо вид деятельности, тем меньше ее остается для других видов. А при каждом половом акте расходуются жизненные физиологические силы. Если это умеренно, то только на пользу. И организм легко пополняет дефицит энергии. Когда же это происходит без меры, у распутника начинается физический упадок, который усугубляется венерическими болезнями и алкоголизмом, частыми спутниками невоздержанности в сексе. А всякое заметное творческое достижение требует не только вдохновения, но и упорного труда и концентрации энергии. И когда человек живет ради постоянного удовлетворения своих страстей, у него нет ни времени, ни энергии, ни способности к концентрации, необходимых для развития его творческого потенциала. К тому же многие творцы в момент наивысшего вдохновения вообще отказывались от секса, чтобы накопить необходимую им энергию. Фрейд называл это состояние сублимацией и считал, что вся сексуальная энергия человека в такие моменты полностью превращается в творческую.
Но миф о сексуальной распущенности творческих людей довольно устойчив. А дело лишь в том, что таким людям для новых стимулов, для подпитки их творчества требуется разнообразие впечатлений. Им необходимо состояние постоянной влюбленности в кого-нибудь, восхищения, поиска идеала. И именно отсюда проистекают все эти быстро меняющиеся партнеры, а вовсе не от их жажды секса. К тому же зачастую неразделенная любовь, недоступность предмета обожания имеет для них наибольшую притягательность, потому что страдание питает творчество так, как никакое другое состояние души. Но для обычных людей со стороны кажется, что творческие люди крайне разнузданны, ведь их любовные связи становятся достоянием общественности, и их оказывается слишком много.
Из всего вышесказанного женщины, которых тянет к творческим людям и которые считают, что только они понимают в любви, могут сделать вполне определенные выводы. Для короткого бурного романа эти люди идеальны, потому что по натуре своей чрезмерно эмоциональны, открыты, способны на безумства в момент восхищения предметом обожания, готовы посвятить свой "шедевр" возлюбленной и прославить ее на века. Но для более серьезных долговременных отношений лучше искать себе обычного человека, "настоящего мужика". Став же подругой творческой личности, вы обрекаете себя на постоянные эмоциональные перегрузки, на подавление собственных желаний и даже собственного "Я", на непрекращающиеся измены и выяснения отношений. Ну а если такой человек начинает пить, а это бывает часто, то его характер претерпевает кардинальные изменения. Сильно развитая фантазия, чрезмерная эмоциональность приводят к тому, что он превращается за короткие сроки в алкоголика, потому что не в силах из-за особенностей своей психики бороться с пагубной привычкой. И тут его сексуальные связи становятся неразборчивыми, он буквально бросается на "все, что движется". Расшатанная алкоголем психика заставляет искать все новые острые ощущения, его секс становится изощренным, а затем и извращенным. Разорвать этот замкнутый круг для творческой личности крайне трудно и зачастую невозможно. Он даже получает удовольствие от таких преувеличенных "страданий", причем не только своих собственных, но и страданий своих близких, которые переживают за него и пытаются как-то помочь, и ищет и в этой ситуации новые стимулы для творчества. И, как правило, когда алкоголь уже не дает новых ощущений, творческая личность переходит к наркотикам. Сумасшествие, полная деградация личности, психическая импотенция, самоубийство – вот цена, которую платит творческий человек за невоздержанность в сексе.
В записную книжку
Став подругой творческой личности, вы обрекаете себя на постоянные эмоциональные перегрузки, на подавление собственных желаний и даже собственного "Я", на непрекращающиеся измены и выяснения отношений.
Но Антон не получил ответ на следующий день. Когда я вернулась домой, позвонила Ириска.
– Как посидели? – поинтересовалась она странным тоном.
– Нормально, – сказала я, недоумевая. – А вы как к тетке съездили?
– Как всегда, – уклончиво ответила она и шумно вздохнула.
– Ириска, ты чего? – начала я сердиться. – Если хочешь что-то сказать мне, то не тяни! Зачем звонишь-то? Опять завтра на новую работу пойдешь устраиваться?
– Нет, Оля, дело не в этом, – начала она еще более странным тоном. – Даже не знаю, как тебе сказать.
Ириска замолчала. Я ждала, чувствуя, как нарастает раздражение, и испытывая желание попрощаться и повесить трубку.
– В общем, чего от тебя скрывать? – вздохнула Ириска. – Выяснила я, где твой ненаглядный.
Я затаила дыхание.
– Никитка действительно в Мещерском крае, есть такой поселок Солотча, недалеко от него деревенька, а там живет его двоюродный дедушка. Вот Никитку туда и определили. И ни в какой он не в армии, – добавила Ириска и вновь вздохнула.
– Это точно? – тихо спросила я, с трудом уняв волнение.
– Могу сказать название деревни, – ответила она.