Я приехал в Рим неожиданно, не зная о том, что частную аудиенцию у Верховного Понтифика следует назначать заранее и довольно задолго, однако я был приятно удивлен тем, что мне совершенно не пришлось ждать, и Святой Отец беседовал со мной добрых три четверти часа.
Голос: "Вы негодяй!"
Чтобы победить в этой новой игре, я сначала играл осторожно, особенно в первый вечер, проведенный в беседе с кардиналом - государственным министром. Определенно, он был удовлетворен результатами беседы со мной. Однако в первую очередь я стремился внушить ему, что я возвышен душой… ну, может быть, не так, как добрый фрибургский каноник, конечно…
Смех
По результатам доклада обо мне кардинала Рамполья я был допущен к Святому Отцу, о встрече с которым я так давно мечтал. С момента своего возвращения под знамена Церкви я успел понять одну великую истину: невозможно стать хорошим писателем, если не умеешь влезть в шкуру своего персонажа, если не поверишь - хотя бы на минуту, - что все это не вымысел, а чистая истина. Когда на сцене разыгрывается отчаяние, слезы ни в коем случае не должны быть фальшивыми; третьеразрядный актер вытирает платком сухие глаза, в то время как корифей театрального искусства плачет взаправду.
Голос: "Мерзавец! Мерзавец!"
Поэтому утром перед аудиенцией я настолько вошел в образ, что ощутил себя готовым на все и неспособным запутаться, несмотря ни на что.
Шум на минуту перекрывает голос оратора
Когда Святой Отец спросил меня: "Сын мой, чего ты желаешь?", я ответил: "Святой Отец, умереть у Ваших ног прямо сейчас! Это было бы величайшим счастьем для меня!"
Смех
Голос: "Уважайте Льва XIII! Вы не смеете произносить его имя!"
Лев XIII с улыбкой успокоил меня, сказав, что жизнь моя все еще очень ценна для церкви в ее борьбе. Потом он коснулся вопроса франкмасонства. В его личной библиотеке, сказал он, были все мои новые книги на эту тему. Он прочитал их от корки до корки и также был убежден в сатанинской сути этой секты. Он сказал, что мне очень повезло, что, будучи всего лишь учеником, я понял, что здесь не обошлось без дьявола. Верховный Понтифик подчеркнул слово "дьявол", я и сейчас отлично помню его угрожающую интонацию, с которой он всё повторял: "Дьявол! Дьявол!"
Уходя, я пребывал в уверенности, что мой план удастся осуществить до конца. Важно было начинать собирать урожай, как только созреют первые плоды. Дерево современного "люциферианства" уже пустило первые побеги. Нужно было заботливо выращивать его еще несколько лет…
Потом я переписал одну из своих книг, включив в нее "палладистский" ритуал, предположительно переданный мне, а в действительности выдуманный мной от начала до конца.
Голос: "И мы вынуждены слушать всё это! Какая мерзость!"
Так родился палладизм, иначе говоря, высшие степени люциферианского масонского посвящения. Новую книгу приняли буквально на ура, особенно учитывая рецензии во всех журналах, принадлежащих отцам Общества Иисуса.
Настало время мне отойти в сторону, иначе самый удивительный розыгрыш современности вскоре постигло бы плачевное разоблачение. Я начал поиски первого соучастника. Мне нужен был некто много путешествовавший и способный составлять описания таинственных люциферианских треугольников и глубин палладистского учения, тайно управляющего деятельностью всех открытых и тайных лож всего мира.
В Париже я встретил своего старого приятеля по коллежу, который долгое время служил корабельным врачом. Сначала он вообще был не в курсе моего розыгрыша. Я дал ему прочесть несколько книг, написанных под влиянием моих поразительных откровений. Автором самой выдающейся из них был епископ Порт-Луи (Маврикий) иезуит монсеньор Мерен, приезжавший в Париж проконсультироваться со мной. Вы уже представляете себе, как много он узнал!
Смех
Этот милейший монсеньор Мерен, образованный востоковед, в данном случае уподобился тому польскому археологу, который обнаружил в центре моего подводного города конную статую.
Смех
Взяв за отправную точку идею, что франкмасоны поклоняются дьяволу, и убежденный в существовании палладизма, он открыл поразительное потаенное значение древнееврейских слов, использующихся масонами в качестве паролей и так далее в многочисленных и разнообразных ритуалах разных уставов. Ленты, фартуки, ритуальные орудия труда - он изучил все, что только можно было. Он тщательнейшим образом исследовал мельчайшие детали вышивок на самых незначительных деталях туалета, когда-либо принадлежавших масонам, и - ведомый верой в истинность моих открытий, - находил следы палладизма повсюду. Как лучшие часы своей жизни я всегда буду помнить время, когда он читал мне свою рукопись. Этот толстенный том - "Франкмасонство: синагога Сатаны" - очень способствовал убеждению моего приятеля-врача в том, что во всех масонских ритуалах действительно скрыт некий люциферианский смысл.
Честно говоря, доктору-то все это было до лампочки. Но раньше он по-любительски занимался спиритизмом, изучал его. Он знал, что во всем мире есть люди, открыто верующие в сверхъестественные явления, призраков, духов, вервольфов и других. Он отлично знал, что в узких кругах оккультистов случаются время от времени жулики, которые показывают своим "коллегам" "призраков", потому что те слишком часто забывают об иллюзионной технике Роберта Гудена. Но он не знал, что такое случается и в масонстве. Он не знал о существовании особого ритуала палладистского масонского оккультизма. Он ничего не знал о палладизме и его треугольниках, об избранных волхвах и тамплиерских госпожах, вообще обо всей вепоражающей воображение всевластной организации, полностью изобретенной мною, существование которой, однако, уже было со всей серьезностью научно подтверждено монсеньором Мереном и другими исследователями.
В своей книге "Есть ли женщины в масонстве?" я вывел нового персонажа - великую мастерицу палладизма, Софию-Сафо, имя которой обозначил одной первой буквой W. Полное ее имя я поведал только своему приятелю-врачу. И он поверил в существование Софии Вальдер. Я не хотел бы, чтобы между нами возникло взаимное недопонимание. Прочитав книги, подобные произведению монсеньора Мерена, доктор поверил в существование палладизма и во всех персонажей, которые появлялись по мере развития моего розыгрыша. Но я ни в коей мере не требовал и не мог требовать от него веры в реальность якобы имевших место сверхъестественных явлений.
Шум. Один монах смеется и начинает аплодировать к удивлению и возмущению окружающих его священников
Вот как я обратился к приятелю-врачу с просьбой о сотрудничестве: "Хочешь вместе со мной поработать над книгой о палладизме? Я, например, отлично знаю эту тему, но ритуалы здесь представляют для меня гораздо меньший интерес, чем, например, повествование об удивительных событиях, каковым мне довелось стать свидетелем, особенно тех, в которые трудно поверить… Кроме того, чтобы наилучшим образом затронуть душу читателя, автор должен сам выступать в роли героя. Не убежденного палладиста, а напротив, ревностного католика, нацепившего люциферианскую маску, чтобы, рискуя жизнью, провести расследование этих тайн. Мы присвоим тебе псевдоним, а публике сообщим, что по тем-то и тем-то причинам автор отказался сообщить свое имя читателям, например, потому что в данный момент он занялся расследованием деятельности на этот раз нигилистов…
Смех
Ты будешь известен лишь небольшой группе церковников, и этого достаточно. Ты передашь мне маршруты своих странствий по миру, а я набросаю для тебя схему, которую тебе останется только художественно расписать во всех подробностях. Потом я заберу у тебя рукопись, отредактирую ее, кое-что уберу, кое-что добавлю от себя, исправлю и перепишу… Ты напишешь медицинские замечания, описания городов и несколько эпизодов путешествия. Я же внесу описание технических сторон палладистского ритуала, описание людей, которые должны появиться в ходе путешествия на сцене, ну и еще несколько эпизодов от себя. Ты мне нужен как соавтор всего на 30–40 публикаций. И не бойся опровержений: как ты уже, наверное, понял из работ, которые я давал тебе прочесть, есть два типа палладистов: психи, которые действительно верят в то, что Люцифер - это добрый бог, но поклонение ему должно еще по крайней мере в течение нескольких лет продолжаться тайно, и кукловоды, которые управляют психами, дергают их за ниточки, а сами проводят над ними какие-то там оккультные опыты. Ни первый, ни второй тип не станет открыто протестовать и что-то там опровергать, потому что первым условием членства в палладистской организации является хранение строжайшей и совершенной тайны. Кроме того, стоит им публично опровергнуть наши публикации, успеха им это не принесет, потому что они окажутся в положении оправдывающихся".
Мой приятель-врач согласился, и дабы укрепить его веру в существование палладизма, вопреки всем выдумкам о значении символических треугольников, которые мы сочинили с ним вместе, я отправил ему несколько писем от имени Софии Вальдер. София возмущалась тем, что он, якобы, утверждал, что встречался с ней. Получив третье из четырех ее писем, он сказал мне: "Боюсь, эта женщина устроит скандал и всем докажет, что все помои, которые мы на нее вылили, - просто ложь".
Смех
Я ответил: "Успокойся, это она так, для проформы. По правде говоря, ей самой жутко нравится читать о себе, будто она умеет ходить сквозь стены и владеет змеей, которая пишет своим хвостом пророчества у нее на спине…
Смех
…Я связался с ней и вскоре был ей представлен. Она хорошая девочка. Она палладистка-обманщица. Ее все это до смерти веселит. Хочешь, я тебя ей представлю?"
О, как он этого хотел! Боже! Он был так рад познакомиться с Софи Вальдер! Несколько дней спустя я снова отправил этому приятелю письмо от великой мастерицы палладизма. Она согласилась принять его. Мы должны были встретиться у меня дома и оттуда отправиться на обед к Софии-Сафо… Мой приятель заявился ко мне, разодетым в полный парадный костюм, точно собрался на прием в Елисейский дворец. Я показал ему свой письменный стол… и все рассказал… или почти все. София Вальдер - это миф. Палладизм - величайшее мое творение - существует только на бумаге и в паре тысяч голов! Он не поверил. Пришлось продемонстрировать ему некоторые доказательства. Убедившись, что на этот раз я не разыгрываю его, он нашел мою шутку страшно смешной и согласился продолжать сотрудничество со мной.
Кое-что я забыл ему рассказать, например, то, что я собираюсь сообщить ему во время нашей с вами конференции. Почему, например, мы выбрали для него псевдоним "доктор Батейль". Во-первых, необходимо было подчеркнуть, что мы ведем войну с палладизмом. А, во-вторых, - и это был мой основной мотив как начинающего шутника, - одним из моих лучших друзей был в свое время, к сожалению уже покойный, блистательный Сапек, король розыгрыша в Латинском квартале. Я словно снова оживил его, потому что настоящая его фамилия была Батейль.
Продолжительный смех
Однако приятеля-врача мне было определенно недостаточно для завершения этой работы. В своей книге "Дьявол в XIX веке" я приготовил сцену для вступления на нее великой мастерицы люциферианства и ее обращения. В этой книге я вывел Софию-Сафо, которую нарисовал самой черной краской. Я постарался сделать ее как можно более отвратительной для католиков, совершенным образом воплощенного демона женского пола, купающегося в святотатствах, настоящей сатанисткой, каких встретишь только в книгах Гюисмана.
София-Сафо, или мисс София Вальдер, была нужна мне, чтобы противопоставить ее другой люциферианке, напротив, достойной сострадания, такому ангельскому существу, лишь по праву рождения принадлежащему к палладистским кругам. О ее существовании и должна была сообщить книга, "сочиненная" для католической публики "доктором Батейлем".
Голос: "О мерзавец! О низкий жулик!" Теперь, поскольку эта люциферианская женщина должна была в какой-то момент обратиться в истинную веру, мне наверняка понадобилось бы некое ее подобие из плоти и крови, чтобы предъявить его публике по первому требованию.
Незадолго до моей новой встречи со старым приятелем-врачом мне по долгу службы пришлось встретиться с одной машинисткой - европейской представительницей крупной компании из США, производящей печатные машинки. Я передал ей для перепечатки толстую рукопись. В ее лице я встретился с женщиной активной, умной, образованной и вынужденной часто путешествовать по делам своей фирмы. Она была наделена игривым юмором и изящной простотой в общении, как большинство выходцев из протестантских семей. Вы прекрасно знаете, что лютеранки и кальвинистки, даже запрещая себе роскошество в одежде, тем не менее часто идут на уступки моде. Отец ее и мать были французами, но уже умерли. Американцем был только ее прадед. Несмотря на сходство фамилий, она никакими родственными узами не связана с Эрнестом Воганом, бывшим администратором Intransigeant. Во Франции живут несколько семейств по фамилии Воган, а уж в Англии и США Воганов просто не счесть.
Я обязан был это сказать, потому что в противном случае вы могли подумать, что господин Эрнест Воган, с которым я был знаком в прошлом и чей шурин остался моим близким другом, вы могли подумать, как я уже говорил, что господин Эрнест Воган прямо или косвенно выступал в роли моего сообщника. Так вот: мисс Диана Воган не является его родственницей, просто они однофамильцы. Это чистой воды совпадение.
Мне с ней страшно повезло. Никто не мог бы лучше, чем мисс Воган, подойти мне. Оставался единственный вопрос: примет ли она мое предложение? Я не мог ее спросить об этом прямо в лоб. Сначала я хорошенько изучил ее. Понемногу, постепенно, шаг за шагом я заинтересовал ее всяким дьяволизмом, и ей это понравилось. Она, как я уже говорил, скорее вольнодумка, чем протестантка. И действительно, ее ужасно порадовало, что в наш век прогресса все еще есть люди, которые совершенно серьезно верят во всю эту средневековую чепуху.
Голос: "Мы не затем сюда пришли, чтобы выслушивать все это!"
Голоса: "Нет, продолжайте! Продолжайте!"
Удивительно, что те, кто приходит в бешенство от того, что я говорю, - это те же самые люди, которые давали мне высказываться в своих газетах… Я продолжаю.
Сначала я вызвал мисс Воган на разговор в связи с письмами Софи Вальдер. Она согласилась попросить одну свою подругу написать их своей рукой. Таким образом я получил доказательство того, что женщины могут гораздо лучше хранить тайну, чем приписывает им молва, и что если они любопытны, то платой за удовлетворение этого любопытства для них является верное хранение тайны. Приятельница мисс Воган никогда и никому так и не сказала, что это она написала письма Софи Вальдер. Да их и было-то немного.
И наконец я убедил мисс Воган стать моей сообщницей во время претворения в жизнь последней, триумфальной стадии, моего розыгрыша. Я заключил с ней соглашение на тщательно оговоренных условиях: 150 франков в месяц за перепечатку рукописей и переписывание писем от руки. Не подлежало отдельному обсуждению положение о том, что в случае необходимости для нее отправиться в поездку, все ее дорожные расходы будут оплачены, - но она никогда не принимала никаких дополнительных сумм в качестве безвозмездного дара. Честно говоря, розыгрыш понравился ей самой, и она с удовольствием принимала в нем активное участие. Переписка с епископами, кардиналами, получение писем от личного секретаря самого Верховного Понтифика, рассказывание всем им сказок, сообщение Ватикану о подробностях люциферианского заговора - все это невероятно веселило ее, и она часто благодарила меня за вовлечение ее в этот невероятно забавный и такой колоссальный по масштабам розыгрыш. Владей она в действительности тем огромным богатством, которое мы приписали ей в своей легенде, дабы повысить авторитет ее мнения в глазах общественности, говорила она, она ни за что бы не согласилась сотрудничать со мной за назначенную мною плату, а, наоборот, сама от чистого сердца оплатила бы все расходы.
Именно она познакомила нас с несколькими частными почтовыми агентствами, которые помогли нам несколько снизить расходы. Она ранее пользовалась услугами одного такого агентства в Лондоне и теперь сообщила ему о нас. Также она наладила контакты между мной и Alibi-Office в Нью-Йорке.
Книга "Дьявол в XIX веке" была написана в основном для того, чтобы представить общественности мисс Диану Воган, которой предстояло сыграть главную роль в моем розыгрыше. Будь ее фамилия Кэмпбелл или Томпсон, мы бы так и назвали нашу прелестную люциферианку - "мисс Кэмпбелл" или "мисс Томпсон". Мы только "превратили" ее в американку, случайно родившуюся в Париже. Мы придумали, что семья ее родом из Кентукки. Это позволило нам сделать ее историю максимально захватывающей, окружая ее биографию неисчислимыми поразительными подробностями, реальность которых впоследствии никто не сумеет проверить.
Смех
Другая причина, по которой мы разместили центр современного палладизма в Чарльстоне, что в Соединенных Штатах, связана с покойным генералом Альбертом Пайком, основателем и Великим Мастером Шотландского устава в Южной Каролине. Этот знаменитый масон, наделенный обширной эрудицией, был одним из настоящих светочей этого Ордена. Но с нашей помощью он стал "первым люциферианским Папой, верховным главой всех масонов мира, который каждую пятницу ровно в три часа дня совещается с Мастером Люцифером во плоти".
Взрыв хохота
Загадочнее всего в этой истории то, что некоторые масоны приняли участие в нашем розыгрыше, хотя никто их об этом не просил. По сравнению с утлой лодчонкой, которую я запустил в море, сообщив об акулах в марсельских бухтах, лодка палладизма превратилась в настоящий эсминец. С помощью доктора Батейля эсминец превратился в эскадру, а когда к ней присоединилась мисс Диана Воган, эскадра превратилась в целый боевой флот.
Смех
Мы с удивлением наблюдали, как некоторые масонские журналы, включая La Renaissance Symbolique, заглотили наживку в виде "внутреннего циркулярного письма" люциферианского оккультного центра от 14 июля 1889 г., написанного мною собственноручно в Париже, но заявленного мною же как привезенное из Чарльстона мисс Дианой Воган от самого Альберта Пайка, его автора.
Когда я в этом письме назвал Адриано Лемми наследником Альберта Пайка в качестве люциферианского Верховного Понтифика - хотя Лемми был избран масонским Папой не во дворце Борджиа, а у меня в кабинете, - когда масонам стало известно об этом его "избрании", несколько итальянских масонов, включая и одного депутата парламента, восприняли это совершенно серьезно. Они разозлились на Лемми за то, что он держал свое новое назначение в тайне и что они узнали о нем только из не умеющей хранить секреты профанской прессы. Они разозлились на Лемми за то, что он якобы держал их в неведении относительно знаменитого палладистского ордена, о котором уже говорил весь мир. Они встретились на конгрессе в Палермо, учредили три независимых Верховных Совета в Неаполе, Флоренции и на Сицилии и избрали мисс Диану Воган почетным членом и протектором своей федерации.
Голос: "Это Вы удачно их разыграли!"
Другой голос: "Эти масоны были Вашими сообщниками!"