В 23 ч. 50 мин. отряд в составе "Каспия", "Припяти" и "Коммуниста" пошел к Старо-Теречной. 11 ноября в 10 часов утра красные заметили на траверзе маяка Чечень пять судов, и Кукель попытался отрезать их от моря. В 10 ч. 20 мин. "Каспий" открыл огонь по головному кораблю противника. Вскоре в машину "Орленка" попал снаряд, и пароход лишился хода. Почти одновременно один из снарядов "Центрокаспия" попал в машинное отделение "Припяти". Вскоре в "Припять" попал еще один снаряд. "Каспий" прикрыл "Припять", а "Коммунист" взял ее на буксир. Отряд красных начал отход.
"Центрокаспий" стал преследовать красных, но делал это не спеша, так как дистанция между ними постоянно увеличивалась. В 11 ч. 15 мин. Кукель приказал прекратить огонь из-за "явных недолетов". Через 10 минут прекратил огонь и "Центрокаспий", а затем повернул назад к "Орленку".
Любопытно, что Кукель даже не знал, с кем он сражался. В своем рапорте он писал: "По приметам, замеченным военными моряками, плававшими в бывшей Каспийской флотилии, предполагаю неприятельские корабли: "Геок-Тепе" (новый), "Гаджи Гаджи" и "Аветик", другие же вооруженные шхуны неизвестны" .
В ноябре 1918 г. к генералу Томсону явилась делегация дагестанцев из Петровска, заверившая его, что дагестанцы желают охранять Дагестан от "нашествия большевиков". Делегация просила у англичан помощи, а также признания их самостоятельной территориальной единицей – Дагестанской республикой. Генерал Том-сон немедленно ответил, что готов признать их самостоятельность и независимость от России, но временно, до мирной конференции.
После капитуляции Турции в Черное море вошли британские эскадры. Теперь интервенты получили возможность перебрасывать войска по железной дороге из Батума в Баку. Всего в Баку прибыло 45 тысяч англичан. Официально было объявлено, что они прибыли для борьбы с большевиками и оказания поддержки русским белым частям. Но ни в какую борьбу с большевиками эти части так и не вступили. Стратегическое расположение этих сил в точности совпало с линией нефтепровода Баку – Батум.
Кроме того, англичане приступили к переброске по железной дороге шести торпедных катеров, так называемых "Си-Эм-Би" – "Коуст Мотор Боутс", то есть "прибрежные моторные лодки".
27 ноября 1918 г. Бичерахов объявил, что его "морские силы" переходят в ведение Уфимского временного правительства. Командующим этими силами назначался ротмистр Воскресенский.
В коние ноября английские крейсера "Нобель", "Вентюр", "Слава" и "Азия" патрулировали в северной части Каспийского моря. Красных судов ими замечено не было.
В начале декабря 1918 г. в Красноводск прибыл новый британский крейсер "Зороастр", только что вооруженный в Энзели. Это был танкер, построенный в 1911 г. в Коломне. Длина его составляла 82,5 м; ширина 10,3 м; осадка 4,6 м. Два дизеля общей мощностью 1200 л.с. позволяли развивать скорость 10,5 узлов. Вооружение состояло из двух 120-мм английских морских пушек.
5 декабря "Зороастр" был послан в крейсерство в северную часть Каспия. В тот же день из Красноводска вышли к острову Чечень "Алла Верды" и "Биби Эйбат", по пути они должны были соединиться с "Зороастром". Мичман Лишин, находившийся на "Алла Верды", хорошо описал нравы капитанов торгового флота: "Всех нас, морских офицеров, поражали казавшиеся нам недопустимыми навигационные привычки наших "штурманов", коммерческих капитанов пароходов. Им нельзя было отказать в хорошем знании Каспийского моря, но нам казалось совершенно неразумным относиться с беспечностью к поправке компаса, к определению места, даже к самой прокладке (нанесению на карту пути корабля). Между тем именно такое странное отношение мы видели у большинства капитанов. Они не считали нужным вести прокладку ("нечего пачкать карту"), определять свое место хотя бы по береговым предметам (на "Алла Верды" даже не было пеленгатора), и совершенно не заботились о поправке компаса. Все наши рассуждения о том, что если коммерческие капитаны считают все это уместным в коммерческом плавании, то в военном подобные методы совершенно недопустимы и могут привести к тяжелым последствиям. – вызывали у капитанов только раздражение. В конце концов мы прекратили эти разговоры, чтобы не ухудшать отношений, тем более что ответственность за навигационную часть лежала на коммерческих капитанах…
…Всю ночь мы шли с потушенными огнями, имея в кильватере "Биби Эйбат". Наутро должен был открыться остров Чечень. Пришло утро, а острова не было видно. Некоторое время продолжали идти тем же курсом, но остров не открывался. Тогда началось блуждание по разным глубинам в поисках острова. Запросили у "Биби Эйбат" его место. Он показал его что-то в двадцати милях от предполагаемого нашего. Наш коммерческий капитан обозлился до крайности и стал награждать своими нелестными эпитетами ветер и течение, которые, мол, сбили его с курса. Мы уже несколько привыкли к тому, что ветер и течение были заклятыми врагами нашего бравого капитана, и что "Алла Верды" часто сносило, но где же все-таки был остров Чечень? Сноу начал сердиться и стал отпускать ядовитые замечания в том духе, что если "Алла Верды" может "сносить" до такой степени, то остается предположить, что наш пароход вообще предпочитает ходить боком.
Блуждая в поисках острова и не зная, где мы находимся, что усложнялось туманным горизонтом и сеткой дождя, мы наткнулись на какое-то небольшое суденышко, которое, завидя нас, стало поспешно уходить. Не было сомнений в принадлежности этого парохода к большевикам.
Из наших кораблей здесь мог быть только "Зороастр", это же суденышко на него похоже не было. Почти одновременно открылся остров, принятый капитаном за Чечень и оказавшийся впоследствии Тюленьим островом. Благодаря этой ошибке, думая, что нас и большевика разделяет Чеченский риф, мы не пошли его преследовать напрямик, а стали обходить несуществующий риф, т. е. на самом деле глубокую воду. Большевистский пароход скрылся. Обойдя чистую воду, мы разделились с "Биби Эйбатом", чтобы найти и атаковать скрывшегося большевика, но его больше не нашли. Когда стемнело, увидали судно, стоявшее на огнях. Подойдя к нему (мы шли без огней), выяснили, что это "Зороастр", у которого оказалась неисправность в машине. "Биби Эйбат" мы потеряли из виду: он шел, как и мы, без огней. Беспечность "Зороастра" нас поразила: представлялось совершенно невероятным, чтобы военный корабль находился в зоне возможного столкновения с неприятелем, неся все навигационные огни и имея все свои иллюминаторы ярко освещенными. Это была вина английского "коменданта" "Зороастра", вина совершенно непростительная и просто невероятная для морского офицера…
…К счастью, большевиков, очевидно, поблизости не было. Отойдя от "Зороастра", мы в течение часа крейсировал и на северо-восток и обратно, пока "Зороастр" чинил машину, а затем, как только "Зороастр" стал способен двигаться, мы стали ему в кильватер, как старшему. "Зороастр" лег на курс, который мы приняли, как ведущий в Петровск. Велик был переполох, когда, идя этим курсом, мы благополучно пришли к острову Чечень. Тут-то и выяснилось, что наш бравый капитан, запутавшись благодаря неизвестной поправке компаса, обходил чистую воду, полагая, что обходит Чеченский риф, из-за чего мы не смогли уничтожить большевистский пароход.
Мы стали на якорь и всю ночь держали офицерскую вахту. Стояли без огней. "Зороастр" продолжал свое штатское поведение, стоял с огнями. Впоследствии выяснилось, что и офицерской вахты на нем не было.
"Алла Верды" держал оба котла под парами.
"Биби Эйбат" куда-то пропал. Мы сообщили ему по радио свое место, но ответа получить не могли, так как на "Биби Эйбат" имелась только приемная радиостанция, и отправлять телеграммы они не могли.
Ночью погода прояснилась. Стало очень холодно. Сменившись с вахты в 4 часа утра 8 декабря, лег спать. Спать пришлось недолго: незадолго после рассвета, когда горизонт еще не был чист, с юго-востока показались два большевистских корабля, – один немного больше, другой меньше "Алла Верды". Немедленно была дана боевая тревога, и мы начали сниматься с якоря" .
Англичане не знали, что красные крейсера "Коломна" (вооружение: четыре 100-мм орудия) и "Макаров I" (два 100-мм орудия) в сопровождении вооруженного парохода "Севск" (две 75-мм пушки) под командой временно исполняющего должность командующего Астрахано-Каспийской военной флотилией Кронберга 2 декабря в 13 часов вышли из Астрахани для сопровождения десанта, предполагаемого к высадке в заливе Старо-Теречной.
К двенадцатифутовому рейду отряд подошел к ночи на 4 декабря, причем некоторые транспорты с десантом и пароход "Макаров I" из-за выгона воды сели на мель при выходе из Волги.
4 декабря в 23 часа по условленному сигналу весь отряд снялся с якоря и вышел в море, взяв курс западнее острова Тюлений. Всю ночь шли без огней и на утро 5 декабря, пройдя Тюлений, из-за тумана стали на якорь. В 11 часов, как только туман рассеялся, отряд снялся с якоря и продолжил поход по назначению, куда и подошел в тот же день около 13 часов. Не доходя пристани, на которую предполагалась высадка, отряд встретила шлюпка, на которой был поднят белый флаг и находилась делегация от местного населения. Делегаты объяснили, где именно находится пристань, нужная красным, после чего, пройдя еще 5 миль, суда стали на якорь: первая колонна – вблизи берега, а вторая – мористее, для охраны десанта с моря. Из-за бестолковости военморов высадка десанта затянулась до ночи на 8 декабря.
7 декабря в 22 часа Кронберг вышел на крейсере "Коломна" в сопровождении "Макарова I" в направлении Петровска. Обогнув маяк Чечень и идя курсом на северо-восток, около 2 часов ночи с кораблей отряда увидели в полном освещении два парохода, шедших контркурсами в направлении залива Старо-Теречного. Предположив, что это пароходы белых, Кронберг повернул за ними. Пароходы, не заметив отряда красных, встали на якорь у маяка Чечень в полном освещении, а "Коломна" и "Макаров I" стали крейсировать в ожидании рассвета, чтобы на рассвете опознать прибывшие пароходы и решить, как действовать дальше.
Согласно рапорту Кронберга, "как только начался рассвет и стал виден их контур, местными военными моряками были опознаны пароходы, оказавшиеся неприятельскими: "Юпитер" и "Галилей", почему в 6 ч. 45 мин. с расстояния 62,5 кабельтова был открыт огонь и начался бой. Имея большое преимущество хода, "Галилей" и "Юпитер", снявшись с якоря и отстреливаясь, преследуемые в течение 1 часа нашим отрядом, взяв курс на северо-восток, огибая остров Чечень, скрылись, имея курс… (курс не указан)".
А теперь стоит послушать Лишина:
"В 6 ч. 40 мин. большой корабль открыл по нас огонь, дав сразу довольно значительный перелет. Наша русская команда узнала в этом пароходе "Коломну". Совершенно неожиданно для нас Сноу приказал поднять на корме британский флаг вместо Андреевского. Развернувшись, мы тоже открыли огонь, но наши снаряды дали значительный недолет. "Зороастр" продолжал стоять на якоре, и на нем началась беготня, когда мы уже успели дать несколько выстрелов.
Первое время огонь "Коломны", стрелявшей четырехорудийными залпами, был сосредоточен по "Алла Верды". По осколкам, засыпавшим палубу, и по всплескам можно было определить, что "Коломна" вооружена нашими великолепными новыми 4-дюймовыми орудиями в 55 калибров, Обуховского завода. Большие всплески разрывов и черный дым, конечно, сильно облегчали "Коломне" пристрелку, и вскоре ее снаряды стали ложиться у самого нашего борта, обдавая нас каскадами воды и засыпая осколками. Два снаряда легли в расстоянии нескольких футов от борта. Одного такого снаряда, попавшего в нас у ватерлинии, было бы достаточно для "Алла Верды", но за все время боя ни один снаряд не дал в нас прямого попадания. Второй пароход тоже открыл стрельбу, но стрелял значительно хуже. На нем, судя по разрывам, были 75-миллиметровые орудия. Принимая свои близкие разрывы, вероятно, за попадания, "Коломна" перенесла свой огонь на беспомощный "Зороастр", который открыл совершенно беспорядочную стрельбу, стоя на якоре. С якоря он снялся только через 15 минут после начала боя. "Коломна" сразу же накрыла "Зороастр" и вода вокруг него закипела. Один из первых снарядов "Коломны" попал в борт "Зороастра", по счастью, довольно высоко, под самым мостиком. На мгновение мостик затянуло черным дымом. Всего в "Зороастр" попало три снаряда, но все значительно выше ватерлинии и вдали от жизненных механизмов корабля. Второй большевистский пароход продолжал стрелять по нам, но плохо.
"Алла Верды" ходил между островом и берегом, сосредоточив огонь на "Коломне". Вначале наша стрельба производила жалкое и обидное впечатление. Пристрелка велась не залпами, как принято у нас, а одним носовым орудием. После команды: "фаэр" (огонь) орудие еще продолжало наводить, а не стреляло немедленно. Была масса осечек, вначале почти половина, к концу боя около одной трети. Наши снаряды давали небольшой всплеск, почти без дыму, еле видный, что крайне затрудняло пристрелку. Наши снаряды вначале ложились беспорядочно, плохо по целику, бессистемно по прицелу и давали почти исключительно недолеты. К моменту, когда "Зороастр" снялся с якоря, наша стрельба стала лучше.
В начале боя дистанция сблизилась до 35-ти кабельтовых, но вскоре "Коломна" ее увеличила до 45–50 кабельтовых, что для наших орудий являлось пределом, так как они могли стрелять не больше чем на 10 000 ярдов. "Алла Верды" выпустила за все время боя из двух своих орудий всего 49 снарядов, в то время как "Коломна" по одному "Алла Верды" выпустил раза в четыре больше.
Когда "Зороастр" стал стрелять приличнее, его снаряды стали ложиться в непосредственной близости от второго, меньшего большевистского корабля. Всплески от 4,7-дюймовых снарядов "Зоро-астра" были значительно внушительнее всплесков снарядов "Алла Верды". Повернувшись кормой, второй большевистский корабль прошел около полумили и затем спрятался за "Коломной". Больше участия в бое он не принимал. К концу боя дистанция опять уменьшилась, и тогда наша стрельба по "Коломне" дала несколько накрытий. С "Алла Верды" виден был огромный клуб белого дыма и пара, мгновенно поднявшийся на "Коломне". Сноу считал, что это было наше попадание, и написал впоследствии об этом в своем рапорте.
Около 7 ч. 40 мин. на горизонте за неприятельскими кораблями показалось еще четыре корабля. По сигналу "Зороастра" в 8 ч. 5 мин. мы вступили ему в кильватер и легли на кур северо-восток. Бой окончился в 8.15. Мы вновь подняли Андреевский флаг".
Замеченные белыми четыре корабля оказались эсминцем "Деятельный" и вооруженными пароходами "Севск", "Вега" и "Володарский". При таком превосходстве в силах красные могли бы легко покончить с двумя кораблями англичан. Замечу, что вскоре к красным подошел и эсминец "Расторопный". Однако героические военморы были столь напуганы, что не рискнули преследовать неприятеля, а на всех парах кинулись к 12-футовому рейду, а оттуда – в Астрахань. При этом колесный пароход "Финн", ранее перевозивший десант, сел на мель. Снимать его не стали, а Кронберг приказал "Севску" расстрелять его из орудий.
Английские суда получили в бою серьезные повреждения. Весь "Алла Верды" был засыпан осколками, парусина на мостике порвана, перебиты сигнальные фалы и проволоки радио. Как ни странно, но раненых на пароходе не было. Однако "Алла Верды" гораздо более пострадал из-за стрельбы собственных орудий: от сильнейшего сотрясения корпуса корабля сорвались двери, треснули переборки кают, разбились зеркала, все иллюминаторы и посуда. Переборка каюты старшего механика вывалилась совсем. На корабле царил сплошной хаос.
"Поведение русской команды, никогда не бывшей в бою, было безукоризненно, – пишет Лишин. – Молодцами вели себя вахтенные в машине и кочегарке. Зато наш повар-армянин при первых выстрелах забился в кубрик и, забыв все свои обязанности по тревоге, как входящего в трюмно-пожарный дивизион, плакал и выл со страху истошным голосом".
"Зороастр" также получил значительные повреждения. Один человек был ранен, ему оторвало обе ноги, и он вскоре умер. Убитых не было.
После боя и до вечера "Алла Верды" и "Зороастр" курсировали у северо-западного побережья острова Чечень. Вечером к юго-востоку от острова Чечень к ним подошел крейсер "Президент Крюгер" под флагом Вашингтона. На следующий день, 9 декабря, к ним присоединился крейсер "Нобель". Очень любопытная запись Лишина:
"Утром 11-го декабря мы все стали на якорь у Судака, вдали от берега. Сноу отправился на "Крюгер" и вернулся оттуда с довольно неожиданными новостями: оказалось, что при опросе рыбаков выяснилось, что во время нашего боя 8-го декабря под берегом, вне нашей видимости, стояло на якоре два миноносца Девятого Дивизиона Балтийского флота. Эти миноносцы были проведены из Балтики на Волгу для защиты Казани от чехословаков, а затем прошли в Каспий и вошли в состав большевистских морских сил Каспийского моря. Рыбаки говорили, что оба миноносца умышленно не принимали участия в бою, так как команды их не ладят с большевиками. На сторону "белых" переходить тоже не хотели, и потому держали себя нейтрально. Хороши были бы мы, если бы они вступили в бой".
Как уже говорилось, поведение эсминцев в ходе боя было довольно странным. Так что версия рыбаков, видимо, верна.
Днем 11 декабря к отряду белых присоединились крейсера "Азия" и "Слава". "Зороастр" сдал свои оставшиеся снаряды "Крюгеру" и вместе с ним ушел в Баку. Перед этим Вашингтон поднял флаг на "Славе". В 17 часов отряд в составе пяти кораблей снялся с якоря и во главе со "Славой" пошел на восток. В 23 часа отряд лег на курс острова Чечень. Ночью с кораблей заметили какие-то быстро идущие силуэты, и отряд изменил курс, чтобы сблизиться с ними. Но малый ход кораблей не позволил этого сделать, и силуэты вскоре скрылись.
Около 11 часов утра 12 декабря отряд подошел к острову Тюленьему. "Слава" и "Нобель" наткнулись на песчаную банку, но довольно быстро самостоятельно снялись с нее. Прокрейсировав весь день в районе Тюленьего острова и не встретив красных кораблей, отряд к ночи лег на курс форт Александровский. 13 декабря отряд обошел берег у форта Александровского, но и здесь не обнаружил красных кораблей.
Лишин писал: "От острова Чечень мы ушли крейсировать, а утром 15-го декабря стали на якорь у Сулака. Сноу отправился на "Славу" и привез оттуда новости: из Черного моря посланы в Баку шестидюймовые орудия с английской эскадры и новые британские моряки, все кадровые. Сноу сообщил С. И. О., что у нас на "Алла Верды" дело с провизией обстоит неважно: осталось всего несколько баранов и очень мало муки. Кормить баранов нечем, и уже несколько дней, как несчастные животные оглашают пароход своим жалобным блеянием. С. Н. О. сказал на это, что пока он нам ничем помочь не может. На "Алла Верды" пришлось сократить пайки.