"При введении в строй всего завода он будет выдавать около 150 граммов 90 %-ного урана-235. Срок пуска завода № 813 согласно решению Правительства определен ноябрем 1948 года. Этот срок будет выдержан только при условии форсирования работ со стороны МВД…"
Естественно, что все намеченные планы срывались. Признать свою вину работники МБД не могли - в этом случае наказание было бы для них жестоким, а потому они сделали попытку найти "козла отпущения". Лучшей кандидатурой, с их точки зрения, был Кикоин. И не только из-за национальности, но из-за явного нежелания иметь прямые контакты с органами безопасности. Когда-то Берия предложил ученых, занятых в "Атомном проекте", зачислить в НКВД, присвоить офицерские звания и выдать форму. Этому воспротивились почти все ученые, но наиболее активным противником был Кикоин. Безусловно, Берия запомнил это.
Может быть, имеет смысл напомнить ему об этом?!
У начальника ПГУ Б.Л. Банникова прошло совещание о положении дел на комбинате № 813. Председательствующий, отличавшийся резкостью и бесцеремонностью, обрушился на научного руководителя И.К. Кикоина со всеми возможными обвинениями. По мнению присутствующих, именно он виновен в задержке пуска предприятия.
Б те времена считалось, что мнение высшего начальства - закон. Над Кикоиным начали сгущаться тучи - речь шла о смене научного руководства комбината.
Сразу же после совещания Исаак Константинович направляет резкое письмо Ванникову. Он, в частности, пишет:
"Итак…выяснилось следующее:
1. И.К. Кикоин лишен доверия руководителя проблемами атомной энергии.
2. Умственные способности И.К. Кикоина весьма ограничены и вклад этих способностей в порученное ему дело недостаточен
3. И.К. Кикоин совершает подлости.
При таких обстоятельствах само собой напрашивается единственно возможный организационный вывод, который по Вашему представлению несомненно будет сделан - об отстранении указанного И.К. Кикоина от ответственного поста, который он занимает и который он дальше, очевидно, занимать не должен…"
Скандал начал развиваться. Б.Л. Ванников принадлежал к тому типу руководителей, которые не терпели издевательства над собой. А именно так он воспринял письмо ученого. Естественно, он сразу же доложил о ситуации Берии.
Кикоин по рекомендации Курчатова решил тоже обратиться к руководителю "Атомного проекта". Тем более что в конфликт начали вмешиваться и другие сотрудники ведомства Берии. Естественно, они поддерживали ванникова.
9 марта 1948 года Кикоин пишет Берии:
"По дошедшим до меня сведениям, уполномоченный Совета Министров СССР по Лаборатории № 2 АН СССР тов. Павлов официально заявил Специальному комитету СМ, что я не верю в возможность осуществления диффузионного завода, в частности строящегося завода № 813.
Это настолько не вяжется со всей моей работой в течение последних четырех лет, что я счел необходимым дать по этому поводу объяснения, тем более что обвинения исходят от правительственного уполномоченного по лаборатории, заместителем начальника которой я являюсь.
В действительности дело обстоит как раз наоборот…"
Далее И.К. Кикоин подробно рассказывает обо всех перипетиях рождения нового метода и о ситуации со строительством завода. Свою точку зрения он высказывает предельно объективно.
В заключение ученый пишет:
"Ввиду того что тем не менее столь дискредитирующее меня заявление было тов. Павловым сделано и это необыкновенно осложнило условия моей работы, прошу Вас принять меня для дачи Вам лично объяснений по всей совокупности вопросов, с этим связанных".
Судя по пометкам, Берия читал записку Кикоина очень внимательно. Неизвестно, принимал ли он ученого, советовался ли с Курчатовым или кем-то другим - в архивах таких свидетельств нет, но атмосфера вокруг Кикоина резко изменилась: никто теперь не смел разговаривать с ним грубо, резко и оскорбительно. Никто, кроме Берии.
Где брать уран?
Урана нужно было сотни тонн.
В СССР было всего несколько килограммов…
Месторождения урана изучены были плохо, они находились в труднодоступных районах Средней Азии, да и числились настолько бедными, что начинать там добычу геологи считали безумием.
Впрочем, вскоре они вынуждены были изменить свою точку зрения.
В разрушенной войной Европе специальные команды - американские и наши - искали уран, с которым работали немцы. Кое-что досталось нам, но большую часть янки увезли к себе; в том числе и тот уран, что находился в нашей зоне оккупации. Американцы просто захватили "желтый порошок", погрузили на автомашины и исчезли. Наша группа физиков опоздала всего на пару дней, им доложили, что американской армии очень нужны были красители, ну а как отказать в такой мелочи союзникам?!
В августе 1945 года И.В. Сталин потребовал подробной информации о состоянии дел и о результатах исследований по атомной проблеме. И.В. Курчатов и И.К. Кикоин подготовили "Справку".
Сталин просил произвести расчеты необходимых материалов и средств для изготовления 100 атомных бомб. Профессора Курчатов и Кикоин сообщили в своей "Справке", что для этого необходимо приблизительно 230 тонн металлического урана.
А сколько же было урана в СССР?
Курчатов и Кикоин приводят точные данные:
"В 1944 году в СССР предприятиями Наркомцвет-мета было добыто 1519 тонн урановой руды и получено всего 2 тонны солей урана.
В 1945 году эти предприятия переданы в НКВД СССР и на них намечено добыть 5000 тонн руды и 7 тонн урана в химических соединениях. В 1946 году мощность предприятий будет доведена до 125 тысяч тонн руды и до 50 тонн урана… Технология получения металлического урана и урановых соединений разработана, за исключением особо чистого урана, необходимого для котла "уран-графит".
Такое впечатление, будто в стране очень мало урановых месторождений. А те, что есть, обладают малыми запасами руд, да и концентрация урана в них ничтожна.
Раздел "ресурсы урана в СССР и за границей" написан Курчатовым и Кикоин сухо, но тем не менее тревога за короткими фразами чувствуется.
О запасах урана сказано так:
"До 1944 года разведки на уран фактически не велись.
В настоящее время разведанные запасы урана в СССР по всем категориям (кроме предполагаемых) составляют 300 тонн и заключаются в двух месторождениях: Табошарском (Таджикская ССР) - 262 тонны и Майли-Суйском (Киргизская ССР) - 32 тонны…
Серьезным недостатком наших урановых месторождений является низкое содержание урана в руде (0,08 - 0,2 %), что ограничивает извлечение урана из руды.
Ввиду этого из 300 тонн разведанных запасов пока представляется возможным получить всего 100–120 тонн урана".
60 геологических партий в 1945 году вели поиск новых урановых месторождений. Они работали в Прибалтике и в Средней Азии, на Кавказе и на Северном Урале. Однако победных реляций пока не было… Вот почему "иностранный" раздел "Справки" Курчатова и Кикоина привлек особое внимание Сталина.
Там было сказано:
"В июле с.г. НКВД выявлено и вывезено из Германии 3,5 тонны металлического урана и 300 тонн его соединений, из которых можем получить 150–200 тонн металлического урана.
Этот уран немцами был вывезен из Бельгии.
Розыски уранового сырья в Германии продолжаются".
К сожалению, урана больше обнаружить в Германии не удалось.
В "Записке" упоминаются месторождения в Болгарии и Чехословакии. Одному из них суждено сыграть важную роль в "Атомном проекте СССР":
"Чехословакия имеет известное урановое месторождение в Иоахимстали.
Ранее здесь добывались серебро и кобальт, а затем радий.
Запасы урана, по литературным данным, составляют около 1000 тонн со средним содержанием 0,85 %.
Для ознакомления с месторождением и выяснения целесообразности участия СССР в его разработке НКВД СССР командирует группу наших специалистов".
Буквально спустя несколько дней, 30 августа, Л.П. Берия по "ВЧ" получает информацию из Дрездена от П.Я. Мешика и С.П. Александрова. Фамилия одного из ближайших помощников Берия - Мешика - еще много раз будет встречаться в истории "Атомного проекта". Его назовут "псом НКВД", и он сам будет именовать себя так. Позже он исчезнет вместе со своим шефом…
С.П. Александров - горный инженер, профессор, кандидат наук. В 1937 году был "призван" в систему НКВД, где и служил. Это был опытный и знающий специалист, а потому Мешик и взял его с собой.
Итак, Мешик и Александров докладывали:
"Москва, НКВД СССР - товарищу Берия Л.П.
Докладная записка.
По Вашему заданию нам удалось обследовать Иохимстальское (Яхимовское) месторождение руд А-9 в Чехословакии…"
Напоминаю: "А-9" - это уран.
"Нам лично и группе наших сотрудников-специалистов удалось ознакомиться с геологическими картами, маркшейдерскими планами, статистическими и экономическими данными, посетить главнейшие горные выработки, осмотреть сооружения на поверхности, наблюдать работу обогатительной фабрики, связаться с рядом специалистов как рудника, так и курорта…"
Представителям "Атомного проекта" пришлось действовать и осторожно, и одновременно весьма решительно. Им было ясно, что фашисты проявляли особое внимание этому месторождению, а, следовательно, это еще одно свидетельство того, что в Германии все-таки была сделана попытка создать ядерное оружие.
"2. За время оккупации Чехословакии Иохимстальское (Яхимовское) предприятие было модернизировано Германией. С1939 по 1945 гг. было вложено в это предприятие не менее 2 млн. рейсмарок, главным образом в шахтное и обогатительное машинное оборудование.
3. В результате модернизации все предприятие в настоящий момент находится в блестящем техническом состоянии.
4. Действительная мощность предприятия в 2–3 раза превосходит фактическую, ежегодная мощность легко может быть доведена до 6–9 г радия в год и, соответственно, до 20–30 т А-9…"
Мешик и Александров понимают, что необходимы какие-то новые формы взаимоотношений между СССР и Чехословакией, так как дело не только в руднике, в радии, но и в целебных водах, что давно уже хорошо известны во всей Европе.
"8. В выработках Яхимовского рудника бьют два источника сильнорадиоактивных вод - имени Кюри и имени Беккереля. Воды этих источников являются, после радиевых руд, вторым полезным ископаемым предприятия, откачиваясь на поверхность, и служат целебной основой для высокоблагоустроенного курорта, имеющего общеевропейское значение…
В результате проделанной работы нами и нашими специалистами собраны ценные статистические, геологические и другие данные, а также добыты образцы руд и концентратов. Выполнив, таким образом, первую часть Вашего задания, а именно установив современное состояние и перспективность Иохимстальского (Яхимовского) месторождения руд А-9, мы приступаем к выполнению второй части задания, а именно - к переговорам в Праге через посла СССР тов. Зорина о взятии Иохимстальского (Яхимовского) радиевого предприятия в концессию Союзом ССР или о других формах овладения яхимовским сырьем…"
Проходит совсем немного времени, и работы в Чехословакии резко расширяются. 15 марта 1946 года уже сам Сталин подписывает постановление по увеличению добычи А-9 на Яхимовском руднике. Туда перебрасывается новая техника, отправляются горные специалисты, расширяются геологоразведочные работы. Для Постоянной Чехословацко-Советской комиссии (такая форма сотрудничества была создана) выделяются "продовольственные карточки повышенной нормы - на 700 чел." и "продовольственные карточки особого списка - на 200 чел."
Голод свирепствовал на Украине, тяжелейшая ситуация складывалась в странах восточной Европы, а потому Сталин лично должен подписывать документ о том, сколько выдавать рабочим, ИТР и служащим Яхимовского предприятия продовольствия. В частности, с апреля 1946 года ежемесячно:
"…б) дополнительного питания спецпитания по списку № 01–50 вторых горячих блюд со 100 г хлеба - 500 литер "А" с абонементом - 5 литер "Б" с сухим пайком - 25…"
В документах "Атомного проекта" теперь уран из Чехословакии упоминается часто - ведь он использовался и в первом атомном реакторе Европы, пущенным И.В. Курчатовым на окраине Москвы, и в первом промышленном реакторе, где нарабатывался плутоний для первой атомной бомбы, и в первой в мире атомной станции.
Протокол № 69
Создание атомного оружия - работа нудная, скучная и весьма бюрократическая. Об этом свидетельствуют Протоколы заседаний Специального комитета при Совете Министров СССР.
Для человека стороннего чтение опубликованных документов "Атомного проекта", конечно же, особого интереса не представляет. Что ему скажут малоизвестные фамилии, непонятные термины или будничные распоряжения?! Однако если ты хотя бы слегка знаком с персонажами и событиями той драмы, которая стремительно развивалась сразу после войны, то сухие строки Протоколов Спецкомитета превратятся сразу же в чтение увлекательное и необычайно интересное, так как они приоткрывают страницы истории нашей страны совсем по-иному, чем представлялось ранее.
К примеру, остановимся лишь на одном Протоколе заседания, которое случилось 15 сентября 1948 года. Я взял его наугад, потому что невозможно что-то специально выбирать из сотен документов и заседаний - все они "на одно лицо", да и происходили регулярно - раз в неделю или три раза в месяц. "Повестка дня" такого заседания чаще всего определялась самим председателем Спецкомитета, то есть Лаврентием Павловичем Берией. А вернее его немногочисленными помощниками, которые вместе с ним работали по "атомному проекту".
Небольшое отступление. Все документы и все заседания носят гриф "Совершенно секретно. Особая папка". Казалось бы, что еще можно придумать?! Но тем не менее записи Протоколов заседаний Спецкомитета несет несколько иной гриф: "Строго секретно. Особая папка". Значит, понятия "совершенно секретно" и "строго секретно" чем-то разнятся?
Протокол № 69 относится к "строго секретным" документам…
Итак, 15 сентября 1948 года в Кремль приехали не только члены Специального комитета - Берия, Маленков, вознесенский, Ванников, Завенягин, Махнев и Первухин, но и некоторые министры, их заместители, работники Совета Министров СССР, Госплана СССР и Специального комитета. Из ученых были Александров и Минц (оба будущие академики).
Каждый из приглашенных участвовал только в обсуждении того вопроса повестки дня, к которому он имел отношение. Все толпились в приемной, ожидая приглашения в зал заседаний.
Как обычно, вел заседание Специального комитета Л.П. Берия.
Ни он, и никто другой в течение нескольких часов ни разу не произнес слова "уран", "плутоний", "атомная бомба". Стороннему наблюдателю, попади он сюда, могло показаться, что речь идет о чем-то абстрактном, будничном… впрочем, пункт первый повестки дня, конечно же, настораживал: "1. О дополнительных мерах по сохранению секретности сведений, относящихся к "специальных работам".
Проект постановления Совета Министров СССР, представленный Ванниковым, Абакумовым, Федотовым и Селивановским, обсуждали только те, кто обеспечивал секретность работ. Берия был краток:
"Проект Постановления Совета Министров СССР по данному вопросу представить на утверждение Председателя Совета Министров Союза ССР товарища Сталина И.В."
Любопытно, что каждое решение по тому или иному пункту повестки дня заканчивалось именно такими словами. И уже к вечеру того же дня Сталин был подробнейшим образом проинформирован о все решениях Спецкомитета. Создавалось впечатление, что он присутствует на заседании - по крайней мере, все делалось только с его согласия!
По второму вопросу докладывал А.П. Александров. Речь шла о проектировании и строительстве на комбинате № 817 второго реактора. Ученый сказал, что производительность его будет "200–300 условных единиц в сутки с единовременной загрузкой в реактор 200–250 условных единиц А-9".
Первый реактор производил "100 условных единиц", то есть 100 граммов плутония в сутки. Новый реактор должен быть намного мощнее - до 300 граммов плутония в сутки, но для этого требовалось загружать до 250 тонн урана (это был "продукт а-9").
И вновь решение Спецкомитета должен был утвердить Сталин.
Следующие пункты повестки дня заседания напоминают ребус. Принимается решение по цеху "Д" на комбинате № 817, по изготовлению нестандартного оборудования по заказу № 1859, определяется место строительства второго металлургического завода (дублера завода № 12) и так далее. Во время обсуждения присутствуют только те специалисты, для которых ничего не надо расшифровывать, а потому разговор на заседании идет быстро без шероховатостей.
Пожалуй, лишь на обсуждении контрольных цифр к плану специальных работ на 1949 год возник спор. Но к общему мнению пришли быстро. В решении записано: "1. Принять в основном предложенный тт. Ванниковым, Первухиным, Завенягиным и Борисовым проект Постановления Совета Министров СССР "О контрольных цифрах к плану специальных работ на 1949 год", поручив тт. Борисову (созыв), Ванникову, Первухину, Круглову и Завенягину в 3-дневный срок на основе состоявшегося обмена мнениями:
а) проверить возможность сокращения проектируемых лимитов по строительству по Первому главному управлению и особенно по другим министерствам и ведомствам за счет исключения излишеств в строительстве и сокращения вложений по отдельным второстепенной важности объектам;
б) согласовать контрольные цифры намечаемого плана строительно-монтажных работ по МВД СССР…"
Денег на "Атомный проект" не жалели, однако учет их был очень строгий.
В МВД уже не хватало ни заключенных, ни строителей, а людей требовалось все больше и больше. И на этом же заседании Спецкомитета решено просить Совет Министров СССР (а точнее - Сталина) о том, чтобы МВД выделили солдат и сержантов "для пополнения существующих и сформирования новых военностроительных батальонов".
Специальные стройки на Урале - это прежде всего такие батальоны. Они выполняли наиболее квалифицированные работы, но рыли гигантские котлованы под атомные реакторы, конечно же, заключенные.
В Протоколе № 69 обсуждалась ситуация и с Советским акционерным обществом "Висмут". Речь шла и о расходах на лечебно-оздоровительные мероприятия, отпускной цене на руду, о поставке оборудования и о налогах. На заседании присутствовал начальник общества "Висмут" Мальцев. Его специально вызвали из Германии.
Дальше разговор зашел об урановых рудниках. Решено строить 3-ю очередь комбината № 6:
"…3. Поручить тт. Первухину (созыв), Завенягину и Борисову в двухнедельный срок рассмотреть вопрос об источниках обеспечения комбината № 6 в 1949–1951 гг. кальцинированной содой и, если возникнет необходимость, внести в Совет Министров СССР предложения о строительстве содового завода в районе деятельности комбината № 6".