Четверг, 4 ноября 1993
Проснулся готовым к любым испытаниям - спасибо вчерашней воздержанности. Позвонила Джо, сказать, что Хью проведет бо́льшую часть утра в постели и присоединится ко мне после полудня на озвучке рекламы "Альянса и Лестера".
В результате управляться с Крисом и Джеффом из Лейбористской партии мне пришлось в одиночку. Мы с Хью согласились сыграть в политической рекламе Уолворт-роуд. Режиссер - Джефф Старк. Мы делаем это потому, что сценарий у нее довольно забавный. Джефф хочет, чтобы мы играли всех персонажей сразу, но я думаю, что лучше обойтись без этого. Прежде всего, работать придется меньше, а кроме того, какой-нибудь толковый и неожиданный актер может создать дополнительный комический эффект.
Прибежал на озвучку. Хью выглядит паршиво - бледен, еле волочит ноги, пошатывается. Все прошло хорошо, и я вернулся домой, чтобы расфуфыриться. Поехал к дому Эммы. Я сопровождаю ее на предварительный показ фильма "На исходе дня", помимо прочего, открывается Лондонский кинофестиваль. Над Эм трудится частный косметолог, а я тем временем выпиваю и болтаю с ней. Затем она облачается в самое ошеломительное платье, какое я когда-либо видел. Его великолепие несколько выцветает, когда она сообщает, что это Армани и стоит 6000 фунтов. Боже милостивый, а ведь это даже и не ее платье. Эм его не покупала, сами понимаете, его ей ссудили. Вот что случается с тем, кто получает "Оскара". Усаживаемся в лимузин и катим к "Одеон Лестер-сквер". Как всегда, огромные толпы, кто-то хохочет, когда из машины вылезаю я вместо Кена. Эм, совершенно как принцесса Ди, подскакивает к барьеру, чтобы поболтать с ожидающей публикой. Я с идиотским видом стою на одной ноге, ожидая, когда она вернется ко мне. Недолгое позирование для газет, и мы заходим внутрь. Эм остается ждать внизу, поскольку, когда будут произноситься вступительные речи и так далее, ей придется выйти на сцену. Я поднимаюсь наверх и вскоре уже сижу рядом с Дженни Хопкинс, женой Тони (он тоже играет в фильме), и Гретой Скакки. Фильм очень приятный, может быть, малость затянутый, но Эм и Тони играют потрясающе. После него мы рысью мчим в "Кафе Ройал", на прием. Ухитряюсь принять в сортире дорожку, затем присоединяюсь к уже сидящим за столиком Киму и Шону Слово. Слово фильм, разумеется, показался омерзительным, Ким, по-моему, тоже далеко не в восторге. Присутствует Хью Грант с роскошной дамой. Я расспрашиваю его о "Четырех свадьбах и одних похоронах", в котором он только что снялся. Хью считает фильм дерьмом, снимался в нем с отвращением, ему все время хотелось дать Майку Ньюэллу в морду. Готов поспорить, сыграл он блестяще. Спросил его и о слухах насчет того, что Мадонне хочется с ним переспать. Они оказываются правдивыми. Присутствует также Джеймс Фокс: мил необычайно. Восхитительный малый. И в фильме он, с его чудесной траурной слабостью, очень хорош. Подошел сэр Дикки (прошу прощения, лорд Дикки), взял меня за обе руки и, любовно глядя в глаза, сказал, что я просто обязан посмотреть "Страну теней"… присутствуют и обычные подозреваемые, включая Кеннита Тродда, Бена Кингсли и всякого рода балласт в ассортименте. Домой вернулся около двух, измотанный, но в разумных пределах веселый.
Пятница, 5 ноября 1993
В 10.00 озвучка для "Бактола", потом весь день писал с Хью, потом поскакал в "Гаррик", чтобы выпить с Робином Бейли. Он позвонил мне и рассказал о таксисте, первая жена которого была официанткой в "Челси артс клубе", ее портрет висел там в баре. Не могу ли я, как член этого клуба, свести туда Робина - посмотреть, цел ли еще портрет? Я ответил: да, давайте там пообедаем. Он предложил сначала встретиться в "Гаррике" и клюкнуть. Пришел с опозданием на час. По-моему, он слегка помешался. Только и знает, что произносить путаные речи, изображая горечь по поводу своей карьеры. Печально. Мы повлачились в "Челси артс", подождали там Джонни Сешнса, который должен был присоединиться к нам. Он появился, слава богу, и смог привнести в происходившее некоторое здравомыслие и остроумие. Обед с обилием выпивки, терпеть их не могу: я и забыл, что такое "Ч. А. К.". Хорошие инициалы. Домой вернулся поздно.
Суббота, 6 ноября 1993
В 10.30 пришел Робин Гарди, и мы несколько часов провозились со сценарием "Анонимных холостяков". Под конец работы испытывал от нее радостное удовлетворение, какого не испытывал уже многие недели. Уговорил его выбросить несколько щекотливых сцен и с большей серьезностью отнестись к любовной линии. Потом сходил за кое-какими покупками в "Фортнумс", а вечер провел перед теликом. М-м. Спать лег трезвым и симпатичным.
Воскресенье, 7 ноября 1993
Встал в 11.15, как раз вовремя, чтобы влезть в костюм к появлению заехавших за мной сэра Чарлза и леди Пауэлл. Мы отправились на ленч в суссекский дом Жозефины (nee Харт) и Мориса Саатчи. Дом весьма величавый. Присутствовал весь белый свет с супругой. Николас Сомс с нареченной, да благословит его Бог, Сирена, Мелвин Брэгг, Саймон Каллоу с другом Кристофером, сэр Норман Фаулер, министр внутренних дел Майкл Говард, Джон и Джейн Берт, Алан Йентоб, Кристофер Бланд, Пол Джонсон Саймон Дженкинс, Гэйл Ханникат, Алистер Гудлад, Грей Гоури, Памела Харлек и другие, слишком величественные, чтобы о них упоминать. Вино и разговоры лились рекой, было довольно весело. Подписал экземпляр "Пресс-папье" сыну Саатчи, Эдмунду, ему восемь лет, он явно очень умен. Жозефина рассказала, как зашла вчера вечером в комнату сына и застала его за чтением "Пресс-папье". Он спросил: "Мама, а что такое "биопсия"?" Как мило.
Вернулся в Лондон с теми же Пауэллами, поспел домой к телику и постели. Снова обошелся без кокса. Два вечера подряд. Это становится обыкновением.
Понедельник, 8 ноября 1993
Хью сегодня прийти не смог: у него встреча по поводу рекламы, которую он делает на следующей неделе. Я копался в корреспонденции и вообще приводил то да се в порядок. Утром озвучка, потом ко мне заскочила сотрудница Клайва Андерсона, у которого я выступаю в четверг. Пока я болтал с нею, позвонила Алиса Фэй и спросила, не желаю ли я получить ее билеты на "Мейстерзингеров", которые приводят сейчас в восторг завсегдатаев Королевского оперного театра. Я в превеликом волнении взвизгнул: "Да!" - говорят, постановка роскошная. Тут же позвонил Джонни Сешнсу, спросил, не пойдет ли он со мной. Начало, как водится, в 5.00. Он согласился с не меньшей готовностью, и остаток дня я провел в лихорадочном ожидании курьера-мотоциклиста, который должен был привезти мне билеты. Принял ванну, влез в костюм, а в 4.00 появился Джонни. Мы поехали на такси в "Гарден", заказали для себя выпивку на первый антракт. Видел сэра Блумфилда (Бромфилда?), одного из директоров Би-би-си, состоявшего прежде в ольстерской государственной службе. Я встречал его на вечерах Берта, Променадных концертах и так далее. Присутствовал также Саймон Хорнби.
Затем началась сама музыкальная драма. Абсолютно сногсшибательная постановка Грэхема Вика с невероятным Бернардом Хайтинком в оркестровой яме. Просто блестяще. Томас Аллен - сказочный Бекмессер, может быть, лучшая сейчас в Лондоне актерская работа, о пении я и не говорю. И Джон Томлисон, поразительно благородный, чудесно спетый Сакс. Ах, Душечка, дорогой ты мой, это был лучший мой вечер за годы и годы. Забываешь же понемногу, каким великим человеком был Вагнер. Это Искусство, совершенно волшебное, подлинное, бескомпромиссное Искусство. Гений - боюсь, это единственное слово. Несравненный гений.
Выбравшись на нетвердых ногах из театра, мы отправились ужинать в "Орсо". Там, разумеется, был Нед Шеррин, мы поболтали немного, почесали языками. Я попытался рассказать Джонни о Гегеле; он сказал, что все это очаровательно, однако, едва я умолкну, он точно забудет каждое мое слово. Вот почему я так люблю рассказывать и поучать - когда проговариваешь какие-то мысли вслух, они закрепляются в твоей голове. Если тебе, прочитавшему полную сложных идей книгу, приходится описывать ее кому-то, ты уже никогда ее не забудешь.
Мы притащились ко мне домой, немного выпили, проговорили несколько часов. Джонни обосновался в гостевой комнате, я завалился в постель и не смог заснуть до пятого часа утра.
Вторник, 9 ноября 1993
Разбудил Джонни в 8.15 и снова лег. Смутно помню, как он зашел попрощаться со мной. Джо прислала письмо с сообщением, что в "Олбани" освободилась квартира. Позвонила другая Джо, Джо Лори, сказавшая, что я должен съездить с ней в Челси, в мебельный магазин, выбрать для Вест-Билни 5 новых кроватей. Она приехала на такси вместе с Хью. Он уселся работать, а я укатил с Джо.
В течение часа я потратил 11 750 с чем-то фунтов на совершенно прекрасные кровати и еще шесть сотен на ткань для обивки одной из них. Ладно, зато вещи потрясающие.
Домой возвращался сквозь жуткие пробки (государственный визит Их Величеств короля и королевы Малайзии или кого-то в этом роде). Хью, посидев немного, отправился беседовать с директором приготовительной школы для мальчиков. Я позвонил секретарше попечителей "Олбани" и договорился, что приеду сегодня посмотреть квартиру. Договорился также с Джетро о встрече в "Граучо" в 5.00.
Немного полодырничал, но тут появилась редактура "Гиппо", и я занялся ею. Потом отправился в "Олбани". По-моему, квартира многообещающая. Правда, ее придется отделывать заново. Перспективы безусловно волнующие. Правила тут такие: никаких детей, собак, шума и публичности.
Оттуда в "Граучо", где провел около часа: получил от Джетро пару граммов, забежал наверх, чтобы продегустировать вино, оказавшееся очаровательным. Вернулся домой для встречи с неким сэром Питером Ратклиффом, руководителем благотворительной программы, от имени которой мне предстоит на следующей неделе выступить на премьере "Человека без лица". Он рассказал мне о предстоящем вечере, о том, когда я должен буду толкать речь. "Принц Уэльский ужасно рад, что говорить будете вы…" - и прочее. Боюсь, придется постараться.
Снова в "Граучо", еще одна дегустация, потом на Олд-Комптон-стрит, в "Плющ", где мне предстояло поужинать с Томашем Старжевски. К его дверному звонку прилеплена записка: "9.10, Стивен… ушел в "Плющ"". Меня она несколько удивила, поскольку мои часы уверяли, что времени всего лишь 8.30.
Потопал в "Плющ" - его там нет. В конце концов он объявился. Записка висит со вчерашнего дня… обалдеть! Он думал, что мы договорились встретиться в понедельник… а речь у нас точно шла о вторнике. Ну ладно, никто не пострадал. Чарующий вечер, все отлично. Он одолжил мне книгу Виткевича. Домой вернулся около часа. Читал в постели.
Среда, 10 ноября 1993
День, на который почему-то пришлось невероятное количество телефонных звонков. Договорился о посвященном "Перудо" вечере 17‑го - кто будет за моим столом и так далее. Кроме того, принял более или менее важное решение заняться квартирой в "Олбани", которую осматривал вчера. Потребуется большая работа, надо будет отправить туда Джо Лори с ее командой, - однако может получиться нечто, я так думаю.
Обзвонил нескольких людей, чтобы получить рекомендации для попечителей "Олбани". Банкира плюс еще двух персон. Попытался найти Чарлза Пауэлла, но, похоже, он мотается по всему городу. Сумел дозвониться до секретарши Джона Битта; та сказала, что шеф мне перезвонит… что он вскоре и сделал. По правде сказать, что бы о нем ни говорили, со мной он всегда был замечательно любезен. Поговорил с Карлой, и та пригласила меня на официальный ужин, который она устраивает в честь Колина Пауэлла, возглавлявшего во время Войны в Заливе комитет начальников штабов США. Она хороший друг и приглашает едва ли ни весь белый свет, поэтому я чувствую себя довольно польщенным. Какая все-таки пара!
Карла рассказала мне нечто удивительное. Пол Джонсон, с которым я встречался всего два раза (и в обоих случаях он был несколько угрюм), и она, Карла, были нынче утром в католическом храме: Карла молилась там за своего сына Никки, которому предстоит пройти сканирование мозга ("Слишком много трахается, дорогой. Я знаю. Он - мой чудесный сын, но у него слишком много баб"), а Пол, судя по всему, оттуда просто не вылезает. Пол сказал, что его жена Мэриголд, бывшая с ним в воскресенье на ленче Саатчи, большая моя поклонница и хотела бы познакомиться со мной. С другой стороны, Пол, услышав от Карлы, что я нравлюсь и ей, проворчал: "Но он же социалист, не так ли?" На что Карла немедля ответила: "Как и вы, дорогуша, - в его возрасте!" Пол согласился с ней и сказал, что им следует помолиться за то, чтобы я отвратился от социализма. Вот так. Карла и Пол Джонсон молились в католическом храме Лондона за мое обращение в консерватора. Чуднее не придумаешь.
Рассказывая мне об этом, Карла покатывалась со смеху. Ну, она итальянка и ко всему относится образцово. Однако что же это такое, господи прости?
Так или иначе, она полагает, что Чарлз с радостью даст мне рекомендацию. Правда, человек он занятой, и потому мне, может быть, лучше обратиться за таковой к Максу Гастингсу.
Ухитрился написать маленький скетч. Хью весь день отсутствовал - репетиции рекламы. Затем вернулся к корректуре "Гиппо". Пришлось заняться ею сегодня, иначе я не поспею ко времени и не получу в декабре пробного оттиска книги. Редактор (Хью де Клее… роскошное имя) поработал, по-моему, великолепно. Несколько мелочных придирок в сцене охоты, но человек он очень внимательный. Постоянно напоминая себе об этом, провел над редактурой три-четыре часа.
В шесть отправился в "Савой", чтобы встретиться с Кимом перед премьерой "Евровидения". Посидели, потягивая "Олд фешн" и здороваясь с Нейлом Теннантом, Джулианом Ллойдом Уэббером и прочими, кто там был, затем потопали в театр. Встретили Джо, ожидавшую Хью, которого она не видела целый день. В конце концов он объявился - все напрочь забывший, Хью приехал домой и вспомнил о премьере, лишь увидев сидевшую с малышкой Мелиссу.
Спектакль оказался таким манерным, какой только можно себе представить. Сколько-нибудь сносным его делает лишь изумительная игра актера по имени Джулиан Дрейфус. За ним несомненно стоит последить. В целом до невероятия любительское "произведение" с плебейской структурой. Несколько прекрасных фарсовых сцен с участием призраков Адриана и Антиноя, ни больше ни меньше, но почему-то и они выглядят глуповато. Даже гейской публике такое не интересно, потому что она видела все это прежде в "Мадам Джо-Джо", в миллионах разбросанных по стране ночных клубов и на хэппенингах гей-театров. Из нашей компании представление больше всего понравилось, промежду прочим, Джо Лори. Хотя и ей оно опротивело, когда во втором действии начались разглагольствования о любви.