Дело о продаже бонов уже было почти окончено с Оппенгеймами (в этом займе участвуют, кроме Оппенгеймов, дяди и племянников, венские банкиры Шпрингер и Вормс и египетские капиталисты: Пастре, Синнадино, Синнано, Хаким и Лавизон), когда приехал в Каир пруссак Леман с рекомендательным письмом от графа Кейзерлинга; г. Леман сделал вице-королю предложения гораздо выгоднее Оппенгеймов, но неизвестно еще, представит ли он достаточно гарантий, а поэтому пока еще ничего не решено. Несмотря на то, что заем еще не сделан, я не перестаю надоедать вице-королю с делом Дендрино, который меня, точно так же, как и Вас, не оставляет в покое.
С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Каир
14/16 апреля 1871 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.
Князь Жагель давно уже пристает ко мне с просьбой написать Вашему Превосходительству и просить Вас представить его к русскому ордену.
Принимая во внимание, что князь Жагель много содействовал примирению вице-короля с князем Халимом, в судьбе которого Вы принимаете живое участие, и что по своему положению при дворе египетских князей он может быть и впоследствии нам полезным, я не счел возможным отказать нашему русскому подданному в его желании быть рекомендованным Вашему благосклонному расположению.
С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Александрия
20 апреля/2 мая 1871 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.
Я имел честь донести Вашему Превосходительству официально о приезде в Египет Невруз-паши с письмом султана. По словам вице-короля и его министра иностранных дел, Его Величество требовал одного от Измаил-паши: прекращения укреплений берегов Средиземного и Красного морей. Вскоре после отъезда Невруз-паши я узнал частным образом, что в письме султана говорилось также о вооружениях вообще, об американской военной миссии, о налогах, тягостных для народа, и о займе, – на все это вице-король ответил, что вооружение вообще и укрепление берегов он делал точно так же как для себя, так и для Порты, на случай, если б ей понадобилась помощь Египта, или какая-либо иностранная держава намеревалась бы занять Египет, – но что в угождение султану Его Светлость остановит постройку укреплений и распустит войска, оставив их только необходимое число для внутреннего спокойствия страны. В какой мере будут исполнены обещания Измаил-паши, мы увидим впоследствии; в настоящее же время он действительно велел остановить постройку укреплений в Красном море и старые солдаты распускаются по домам. Что же касается до американской военной миссии, то кедив ответил, что по недостатку в своих собственных офицерах он нанял по контракту несколько иностранцев, которые нисколько не отличаются от других египетских офицеров. Наконец, насчет займа вице-король заметил султану, что египетское правительство никогда не имело намерений делать займа, если же оно обратилось к банкирам, то, собственно, с просьбой помочь ему сделать операции с бонами (convertion des bons), то есть отдалить уплату их на два с половиной года. Эта операция заключена была с Оппенгеймами на другой день после отъезда Невруз-паши из Египта.
С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Александрия
5/17 мая 1871 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.
Очень благодарен Вашему Превосходительству за любезное сообщение характеристики моего нового коллеги Мура; я полагаю, что мне легко будет быть с ним в любезных светских отношениях, так как я хорош почти со всей английской коллегией, ожидающей с нетерпением приезда Мура. С Стантоном я был всегда в весьма холодных отношениях; он был долгое время консулом в Варшаве, набрался польских идей и ненавидит русских – между тем, у него нет достаточно дипломатического такта для того, чтобы это не выказывать; его вообще здешние англичане не любят, так как он решительно не защищает их интересов; у него всегда была одна цель – как бы понравиться вице-королю, который поэтому весьма часто назначал его арбитром в делах против египетского правительства, зная наверное, что он решит в пользу его.
Я испрошу на днях аудиенцию у вице-короля и еще раз попробую уговорить его покончить дело с Дендрино миром; если же он будет продолжать упрямиться, то придется возобновить его в Константинополе, где при настоящем громадном влиянии Вашем на Порту г-ну Дендрино легко будет выиграть свой процесс против египетского правительства.
Я не премину принять к сведению приказания Ваши насчет официальной и полуофициальной переписки.
Еще раз благодарю Вас за Владимира и за постоянно доброе ко мне расположение.
У нас страшная жара, я сильно страдаю и не знаю, буду ли в состоянии выдержать все лето в Египте.
Мое глубочайшее почтение княгине Голицыной и супруге Вашей. Мое дружеское приветствие Кумани.
С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Александрия
18/30 мая 1871 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.
Я ездил на днях в Каир и имел весьма продолжительный разговор с вице-королем о том положении, которое он должен принять при настоящих политических обстоятельствах в Европе. Кедив благодарил меня за советы и вместе с тем объявил, что, зная наше бескорыстное расположение к Египту, он всегда готов слушаться нас и действовать согласно нашим желаниям, что в настоящее время он сделал все, чтоб быть в хороших отношениях с Портой: постройка укреплений в Красном море прекращена, местные войска распущены, и, наконец, он не отказывается ехать в Константинополь, но не может только совершить эту поездку теперь вследствие того, что он не так здоров и что у него весьма много начатых предприятий, не позволяющих ему оставить Египет.
Я говорил также с вице-королем о деле Дендрино и просил его дать наконец положительный ответ, согласен ли он кончить этот процесс мировой, не требуя от нас никаких документов (которые все погибли), в противном случае мы возобновим дело в Константинополе. Его Светлость обещал мне заняться непременно, на днях, рассмотрением этого дела и дать мне ответ в самом непродолжительном времени.
Кедив начинает страдать от жары в Каире и намеревается переехать в Александрию. Мура ожидают завтра; вице-король кажется недоволен этим назначением – ему трудно будет найти другого такого человека, как Стантон, который все делал, что только тот хотел.
Письмо это будет вручено Вашему Превосходительству г-ном Синано, весьма порядочным греком, которого я смело рекомендую Вашему благосклонному расположению, зная наверное, что он ни о чем просить Вас не будет!
С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Александрия
26 мая/7 июня 1871 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.
Мур начал уже свою атаку против вице-короля, он действительно гораздо ловчее Стантона и, вероятно, достигнет отчасти своей цели; главная его задача состоит, как кажется, в примирении кедива с Портой, то есть он добивается того, чего и мы желаем (по крайней мере в настоящее время), только он хочет ослабить вице-короля, тогда как мы не можем допустить какого-либо уменьшения прав, достигнутых им вследствие нашего покровительства. Впрочем, и сам Измаил-паша горячо стоит за свои права, и если он уступит в чем-нибудь, то только в том, в чем он сам переступил пределы данной ему власти. Мур, как я слышал, напирает в особенности на три пункта: продажа Порте пушек Армстронга, которых у вице-короля весьма много, удаление из Египта американских офицеров и официального объявления со стороны кедива, что он согласен на то, чтоб дополнительный трибут, платимый им Порте, служил обеспечением новому турецкому займу. Насчет пушек кедив, вероятно, согласится, но американских офицеров он нисколько не намерен увольнять, на том основании, что со времени еще Мегмет-Али американские офицеры всегда служили в египетских войсках, и, наконец, он не хочет иметь на своей шее двадцать шесть процентов с американцами, поступившими на службу египетского правительства по контрактам на пять лет.
Что же касается до трибута, то кедив находит совершенно лишним обязываться каким бы то либо образом перед европейскими капиталистами в деле, касающемся одной Порты. Все эти требования Порты и интриги англичан сильно подействовали на вице-короля – он даже переменился в лице, вечно озабочен, и видно, что чего-то боится; он уехал вчера в Каир и сегодня открывает лично парламент.
Я познакомился с Муром и нахожусь с ним в самых лучших отношениях. Булвер приехал сюда на днях, как говорят, для того, чтоб удостовериться, в каком положении находится Суэцкий канал и хорошо ли идут его дела; по сведениям, которые я имею, канал находится в хорошем состоянии в отношении глубины, ширины и стойкости берж, но доходы его в последнее время сильно уменьшились, и если англичане не дадут Лессепсу пятнадцати миллионов франков, то Общество принуждено будет ликвидировать. Сюард в настоящее время в Египте, он ездил в Верхний Египет и собирается теперь в Сирию, а оттуда в Константинополь; вице-король сделал ему великолепный прием.
Засвидетельствуйте мое почтение супруге Вашей и княгине Голицыной.
С отличным почтением и глубочайшею преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Александрия
9/21 июня 1876
Многоуважаемый Николай Павлович.
Я начинаю страдать печенью, доктора советуют мне морское путешествие, а поэтому мне хотелось бы съездить в Константинополь, не в виде отпуска, а по делам службы (конечно, на свой собственный счет). Будьте так добры вызвать меня к себе для личных переговоров, и если можно по телеграфу, так как Кумани пишет мне, что Вы собираетесь уехать в половине июля в Россию. Получив Ваше разрешение, я отправлюсь в Константинополь 29-го июня ст. ст. с австрийским пароходом и 5-го июля буду у Вас в Буюкдере. Во время моего отсутствия из Египта г. Обермиллер примет внутреннее управление генеральным консульством; хотя он и получил уже предписание Стремоухова отправиться в Эрзерум, но ожидает еще жалованья и подъемных, без которых ему нельзя тронуться из Александрии.
Кедив живет в Каире, решительно никого из европейцев не видит и занимается усердно, вместе с министрами и дипломатами, устройством страны – наконец, принялся за ум и послушался благих советов Вашего Превосходительства. Булвер и Мур обещали вице-королю помирить его с Портой.
Засвидетельствуйте мое почтение супруге Вашей и княгине Голицыной.
С отличным почтением и глубочайшею преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Александрия
30 июня/12 июля 1871
Многоуважаемый Николай Павлович.
Я только вчера получил любезное письмо Вашего Превосходительства от 15/27 июня, и поэтому не имел физической возможности видеть вице-короля, который находится в Каире, но так как сегодняшний пароход последний, который застанет Вас в Константинополе, то я счел нужным съездить тотчас же после получения Вашего письма к Нубар-паше и переговорить с ним конфиденциально о будущем Суэцкого канала и о надеждах и желаниях Египта относительно этого канала. Нубар находит, что лучше всего было бы для Египта, если бы вопрос о Суэцком канале вовсе не был возбужден в настоящее время. В случае же возбуждения же этого вопроса для Египта будет выгодно, если канал объявят нейтральным; кто же будет заведовать им: международная ли, французская компания – для Египта все равно, лишь бы они подчинены были местным законам, что, впрочем, совершенно не согласно с фирманом, данным Портой Лессепсу. Выкупить канал у настоящей компании Египет в состоянии (у вице-короля уже теперь 176 тысяч акций, долги же по облигациям и делегациям можно бы было перевести на Египет), но канал уже и без того разорил Египет, выкупив же его, египетское правительство пришло бы в крайнее расстройство и должно бы было приостановить начатые уже работы по улучшению сообщений и ирригации, – работы, необходимые для страны, поэтому лучше об этом и не думать! У вице-короля давнишнее желание укрепить канал, но, по мнению Нубара, не следует даже упоминать об этом, так как в этом случае Порта непременно захочет иметь в укреплениях турецкий гарнизон; международный гарнизон он тоже считает невыгодным для Египта. Его Светлость полагает, или скорее надеется, что Турция согласится поручить кедивам Египта как постройку укреплений Суэцкого канала, так и содержание в них гарнизона (под гарантией главных держав), на тех же основаниях, на которых она поручает им управление Египтом; если это возможно, то Нубар присоединяется тоже к мнению вице-короля.
Я решительно не понимаю зависти моих коллег: вот уже два месяца, как я живу в Рамле, езжу только в канцелярию и почти не вижу кедива; конечно, Измаил-паша любит меня, но он всегда уважал русских представителей в Константинополе и в Египте более, чем других, по причине, хорошо известной Вашему Превосходительству!
В последней депеше моей я сообщал Вашему Превосходительству об отъезде американского моего коллеги в Константинополь, но я ошибся, он уехал с итальянским пароходом неизвестно куда, и ни с кем не распрощавшись, ни с вице-королем, ни с министрами, ни со своими коллегами.
По делу Дендрино вице-король до сих пор не дал мне положительного ответа, он сказал мне только, что им поручено это дело другому адвокату, так как я жаловался на недобросовестность Пеши-бея к Дендрино, и что этот адвокат представит ему на днях свое заключение.
В последнее свидание наше в Константинополе Ваше Превосходительство обещали мне выхлопотать камергерский ключ, или через канцлера, или прямо у государя; Вы были даже так добры писать о том князю Горчакову, который велел сказать мне через Стремоухова, что ему было бы приятно видеть осуществление моих желаний, но что он принял за правило никогда не представлять своих чиновников к наградам придворными чинами. Если Ваше доброе ко мне расположение с тех пор не переменилось, то вспомните обо мне в Крыму и доставьте старому товарищу и преданному Вам подчиненному новый случай быть еще раз Вам обязанным.
С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Бейрут
27 сентября 1871 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.
Позвольте поблагодарить Вас от души за тот радушный прием, который я встретил в Вашем доме; подчиненные Ваши, беря пример с начальника, были также все со мной чрезвычайно добры и любезны, и я никогда не забуду десяти дней, так приятно проведенных мною в Буюкдере.