Когда зло претендует на творение добра, то пространство добродетели сужается. То ли человеку придется выбирать между творением зла и добра, то ли у него должен быть огромнейший запас нравственной энергии, чтобы следовать по пути добродетели, не творя зла. "Если хочешь найти себе врага, сделай человеку добро", – говорят у нас в горах. И в этом, видимо, немалая доля истины. Кроме того, опасно творить добро, исходя лишь из собственного его понимания. Тебе кажется, что ты творишь добро для людей, а на самом деле творишь зло. Дающим самые добродетельные советы важно понять, что они могут обернуться злом. Поэтому самая большая ответственность в мире – это творение добра. Человеческому сообществу до этого еще расти и расти. Наслаждения и мучения, удовольствия и страдания, радость и горе – это те понятия, за которыми стоит понимание добра и зла. Счастье и несчастье – конечные критерии определения того, что мы называем добродетелью. Как творить добро, когда оно со временем превращается в зло? Как бороться со злом, если зло может принести тебе добро? Как различить их? Можно сказать, что добро – это свобода, а зло – отсутствие свободы. Однако представляется, что зло в большей степени – это безграничная свобода, когда не считаются с покоем, чувствами, страданием других людей. Такая свобода оборачивается несвободой для тебя и других. Как можно говорить, что зло – бесполезное деяние и только добро утверждает пользу человеческую, если миллионы людей для своей пользы поставили на службу зло? Как можно утверждать, что только добро утверждает жизнь, если само ее продолжение порой становится злом?
Как скажешь, что невежество сопутствует злу или зло сопутствует невежеству, если миллионы людей преклоняются и перед злом и невежеством? Добро и зло человек лучше всего различит только по состоянию своей души, только тогда, когда это соотносится с ним лично, с его чувствами, настроением. В свое время в смятении Микеланджело спрашивал: "Что лучше: зло, приносящее пользу, или добро, приносящее вред?" И перед современным миром стоит этот философский вопрос. И нет важнее вопроса для человечества.
Иногда бывает так, что человек, круглые сутки занятый творением добра, может быть назван самым большим злоумышленником и, наоборот, человек, жизнь которого подчинена только творению зла, может быть возведен в ранг великого добродетеля. Как-то мне пришлось стать свидетелем, как человек на коленях благодарил Бога за добро, которое он ему ниспослал. А "добро" состояло в том, что произошла беда с тем, кого этот человек ненавидел. Вот и пойми философию добра и философию зла. Самый наивный человек в мире – это тот, кто начинает верить в то, что добро одинаково для всех. А самый порочный человек тот, кто, творя зло, убежден, что сотворил благо.
Сотни раз я встречался в жизни с последствиями того зла, которое люди творили когда-то, но оно до сих пор живет и отравляет души моих современников. И эта отрава мешает им поверить в наши самые благие намерения, ибо практика убедила их в обратном. И сколько надо приложить усилий, чтобы один человек поверил в другого человека, в то, что он способен творить ради тебя добро, именно ради тебя, а не во имя всего человечества, всего остального мира. В противном случае до него может не дойти ни толики этого добра, а зла в этом мире он претерпит предостаточно.
Не делай добра, и ты не будешь никому должен. Не делай зла, и ты не будешь никого бояться. Можно и так сказать. Если разобраться, то и добро, и зло почти в одинаковой, может быть, степени человек творит ради собственного удовольствия, тщеславия. И это – самое опасное. Поэтому в какой-то степени нравственным является, видимо, тот человек, который творит зло лишь из-за жестокой необходимости, а добро делает потому, что не может иначе. Нет в мире человека, полностью освобожденного от зла и пороков, как и человека, начисто лишенного добродетелей. Нравственность человека – это выбор между добром и злом.
Диоген. Самопрезрение – это наслаждение.
Наслаждение – это восприятие добра, обращенного непосредственно к тебе. Удовольствие – вот ради чего человек хочет жить. Только тот, кто научится властвовать над наслаждением, кто будет его соизмерять с чувством совести и чести, достоинства и долга, только тот сможет сам строить свою жизнь и расстанется с ней с достоинством.
Страдание – извечная плата за наслаждение. Жизнь – это прежде всего человеческие ощущения. Но они настолько преходящи, настолько хрупки, что минуты счастья порой просто не фиксируются в сознании. Вполне возможно, что большинство из нас готовы утверждать, что являются самыми несчастными в этом мире. Счастье – это момент. Важно ценить этот момент и сделать сутью своей жизни. Но счастье невозможно измерить количеством счастливых моментов, оно неизмеримо. Может быть так, что человек, лишь однажды испытавший счастье, способен в своей душе лелеять это всю жизнь, тогда как другим, тысячи раз чувствовавшим себя счастливыми, маленькое несчастье способно затмить все остальное. Счастливые люди должны быть добрыми. А добрые люди почему-то редко бывают счастливыми. Самое высшее счастье – это счастье, заработанное собственным трудом, это счастье как плата за твой труд, за твою добродетельность. Случайное счастье улетучивается так же быстро, как и приходит.
Если бы люди научились радоваться счастью, ценить счастье, то счастливых людей было бы во много раз больше, чем несчастных. Многие несчастные люди несчастны лишь оттого, что они не умеют быть счастливыми, не умеют воспринимать счастье. Осознание счастья – это мудрость, знание, умение жить в гармонии с собственной душой, с окружающим миром, с каждым встреченным человеком. Родиться человеком, жить в мире и быть здоровым – это уже счастье. Счастье – осознавать себя человеком. Счастье – хотеть стать лучше, чем ты есть, добрее, чем другие. Недавно в журнале "Крокодил" я прочитал шутливое объявление: "Меняю зуб мудрости на золотую коронку". Циничная шутка, но есть и такое понимание счастья.
Иной раз счастье зависит от умения, во-первых, поставить благородную, значимую цель и, лишь во-вторых, достичь ее. Уровень счастья зависит от уровня цели. Какова цель, каковы стремления, таково и ощущение счастья. Завидовать случайному счастью можно. Но жить этим оскорбительно для нормального человека. Он его не воспримет как счастье. Как случайное везение – да, но не как счастье.
Завидовать чужому счастью – значит, быть всего лишь попутчиком счастья, никогда его не достигая. Чужому счастью надо не завидовать, а идти к добыванию собственного счастья. Я был просто поражен, когда встречался со многими людьми, которые, оценивая мою жизнь, мои возможности, считали меня счастливейшим человеком и искренне завидовали. Эта зависть не делала меня счастливым, но заставляла думать над тем, что же я должен сделать, чтобы эти люди поверили в меня по-настоящему, чтобы то, что они себе внушили, стало реальностью. А себе я ничего не внушал: если я что-то и достиг, то уж во всяком случае не того, что кажется со стороны манной небесной.
Наибольшее счастье я всегда ощущаю тогда, когда вижу человека, благодарящего меня за содействие, которое я ему оказал и этим уберег его от несчастья. В эти минуты я действительно испытываю гордость, ибо становлюсь как бы "сосчастливым".
Я понимаю, что мой характер сформирован в результате старого догматического воспитания, которое растворяло чувство собственного счастья в общемировых масштабах и не поощряло ощущение счастья личного. Можно, конечно, со мной не соглашаться, но мне такое восприятие счастья приносит наслаждение и удовольствие. Счастье собирается из маленьких кусочков, из маленьких песчинок, но накапливать эти маленькие песчинки и строить горку крайне трудно. Конец несчастья есть великое ощущение счастья. А конец счастья не обязательно несчастье.
М. Горький. Мудрость жизни всегда глубже и обширнее мудрости людей.
Диалектика жизни такова, что из одного состояния мы переходим в другое как внезапно, так и постепенно. Мудрые люди должны быть готовыми к этому. Не только малодушный, но и вполне нормальный человек будет лить слезы, если случится несчастье, и радоваться счастью.
Человеческая жизнь не может состоять только из счастья или несчастья. В большей степени она заполнена переходными периодами. И в превратностях судьбы самое важное для человека – избегать несчастья и продлевать счастливые минуты. Чувство меры помогает человеку находиться в нормальном состоянии, дает возможность не драматизировать несчастье и не упиваться счастьем. Знать и чувствовать ежесекундно, что в мире существует и то, и другое, как день и ночь, как солнце и луна, как молодость и старость.
Нельзя воспринимать буквально утверждение, что человек прожил счастливую жизнь. Правильнее, наверное, сказать, что он воспринял жизнь во всем богатстве ее проявлений. Ведь уже сама жизнь является счастьем, самым главным, самым ощутимым и самым важным.
Справедливость и несправедливость – те категории, через призму которых человек оценивает отношения в обществе, к самому себе, к другим людям, к государству, государства опять-таки к людям. Но справедливость многолика. То, что справедливо по отношению к одному, не всегда справедливо к другому. И все плохое человек часто воспринимает как несправедливость, а все хорошее склонен считать справедливым.
Почему-то в философской литературе понятия равенства и справедливости часто стоят рядом. Мне же представляется, что это совершенно различные категории. Потому что равенство невозможно, а справедливость должна существовать. Равенство невозможно, потому что нет людей одинаковых. А справедливость должна проявляться по отношению к любому человеку, независимо от его положения. Если бы справедливость и истина совпадали, то воцарилась бы величайшая гармония человеческого бытия и межличностных отношений. Но, к сожалению, справедливость и истина редко совпадают. Справедливость – понятие изменчивое, конкретно-историческое, очень субъективное. Справедливый человек чаще всего неугоден, потому что большинство людей воспринимают справедливость только в форме собственной пользы. Справедливый человек – это тот, кто при оценке того или иного деяния забывает о собственной выгоде, о собственных интересах и о собственном благополучии. Во всяком случае, не выносит их на первый план. Справедливость – это один из самых тяжелых грузов, которые человек может взвалить на плечи. Справедливость – это высокий уровень проявления честности и еще в большей степени – мужества. И знание предмета.
Настоящая справедливость должна быть закреплена силой и мудростью. Несправедливость – это то, что больше всего растлевает людей в правовом и нравственном отношениях. Там, где господствует несправедливость, там зачастую мужественные люди становятся беспомощными, а беспомощные и трусы обретают статус мужественных.
Справедливость должна всегда идти в ногу с истиной. Нельзя творить и утверждать справедливость, не храня собственное достоинство. Проявление несправедливости – это прежде всего оскорбление собственного достоинства. И поэтому чаще всего несправедливость творят бесчестные люди.
Нравственный человек отличается от безнравственного тем, что он может дозировать меры свободы. Если научиться видеть в человеке прежде всего достоинства, то любимых людей окажется гораздо больше, чем нелюбимых. Любовь – это ангел, вселившийся в нас для очищения души и для пробуждения наших лучших качеств. Мы любим и нас любят не потому, что мы обладаем достаточным основанием для этой любви. Мы чаще всего любим свой идеал, который приписываем другому человеку. Любовь кончается не потому, что человек изменился, а потому, что изменились его представления об идеале.
Это говорит о том, что человек любит всегда похожих на себя, соответствующих собственному идеалу. Отсюда проистекает путь к отцу и матери, братьям и сестрам. Любовь – это высочайший уровень доверия к другому человеку.
Любить и ненавидеть надо уметь. Как любовь облагораживает и обновляет человеческую душу, так ненависть истощает ее. ненависть может быть нравственной реакцией души на безнравственные поступки. Дар радости, как и дар любви, посещает не всех. Нравственного человека можно определить по тому, что для него является радостью, а что – огорчением. Ни от чего так не грустит сердце, как от воспоминания о прошедшей радости.
Сейчас много и часто говорят о милосердии. И тут далеко не все однозначно. Милосердие тоже имеет границы, где сострадание переходит в жалость, которая может оскорбить достоинство того, кто страдает. В бедной дагестанской школе на подоконниках лежали пакеты с "гуманитарной помощью" из Америки. Дети отказались от нее, посчитав оскорбительной.
Можно завидовать случайному везению, случайному богатству. Но можно завидовать и тем достижениям, которые дались умом человека, его собственным трудом. Это зависть особого рода, зависть – как неудовольствие души тем, что другой достиг чего-то большего, чем ты сам.
Почему-то зависть часто рассматривают как явление отрицательное в нравственном плане. Я же думаю, что зависть, которая побуждает к достижению того, чего достиг другой человек, и стимулирует творческую энергию, несет и положительные начала.
Зависть может носить порой и групповой характер. Она может проявляться в одной семье по отношению к другой, культивироваться в одном сообществе или нации по отношению к другим. Это не безобидная зависть, особенно если она камуфлируется под патриотизм, затрагивает сферу жизненных интересов нации.
О патриотизме сегодня говорят очень много, но вкладывают в это слово совершенно различные понятия. Я же считаю, что истинным патриотом может называть себя человек, не только готовый жертвовать собой ради Отечества, ради своего народа, но который находит решения, облагораживающие свое Отечество и свой народ. Патриотизм – это повседневное творчество души во имя своего народа и своего Отечества, но при этом (что очень важно!) не оскорбляющее патриотическое достоинство других народов и других отечеств.
Истинный патриот стремится к благу не только своего народа и своего Отечества, но и своих соседей, ибо благополучие твоего народа и твоего Отечества в значительной степени зависит от благополучия этих соседей.
Г. Лессинг. Я… вполне убежден, что ни один народ в мире не одарен какой-либо способностью преимущественно перед другими…
Патриотизм невежественного и злого человека не возвышает, а оскорбляет народ и Отечество. Л. Н. Толстой сказал, что эгоизм семейный более жесток, чем эгоизм личный. Я бы хотел добавить, что национальный эгоизм в тысячу раз более жесток, чем семейный эгоизм. Национальный эгоизм оправдан до тех пор, пока это не перерастает в пренебрежение к другим народам, наступление на их интересы и потребности. Один из мудрецов сказал, что придет день, когда мы убедимся, что в наиболее личном заключено самое общее. Точно так же придет день, когда личный суверенитет и личные права человека, в том числе и национальные права, и национальный суверенитет, станут более значимыми, чем право национального самоопределения народа.
Этническая диктатура оказалась не лучше, чем диктатура классовая. Национальные эгоисты больше всего жалуются на ущемление своих национальных интересов, и это потому, что они повседневно склонны ущемлять национальные интересы других и в этом видят суть межнационального общения. Народ не терпит отчуждения и ограниченности, он нуждается и физически и духовно в общении с другими народами и нациями. Только человек, научившийся любить свое Отечество и свой народ, умеет уважать другие народы. В культуре, в обычаях и традициях народов больше общего, чем специфического. Лишь глупец, национальный эгоист видит только специфическое и противопоставляет свой народ другим народам, тем самым ущемляя свой собственный народ, замыкая его в узкие рамки эгоизма.
Нет народа, который познал бы все истины, нет народа, который достиг совершенства во всех сферах культуры и нравственности. Только сообща создается цивилизация. Каждый народ является носителем не только национальной, но и общечеловеческой культуры.
Национальная ограниченность сужает творческое пространство обогащения и развития национальной культуры, умаляет ее роль как носительницы мировой культуры. Патриотизм всегда обращен лицом к общечеловеческим ценностям. Некоторым кажется, что сказать правду легче всего. Думаю, для этого требуется огромное мужество. В меркантильном смысле самый непрактичный человек – это тот, кто говорит правду. Знаю по себе. Но бывают в жизни моменты, когда не сказать правды требуется большое мужество. Чем больше человек позволяет себе роскошь говорить правду, тем больше у него появляется врагов. Тот, кто изрекает правду, становится хозяином этой правды, а тот, кто изрекает ложь, становится ее слугой.
Ложь, как наркотик, может принести лишь временное облегчение, но впоследствии отяготит страдания и превратит недуг в хроническую болезнь. Широко известна притча о том, как один шутник иногда выбегал из дома и кричал: "Горим, горим, горим!" Все тотчас же бежали к нему на помощь, а он от души над ними смеялся, уверенный, что хорошо пошутил. Но однажды у него в доме действительно случился пожар, и он звал на помощь. Но никто не откликнулся, потому что думали, что он шутит. Его дом сгорел. Такая же судьба ждет человека, который стал добычей лжи. Лжецу чуждо понятие настоящей дружбы, ибо он способен к возведению на человека напраслины.
Демокрит. Любящие порицать других неспособны к дружбе.
Дружба – это стремление воспроизвести себя, а значит, свои симпатии и антипатии, свое понимание добра и зла в других, стать похожим на других и одновременно найти похожих на себя. Чем меньше друзей, тем больше мудрости в дружбе, тем меньше она растворена лишь в общении. Дружба – это, как правило, продолжение наших привычек, ценностных ориентаций в других людях. Ценность дружбы – в ее стабильности и верности. Чем меньше дружба сковывает человека в общении с другим человеком, тем больше позитивного пространства в самой дружбе. Такое пространство можно расширить за счет соучастия в доверии.
Тоска по дружбе и общению начинается с уединенности. Уединяясь, человек как бы утверждает свое самобытие, собственное "я" и уже, как самоценный субъект, входит в общение с другими. Найти друзей крайне трудно, если тебе их не подарила судьба.
Дружба с человеком другой национальности совмещает в себе элементы не только личностной симпатии к нации, к которой принадлежит друг. Лучшая форма укрепления дружбы с другим народом – это иметь друзей из представителей этого народа.
Друга познаешь лучше в разлуке, чем в общении. Но одиночество – это яд. В малых количествах он лечит, в больших – отравляет душу. Одиночество только тогда хорошо, когда ты в любой момент можешь от него избавиться. Тягостна дружба, состоящая из одних обязательств. И в тягость те друзья, которые постоянно напоминают об этих обязательствах. Чем больше усилий прилагается для сохранения дружбы, тем меньше на это шансов, ибо настоящая дружба не нуждается в усилиях по ее сохранению. У дружбы свои критерии – достоинство и самостоятельность.