- Уважают Чубайса-то, - прочитав выложенное крупными буквами, название, хмыкнул в сторону здания водитель УАЗа Юра Окунев.
Договорить он не успел, впереди идущая машина резко заложила вираж влево. Юрка, сопровождая визг выворачиваемого рушц лёгким матерком, повторил манёвр. Неширокая площадь упиралась в сдвоенное железными воротами проезда двухэтажное здание, примитивная, но эффективная от шахидских атак, змейка, бетонными блоками и мешками с песком, примыкала к воротам.
- Приехали, - не поворачивая головы, сообщил Кутузов, - выходим граждане.
Нотка облегчения в его голосе была неподдельна. Суматоха двух последних дней осталась позади. Как принято в любой силовой структуре задача поставленная - задача исполненная. Прибывшему личному составу необходимо было в максимально короткий срок разгрузить вагоны, согнать технику и, не мешкая, выдвинуться к месту прохождения службы.
Первым делом, в лучших традициях силового экстрима, было выброшено содержимое товарного вагона, затем, под руководством, семенящего вдоль полотна, тыловика были сгружены автомашины. Первая часть поставленной задачи была выполнена в рекордные сроки. По увещеваниям Куликова, вот-вот должны будут подойти "коробочки" сопровождения. И едем. Толкнув этот спич, Куликов, вместе с Елиным оставили старшим зампотыла и, загрузившись в "буханку", укатили в сторону палаточного городка.
За десять минут до убытия, в эту машину два дюжих омоновца, из пристяжи, затащили какие-то коробки. На въезде УАЗик ощутимо тряхнуло и, все, находившиеся около разгруженного барахла услышали предательский бутылочный звон.
Через пару часов пошёл дождь. Томительное ожидание затягивалось. Обещанных "коробочек" не было. Весь личный состав забрался в вагоны и, меланхолично, наблюдал как размокает под монотонным дождём, выволоченная из контейнеров мебель.
Только к середине следующего дня к эшелону подлетел бронированный УАЗик из которого вышло двое фуражко-камуфляжных. Бабаев понёсся к ним в надежде разрешить ситуацию, но приехавшие, с нескрываемым удивлением, слушали заявления тыловика. В итоге выяснилось, что товарищи просто искали Куликова и Елина, с которыми по их словам "в одном окопе сиживали". Уехали и они.
Лишь на следующий день, закидав в прибывшие "Уралы", потяжелевшую от влаги мебель, одуревшие от железнодорожных впечатлений, вологжане двинулись прочь от шпал, рельсов, стрелок и пластико-дермантинового ада плацкартных вагонов.
* * *
Личный состав отдела КМ насчитывал 12 человек, учитывая Лаврикова и Кутузова. Все опера, полным числом, уже второй час, забив собой некое подобие "ленинской" комнаты, в здании комендатуры, слушали речь руководителя Центра Содействия полковника Жоганюка. Прибывший дней за десять до подчинённых, он считал, что в полном объёме овладел оперативной обстановкой. Наверное, поэтому его речь часто сводилась к общим фразам и изложению статей центральных СМИ. Как-то незаметно всё это подавалось его личной точкой зрения, основанной на глубоком анализе предмета, десять дней - это срок. Схема работы, озвученная полковником, выглядела следующим образом.
Все источники, сиречь агенты, обязаны, предваряя свою деятельность по освещению оперобстановки, осуществить с ним контрольную встречу и, лишь потом, при положительном вердикте, приступить к работе, сиречь к "стуку". Любые ОРМ, должны быть согласованы и только с его, Жоганюка, разрешения, проведены.
Основная цель КМ - оказание практической помощи местным отделам внутренних дел, при этом в общении с коллегами необходимо "следить за базаром". Ещё много чего было сказано, что можно было бы подытожить фразой: "В настоящее время командованием ОГВс введено положение "Стоп-колёса".
- Так что лазать нигде не получится, - строго оглядел, развалившихся в переднем ряду Бескудникова, Катаева и Долгова, суровый полковник.
После этой скомканной концовки, последовало традиционное для наших сборищ:
- Всё ясно? Вопросы?
Вопросов было миллион, но опера, собравшиеся в зале, людьми были бывалыми, поэтому, угадав в Николае Ивановиче, непрошибаемого догматика, благоразумно решили вопросов не озвучивать. В данный момент всем хотелось только одного - побыстрей разобрать сваленные в запыленном кубрике, сумки, умыться с дороги, обустроиться и банально пожрать. Поэтому слова Жоганюка: "Ну, коль скоро нет вопросов…" потонули в грохоте отодвигаемых стульев.
Выпроводив подчиненных, полковник Жоганюк присел за свой стол и, жестом бюрократа, сгрёб в аккуратную папочку свои бумаги. Ему был 51 год, командировку в ЧР, заместитель штаба УВД, рассматривал дембельским аккордом в своей карьере, начавшейся в райцентре - селе Вынога и, возможно, так бы и закончившейся, если бы не случайная встреча с земляком, выпускником Академии, ловко ввинтившемся в сложную структуру управленческого аппарата.
Загоревшийся желанием зарабатывать что-нибудь существенней "песочных наград", Николай Иванович, упросив своего приятеля, совершил карьерный кульбит, позволивший пройти согласование, сначала на должность в штабе УВД, а затем и начальника Фрунзенского Центра Содействия ЧР.
Рожи новых подчинённых ему очень не понравились наглостью нахальных глаз и субординационной развязанностью. Привыкший подавлять в родном райцентре любые попытки инакомыслия тяжестью полковничьих погон, он не ощутил у прибывших привычного трепета.
Раскрыв ежедневник, полковник Жоганюк сдвинул кустистые брови:
…Трудотерапия… - соскользнуло с его сухих губ, одно из любимых слов.
Пунктом номер один, на чистой странице появилась первая запись: "Обложить входы-выходы внутреннего двора, провести ПХД, наметить учебно-методическое занятие и пр." Захлопнув блокнот, он вышел из-за стола и покинул кабинет, размышляя какими мероприятиями заполнить это самое "пр.".
* * *
Прошла первая неделя. Распоряжение "стоп-колёса" до сих пор не было снято. Все отделы Центра, как проклятые, ишачили на хозяйственных работах. Мобовцы под насмешливыми взглядами "контрабасов" комендантской роты таскали на своём горбу мешки с песком на крышу здания комендатуры. Там пэпэсники усиливали обороноспособность гнезда ЗУ. Отдыхающая смена дежурной части мела плац и дворы. Штабные "волкодавы", как муравьи, волокли всё что не приколочено (стулья, полки, сейфы) к себе в "офис", для придания рабочей обстановки.
Отдел КМ разместился в основном складском корпусе "Главчеченснаба". Здание было настолько большим, что в нём, как в голландском сыре, с нескольких сторон зияли входы для жилых помещений разведвзвода комендатуры, череповецкого ОМОНа, отделов КМ, штаба и ППС. В нём же присутствовала столовая и, с обратной стороны, пара помывочных помещений. Соответственно, весь корпус был разделён перегородками для удобства функционирования кубриков. Каждый вход, за эту неделю, привели к единому стилю - обложили мешками с песком стеной в человеческий рост, с возможностью только бокового прохода в помещения.
Отдел МОБ, заселившись на второй этаж комендатуры, добротной и снарядоустойчивой, как уже было сказано выше, тоже не избежал горькой участи рабочих лошадок. Обе двухэтажки - комендатура и прокуратура - фасадной частью выходили на площадь, с неизменными палатками, коробейниками и шашлычными. Подходы к территории с боков защищали неиспользуемые складские корпуса в кирпичном исполнении полметровой толщины стен. Замыкало периметр оборонительных рубежей, притулившееся с задней части воинское подразделение МЧС. Посреди этой цитадели и располагался муравейник обжитых корпусов.
Солнце свалилось за края видимости, оставляя одноцветное лекало заката. Оперативники сидели в курилке и, ожидая вечерней поверки, лениво перекидывались фразами.
- Скоро отупеем с нашим руководством… Строем будем ходить и "Катюшу" петь перед сном, - выпустив сигаретный дым из ноздрей, сказал Рябинин.
- На следующей неделе Жоганюк пообещал встречу с сотрудниками УР Фрунзенского РОВД, - донёс до собеседников перспективу опер по линии НОН, Серёга Капустин, - так сказать, по обмену опытом и оперин-формацией…
- С поцелуями взасос и хлопаньем по булкам, - продолжил Бескудников и, вдруг взорвался, - как он задолбал меня!.. Сегодня залетает в кубарь, я лежу, сплю, никого не трогаю… Он, как заорёт: почему не на ПХД!..
Все заинтересованно слушали Беса, по той причине, что тоже профилонили хозработы, прозагорав на крыше нежилого корпуса.
…Я лежу, он меня за плечо трясёт… я глаза рукой прикрываю и ой-й, бл..!.. - растягиваясь в ухмылку говорил Бес, - он, короче, отскочил… Я ему: кто здесь? Он мне, чего не видишь что ли? Я ему и говорю: а-а, это вы, товарищ полковник! Вот, мол, листы для укрепления ворот сваривал и "зайчика" поймал. Доктор отправил в темноте полежать… Говорит ослепнуть могу…
Бес выдержал почти мхатовскую паузу.
- А он? - ожидая очередной каверзы, чуть не хором, овопросили Беса опера.
- Что он? Пожелал здоровья и пошёл вон…
- Слышь, Сань, а откуда у нас сварочный аппарат взялся? - спросил Рябинин.
- Так вот, Жоганюк и вернулся это спросить…
- Ну?
- А я уже к Долгову и Катаеву в спортзал свалил. Пересидел там.
- Так один хрен спалился…
- Если бы спалился, то он бы уже с приказом о наказании бегал… Я же с ним базарил и рожу закрывал, он и не запомнил мой благородный профиль.
Опера дружно рассмеялись. Вынужденное безделье начинало тяготить. Наваленные Жоганюком, функции хозвзвода откровенно бесили. Обещания полковника завалить информацией и взвинтить масштабную практическую деятельность, так и оставались фикцией. В принципе, Николай Иванович был неплохой мужик, но его желание "пересидеть", не вязалось с мятежными натурами, рвущихся в бой оперативников. Из всего комплекса планируемых мероприятий в город выезжала лишь оперативная группа, да и то лишь на подрывы с человеческими жертвами или двойные-тройные убийства. Формат работы по этим происшествиям заключался в том, что опергруппа, включая водителя, занимала посты боевого охранения ближнего рубежа (дальний обеспечивали бойцы ОМОНа), а следователь горпрокуратуры спешно царапал протокол осмотра места происшествия. Местные менты, если потерпевшие не были их знакомыми, цокали языками, о чём-то между собой переговаривались и уезжали. В случае преступных посягательств на федералов, к месту нападения стягивались "коробочки", вэвэшники, СОБРы-омоны и в округе проводилась демонстративная "зачистка", никогда не приносящая результатов. Последний раз такие мероприятия проводились, когда на Староремесленном шоссе неизвестные расстреляли троих офицеров Центральной комендатуры. Выскочившие в числе первых - убийство произошло в двухстах метрах от ПВД - череповецкие омоновцы были встречены одиноким автоматчиком, атаковавшим бойцов из-под крыши трёхэтажного здания. Получив ответ из восьми стволов, "дух" ретировался. Однако один из парней, Лёха Драгунов выхватил пулю 7.62 в голень. Участие в этой перестрелке принимал Саня Таричев, с годовым стажем, опер отдела КМ, который и рассказал о произошедшей глобальной общевойсковой операции.
Решение что-то менять, в закаменевшей ситуации, нарастало с каждым днём. По этой причине, затянувшаяся сегодня, посиделка переросла в пленарное заседание. Ждали только некурящих Катаева и Долгова, задерживающихся в омоновском спортзале.
- Ваша бодрость раздражает уже, пионэры, - улыбаясь, встретил Бескудников недостающих оперов.
- Хочется быть похожими на тебя, - отшутился Костя.
Саша добавил:
- О, стройный как кипарис и прекрасный как гладиолус…
Курящие, раздвинув круг, впустили опоздавших. Те, не сговариваясь, присели на корточки.
На правах неформального лидера (майор Кутузов по приезду как-то сразу дистанцировался, поселившись у Лаврикова, в секретной "кондейке"). Серёга Рябинин начал:
- Пацаны, давайте сразу все моменты обговорим… Кому охота на шару протусоваться, без драйва и экстри-ма, хм… Можете сразу уйти… Без обид…
Рябинин обвёл взглядом молчаливых оперов. Никто не шевельнулся.
- Через месяц вернётся Куликов (сопроводив эшелон до места, полковник убыл в Вологду), - продолжил, удовлетворённо хмыкнув, Сергей, - спросит за результаты, причём не этого клоуна, - он мотнул головой в сторону комендатуры, - а с нас, сами знаете почему…
Парни знали. Полковник Куликов формировал оперское подразделение первой смены, только из тех, кого знал лично или о ком имел представление. К тому же не исключалась вероятность того, что через полгода, он возглавит Управление Мобильного отряда. Для того, чтобы быть в теме нужны оперативные позиции, набитые схемы и готовые разработки. Зная опыт и работоспособность этой команды в боевых условиях, в результатах он не сомневался. Как и в том, что, уезжая, они всё собранное замкнут на него.
- Так ты чего, Серый, предлагаешь? - не выдержал, самый молодой из собравшихся, Таричев.
- Мне надо свалить в Гудермес, у меня там "человек" информацию может подкинуть, - ответил Рябинин, - одному мне не с руки, нужна вторая машина, там нервничают иногда.
- Да и одному-то машину за ворота никто без разрешения не выпустит, - подал голос Ваня Поливанов, спортивный парень, лет двадцати пяти. До ментовки он служил по контракту в дивизии имени Дзержинского и не понаслышке знал что такое "стоп-колёса".
- Есть одна идея… Мы тут в спортзале с Луковцом пообщались, - переглянулся Катаев с Долговым, - правда полукриминальная…
В их глазах плясали весёлые огоньки.
- Что за идея? - задал вопрос Рябинин.
- Ну в общем так… через день, Серёга Луковец, как замкомандира отряда, посещает коменданта и тот выписывает ему одноразовые пропуска на случай экстренных выездов… Вот… У коменданта в столе их целая стопка, с печатями и подписями. Только число проставить… Короче, наш Жоганюк там же эти пропуска берёт…
- Ну это мы и так знаем… - Рябинин сдёрнул обёртку с новой пачки сигарет.
- Фишка в том, что Луковец может на пять минут выдернуть "Удава" из кабинета, при удачном раскладе можно занырнуть и спи…ть штук десять бланков… Всё равно их никто не считает…
"Удав" был позывным коменданта Фрунзенского района.
- Попалиться можно, - протянул осторожный Сергей Липатов, опер одного из райотделов, склонный к глубокому анализу любых событий.
- Можно, - Костя похлопал его по плечу, - да мы с Саней, вообще хотели вам сюрприз сделать… Сползать втихаря… Завтра как раз Луковца день…
- Ну, бляха, тихушники! - засмеялся Бескудников, - а братву по бороде! Я тоже участвую!..
- Ты приметный больно… - притормозил его порыв Рябинин, - от нас то, Костя, чего?
От нас Луковцу два пузыря, только нашей, вологодской водки, обещание брать их на реализации и крепкое комсомольское рукопожатие.
- Говно вопрос! - усмехнулся, поднимаясь со скамейки Рябинин.
- Значит с вас завтра пропуска! - торжественно постановил Ваня Гапасько, опер по розыску, который ещё вчера укрепил титановыми листами старых бронежилетов, закреплённый за ним УАЗ. Больше всего ему хотелось опробовать машину на ходу.
- Такие светлые мысли надо обмывать, - весело брыкнул Бес - ну, после вечерухи, естественно…
Возражений не последовало.
На следующий день Долгов и Катаев с утра исполняли номер "непринуждённая беседа" в коридоре второго этажа, рядом с кабинетом коменданта, полковника с редкой фамилией Иванов.
- …Сергей Сергеич, буквально на минуту… Для нашей череповецкой газеты… - дверь заскрипела и в проёме показалась крепкая фигура замкомандира ОМОНа Луковца, - пару кадров.
- Может в кабинете? - выразил сомнение, уже стоящий в дверях комендант.
- Не будет фронтового очарования… Да и при естественном освещении лучше качество будет… - выйдя в коридор, взял под локоток полковника Сергей.
- Тогда пару номеров подаришь, - вальяжно удаляясь от незапертых дверей, поставил условие Сергей Сергеевич.
- Об чём речь! - с интонациями булгаковского Коровьева, вскричал Луковец, - хоть десять!
Дождавшись, когда офицеры скроются, Костя метнулся к дверям кабинета.
- В случае шухера свисти, - шепнул он, вставшему на "атас" Долгову.
- Я свистеть не умею, кашлять буду, - также шёпотом ответил Саша.
Костя махнул рукой и заскочил в кабинет. Секунды превратились в часы. Долгов, похаживал по коридору, прислушиваясь к шуму на улице. Второй этаж был пуст, вся мобовская свора облагораживала территорию, зам-коменданта со вчерашнего пережора маялся похмельем и никаких выходов на службу не планировал, Жоганюк гонял чаи в прокуратуре.
Дверь тихонько открылась. Долгов обернулся и увидел, слегка припотевшего, но утвердительно моргнувшего обоими глазами, Катаева. Еле сдерживаясь, чтобы не дунуть во весь опор, напарники спокойно пошагали на выход. В коридоре первого этажа, напротив дежурной части, Луковец из последних сил держал сфотографированного ракурсах в семи-восьми, коменданта.
- Эту газету всё руководство "Северстали" читает, - втирал он полковнику, а, увидев оперов, скруглил разговор, - ну, до свидания, не смею вас более задерживать…
За похитителями бланков хлопнула входная дверь.
Глава III
Уазик весело пылил по направлению к Ханкале. Первая попытка выехать по краденым пропускам увенчалась успехом. Равнодушно взглянувший на настоящую печать и, не совсем настоящий росчерк "комендач" дал команду записать в журнал данные автомобиля (номерок, конечно, левый, скрученный со сгоревшей машины, стоящей на заднем дворе). Ворота, тоскливо заскрипев, выпустили машину на оперативный простор. Выезд решили осуществить одной единицей, пробный, до Ханкалы, где на постоянной основе базировались ОСН, "Рось" или "Визирь", в комсоставе которых у Рябинина было достаточно знакомых, что при общении в рамках боевого содружества, лишним никогда не бывает.
Легко и непринуждённо проскочили улицы Грозного, таящие для любой федеральной техники потенциальную угрозу обстрела или подрыва, лишь на блокпостах сбрасывая скорость, чтоб бойцы могли разглядеть славянские рожи за стеклом. Остановка была лишь одна, на выезде. Бдительные бойцы Курганского СОМа, придирчиво осмотрели пропуска, удостоверения, вкладыши и, наконец, пожелав, сидящему за рулём Рябини-ну счастливого пути, подняли шлагбаум.
- Почаще поездим, примелькаемся, тормозить не будут, - выставляя на лобовое стекло табличку "Грозэнерго", сказал Рябинин.
Катаев, сидящий рядом, вытащил изо рта комок жвачки и укрепил картонку. Это была тактическая хитрость. Как правило, если по улицам города, где трудно разобрать кто боевик, а кто мирный житель, ехал УАЗ, увешанный на дверях бронежилетами, то сомнений не возникало - федералы. А тут как уж судьба-злодейка распорядится: фугас, автомат, гранатомёт.
Вполне мирного вида, вологодский УАЗ, без хлопающих, как уши спаниеля бронежилетов, с табличкой "Грозэнерго" или "Грозсвязь" на лобовухе, не возбуждал нездорового интереса охотников за скальпами.