Вы читали вероятно в газетах о деле, бывшем между египетскими войсками и милицией дарфурского султана; хотя дело это скрывается здесь ото всех (из боязни англичан), но оно действительно произошло, хотя и не в тех размерах, которые объявили европейские газеты; но во всяком случае, египтяне имели перевес, и влияние здешнего правительства на эти страны значительно увеличилось.
Засвидетельствуйте мое нижайше почтение супруге Вашей и княгине Голицыной.
С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Александрия
2/14 апреля 1874 г.
Христос воскресе!
Многоуважаемый Николай Павлович.
Я имел честь получить в Каире накануне Светлого Христова Воскресенья шифрованную телеграмму Вашу; но так как у меня только один экземпляр шифра, который хранится постоянно в генеральном консульстве, то я немедленно отправился в Александрию, где, собственно, моя канцелярия, архив и касса; в Каире же у меня только маленькая канцелярия, составленная из вольнонаемных чиновников, которым неизвестен, конечно, секрет наших шифров. Разобрав депешу, я тотчас же сообщил сущность ее г. Лессепсу, который, впрочем, по всей вероятности, никогда не согласится ни на какие уступки – от старости ли лет, или от женитьбы он стал очень упрям и вбил себе в голову, что европейские державы не имеют никакого права вмешиваться в его дела, что он представитель частной компании, которая заключила контракт с Портой (первый фирман на прорытие Суэцкого канала), и что его никто нарушить не может, что общее мнение в Европе за него, и что он никого не боится, так как он может не пропускать через канал тех, которые не захотят ему заплатить то, что он требует, европейские же державы не могут, да и не захотят объявить ему войну! Что же касается до кедива, то он пока держится в стороне, да и вряд ли согласится на деятельное вмешательство из боязни поплатиться за то денежно, так как Лессепс, протестуя теперь только против Порты, в случае, если король начнет действовать, привлечет и его к ответственности, а египетскому правительству хорошо известно, что́ стоят вмешательства в дела канала (например, когда вследствие требования Англии оно уничтожило обязательную работу на канале и поплатилось за то восьмьюдесятью четырьмя миллионами).
Жизнь в Египте становится страшно дорога – каждый день являются новые налоги, и все весьма крупные: то на табак, то на жизненные потребности, то на дома, то на экипажи, на телеги, на лошадей, на ослов, пр. пр., одним словом, неизвестно, когда все это остановится. Иностранцы тоже подвергаются всем этим налогам, не только косвенно, но и прямо, а дуайен наш, итальянский генеральный консул, действует не так, как Вы в Константинополе, – он никогда нас не собирает, а если и принужден иногда просить нас к себе, то не умеет вести собрания, и они обыкновенно ни к какому практическому результату не приходят.
Кедив не знает, что ему делать: он страдает печенью, и ему необходимо ехать на воды, а между тем Порта выказывает косвенно желание, чтобы он приехал в Константинополь, так что ему неловко ехать в Виши, не заехав предварительно в Стамбул, но туда нельзя явиться без денег, а у него их теперь у самого не много – финансы Египта в весьма плачевном положении, и одна только надежда на новый внутренний заем (emprunt forcé), который уже объявлен в стране и который даст казне по расчету министра финансов пять миллионов фунтов.
Я тоже страдаю печенью и желудком и, по получении отпуска, отправлюсь в мае месяце сначала на воды, а потом уже к себе в имение.
У меня в нынешнем году было много русских путешественников, большею частию больных, с которыми возни пропасть; четырех пришлось похоронить, других же отправил назад в Европу в худшем положении, чем они были при приезде в Египет; вообще по моим замечаниям здешний климат ускоряет ход болезни, в особенности у таких больных, которых присылают сюда слишком поздно.
Франция и Греция не дали еще согласия на судебную реформу в Египте, а так как новые трибуналы уже формируются, то выйдет сначала путаница, которая во всяком случае не будет выгодна для французских и греческих подданных.
Политика Франции какая-то странная на Востоке: она бы могла, несмотря на свои несчастия, иметь первенствующее влияние в Египте, между тем республиканское правительство, или агенты его, делают так много промахов, что на них не обращают даже внимания.
Что же касается до Греции, то, имея большие колонии в Египте и платя весьма мало своим консулам, здешние консульства служат ей доходной статьей, которой она нисколько не желает лишиться!
Засвидетельствуйте мое нижайше почтение супруге Вашей и княгине Голицыной.
С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
P. S. Препровождаю при сем только что полученную мною копию с последнего ответа Лессепса.
Каир
15/27 апреля 1874 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.
Действия Вашего Превосходительства увенчались полным успехом: Лессепс, вследствие Ваших советов, согласился наконец подчиниться решению константинопольской комиссии. Если б не это, то у нас заварилась бы такая каша, что расхлебать было бы ее трудно. Кедив, побуждаемой Портой и Англией, решался уже взять канал в свое управление и вместе с тем, опасаясь сопротивления со стороны Лессепса и служащих на канале, отправил было уже до десяти тысяч войска в Порт-Саид, Измаилию и Суэц и военный фрегат в Порт-Саид. Генерал Стоон назначен был комиссаром на всем протяжении канала, и ему даны были большие полномочия. Теперь все это оказалось лишним, и кедив блаженствует.
Вообще все довольны, кроме французов и в особенности коммунистов, которые рады бы были, если б произошел какой-либо скандал на канале.
Лессепс уезжает 4-го мая в Париж для того, чтобы присутствовать на полном собрании аукционеров Общества Суэцкого канала, которому он подвергает решение константинопольской комиссии.
Кедив переезжает на днях в Александрию; он, вероятно, вовсе не поедет нынешним летом в Европу – впрочем, все будет зависеть от его здоровья и от положения финансов. Нубар едет вскоре в Европу набирать судей для новых трибуналов.
С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Каир
22 апреля 1874 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.
Спешу благодарить Ваше Превосходительство за Ваше любезное письмо от 11-го/23-го апреля, которое я получил уже по окончании глупой истории Лессепса, но, несмотря на это, воспользовавшись свиданием с президентом канала, я посоветовал ему перестать разжигать аукционеров и, напротив того, уговорить их принять мирным образом константинопольское решение, так как только в этом случае Общество может надеяться (конечно с Вашей милостивой поддержкой) наверстать теряемое под предлогом новых работ, потребных для приведения канала в лучшее состояние. К несчастию Лессепс сильно возбужден, и я боюсь, чтоб он не наделал снова глупостей в Париже, куда он едет завтра. Он недоволен французским правительством и одного только Вас уважает и слушает.
Я имел разговор с кедивом об образовании египетской комиссии Суэцкого канала, которая заступила бы место нынешней и выкупила старые акции посредством выпуска новых; он говорит, что идея эта очень хороша, но в настоящее время неудобоисполнима: вследствие денежного кризиса в Европе, плохого состояния египетских финансов и, наконец, того, что в случае, если б образовалась новая компания, старые бы акции поднялись бы до сумасшедшей цены. Вице-король доволен уже тем, что настоящее Общество Суэцкого канала признано теперь всеми державами, и даже Францией, – египетской комиссией, и он предпочитает в этом вопросе statu quo, желая, впрочем, еще одного: перенесения главной администрации канала из Парижа в Египет, что очень выгодно будет также в финансовом отношении, так как с упрощением настоящего двойного управления можно будет сделать до трех миллионов в год экономии – эта сумма превышает на миллион франков ту, которую Лессепс (по его расчетам) теряет теперь от введения новой таксы.
Я ничего не решил еще относительно моего путешествия. Все будет зависеть от моего здоровья; во всяком случае, я воспользуюсь Вашим любезным приглашением и приеду в Буюкдере, если не перед поездкой в Россию, то по возвращении из милого отечества.
Якуб-хан имел два апоплексических удара, но теперь ему несколько лучше, и он, может быть, еще поправится; я навещаю его иногда, и он всегда говорит со мной со слезами на глазах о Вас и о Вашем добром к нему расположении. Он жалуется на Моссин-хана, который, не дожидаясь его смерти, прислал управлять генеральным консульством того самого персиянина, который был уже здесь вице-консулом и которого он прогнал из Египта как человека нехорошего и совершенно неблагонадежного, – этот господин делает, вероятно из мести, всевозможные неприятности Якуб-хану и отравляет последние дни несчастного старика.
Засвидетельствуйте мое нижайше почтение супруге Вашей и княгине Голицыной.
С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Санкт-Петербург
16 июня 1874 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.
Проезжая через Одессу, я узнал, что Кумани был там недавно и искал места в Обществе пароходства и торговли – это мне дало на мысль, не рекомендовать ли нам его кедиву как человека достойного и способного занять место члена смешанной апелляционной палаты в Александрии; службу его в Дарданеллах, Белграде и Константинополе, где он несколько раз исполнял должность заседателя в судебных комиссиях, можно бы зачесть как службу в судебном ведомстве, и таким образом устранить препятствия к определению его в Египет. Стремоухов и Остен-Сакен ничего не имеют против моей комбинации, так что самое назначение Кумани зависит теперь единственно от Вас. В случае, если Вы не согласны были бы на мой выбор, – Демидов, председатель одесской судебной палаты, рекомендует очень князя Трубецкого, чиновника по особым поручениям при министре юстиции, человека вполне образованного, не очень богатого и слабого здоровьем, так что он пойдет, вероятно, с охотой на службу в Египет.
Я застал здесь Стремоухова накануне его отъезда, и он так был занят, что я не успел переговорить с ним о всех делах, но я передал Остен-Сакену все мои ходатайства, которые Вы так добры были рекомендовать министерству.
Вестман говорил со мной об александрийском порте; австрийцы не хотят платить новой таксы и желали бы завлечь и нас, но у нас совершенно разные интересы: одному Ллойду придется платить сто тридцать тысяч франков в год, нашему же Обществу пароходства только тридцать тысяч франков; других же русских коммерческих судов мы с 1870 года более почти не видим в Александрии; между тем управляющий министерством написал уже об этом вопросе министру финансов в весьма неблагоприятном для Египта смысле.
Я видел Полоузова и передал ему все, что Вы мне приказали. Я был у Павла Николаевича и застал его, слава Богу, совершенным молодцом. Марья Ивановна здорова. Я видел также Катерину Матвеевну, которая теперь уже уехала в Финляндию. Погода здесь стоит хорошая, но холодная – уступил бы я Петербургу с удовольствием частичку наших египетских жаров. Еду на днях в деревню устраиваться с крестьянами.
Засвидетельствуйте мое нижайше почтение супруге Вашей и княгине Голицыной.
С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Каир
2/14 октября 1874 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.
Полагая, что Вы уже находитесь в настоящее время в Константинополе, я пишу к Вашему Превосходительству для того, чтоб сообщить Вам, в каком положении я застал дела в Египте.
Судебная реформа подвигается вперед, французский представитель подписал уже протокол, который представлен будет на утверждение палаты депутатов и, вероятно, пройдет без многих прений, так как Франция выговаривает себе два особые условия: 1) окончание старых дел членами новых трибуналов в качестве арбитров и 2) право иметь кроме судьи в апелляционной палате еще двух судей-французов в трибуналах первой инстанции.
Вестман говорил мне, что, не имея почти интересов в Египте, мы не очень дорожим правом иметь русского судью в апелляционной палате и что в случае, если Вы не согласитесь на предложение министерства назначить Кумани, он полагал бы совсем отказаться от предоставленного нам права; я не совершенно согласен в этом с управляющим министерства, и, по мнению моему, нам необходимо назначить русского судью по крайней мере в апелляционную палату.
Дело относительно портовых пошлин в Александрии трудно переделать, так как Англия, Испания и Германия, из которых первые две представляют две трети всех судов, приходящих в Александрию, изъявили уже свое согласие на новую таксу (почтовые суда этих же двух держав суть главные для Египта); наконец, мы изъявили наше предварительное одобрение на установление портовых пошлин в Александрии еще пять лет тому назад. Австрийский мой коллега понимает точно так же, как я, что сказанная такса наложена правильно и что нам невозможно что-либо сделать для облегчения наших судов, но здешний агент австрийского Ллойда действует в Вене через своего зятя Швегеля, который в настоящее время один из главных деятелей министерства Андраши. Свиларич, получив Ваше предписание, писал о портовой таксе Риаз-паше, я переговаривал с ним и с кедивом о том же и теперь ожидаю только официального ответа министра иностранных дел для того, чтобы представить Вашему Превосходительству донесение по этому предмету.
Здесь все сильно боялись наводнения, так как Нил никогда не был так высок, как в нынешнем году, но энергические меры, принятые кедивом, спасли страну от страшных бедствий. Нубар-пашу никто не жалеет, но между тем начинают поговаривать, что он возвращается в Египет. Риаз-паша довольно бесцветен, но он старается, по крайней мере, быть хорош со всеми. Шериф-паша мало вмешивается в дела. Кедив входит во все сам, и на него пока никто не имеет влияния.
Засвидетельствуйте мое нижайше почтение супруге Вашей и княгине Голицыной.
С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Каир
2/14 декабря 1874 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.
Я имел честь получить любезное письмо Вашего Превосходительства от 20-го ноября и передал Кумани как поклон Ваш, так и все, что было в письме лестного для него. Алексей Михайлович приехал в Александрию с последним австрийским пароходом и тотчас же отправился в Каир; я уже имел честь представить его кедиву, который принял его весьма любезно; князья были тоже с ним очень приветливы.
По окончании всех официальных визитов он вернется в Александрию и начнет заниматься, вместе с своими коллегами, приготовительными работами к открытию трибуналов, которое последует 5-го/17-го января.
Теперь мое положение делается весьма приятное, у меня останется только одна дипломатическая часть; в здешнем официальном мире начинают поговаривать о том, что коллеги мои, итальянский, французский и английский, будут снабжены новыми кредитивами, в которых они будут названы поверенными в делах, – самое же звание генерального консула в Египте будет уничтожено.
Здесь в настоящее время занимаются только Дарфуром; говорят, что эта страна весьма богатая и довольно густо населенная (пять миллионов жителей); кедив ищет людей ученых и знакомых с Центральной Африкой, и он берет между прочими к себе на службу доктора Швейнфурта, конечно, если Вы не встретите к тому каких-либо препятствий. Нубар-паша в полной немилости; он вел себя вначале весьма неполитично, но теперь образумился, и надо надеяться, что в скором времени гнев кедива перейдет на милость. Шериф ничего не понимает в юрисдикции. Риаз совершенная ничтожность.
Жена моя что-то опять расхворалась и с постели почти не встает.
Мое нижайше почтение супруге Вашей и княгине Голицыной.
Поздравляя Вас с днем Вашего ангела и желая Вам всего лучшего, имею честь быть с отличным почтением и душевною преданностию Вашего Превосходительства покорнейшим слугою
И. Лекс
Каир
30 декабря 1874 г.
Многоуважаемый Николай Павлович.