Понедельник, 23 августа 1993 - Лондон
Завтра мне исполнится 36; три дюжины, четверть гросса. Число со множеством делителей, а так - ничего особенного. Тем не менее самое подходящее, по-моему, время, чтобы начать вести дневник. (Первое решение: не возвращаться назад и ничего в этой хронике не менять. Никаких перечитываний, исправлений и редактуры задним числом. Что напишется, то и останется. Иначе какой в этом смысл?) Ха! "Иначе какой в этом смысл?"… последние слова дневника Кеннета Уильямса, только что опубликованного и только что мной просмотренного. Я один раз упомянут там в алфавитном указателе - в связи с моим выступлением в ток-шоу "Уоган", которое вел КУ. На указанной странице значится: "Стивен Фрай хорош". Эпитафия. Пока пишу это, слушаю по радио "Альпийскую симф." Штрауса. "Радио‑3", Променадный концерт. Чудесная версия какого-то русского дирижера, о котором я ничего не слышал. Вступительное слово произнес в традиционно приглушенных тонах Джеймс Ноксти. Несколько месяцев назад я сидел рядом с ним на торжественном завтраке по случаю завершения турнира на Кубок Джона Берта. Приятный малый.
День сегодня ленивый. Очень ленивый, как и все мои дни в последнее время. Иметь репутацию трудяги приятно, она льстит моему amour-propre, но ведь это такое вранье. Большую часть дня провел, доводя до полного блеска план рассадки гостей на завтрашнем праздничном обеде. Почему это заняло столько времени? Ну, я решил преобразовать имена гостей в анаграммы. Вот их список (с пояснениями):
• Henry F. Pest - это я.
• Lacey Easy-Fleece - Alyce Faye Cleese (жена Джона Клиза, психотерапевт из Оклахомы).
• Irma Shirk - Kim Harris (милый кембриджский друг).
• Lady Orlash - Sarah Lloyd (жена Джона).
• Mercie H. Twat - Matthew Rice (кондитер и блестящий человек).
• Sonia Wanktorn - Rowan Atkinson.
• Katie Labial Scar - Alastair Blackie (друг Кима, его агент и мой садовник).
• Jones Leech - John Cleese.
• Maria Sillwash - Sarah Williams (продюсер, сейчас она снова с Ником Симонсом).
• Harold Clit Shine - Christian Hodell (помощник Лоррейн).
• Julie Oar - Jo Laurie (супруга J. H. C. Laurie).
• Coke Toper - Peter Cook.
• Reg Gowns - Greg Snow (кембриджский друг).
• Slim Noble - Simon Bell (выпускник Оксфорда, бездельник и чаровник).
• Nik Cool - Lin Cook (жена Питера).
• Dolly John - John Lloyd (продюсер "Черной Гадюки" и проч.).
• Mario Nolan-Hitler - Lorraine Hamilton (мой агент).
• Miss Nancy L. Soho - Nicholas Symons (старый кембриджский приятель, продюсер "Фрая и Лори").
• Antonius Stanker - Sunetra Atkinson (жена Роуэна).
• Eli Cider - Eric Idle.
• Uriah H. Glue - Hugh Laurie.
Так или иначе - потратить весь долбаный день на анаграммы (больше всего сил отняла Алиса Фэй Клиз с ее многочисленными Е и двумя Y), вместо того чтобы трудиться над романом. Занятие, конечно, по-своему удовлетворительное. Я насиловал под звуки "Радио‑3" (тогда передавали не музыку, а международный матч по крикету, и Англия - вы можете в это поверить? - его выиграла. Я, впрочем, никогда в этих ребятах не сомневался. Этертон определенно хороший капитан; ему еще придется хлебнуть горя в предстоящие годы, но парень он основательный) мое словесное мастерство ради бесполезной анаграмматики, которая, скорее всего, еще и разозлит моих завтрашних гостей. Ни черта не осталось в мире веселого: никто не совершает безумных глупостей, никто никого не разыгрывает, не устраивает дурацких вечеринок с фокусами и общими играми, как это делалось в 20‑х. Даже меланхоличная Вирджиния Вулф (около года назад слышал на "Калейдоскопе" от Дамы Эдны: "Милая Вирджиния, у меня с ней так много общего, - только я, конечно, плавать умею"), даже она и ее круг любили розыгрыши. А теперь каждый до того серьезен, мать их, и зауряден.
Бог его знает, выйдет ли толк из моего плана рассадки. Если Саймон Белл не напьется, это поможет. Ладно, послезавтра опишу, как все было.
Кстати сказать, завтра хоть и день моего рождения, я, похоже, под завязку набил его рекламирующими "Шталаг "Люфт"" интервью с бесчисленными ТВ-журналами и тому подобным.
Под локтем у меня стоит бутылка вина "Канонкоп", южноафриканского подражания клерету - маловато танина. У Штрауса надвигается буря. Или он позаимствовал восклицания флейт у Россини, из увертюры к "Вильгельму Теллю", или я Летучий Голландец.
Вторник, 24 августа 1993
Ну что же, стало быть, тридцать шесть. Всегдашнее клише - поиск седых волос в зеркале. Что-то поблескивает у висков, но сказать, настоящая это седина или игра света, затруднительно.
Все утро давал в "Граучо" интервью по поводу "Шталага "Люфт"". Нескончаемая вереница женщин из "ТВ Быстрого", "ТВ Первого", "ТВ Лучшего" и "ТВ Мудацкого", и каждую интересует прежде всего мой целибат. "Но вы же наверняка предаетесь фантазиям? Наверняка должны знакомиться с людьми и… представлять себе?"
Главным образом им хочется узнать, какие картины рисует мне воображение, пока я онанирую. Ровно то же самое произошло несколько недель назад, когда я обедал у Кена и Эм. Кен слегка перебрал (ему обычно и одного бокала хватает), и пошло-поехало: "Ладно, дорогуша, о чем ты думаешь, когда дрочишь?" Эм пыталась угомонить его, однако, готов поспорить, делала это не всерьез, потому что ей тоже интересно.
Остается лишь радоваться, что мои фантазии и грезы я сюда не изливаю. Я это к тому, что сегодняшние газеты кричат об истории, приключившейся с Майклом Джексоном. Судя по всему, некая женщина заявила, что он насильно растлил ее сына. Ну, давайте говорить серьезно - кто-нибудь сомневался в неравнодушии Джако к мальчикам? Боже ты мой, какой гвалт поднимется, если полиция найдет что-нибудь на его ранчо. Порнушку, любительский фильм, что угодно… Бедный, невменяемый сукин сын, думаю, и его детство не обошлось без такого насилия.
Итак - обед. Пришли все. И все принесли подарки, хоть я и просил этого не делать. Анаграммы их, похоже, позабавили, и даже слишком. Большинство пребывало в хорошем настроении и вроде бы получало от происходившего удовольствие. Роуэн и тот ухитрился дотерпеть до конца. Я сидел между Джо Лори и Алисой Фэй Клиз, Хью - на другом конце стола, с Эриком и Джоном К. Питер Кук пребывал в прекрасной форме, рассказывал о "Дереке и Клайве", запись скоро выйдет повторно; к концу вечера многие гости слегка наклюкались. Счет мне прислали почти точно на 1000 фунтов, что, должен сказать, вполне разумно. Еда была дьявольски вкусная. Я уже упомянул, что заказал ее в ресторане "Куинсгэйт 190", где заправляет Энтони Уоррал Томпсон? Он как раз был там и выпил с нами. Выяснилось, что он учился в одной школе с Джоном Ллойдом. А живет в одном доме с Саймоном Беллом, которого мне пришлось напоить виски, прежде чем он удалился.
Среда, 25 августа 1993
Этим утром закадровая озвучка с Хью, реклама батареек "Энерджайзер". Хью в хорошей форме, а это всегда праздник. Полтора часа веселья. У входа в студию звукозаписи столкнулись с Норманом Битоном. Сумасшедший старикан - наш поклонник. Хочет, чтобы мы сочинили скетч с его участием. Хм.
Затем лениво прошелся по магазинам Сесил-Корт. Купил подлинный номер "Ванити Фэр" с Джиллеттом в роли Холмса на обложке и подписанную фотографию Бэзила Рэтбоуна. Не спрашивайте - зачем. Может получиться хороший подарок. А еще разжился книгой Рики Джея "Ученые свиньи и несгораемые женщины", за которой гонялся сто лет.
В конце концов добрался до дома и успел почитать немного, прежде чем отправиться в "Институт директоров" на Пэлл-Мэлл - это рядом, за углом. Там у меня была назначена встреча с джентльменом по имени Робин Гарди, который продюсирует фильм под названием "Анонимные холостяки" (ничего общего с названным так же романом Вудхауза). Он хочет, чтобы я сыграл вторую главную роль, да еще и ПОСТАВИЛ этот фильм. И лестно, и приятно - ему хватает уверенности во мне, чтобы отдать относительно большую картину режиссеру-новичку, - однако есть проблема. Во-первых, достаточно ли хорош сценарий? Он написал его сам, использовав роман Патрика Мак-Гинли "Лисьи следы". Получилось нечто довольно увлекательное, но требующее улучшений, без которых мы будем выглядеть женоненавистниками, если не просто дураками. Впрочем, главная проблема - КОГДА. Я должен постараться поскорее закончить роман. Если это получится, я потрачу время с октября по январь, сочиняя с Хью 4‑й сезон "Шоу Фрая и Лори". Затем будем ставить его - шесть недель в студии, репетиции/съемки. Это займет нас до конца марта. Следом Джон Рейд, я полагаю, захочет приняться за мюзикл Элтона, а в Би-би-си пойдут разговоры об экранизации "Лжеца". О том, чтобы начать хотя бы готовиться к "Холостякам" до конца июня, и думать нечего, значит, съемки придутся на сентябрь - через год. Жуткое дело - до чего же расписана моя жизнь. И где я возьму время для второго сценария, для "Галахада", который "Парамаунт" собирается делать с Хью? Ну ПОЧЕМУ моя жизнь устроена именно так - и почему я на это жалуюсь?
Он производит впечатление разумного малого, этот Гарди. Странное место для встречи, ИД. Впрочем, для него, обладателя "коммерческой" версии великосветского выговора, вполне подходящее. С другой стороны, он поставил "Плетеного человека", а это классика. Странно, что я никогда о нем не слышал. Лоррейн (Гамильтон) проверяет сведения о нем, дабы выяснить то, что ей удастся выяснить. Возможно, поставить фильм было бы интересно. Я чувствую, что смог бы. Здравого смысла мне сильно не хватает, да и всегда не хватало, но, думаю, при наличии хорошего оператора, хорошего актера в главной роли и кого-нибудь вроде Дуги Слокомба в качестве украшения я бы справился. Господи… что делать, что делать? В гребаном дне просто недостает часов, не правда ли, Стивен, давняя любовь моя?
Четверг, 26 августа 1993
С минуты на минуту должны появиться родители. День рождения отца. Я поведу их на премьеру "Много шума" Кена - сегодня вечером, в "Эмпайр", Лестер-сквер, - а оттуда на прием в "Планету Голливуд", ни больше ни меньше. Потому и пишу сейчас, а не вечером, когда они будут бродить по квартире.
Собственно, бо́льшая часть дня ушла на приготовления к их приезду. Попрятал все видео "Евробоя", прибрался, сбегал через улицу в "Фортнумс" - за фруктами, цветами, угощением к чаю и так далее. Провел, покупая книги, веселый час в "Хэтчардзе". Запасся для отца дневниками Алана Кларка (с подписью автора), новой книгой Билла Брайсона, отец его любит, и биографией Эйнштейна (не непристойной). Набрал для себя кучу книг по теологии… все больше для начинающих. Начитавшись в последнее время Сьюзен Хауатч, заинтересовался этой темой и решил, что стоит узнать о ней побольше. В Бога я, конечно, не верю, но иногда думаю, что верить хочу. А тут еще это дурацкое видение: я - епископ, проповедующий, спасая бедную старую АЦ от нее самой. Я так люблю АЦ - "толстозадого гиппопотама", как назвал ее Т. С. Элиот. Литургия у нее намного лучше прочих… а музыка! Однажды Рассел Харти, играя на пианино гимны (обладатель абсолютного слуха, он мог сыграть любую названную ему вещь, если, конечно, знал ее), доверительно сказал мне: "Не думаю, что я смог бы полюбить человека, которому не нравятся английские гимны". Вообще-то, его последний любовник, милейший Джейми О’Нейлл, будучи заблудшим католиком, вряд ли разбирался в англиканской церковной музыке.
Жуткая самонадеянность - полагать, что из меня получился бы хороший религиозный лидер, не имея за душой ни грана веры. Чистый Генри Кроуфорд. Впрочем, жизнь в этом качестве была бы, наверное, лучшей, чем у персонажей других моих дурацких фантазий - Фрая политика, Фрая бича "правых" и героя парламента.
Кроме того, купил дебютный роман "Во дворце палой листвы" - название попросту жуткое, однако Роджер, милейший старый гомосексуалист из "Хэтчардза", посоветовал мне прочесть эту книгу.
Заняться же собственным романом мне все еще не удается. Я надеюсь, что смогу работать в Грейшотте, куда уезжаю в субботу, но как знать? Я вечно рассчитываю, что слова придут ко мне и я сумею пройти этим туннелем сосредоточенности, если возьмусь за работу всерьез, однако сделать предстоит столь многое, и мне отчаянно хочется, чтобы все получилось. Если я не закончу роман в этом году, он перетечет в следующий, и что тогда будет с идеей постановки фильма, телевизионной версией "Лжеца", сочинением Элтона Джона, "Галахадом" и бог знает с чем еще?
Про "Много шума" напишу завтра. Я уже видел фильм несколько месяцев назад, на предварительном показе. Тогда он мне страшно понравился, но, возможно, на этот раз - при полном зале и моих предвкушениях - он окажется не таким занятным. Хью принадлежит тонкое наблюдение касательно того, что в фильмах Кен, услышав остроту, часто хохочет, откидывает назад голову и хлопает людей по спинам. Он проделывал это в "Друзьях Питера", проделывает в "Много шума" и явно подстрекает своих актеров проделывать то же. В особенности, конечно, благословенного Брайана Блесседа, который в большинстве своих сцен ревет, как пронзенный копьем вол. Согласно теории Хью, смех актеров удерживает от смеха публику, и, возможно, это справедливо и в отношении экранных и сценических слез. Мысль довольно убедительная. А кроме того, в зал наверняка набьются ненавистники Брана и ненавистники Бена Элтона. Я настолько везуч, что вызываю, похоже, меньшую, чем они, злобу. Впрочем, у меня и поклонников меньше, что лишь справедливо. Полагаю, во мне видят скорее достойного доверия малого, чем угрозу. А в Кене и Бене угроза безусловно присутствует, и недоброжелатели видят в них своего рода брехливых терьеров, способных вдруг перескочить через забор и помочиться тебе на брюки. Снобизм британцев внушает им веру в то, что, в отличие от этой парочки, я, при всей моей внешней грубости и левизне, в основе своей правилен и благоразумен, как преданный лабрадор.
Честно говоря, мне слишком везет. Пару дней назад заполнял опросный лист "Гардиан". И на вопрос "Когда и где вы были счастливее всего?" ответил: "Рискуя искусить провидение, скажу все же, что как раз в эту минуту я бодр и весел как никогда". Оговорка насчет пров. правильна. Даже сейчас Рок может, по бессмертному выражению Вудхауза, поджидать меня за ближайшим углом, мирно запихивая подкову в боксерскую перчатку. Черт, звонят в дверь, это родители.