– Иди на поле! Иди на поле!
Не удержался он и крикнул в сумерки:
– Иди ты ко мне, чёртово привидение! Я тебе кости вправлю!
И тот же самый голос отвечал:
– Приду, как настанет пора!
Парень только засмеялся. Дома нацепил шпоры на праздничные сапоги и пошёл в кабак развлекаться. Шпоры блестели и позвякивали, даже все девушки оборачивались. Другие юноши даже бросали завистливые взгляды, но никто не посмел засмеяться, потому что это был сильный парень, а на язык острый как бритва.
Но вот уже за полночь зашёл в кабак какой-то странно одетый пан. У него было смуглое лицо с кривым носом и чёрные усики. Никто на него внимания не обратил. Думали, что это кто-то из поместья, может, господский лакей.
Гость заказал вина, начал ребят угощать, о том о сём разговаривать. И ненароком время от времени на шпоры поглядывал. Наконец сказал парню:
– Хорошие у тебя шпоры. Жаль только, что не твои.
А тот сразу же насупился:
– А чьи же тогда, если уж они у меня на ногах?
Пан лишь улыбнулся:
– Чьи-чьи, а того, кто в долине.
Эти чудные слова парня поразили, но он ничего не ответил.
Через миг после этого затеяли парни бороться на руках‚ и странный гость всех положил. Оставался лишь наш парень.
– Ты всех поборол, а меня не поборешь‚ – сказал он.
– Заключаем пари, – сказал пан.
– Хорошо. Что ставишь?
– Ставлю кошелёк золотых против твоих шпор.
Парень побледнел.
– Что – боишься?
– Я-а? Чего мне бояться?
Засучил рукав и поставил локоть на стол. Пан крепко ухватил его ладонь‚ и в полной тишине слышно было, как хрустят кости и тяжело сопят соперники. Дважды пан склонил набок руку парня, и дважды парень склонил руку пана. А на третий раз поднапрягся и победил.
И как только ладонь пана ударила об стол, так сорвался он на ноги и выскочил из кабака. Его и след простыл.
Парень спрятал кошелёк в карман, но был уже не в настроении развлекаться и не спеша отправился домой.
Утром нашли его на берегу Полтвы. Земля была взрыхлена и истоптана копытами. У парня было перегрызено горло. Когда из кармана вытащили кошелёк и развязали, то нашли там пригоршню глины. Шпоры тоже пропали.
Ветви лещины
Случилось как-то трём музыкантам сесть отдохнуть под Лысой горой, на которой ещё можно было заметить руины старого королевского замка. Перекусили они, вина выпили, а тут один из них и говорит:
– Ребята, а давайте заиграем во славу тех, кто когда-то здесь жил!
Музыканты сыграли пару весёлых песен, а когда начали собираться, их вдруг кто-то позвал. С горы спустился какой-то маленький старичок в странной одежде, да ещё и с большим мечом на поясе.
– Я хочу вас поблагодарить. Возьмите это, – сказал старичок и подарил каждому по лещиновой ветви, усеянной орехами. – Отнесите своим детям.
Музыканты изумленно переглянулись, но вежливо поблагодарили. По дороге двое из них выбросили со смехом эти ветки, и лишь тот, который предложил играть, принёс ветви домой и дал своим детям.
Вечером дети подбежали к нему и говорят:
– Папа, что это за орехи такие? Мы их пробовали расколоть, а они как камень!
Музыкант глянул на ветку: а она вся из чистого золота, и орехи на ней золотые. Вот так подарок!
Побежал он к друзьям похвастаться своим счастьем.
– Вот неудача! – горевали они. – Что же нам делать? Надо с самого утра пойти на то место, где мы выбросили ветки.
Так они и сделали, но поиски не дали ничего – ветки исчезли.
А всё это говорит об одном: никогда не следует пренебрегать даже скромными подарками.
Страхи на Сербской
На углу улицы Сербской и Боимов (теперь Старожидовской называется) находится каменный дом Клопотовский. С этим домом связана целая серия судебных процессов. И хоть принёс он действительно немало хлопот своим владельцам, но название его происходит от фамилии уважаемого мещанина Клопота.
Когда-то в Львове домам давали имена, как людям. Клопот, мечтая о том, что дом однажды станет прочным фундаментом его рода, назвал его своей фамилией. Но человек предполагает, а Бог располагает. Каждый, кому переходил дом то ли по наследству, то ли в собственность после покупки, в скором времени прикладывал все усилия, чтобы только от него избавиться.
А все хлопоты состояли в том, что в доме было нечто пугающее. Оно появилось сразу после смерти его первого хозяина. Однажды ночью вдова София Клопотова и дочь Екатерина Клопотовна услышали шуршание на крыше: будто что-то тяжёлое волокли. А потом прозвучал вопль:
– Ой, не могу! Сейчас брошу! Сейчас брошу! Уже бросаю!
И так каждую ночь. Кто же мог это выдержать? И с тех пор началась бесконечная передача дома, как мяча, от владельца к владельцу: Баргли, Шуцкие, Мазанки, Карчевичи, Невчасы… Все они, только купив имение, старались как можно быстрее его продать. Но при этом они не говорили ни слова о пугающих звуках. Наконец магистрат сам его выкупил в 1641 году и начал сдавать в аренду.
Арендаторы так запустили дом, что выглядел он как тёмная заброшенная свалка, "в которой никакой христианин из-за смрада и разрухи жить не хочет", – писалось в магистратских бумагах.
И вот в 1664 году, когда уже там и в самом деле никто не жил, забрел в дом один бедный проволочник, который блуждал целыми днями по городам и сёлам, ремонтируя инструменты.
Был поздний вечер‚ и на улице моросил осенний пронзительный дождь.
Проволочник примостился на груде досок и задремал. Среди ночи разбудил его шум – кто-то волочил какой-то груз, и при том громко вздыхал. Проволочник подумал, что это вор перепрятывает краденное. Но тут неизвестный застонал ещё громче и воскликнул:
– Ой, не могу! Не могу, сейчас брошу! Уже бросаю! Ой, брошу!
Проволочник от испуга вскочил на ноги и как гаркнет:
– Бросай! Бросай уже наконец! Чтоб тебя на том свете бросало!
Стоило только ему крикнуть, как эхо прокатилось по пустым комнатам, и на проволочника посыпался дождь золотых талеров.
Когда звон прекратился, прозвучал вздох облегчения‚ и воцарилась мёртвая тишина.
С того времени никто больше в доме никого не пугал, а проволочник на те деньги смог наконец и своим домом разжиться, да ещё и детям его тех денег хватило.
Видно, была у покойного пана Клопота совесть не чиста, раз приходилось ему после смерти по дому шастать.
Искупление из камина
На Краковской жил когда-то один богатый человек, который никогда никого к себе в гости не приглашал. Даже в праздничные дни, когда хозяева зовут к себе бедняков на обед, он обедал один.
Через некоторое время он умер, а после смерти начал пугать. И делал он это именно в том покое, где ел. Сначала тарахтел в камине, топтался и скрёб пальцами, осыпая сажу, а потом выбирался в комнату и там переворачивал мебель. Семья в ту комнату никогда не заходила.
Однажды среди зимы попросился к ним на ночёвку путник.
– Не можем вас пустить, потому что положить негде, – говорят хозяева.
– Да положите хоть в сенях, потому что уже так замёрз, что сил нет.
– В сенях тоже холодно. Разве что вы ляжете в той комнате, где покойник является.
Путник сказал, что ему всё равно, потому что он ничего не боится.
Ему там и постелили, и ужин подали в той же комнате.
Путник взял миску на колени и сказал громко:
– Благослови, Боже, всякое дыхание, и прости грехи, а особенно тому, кто в камине сидит. Пусть выйдет из него и разделит со мной ужин.
Только он произнёс это, как в камине зашелестело, затопотало и, наконец, появилась тёмная фигура вся в саже:
– Благодарю тебя, путник, что меня избавил от епитимьи. Потому что уже столько лет я искупаю то, что никого ни к завтраку, ни к обеду, ни к ужину не приглашал. И должен был я до тех пор искупать, пока меня кто-то не пригласит разделить трапезу.
И тут же он стал бел-белёхонек, и исчез с глаз.
Чёрный цыпленок
Жили себе старик со старухой, которые очень бедствовали. Однажды нашли они мокрого чёрного цыпленка, да и забрали домой. К вечеру цыплёнок обсох и начал петь:
– Ей-же-ей-же-ей-же! Будет завтра молоко свежее!
И в самом деле, отелилась корова, и появилось молоко. Старики дали молоко цыплёнку, а он и спрашивает:
– Чего вам больше всего не хватает?
– Денег.
Начал цыплёнок им приносить деньги. Сыплет и сыплет‚ сыплет и сыплет.
– Довольно, – сказали старики.
Но цыплёнок снова допытывается:
– Что вам принести?
Приходилось каждый раз новую прихоть выдумывать. Уже им тот цыпленок опостылел, как горькая редька. Тогда пошёл старик к знахарю и рассказал, какие у него хлопоты.
– Ой, да это не цыплёнок вовсе, а василиск! – сразу догадался знахарь. – Когда он вырастет, то превратится в дракона с петушиной головой. Вы должны избавиться от него как можно скорее.
– Но как это сделать?
– Выкопайте яму в овине, чтобы вела в погреб, и скажите, чтобы носил мак и ссыпал в яму. И смотрите, что будет.
Старик послушался совета и выкопал яму. Когда утром цыплёнок спросил, чего им принести, старик сказал:
– Маку. И сыпь его в яму.
Начал цыплёнок носить мак и сыпать его в яму. Сыплет, сыплет, а конца тому не видно. Целый день он мак сыпал, а старик в погребе граблями тот мак сгребал. Смотрит цыплёнок, что яма вместо того, чтобы наполняться, все мелеет и мелеет. И так он разозлился, гневом вскипел, что лопнул и превратился в месиво. Только смрад от него и остался.
Разгневанный дух
В 1679 году в небольшом каменном доме, который стоял возле рыбного базара, случилось удивительное приключение. В том доме жили братья Порадовские, благородного рода, вместе со своим учителем иезуитом Длугоборским. Прожили там год без хлопот, как неожиданно начали донимать обитателей ночные страхи.
Сначала они не обращали внимания и сладко спали, пропуская мимо ушей жалобы неизвестного духа. Но к январю-февралю эти завывания участились, и все, кто там жил, слышали каждую ночь стенания и звон цепей, тяжёлый грохот камней и шелест в воздухе. Видно, духу хотелось, чтобы на него внимание обратили, потому что начал не только ночью, а и днём стучать в двери. Испуганные юноши бросились искать новое жильё, но ничего столь же выгодного не нашли.
Наконец пригласили капеллана по имени Поликовский, который был их родственником. Капеллан остался в доме на ночь, и когда послышались завывания, начал с духом разговаривать:
– Заклинаю тебя во имя Избавителя нашего, скажи, кто ты есть и чего желаешь! Зачем людей беспокоишь?
И тогда все присутствующие услышали страшный и суровый голос духа:
– Я дух Софии Порадовской, которая умерла несколько лет назад.
От этих слов братья Порадовские ещё сильнеё ужаснулись. Ведь их беспокоил не кто иной, как дух их матери.
– Что тебя вернуло в мир живых? – спросил священник. – Почему пугаешь жителей этого дома?
– Пришла я сюда, потому что терплю в чистилище страшные наказания, искупая грех своего старшего сына.
– Чем же он навлёк на тебя такую кару?
– Тем, что за мать свою как следует не молится.
– Это какая-то ошибка, – сказал священник. – Я знаю, что он был и остаётся хорошим сыном,
– Нет! – пришёл в негодование дух. – Вижу, как он лежит в кровати и не молится. Поэтому позволь мне этого неблагодарного наказать на своё усмотрение.
Услышав это, напуганный мальчик сорвался с кровати и дрожащим голосом начал молиться за душу матери.
Только тогда дух заговорил немного ласковее и спокойнее, рассказав, какие молитвы нужно за него читать, сколько служб святых отправить и сколько милостыни убогим раздать, а потом тихо ушёл.
Даже духи покойных епископов молились за Львов
Уже несколько месяцев 1648 года Львов жил в тревоге и ожидании осады. В один тёплый сентябрьский день примчали во Львов на взмыленных лошадях обтрёпанные, в пыли воины, разбитые под Пылявцами. В скором времени за ними появились и беженцы. Город наполнился женским плачем, еврейским криком и воплями беглых воинов.
Все церкви стояли открытые настежь денно и нощно, священники по очереди правили службы Господни. Набожные мещане целые ночи проводили в молитвах, а когда с первыми лучами солнца утомлённые шли отдыхать, то места уснувших людей занимали духи.
Однажды утром на последней ступеньке большого алтаря на кафедре люди увидели трёх епископов в святых плащах и шапках-инфулах на головах. Епископы правили службу и просили Господа спасти город от бедствия. А когда несколько мещан захотели поближе их рассмотреть, святые отцы тут же исчезли.
А на следующий день на рассвете появился в кафедре львовский епископ Гроховский, что умер четыре года назад, и тоже все видели, как он молился за Львов.
Камень на меже
На Замарстынове был один человек, который ссорился с соседом за межу. Ночью, было, выйдет в поле и передвинет межевой камень хоть на шаг в сторону. Сосед жаловался на него в Ратушу, но ничего не помогало.
Скупердяй умер, но и после смерти не было ему покоя. Кто проходил мимо его поля, тот не раз слышал его голос:
– Куда же мне этот камень положить? Куда же мне этот камень положить?
Все знали, что это душа того человека так искупает свои грехи, но ничем помочь не могли.
Спустя некоторое время переезжал то поле один умный парень, и как услышал голос кающегося, то сразу же громко ответил ему:
– Положи туда, где взял!
И дух сразу бросил камень на то место, где он когда-то лежал‚ и воскликнул:
– Награди тебя Бог за то, что ты избавил меня от этих мучений!
И с тех пор его уже не слышали.
Семеро проклятых рыцарей
Под Княжей горой выше церкви святого Николая была гора Будельница. Называли её так из-за того, что здесь стояла сторожевая башня, из которой били в набат при приближении врага.
Когда король Казимир в 1340 году пришёл завоёвывать Львов, на Будельнице стояло на страже семеро рыцарей. То ли им кто зелье подсыпал, то ли сами они заснули, но не заметили они врага, потому что спали как убитые. За тот грех были семеро рыцарей прокляты на вечное пребывание на горе. Стерёг их там старый львовский чёрт Смалюх. Один раз в сто лет выходил Смалюх в поисках игрока в карты, приводил его на гору, и играл с ним на души рыцарей. Но никто у чёрта не сумел их выиграть и освободить. Однажды вечером лет двести спустя возвращался из корчмы молодой драгун. Шёл и насвистывал себе "фай-дули-фай", как вдруг возле Будельницы повстречался ему человек в клетчатом сюртуке.
– Добрый вечер, пан драгун, – поздоровался неизвестный.
– Добрый и вам.
– Вижу, у вас хорошее настроение?
– После четырёх кружек пива и вкусного ужина тяжело себе настроение испортить.
– А что, если я вас, пан драгун, приглашу в карты сыграть? У меня есть бутылка превосходной мальвазии.
– С этого надо было начинать.
– Ну, так прошу за мной, – сказал неизвестный и повёл драгуна в кусты.
Драгун был не из пугливых, но когда увидел, как гора расступается, произнёс про себя "свят, свят, свят". Они вошли в просторный зал, и драгун сразу догадался, куда попал, ведь он знал легенду о семерых проклятых рыцарях. Именно их он и увидел внутри горы. Рыцари сидели с обеих сторон очень длинного дубового стола. Когда появился драгун, они все повернули в его сторону головы, в их взглядах теплилась надежда.
– Ну, пан драгун, выбирайте, на что будем играть. Я ставлю мешок золота или души этих рыцарей. Имейте в виду, что от них получите одни только шишки.
– Играю на их души.
– Очень хорошо, – проскрежетал зубами чёрт. – Знайте, что если проиграете, останетесь здесь.
Драгун был первым картёжником на весь Львов и знал, что картами Смалюха его не обыграешь. Поэтому вынул из кармана свою колоду.
– Э, мы так не договаривались! – запротестовал чёрт.
– А кто вам мешал договариваться? Я гость, и я выбираю колоду.
Ничего делать, пришлось чёрту играть колодой драгуна, и первую игру он проиграл. Поднялся первый рыцарь, поблагодарил и, положив несколько шишек перед воином, растаял в воздухе. Так раз за разом выиграл драгун у чёрта семь душ рыцарских, и когда зал опустел, на столе перед ним оказалась целая груда шишек. Он распихал шишки по карманам и стал прощаться. Чёрт сидел нахмуренный и скрежетал зубами.
– И зачем тебе этот мусор? Лучше бы выиграл у меня золото.
Драгун вышел из горы и подался в казарму. Он смертельно устал и быстро уснул.
Только утром вспомнил он о шишках. Глянул – а они из чистого золота!
Ну, не знаю, как он тем сокровищем распорядился, но гора Будельница с тех пор стала разрушаться, и теперь её едва ли можно найти.
Цирюльник
В 1835 году Лычаковская и Пекарская улицы заработали плохую славу. То есть плохая слава у них была всегда, но именно в тот год сильный страх на жителей этого квартала нагоняла банда грабителей. Поселились они в доме возле кладбища и по вечерам выходили на охоту.
Один из грабителей, которого в народе прозвали Цирюльником, своим видом особо не выделялся – такой себе серенький человечек невысокого роста. Но именно его вид играл решающую роль в этих грабежах. Выследив одинокого прохожего, Цирюльник выскакивал из тени и набивался в попутчики под любым предлогом. А потом неожиданно залеплял прохожему лицо пластырем, изготовленным из воска, которым пользовались птицеловы. Что-то подобное ныне используют против мух. Человек с залепленным лицом ничего не видел и не мог кричать. А ещё через миг сообщники Цирюльника набрасывались на жертву и освобождали её от всего, что было у неё в карманах, а зачастую и от одежды вместе с карманами.
Весть о тех грабежах быстро разнеслась по городу, обрастая самыми фантастическими слухами. Каждый день все торговки передавали из уст в уста новые подробности грабежей. Полиция несколько раз устраивала засады, переодетые агенты прогуливались в окраинах кладбища, изображая запоздалых прохожих, но всё зря. Городом овладел страх. Женщины после заката солнца ни за какое золото мира не желали появляться в Лычаковском предместье. Мужчины же туда отправлялись только вооружённые раскладным ножом, который при нажатии на кнопку выскакивал из рукоятки.
Решение нашлось неожиданно и не благодаря полиции. Одному мещанину, на которого напал Цирюльник, удалось сорвать с лица тот липкий пластырь вместе с клочьями усов и бороды. Ошалев от боли, мещанин чуть не задушил Цирюльника, который оказался совсем не таким страшным, как его рисовало воображение львовян. К счастью, подоспела полиция и, засадив главную птичку в клетку, легко изловила шайку его соучастников, которые жили в маленьком скромном домике возле кладбища и только вечерами выбирались на промысел. Львов облегчённо вздохнул.
В скором времени Цирюльника казнили, а в окраинах Лычаковского кладбища стал появляться его дух. Лицо его было залеплено, он просил, горько плача, освободить его от воска, но никто не отваживался к нему приблизиться. Чаще всего ночные прохожие просто крестились, и дух с жалобным стоном исчезал.
Наконец какому-то батяру стало жаль плачущего духа, и он, подскочив к нему, одним махом содрал с лица восковую маску. Дух радостно вскрикнул и исчез, а в руках у разбойника оказалось воронье гнездо.