Среди документов "Атомного проекта" есть весьма необычные. К примеру, начальник Первого главного управления Б. Ванников просит заместителя Председателя Совета Министров СССР Л. Берию "разрешения продать за наличный расчет указанные выше товары и посуду рабочим и ИТР завода № 817 без промтоварных единиц". А "указанные выше товары" - это:
1. Ботинок рабочих и сапог кирзовых - 1000 пар
2. Галош - 800 пар
3. Сапог резиновых - 300 пар
4. Валенок - 300 пар
5. Полотна льняного - 5000 м
6. Одеял шерстяных - 500 штук
7. Посуды разной - 23 т
8. Посуды стеклянной на 10 тыс. рублей
9. Полушубков - 500 штук
10. Х/б ткани для пошивки белья - 2350 м.
Резолюция Л.П. Берии: "Согласен". И далее приписка: "Специального решения Правительства не требуется". Это тот самый редкий случай, когда можно было обойтись без подписи И.В. Сталина. Хотя, думаю, при встрече Берия все-таки проинформировал его о ситуации на комбинате № 817 и тех "льготах", которые он предоставил рабочим.
Атака на недра
Биография многих знаменитых геологов второй половины ХХ века началась в феврале 1948 года. В эти дни "Атомный проект СССР" переживал один из самых трудных своих этапов. Опасность подстерегала гигантскую машину, день ото дня набиравшую обороты, с совершенно неожиданной стороны.
Казалось бы, самые трудные проблемы при создании ядерного оружия - это тонкости физики, получение новых материалов, всевозможные технологические сложности и, наконец, радиоактивность. Но теперь, спустя два года после начала работ по всем этим направлениям, вдруг выяснятся, что для "атомной машины" в стране явно мало "топлива" - нет урана.
22 февраля 1948 года было принято одно из самых "жестких" Постановлений СМ СССР № 392–148 сс. Оно касалось геологоразведочных и поисковых работ по урану. Уже начало документа не предвещало ничего хорошего:
"Совет Министров СССР отмечает, что результаты работы Министерства геологии за 1946–1947 гг. по разведке А-9 являются неудовлетворительными, несмотря на выделенные министерству крупные ассигнования и большие материальные ресурсы.
План прироста запасов А-9 1947 г. Министерством геологии выполнен лишь на 60 %. Министерством геологии не выявлено месторождений богатых руд А-9, а найденные месторождения представлены, в основном, бедными и сложными по составу рудами, для переработки которых еще не разработано экономически выгодных технологий…"
Постановление не только зафиксировало сам факт невыполнения геологами заданий правительства, но обнажило конкретные причины провала. В частности, в Ферганской долине не проводились подземные горноразведочные работы, а предполагалось, что именно там, на глубоких горизонтах находятся залежи урана. Плохо обследовались действующие и старые шахты, а именно опыт геологоразведки в Кривом Роге показал, что там можно найти богатые залежи А-9. Но главное, о чем говорилось в постановлении - это отсутствие новых научных методов поиска урановых руд. Оказалось, что большая наука была в стороне, и это стратегическая ошибка, допущенная Министерством геологии.
Негативно оценивалась в постановлении и работа Министерства внутренних дел, которое выполнило план прироста запасов А-9 всего на 30 процентов. А в "распоряжении" МВД находились огромные районы страны, и там работали многие десятки тысяч заключенных, и среди них было достаточно специалистов - геологов. Некоторые из них были освобождены досрочно, так как выявили два перспективных района с жильными месторождениями А-9 на территории Дальстроя. Однако масштабы поисков явно недостаточны, особенно в районе Норильского и Ухтинского комбинатов.
Казалось бы, после столь печальных выводов последуют жесткие "оргмеры", но Сталин решил дать "последний шанс" всем, кто организовывал геолого-разведочные работы по урану. В Постановлении СМ СССР до деталей расписано все, что нужно сделать, чтобы добиться перелома уже в наступающем году. Причем теперь за выполнение каждой работы отвечали конкретные люди. К примеру, в постановлении значилось:
"Обязать т. Малышева обеспечить выполнение следующих объемов прокладки: шахт - 1 500 пог. м, подземных горных выработок - 29 500 пог. м и скважин колонкового бурения - 85 000 пог. м…
4. Обязать Министерство черной металлургии (т. Тевосяна) обеспечить за счет ассигнований Министерства геологии проходку в 1948 г. на рудниках "Желтая река" и "Первое мая" горно-разведочных выработок в размере 5000 пог. м и камер для подземного бурения в количестве 1 450 м.
5. Обязать Министерство внутренних дел (т. Круглова) построить в 1 кв. 1948 г. силами Главпромстроя (в счет его объемов работ) высоковольтную линию протяжением 40 км и 4 понизительных трансформаторных подстанции в Средней Азии…
6. Возложить на Министерство промышленности средств связи (т. Алексеенко) производство радиометрической аппаратуры и запчастей для всех министерств и ведомств, ведущих геологоразведочные и горно-эксплуатационные работы на А-9 и Б-9…
7. Обязать Министерство вооружения (т. Устинова) изготовить и поставить в 1948 г. Министерству геологии 2000 приборов ПР-6, в том числе в I кв. - 50, во II кв. - 500, в III кв. - 700, в IV кв. - 750 приборов.
8. Обязать Министерство внешней торговли (т. Микояна) закупить за границей 500 рабочих лошадей и передать их в марте-апреле 1948 г. Министерству геологии…"
Оказалось, это распоряжение не так-то легко выполнить - ведь лошади нужны были выносливые, не боящиеся таежных дебрей, укусов мошки, комаров, клещей, способные работать наравне с геологами.
"19. Обязать Академию наук СССР (т. Вавилова):
а) в месячный срок организовать в составе Геофизического института АН СССР радиометрическую лабораторию…
б) организовать в районе деятельности комбината № 6 Первого главного управления при Совете Министров СССР постоянно действующие геологические и геофизическую станции, обеспечив систематическое наблюдение за геологическими и геофизическими исследованиями месторождений А-9 в этом районе".
Постановление СМ СССР № 392–148 сс поражает как своей масштабностью, так и конкретикой. Через год были подведены итоги, и оказалось, что постановление было выполнено практически полностью. И вновь И.В. Сталин был прав: "Если поручать дела конкретным людям, то они обязательно их выполнят".
Научные станции, созданные в Средней Азии в районе уранового комбината № 6, сыграли важную роль в формировании плеяды блестящих отечественных геологов. Академики Лаверов, Юшкин, Летников и другие, с кем мне довелось беседовать, говорили, что работа в Средней Азии стала для них одним из самых интересных и незабываемых этапов жизни.
Как рождались города?
Оказывается, исключительно "по воле трудящихся"! Сначала колхозники "Красной горки" собираются на общее собрание, где принимают решение передать Министерству внутренних дел 25 га своих земель, а затем исполком Калужского областного Совета депутатов трудящихся принимает решение об отводе земель для Лаборатории "в" и просит утвердить это решение самого Председателя Совета Министров Союза ССР тов. Сталина. Тот, конечно же, великодушно соглашается с просьбой трудящихся, и сразу же подписывает соответствующее Распоряжение, в котором, в частности говорится:
"2. Обязать Министерство лесного хозяйства СССР (т. Мотовилова) в декадный срок произвести отвод участков из земель Гослесфонда, находящихся в Малоярославском лесхозе:
а) для колхоза "Красная горка" Потресовского сельского совета Малоярославского р-на Калужской обл. в количестве 24,75 га в компенсацию передаваемой им земли;
б) для Министерства внутренних дел СССР в количестве 20 га.
3. Обязать Министерство внутренних дел СССР (т. Круглова) выполнить пп. 4 и 5 решения Калужского облисполкома от 26 декабря 1946 г. № 97– 1591".
В пп. 4 и 5 своего решения калужане просили, чтобы в деревне Пяткино колхоза "Красная горка" новые хозяева из МВД восстановили нарушенный севооборот, раскорчевали и разработали в пашню целинные земли, полученные из Гослесфонда, а также оплатили стоимость землеустроительных и съемочных работ.
Распоряжение СМ СССР, подписанное И.В. Сталиным, как обычно, было "Совершенно секретным", но тем не менее жители Пяткино, да и всего района сразу же узнали о "мудром и справедливом" решении вождя.
Лаборатория "в" создавалась специально для заключенных и немецких специалистов. Их разместили в бывшей колонии для испанских детей. Лабораторией руководил академик АН УССР А.И. Лейпунский. Здесь разрабатывались реакторы с обогащенным ураном, другие атомные установки.
Немецкие физики работали под руководством профессора Р. Позе. Они находились здесь до 1952 года.
Всемирную славу Физико-энергетическому институту принес пуск первой мире атомной электростанции. С тех пор Обнинск стал местом паломничества физиков и атомщиков со всего мира.
пОсуда из… платины
Три дня письмо главы ПГУ при СМ СССР Б.Л. Ванникова лежало на столе И.В. Сталина. Все остальные документы - Постановления и распоряжения Совета Министров он, как обычно, подписал сразу, но это письмо держал у себя. Очевидно, еще раз перепроверил все, что было в нем написано. Такое со Сталиным теперь случалось редко - он знал, что вводить его в заблуждение никто не может, но нынешнее просьба одного из руководителей была весьма необычной.
Странно, а почему сам Л.П. Берия не обратился к нему с такой просьбой?
Очевидно, посчитал, что в данном случае достаточно распоряжения Сталина, а Постановления правительства не требуется.
Речь в письме шла о выделении 17 килограммов 779,5 грамма платины, 1 килограмма 106 граммов золота, 9 килограммов 759 граммов серебра, 120,4 грамма радия и 250 граммов палладия.
Сталина удивила точность до граммов: за нею чувствовалась как скрупулезность подсчетов, так и абсолютная надежность тех цифр, что приводят ученые.
А все эти материалы требовались для… лабораторной посуды! Б.Л. Ванников объяснил ситуацию в письме так:
"Необходимость выделения указанных металлов диктуется тем, что в условиях высокой радиоактивности материалов, исследуемых на предприятиях и в лабораториях Первого главного управления, требуется высокоустойчивая против коррозии посуда, изготовленная из благородных и редких металлов (заменителей, равноценным им по свойствам коррозиеустойчивости, наша промышленность не имеет)".
24 октября 1947 года И.В. Сталин распорядился, чтобы платина, золото и серебро и другие металлы были выделены для "Атомного проекта". впервые в истории "посуда, где варился плутоний", стоила так дорого…
"День защиты от излучений…"
В этот же день И.В. Сталин занимался дозиметрами, сорбентами и радиологическим кабинетом при биологическом отделении Академии наук СССР.
Пуск первого реактора обнажил огромное количество проблем, понимая которых еще не было. Одна из них - вредное воздействие радиоактивных излучений.
Однако ученые были "слепы и глухи" - соответствующей аппаратуры не было, а потому лучевые поражения и заболевания только фиксировались, но не предупреждались. Создание мощного промышленного реактора на Урале грозило обернуться "невидимой трагедией". Аналогичной той, что уже случилась в Америке. Там даже появился роман, а затем и фильм, которые рассказывали о мучительной смерти одного из физиков.
Кстати, американцы так и не показали в полной объеме то, что они сняли в Хиросиме и Нагасаки. Некоторые кадры были так ужасны, что вызывали только ненависть к тем, кто осмелился применить ядерное оружие против людей. Эти материалы были засекречены…
И.В. Сталин вместе с Л.П. Берией фильмы смотрел.
Ему было понятно, о чем просит в своих письмах Б.Л. Ванников. В Радиационной лаборатории и Лаборатории № 2 уже были сконструированы первые дозиметры, а потому руководитель ПГУ при СМ СССР просил вполне конкретно:
"Указанными приборами необходимо снабдить для соблюдения техники безопасности обслуживающий персонал, работающий вблизи установок, излучающих гамма-лучи, и в частности персонал строящихся заводов № 817 (по проекту акад. Курчатова) и № 813 (по проекту проф. Кикоина)".
Министерство промышленности средств связи к апрелю 1948 года должно было изготовить 400 штук дозиметров и первые 300 штук сигнальных приборов. Именно их сирены вскоре начнут звучать в цехах Плутониевого комбината так часто, что некоторые начнут сходить с ума. А страна услышит их впервые в фильме "Девять дней одного года".
В следующем своем письме Б.Л. Ванников просил о том, чтобы Министерство химической промышленности выпустило в четвертом квартале 12 тонн сорбента, для которого требуется 12 тонн серебра. Он пояснял:
"В процессе работы цеха "Б" завода № 817… будет иметь место выделение вредных газов йода и ксенона и аэрозолей, поглощение которых должно производиться специальным сорбентом, в состав которого входит серебро".
Сталин завизировал и это письмо.
К сожалению, сорбент помог лишь частично. Условия работы в цехе "Б", где была сосредоточена вся радиохимия, были настолько опасными, что не было ни одного человека, который не получил бы там "лишних доз". впрочем, разве они бывают не "лишними"?!
И, наконец, последнее письмо Б.Л. Ванникова. Он поддерживал просьбу президента Академии наук СССР С.И. Вавилова о создании радиологического кабинета, в котором находился бы радиоактивный препарат, Ванников писал:
"…предусматривается организация радиологического кабинета со штатом в 7 человек, выделение Академии наук СССР дополнительно 25 штатных единиц и радия - мезотория 0,75 грамма".
И.В. Сталин подписал Распоряжение СМ СССР, в котором все просьбы академика С.И. Вавилова были удовлетворены. Правда, один пункт показывает, сколь дефицитны были тогда радиоактивные препараты:
"4. Обязать Академию наук СССР возвратить Министерству финансов СССР в государственный фонд радий-мезоторий… по миновании надобности в пользовании им".
Поистине: радий дороже серебра и злата…
Заряд для бомбы
Сталин уже знал, какой должна быть сделана бомба. Ему об этом довольно подробно рассказал Курчатов.
В центре - шар из плутония. В него вставляется нейтронный источник. Шар окольцован отражателями нейтронов, которые сделаны из металлического урана. Затем слой алюминия, к которому примыкают 32 пирамидальные отливки из смеси тротила с гексогеном. В каждой из них - детонатор.
Взрыватели должны сработать одновременно. В этом случае плутониевый шар сожмется, плотность его "перейдет" критическую черту и начнется цепная реакция - взрыв.
Самая большая опасность (а, следовательно, главные трудности для конструкторов и испытателей) - это неравномерность обжатия шара. В этом случае он просто расколется, и взрыва не произойдет.
В Арзамасе-16 взрывы слышались столь часто, что уже через пару дней новички переставали их замечать. Тысячи и тысячи экспериментов прошло на взрывных площадках КБ-11, прежде чем имитатор плутониевого шара оставался после срабатывания 32 взрывателей таким же идеально ровным, как и до начала опыта. Он только чуть-чуть уменьшался в размерах, но именно это и нужно было испытателям.
И.В. Курчатова констатировал: "В КБ-11 было сделано много опытных взрывов на моделях и показано, что, подобрав надлежащим образом комбинацию тротила с гексогеном, а также конфигурацию и строение пирамидальных отливок, можно избежать расколов центрального металлического шара".
КБ-11, возглавляемое научным руководителем и главным конструктором Ю.Б. Харитоном, готовы было начать эксперименты с плутониевым шаром, но в распоряжении И.В. Курчатова было пока всего несколько граммов этого материала. И уже первые эксперименты с ним показали, что "характер" у плутония весьма необычный и капризный.
"Плутоний сам по себе не обладает большой радиоактивностью, но очень ядовит, - пишет И.В. Курчатов. - Попадание в тело человека одной лишь миллионной доли грамма плутония может привести к смертельным заболеваниям. Все проектные решения должны поэтому предусматривать особую защиту и особое оформление всей химической аппаратуры".
Беспокоило ученого и получение сверхчистого металлического плутония. Ведь даже ничтожное его загрязнение различными примесями ("стотысячные доли процента"!) могут привести к тому, что при обжатии цепная реакция не начнется…
Но тем не менее Курчатов был уверен, что все проблемы, сколь бы сложны они ни были, будут преодолены. Ему абсолютно ясно, как именно будет работать комбинат № 817:
"Рассмотрим теперь работу комбината по движению урана и плутония.
Первоначально в котел закладывается 150 тонн металлического урана и в течение первых двух месяцев выемка облученного урана не производится. Затем ежедневно выгружается тонна облученного урана и вместо выгружаемого закладывается тонна свежего металлического урана.
Химический цех будет перерабатывать в день тонну металлического урана, выделив урановые соли, из которых после 200-дневного хранения будет вновь выплавляться металлический уран для закладки в котел, и выдавать металлургическому заводу "В" 250 грамм смесей, содержащих 100 грамм плутония. Окончательной продукцией комбината будет металлический плутоний в количестве 100 грамм, выдаваемый металлургическим заводом "В".
Решением Правительства намечено металлургический завод "В" ввести в действие в сентябре 1948 года, и, следовательно, в декабре 1948 года будет накоплено 6 килограммов плутония - количество, достаточное для снаряжения одной атомной бомбы.
За 1949 год комбинат должен будет выдать 36 кг плутония - количество достаточное для снаряжения еще 6 атомных бомб…"
Игорь Васильевич ошибся в своих расчетах менее чем на год. Пуск реактора состоялся 19 июня 1948 года. Но уже 20 июня произошла авария - в технологические каналы прорвалась вода. Лишь через 22 дня удалось запустить реактор вновь…
И тем не менее задолго до этих событий И.В. Курчатов делает вывод, верность которого подтверждаем и мы, когда речь заходит о "Маяке":
- Я должен сказать, что этот комбинат является грандиозным и сложным сооружением, выполнение которого возможно лишь на определенной высокой стадии развития промышленности и под силу только великому государству.