Знаменитый английский инженер Фаулер находится теперь в Египте; он предлагает вице-королю построить железные дороги в Судан; капитал для этого предприятия уже готов в Англии и у кедива просят только гарантировать пять процентов в год. Он пока колеблется, но все-таки позволил уже начать изыскания в Верхнем Египте и в Судане.
Все эти вопросы сильно озабочивают кедива, и, не зная, на что ему решиться, он отправился на несколько времени в Верхний Египет с намерением обдумать на свободе, что ему делать; его сопровождают только самые ближайшие к нему люди: Сефер-паша, Лавизон, Барро и Бюргер-бей, так как он не хочет даже быть в этом случае под влиянием своих министров, которым он не всегда доверяет.
Наши губернаторы кавказские и южные дают иногда паспорты людям, которые хотя и родом из России, но проживали впоследствии в Турции по греческим и турецким паспортам, – это дает нам много неприятностей и хлопот; нельзя написать об этом министру внутренних дел и наместнику Кавказа?
Засвидетельствуйте мое почтение супруге Вашей и княгине Голицыной.
Жена моя жмет Вам руку.
С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
P. S. Герцог Сутерландский приезжает на будущей неделе по вопросу о Суэцком канале, но об этом в будущем письме.
Каир
10/22 февраля 1871 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.
Получив предписание Вашего Превосходительства насчет новой юрисдикции в Египте, я не преминул уведомить официально Нубар-пашу о том, что Вы разрешили мне принять участие в международной комиссии, долженствующей заняться разбором сводов законов и процедуры, составленных египетским правительством.
Вместе с тем я сообщил вице-королю конфиденциально все те препятствия, которые он встретит в этом вопросе со стороны Порты и Англии, и взгляд Вашего Превосходительства, совершенно благоприятный для Египта. Его Светлость просил меня выразить Вам свою чувствительную благодарность за участие, которое Вы постоянно выказываете в этом важном для Египта вопросе, и вместе с тем передать Вам, что он глубоко чувствует благосклонное расположение императорского правительства.
Я откровенно выразил также Нубар-паше заблуждения его насчет поддержки, ожидаемой им со стороны Англии и выраженной в ноте его к итальянскому генеральному консулу; на это Нубар показал мне депешу лорда Гранвиляк г. Лавалетту, писанную прошлым летом, из которой видно, что в то время английское правительство действительно совершенно одобряло рассмотренные им новые египетские законы, и если требовало утверждения Порты, то только на учреждение вообще смешанных трибуналов в Египте; ныне оно, как кажется, изменило несколько свой взгляд по этому предмету, но оно все-таки не отказывается приступить к коллективному разбору новых египетских законов. Пруссия тоже дала утвердительный ответ, Австрия и Италия еще молчат, что же касается до Франции, то ей при настоящих обстоятельствах некогда заниматься Египтом; кроме того, большая часть архивов Министерства иностранных дел находится в Париже.
Сообщив вице-королю приятную для него новость, я не преминул воспользоваться этим обстоятельством для того, чтоб переговорить с ним снова о деле Дендрино. Я просил его приказать Пеши-бею отложить в сторону все требования подлинных счетов или контрактов Дендрино с Киндинеко, ограничившись взятием с нашего подданного полного отказа от всех претензий против египетского правительства за себя и других наследников покойного Дендрино. Его Светлость боится дальнейших преследований по этому делу со стороны или гг. Киндинеко, или каких-либо новых родственников и наследников Георга Дендрино, если у египетского правительства не будет в своих руках документов, доказывающих права покойного Дендрино, а поэтому Его Светлость не хотел дать мне положительного ответа, объясняя, что ему необходимо посоветоваться сначала с Пеши-беем, но этот последний очень туг – не позволите ли Вы обещать ему награду от нас в случае, если окончит дело Дендрино; он имеет почти все иностранные ордена, кроме нашего, между тем ему же поручено было окончательное устройство с г. Ковако.
Нубар-паша присылал мне по делу наших поклонников в Сире Терно-бея, который дал мне объяснения, не совершенно согласные с сведениями, сообщенными г. Дубницким; очень жаль, что отношение сего последнего пришло к нам уже после ухода египетского парохода с турецкими солдатами, который простоял в Александрии только несколько часов. Только что я получу письменный ответ Нубара на требуемые мною объяснения, я не премину сообщить Вашему Превосходительству.
С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Каир
17 февраля/1 марта 1871 года
Многоуважаемый Николай Павлович.
Любезное письмо Вашего Превосходительства от 26-го января, с одной стороны, огорчило меня, так как я не могу более надеяться на честь служить под ближайшим начальством Вашим, но с другой стороны, оно доставило мне удовольствие узнать, что Вы оказываете мне дружеское расположение и цените меня даже выше моих достоинств. Все это заставляет меня, конечно, оставаться в Египте, но теперь уже с надеждой быть назначенным с помощью Вашего благосклонного покровительства прямо отсюда посланником куда-либо в Европу, – Вы сделали это для Стааля, а поэтому, веря Вам слепо, я решаюсь терпеть еще несколько времени Египет, хотя и на самостоятельном посту, но аккредитованным при вассальном государе, и таком еще, который не имеет ни на волос характера и на которого никогда нельзя надеяться. Кстати о нем; ныне, когда все на Востоке уже затихло, и когда мы даже находимся в самых лучших отношениях с Портой, кедив вздумал вооружаться не на шутку – американские генералы и офицеры все в движении, берега Красного и Средиземного морей укрепляются серьезно, резервы собираются, набор рекрутов повсеместный, войска обучаются весьма деятельно, и все это делается секретно от иностранных агентов. Что в особенности озлобило и обеспокоило кедива – это недоверие, выраженное Портой, не согласившейся на сделанное им предложение усмирить Ассир, и, наконец, отправка в Геджес восемнадцати тысяч лучших турецких войск. Впрочем, достоверно не известно еще, готовится ли вице-король против турок или против англичан, так как он намерен защищать себя от всякого иностранного занятия, а между тем слухи были, что в случае войны на Востоке Англия первым делом займет Египет под тем предлогом, что кедив захочет воспользоваться благоприятными для него обстоятельствами и объявить себя независимым. Англичане смотрят вообще весьма неблагосклонно на все воинственные приготовления Измаил-паши и вместе с тем торопятся покупкой Суэцкого канала: герцог Сутерландский говорил здесь везде, что деньги для этой цели уже готовы в Англии, и что в мае месяце канал будет в руках англичан.
Финансовая операция, затеянная кедивом, ему почти удалась: он оставляет пока железные дороги за собой и выпускает новые боны сроком на два года, за которые получает сейчас же значительную сумму денег (говорит, семь миллионов фунтов), но что он будет делать в 1873 году?
Оппенгейм, Спрингель, Вармс и другие венские банкиры уехали уже из Египта, оставив своим поверенным Швабахера, которому поручено окончательно устройство с египетским правительством и представителями Англо-Египетского банка, тоже сильно заинтересованному в этом деле.
Посылаю при сем Вашему Превосходительству копию с депеши лорда Гранвилля к маркизу Лавалетту, о которой я говорил Вам в моем последнем письме.
Засвидетельствуйте мое нижайшее почтение супруге Вашей и княгине Голицыной.
С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Александрия
24 февраля/8 марта 1871 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.
Ковако пишет Обермиллеру, что его назначают консулом в Эрзерум. Если это правда, то будьте так добры назначить Эбергарда вице-консулом в Александрию, а на его место Бакунина, секретаря в Рагузе, – этот последний страдает грудью, и его родные давно просят меня взять их родственника в Египет, надеясь, что здешний климат поправит его здоровье; он из пажей, и мне приятно будет иметь при себе своего однокашника. Что же касается до Эбергарда, то он уже четыре года секретарем при мне и вполне достоин быть назначенным вице-консулом.
Надеясь на Ваше доброе ко мне расположение для осуществления моих желаний, остаюсь с отличным почтением и душевною преданностию Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Каир
4/16 марта 1871 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.
Вице-король решительно не хочет дать мне положительного ответа по делу Дендрино – он все ссылается на Пеши-бея, который, с своей стороны, говорит, что он действует только по приказанию кедива и сам ничего решить не может; наконец, в последний раз, когда я встретил кедива, он сказал мне, что он поручил Пеши-бею составить записку по делу о мировой с Дендрино, которую он доставит мне!
Англичане, недовольные победой, одержанной Вами в Константинополе, и еще некоторые из турок уверили, как кажется, кедива, что Вы собственно внушили Порте мысль вмешаться в дела Туниса, и что Вы же обещаете ей поддержку против Египта – с тем только, чтобы она оставила Вам свободу действий в христианских землях, подвластных Турции; вследствие этих слухов, которым вице-король придает много весу, я замечаю в нем некоторую к нам недоверчивость, которая имеет влияние и на самый ход дел. Будьте так добры сообщить мне конфиденциально, какую собственно роль Вы играли в тунисско-итальянской истории, и следует ли мне поддерживать кедива в его враждебных идеях против Порты, или не лучше ли напротив советовать оставить пока в стороне всю свою амбицию и заняться лишь возможным устройством подвластной ему страны.
Вице-король едет завтра в Верхний Египет, где он был уже в нынешнем году два раза, но он вообще как-то переменился и ныне уже не любит общество европейцев и скорее ищет уединения.
С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Каир
10/22 марта 1871 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.
Я имел честь получить предписание Вашего Превосходительства насчет истории в Сире и не преминул обратиться к Нубар-паше с просьбой окончить это дело миролюбиво, заставив египетскую комиссию выплатить нашим поклонникам стоимость потерянных ими вещей, всего 314 рублей 50 копеек, и деньги, истраченные ими на прокормление в Сире в ожидании парохода, а именно 227 рублей; что же касается до возвращения им платы за проезд на пароходе, то я не нашел возможным этого требовать, так как наши хаджи и поклонники привезены были из Сиры в Александрию, а последние даже до Яффы на египетских пароходах бесплатно, на основании старых билетов, взятых для следования на "Махале".
Года три тому назад посольство рекомендовало мне дело грека Закали; Жадовский имел даже неосторожность выдать тогда перевод с Вашей рекомендации греческой миссии – с тех пор греки не дают мне покою, между тем, ни вице-король, ни Шериф-паша, с которым я говорил несколько раз, не хотят слышать об этом деле. Ныне Цанос и все братья Закали до того пристали ко мне, что я снова согласился отправиться вместе с греческим и французским коллегами к Нубар-паше и мы два часа мучили несчастного министра по делу грека, но все понапрасну: египетское правительство дозволяет пересмотр дела в местных трибуналах, но не соглашается подвергать его решению арбитров или комиссии.
Испанская история, о которой говорили все газеты, гроша не стоит, и вся произошла от излишней деятельности испанского генерального консула, не имеющего понятия о Востоке.
С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Каир
5 марта 1871 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.
Я сейчас только получил письмо Вашего Превосходительства от 16-го марта и спешу объяснить Вам откровенно, каким образом письмо Ваше от 26-го января было в руках князя Гагарина.
В этом письме не заключалось ни одного слова о политике, но в нем было так много душевного и вместе с тем лестного для меня, что я не утерпел поделиться радостным впечатлением с тем, который любит меня и принимает во мне живое участие. Отзыв того, кому Россия обязана уничтожением унизительных для всех нас статей Парижского трактата и который в настоящее время самый популярный чиновник в нашем отечестве, есть патент на веки. Я знаю, что князь Гагарин никому не показывал Вашего письма и по прочтении его тотчас же прислал мне обратно, я же, конечно, никогда с ним не расстанусь. Если же Гагарин и говорил с кем-нибудь о мнении Вашем насчет моей особы, то это простительно старику, который счастлив был лично удостовериться, что о его protégé так хорошо относится тот, которого он глубоко уважает и ценит по его государственным заслугам.
Надеясь, что Вы, с всегдашней Вашей добротой, простите мне мое маленькое тщеславие, остаюсь с душевною преданностию и глубочайшим почтением Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
P. S. Дело с "кедивией" я окон чу на днях, только я не знаю, что буду делать с деньгами: хаджи уже почти все прошли и никто ничего не требовал, что же касается до православных поклонников, то они, вероятно, не проедут через Александрию, и придется их разыскивать по России.
Каир
31 марта/12 апреля 1871 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.
Получив телеграмму о высочайшем пожаловании мне ордена Св. Владимира 3-й степени, я спешу выразить Вашему Превосходительству мою чувствительную благодарность за всегдашнее Ваше ко мне благосклонное расположение, так как я хорошо понимаю, что я обязан Вам получением этой ценной для меня награды.
Письмо Вашего Превосходительства от 16-го/28-го марта я имел честь получить и очень благодарен Вам за сообщение сведений о том участии, которое Вы принимали в делах Туниса и постоянно принимаете в делах Египта. Вице-король, как кажется, сам начинает понимать, что все известия, сообщаемые ему из Константинополя касательно каких-то враждебных с нашей стороны действий против него, выдумываются нарочно людьми, желающими отклонить его от нас и тем ввергнуть его в бездну.
Конечно, кедив никогда не переставал глубоко уважать Вас и иметь ко мне доверие, но он не весьма государственный человек и имеет свои слабости, то есть придает часто веру всевозможным слухам, не разбирая, с какою целью они распускаются.