Аль Капоне навязывает и визуальный стереотип: мафия, дела столетней давности. Всё, надо полагать, невысокое и тайное, городские виды в духе Виктора Гюго и Фр. Вийона. И вот это уже - культурная инерция, которая осложняет вход в контекст. Во время Аль Капоне город уже был таким, какой сейчас, практически в тех же небоскребах. Что в принципе странно: стеной стоят громадные здания, а между ними маленькие мафиози делают свои дела, в том числе перемещая запретный виски.
Вообще же Чикаго длинный и узкий. На карте он примерно как Чили. Сбоку - вода (ну тут озеро, но большое - для города это ничем не отличается от моря и даже океана), вот берег и Чили вдоль берега. Только там океан слева, а у Чикаго озеро справа (то есть с запада и востока соответственно). Причем Чикаго такой узкий, что он себя уменьшает. Смотришь карту и вычисляешь: сколько же примерно ехать на CTA от "О’Хары" до Эванстона (где находится университет, это самый север Чикаго)? Ну, наверное, час… Нет, там около двух, а если ехать от крайней южной точки до крайней северной, так и около трех. Не преувеличение.
Уже внутри
Но меня встретил Илья, и мы ехали на машине, так что деталей поездки от аэропорта на метро-электричке я в этот раз не выясню. По шоссе-то что: сначала пустоты, одноэтажные окрестности, какие-то промзоны, развязки, а потом и небоскребы. Дорога из аэропорта втыкается в город сбоку, он узкий, даунтаун не шире двадцати кварталов. У небоскребов сворачиваем налево, на север. Небоскребы длятся недолго, начинаются четырех-пятиэтажные дома, парки, развязки, затем - двух-трехэтажные районы с домами плотно друг к другу. Снова одноэтажные - это уже начинался Эванстон, северный пригород, который по своим соображениям предпочитал считаться отдельной муниципальной единицей. Райское место - как вскоре выяснится.
Я весьма городозависим, мне нравятся города. Больше, чем кино (которое почти не смотрю), чем театр, разумеется, и, несомненно, чем бóльшая часть литературы. Города лучше, плотнее, в них больше смысла, ну и просто я на них резонирую чувственно. Музыка, визуалка - это другое дело: это арт, другая субстанция. Ну и правильная литература, конечно, - правильность которой еще будет чуть-чуть определена, раз уж она стала причиной приезда, то есть - частью Чикаго.
Так вот, в других городах я бы расстроился, что вот же, новый город, а мы его проехали. В таких случаях непременно нужна какая-то его главная, основная точка, исходя из которой затем выстроится ощущение от места. Не формально главная точка, но какой-то сегмент, зона города, где надо оказаться, чтобы что-то там относительно него ощутить. Даже не "что-то", а именно этот город, и немедленно. А тут проезжаем через центр - дома всё выше, потом очень высокие, потом совсем высокие, после даунтана - в обратном порядке, но - никакого ощущения, что город остался позади. Нет, не остался, продолжается, он тут всюду, хотя и в разном виде. Мы в машине разговаривали, конечно. Но такое чувство возникло бы в любом случае и, скорее всего, - если бы возникло - даже и беседу бы изменило. Я бы расстроился, что город остается позади, сказал бы, возможно, что давай назад и немного там покрутимся. Но тогда мне это и в голову не пришло. Потому что город же всюду. Даже в той его части, которая и называет себя по-другому.
Словом, это уже Эванстон. Там все преимущественно одноэтажное с садами (центр тоже есть, в основном двух-трехэтажный, небольшой), апрель - цветы всех романтических расцветок: и снизу, и сверху, и деревья, и газоны. Озеро рядом, горизонта не видно, то есть - на горизонте ничего не видно, ровно море или океан. Гостиница - шестиэтажный краснокирпичный дом, но вход в него совершенно усадебный. Белый, с деревянными колоннами и верандой на входе, отчего этажи складывались и он будто двухэтажный. Холл тоже был историческим. Видимо, потому, что они называли себя чем-то венским, гарантируя постояльцам типичный старый европейский отель. Уровень подражания был неплох, даже картинки в холле выглядели ровно как картинки, какие бывают в венских пансионах. Графика с птичками: утки всякие, вот они уж точно аутентичны и в аутентичных рамках. Мебель тоже. Гнутые ножки с позолотой, овальные столики. То же и в номере: латунные ручки, деревянные рамы - зачем им это и как они этому научились? Впрочем, этого я так и не узнаю, да и какая разница.
Тут же и возвращение к главному вопросу этой книги, уже в конкретном, а не теоретическом отношении к его предмету: Is Chicago? Это Чикаго? Вроде бы какое же Чикаго, но - конечно, Чикаго. Любопытно: если бы дорога сюда была в обход даунтауна, то возникло бы это ощущение в данной одноэтажной - с вкраплением громадных домов пенсионных фондов для пожилых (потому что райское место) - местности? Ну что тут строить версии, как уж вышло. По факту - Чикаго. Или же я все-таки видел по дороге даунтаун, или как-то иначе, но нечто под названием Чикаго уже вошло в мой ум. Да, еще один плюс местности: тут нет пальм. Почему-то я их не люблю. В Майами однажды был небольшой ураган, сначала его все страшились, но он по дороге ослаб и в итоге всего-то повалил пару пальм. А они оказались неплотными, сырыми на изломе (я ощупал стволы). Неприятные, в общем.
Засыпая (лег рано, чтобы минимизировать джетлэг; все равно не поможет, но будет чуть легче), я думал те же мысли чуть с другого ракурса. Вот, собственно, почему такой точки нет? Если бы она была, то попадание сюда в обход нее не дало бы ощутить местность как Чикаго. Значит, ее, скорее всего, нет - по дороге не было ничего такого. Разве что какая-то реклама над развязкой со словами "Easy come. Easy go". И не Европа это по возрасту, там такие точки сами сложились за тысячу лет. Причем среда тут равномерно заполнена небольшими отдельными пригородами и частями города - общее ощущение города должно быть довольно слабым, не резким, но это не так. Значит, эта неизвестная точка весьма мощно транслирует Chicago во все его углы.
В Европе полно накопившихся за века идентификаций и значимостей, это делает города внятными. Но тут нет даже мифа, как, скажем, в Нью-Йорке или в Калифорнии в лице того и сего. Скажем, Sunny Miamy. Тут-то что на уровне устойчивых клише? Аль Капоне и чикагские банды? Капоне еще, наверное, знают за пределами США, но не банды, причем Капоне - он для всей Америки сразу. Чикагская школа экономики - who cares? Еще тут "Боинги" делают - тоже кому до этого какое дело, тем более что давно уже, наверное, перевели производство в Китай. Впрочем, вот я уже и про "боинги" вспомнил - видимо, местное знание начало проникать в меня. Конечно, оно имелось в латентной форме ранее, но тут активизировалось.
Это, значит, включается роуминг. Так бывает с языком, который по приезде в местность его бытования как-то сам включается в голове, и начинаешь говорить аутентично. С английским, да, это уже тут происходило - для этого и говорить на нем не обязательно, для включения роуминга хватит и вида вывесок. Да, здесь же еще и атомную бомбу делали - Манхэттенский проект, это было тут, в виде первого атомного реактора, в институте… ну, в каком-то институте. Еще мюзикл "Чикаго" - не видел, и вряд ли он как-то соотносится с городом. Но чем может быть та точка, которая задает город и включает этот роуминг? Не в "О’Харе" же она установлена, хотя понимание того, что ты в Чикаго, возникает даже раньше даунтауна и совершенно не слабеет в Эванстоне. В общем, городопроизводящая и идентифицирующая штука здесь есть, но она работает по неизвестным правилам. Разумеется, особняк староевропейского формата был абсолютно чикагским, не имеющим к Европе никакого отношения. Может быть, кроме столиков и уточек в рамках. Что не отменяло его уюта, комфорта, уместности и т. п.
Динозавр
Когда в Чикаго есть друзья, а еще и уикенд, то жизнь становится не вполне управляемой лично тобой. Да, в этот день я добрался до центра Чикаго, но - по их маршруту. Что, конечно, хорошо. Что бы я делал один? Доехал бы до центра, ходил бы туда-сюда. При таком устройстве города (узкий и длинный) даже карта не нужна, достаточно примерно понимать, где у него центр тяжести. Такой вариант правилен, но трудоемок и чересчур эмпиричен: пришлось бы догадываться о том, чтó это такое, на что набрел, бессмысленно пытаясь оценить важность данного объекта для местного социума. Сочинял бы на ходу доклад, записывая тезисы в телефон, впрок опасаясь последствий джетлэга. У меня он почему-то попадает на третий день. День прилета, следующий - все прекрасно. Ложишься вовремя, просыпаешься тоже не среди ночи. А на третий - упс - с утра странное состояние и психики, и всего. Я, собственно, и прилетел раньше, чтобы успеть прийти в себя, а уже потом разговаривать о сложной литературе. Не то что в Нью-Йорке, когда пришлось выступать на конференция именно на третий день и это было плохо. Ладно там хоть надо было не о литературе, а об онлайн-СМИ в России. Но если повторится, да еще со сдвигом в день? Надо бы составить тезисы заранее.
Поехал бы я в даунтаун, выяснил бы, что на метро в центр ехать час, а оно, конечно, тут не как в Европе и даже не в Нью-Йорке, в основном оно не внизу, а над землей. При этом в некоторых местах электричка будет ползти со скоростью пешехода, а в вагоне никто на это не обращает внимания, значит, почему-то так надо - да, это у них официальные медленные участки: путь изношен, а как поменять, когда надо ездить? Ну, меняют; как раз начиналась эпопея с почти полным закрытием южной ветки на полгода, чтобы привести ее в порядок, - ясно, народ волнуется. Они тут свои проблемы исследуют тщательно, все время про них говорят и пишут, так что эта история в книжке еще появится. Раз уж о городе, то и о проблемах, потому что их формат - тоже часть города.
Но когда друзья и уикенд, то индивидуальная туристическая деятельность невозможна. Подъезжают к отелю, сажают в машину, везут в центр - новой дорогой, вдоль озера. Озеро, лужайки, парки, островки небоскребов, но это еще не даунтаун, до него еще далеко. Это и есть та самая LSD, Lake Shore Drive. Затем справа вообще тайна: то ли канал, то ли какой-то водоем - очень ровный, в плотном окружении небоскребов, стена к стене, ящик. Потом вскоре налево, потому что мы едем смотреть настоящего динозавра. То есть он в музее. Скелет, конечно, но - настоящий, так мне его анонсировали.
Музей оказался возле озера, естественнонаучный. Изрядной величины вполне классицистическое строение, примерно как ГМИИ им. Пушкина, только не такое белое и колонны плоские. Широкая лестница ко входу, Музей Филда. Рядом громадный стадион непривычных очертаний: это (мне пояснили, пока курили до того, как войти к динозавру) - Soldier Fields, резиденция Chicago Bears, Национальная футбольная лига, - оттого и очертания стадиона непривычные. То есть не сегмент, как у бейсбольных, он прямоугольный в плане, но пропорции какие-то не европейские, конечно - там внутри американский футбол. Разумеется, это серьезный объект общественно-городской жизни.
Динозавр был типа T-Rex, звать - Sue. Стоит на задних ногах, метров десять, не ниже. Видно, что настоящий. Что-то есть в нем (ней) такое, что это понятно. Музей тоже приятный, и он, что ли, образовательный. Всякая история местности, в том числе доколумбовой. Среди прочего экспозиция Underground Adventure, "Мир подземелья". Там на входе нарисована линейка с предложением представить себе, что ты уменьшился в сто раз. И после этого идти между витринами, в которых - соответствуя твоему новому росту - предъявлено то, что находится в почве. Черви всякие, корни, личинки, клещи какие-то и т. п. Никаких ухищрений и новых технологий музейного дела, в эти залы уже лет сорок школьников водят, и все, наверное, жители Чикаго были тут в детстве - ну, которые в городе так и живут, а не переехали.
Вообще, предложенный сдвиг масштабов был любопытен и с точки зрения перенесения методики на время. Примерно такой же ход был бы интересен в отношениях человеческого и исторического времени. Если человеческое увеличить, то можно было бы разглядывать исторические события как всякую живность, громадные личинки и т. п., живущие в общей временнóй почве. Конечно, по такому принципу устроен любой исторический музей, но я о чем-то другом. Что ли вот именно представлять себе исторические события и периоды некими существами. Идея осталась недодуманной, все же я не вполне еще пришел в себя после перемещений, да и мой локальный чикагский ум еще не сформировался. Мне еще не хватало каких-то общих - интуитивных - представлений о местности. Пока так, воспринимающая физиология, не более того.
Поехали дальше, а для этого сначала надо направиться в сторону озера: там углубляющийся в него язык с дорогой, в торце разворот - перед чем-то с куполом, какие бывают на обсерваториях. Наверное, планетарий. Оттуда уже и открыточный вид на чикагский скайлайн. Развернулись, едем обратно, чтобы свернуть на требуемую дорогу. Там небольшая пробка, притормаживаем возле памятника кому-то на коне и с саблей в вытянутой руке. Оказывается, Костюшко. Он, хм, воевал тут в их местную гражданскую. Удивило это не только меня: некий проезжавший мимо велосипедист был явно ошарашен памятником, поскольку остановился, сел на тротуар и стал перемещаться, подпрыгивая на заднице, выискивая самый выигрышный ракурс. По другую сторону транспортного языка - водоем, куча мостков для плавредств, но там нет ни одного. Что ли не сезон, но куда они девают свои лодки на это время? Или это причалы для каяков индейцев, которые в какие-то дни приплывают с другого берега озера?
Повернули на дорогу вдоль Soldier Fields. За оградой стадиона активность, люди ездят на двухколесных - с подставкой для ног и палкой c рулем - штуках, бегают и т. п. по случаю уикенда. Стадион уже почти нависает. Разумеется, скоро такого разболтанного описания не будет, это лишь чтобы еще раз подчеркнуть общую растерянность после перелета - при виде жизни, отличающейся от привычной. То, что это Чикаго, - было ощущено уже накануне, но чтó именно это значит и что есть его главная точка, то есть главный пойнт, - все еще не совсем. Этак вот когда помрешь, то на том свете тоже какое-то время будешь вот так же озираться, еще не понимая, что и по каким правилам там происходит, вокруг чего строится. Тоже ведь сначала будет кусками, без генеральной идеи, как здесь: вода в коробке небоскребов, динозавр на задних ногах, мир под землей с мышью размером с мотоцикл, Костюшко, стадион - не сложить вместе. А это просто тебя встретили и показывают достопримечательности - при том что динозавра и сами хотели посмотреть, а раньше как-то не получалось выбраться. Никакого постепенного входа в Чикаго в варианте от общего к частному.
Комиксы
Оказалось, что на динозавра мы выбрались так, по дороге. Главная тема была другой. Чуть поодаль (я уже совместил город и карту), вдоль озера к югу (судя по движению машины) происходили комиксы. То есть, "Экспо комиксов и развлечений", которое еще и маркировалось аббревиатурой C2E2. Потом-то (когда уже летел назад) я подумал, что там - если теоретизировать - было предъявлено сознательное, полусознательное, подсознательное, бессознательное, а также и сверхсознательное многообразного американского народа.
Собственно, сначала еще не экспо, а "Маккормик", McCormick Place, громадный. Он действительно на одной линии с музеем, стадион "Chicago Bears" как раз между ними, ближе к музею, чуть сбоку, а почти все прямое пространство от музея до "Маккормика" занимает пустота, открытая парковка - для посетителей того и другого, видимо. Скайлайн города Чикаго над ней возвышается убедительно. "Маккормик" - громадный выставочный зал с несколькими уровнями. До выставки надо идти чуть ли не полкилометра по длинным и пустым коридорам, пересекая безлюдные залы. Причем они просторные, но низкие - не вполне привычная ситуация с пространством, отчего и в самом деле чувствуешь себя уменьшившимся, как в филдовском "Мире подземелья". Все это какое-то примерно из 70-х, а то и 60-х. Полы в ковролине, цвета густые, темно-синий, скажем, и, допустим, бежевый чуть в сторону оранжевого, и все - отчетливо прямоугольное. Окон нет, пятна освещения, более-менее складывающиеся в освещение общее. Идешь, идешь - ну просто Америка as is с ее бескрайними полями и пустошами.
Но это был еще не тот корпус, C2E2 - в другом, новом, в который надо перейти по переходу. Сквозь стекло маячат уже почти канонические виды чикагского даунтауна. А потом как-то - упс - и сразу очень много людей. Нет, в самом деле (учитывая доминирование пустых пространств): что могло бы объединять нацию единым ментальным образом? Да, школьная программа, Американская мечта и идея свободы. Но можно и будничнее: вот эти комиксы и их производные в многолетнем развитии героев и историй. Причем их герои в основном добрые, даже если и выглядят брутально.
Там все серьезно: помещение как ангар, стенды, авторы, герои, художники, семинары. Руководство для посетителя: "Могу ли я пронести на выставку меч?" - с развернутым ответом о том, чтó проносить можно, а чтó нельзя. Например, нельзя файеры и прочую пиротехнику или, допустим, реалистичные копии стрелкового оружия.
В буклете имелось письмо-обращение к мероприятию от губернатора штата. Губернатор тоже серьезен: про роль массовой культуры, то есть - конкретно названной поп-культуры "в самой сердцевине Америки". Без малейшей снисходительности к предмету выставки. Собственно, у меня тоже не возникло никакого высокомерия, поскольку такие вещи равны себе и даже больше - учитывая энтузиазм публики. Энтузиазм был присущ не только самим участникам за стендами или нанятым развлекаторам, но и всем вокруг. Собственно, именно посетители и задавали вопросы "можно ли пронести меч?" и т. п. И они да, принесли что можно, а также по своей инициативе переоделись в героев. Не все, но многие. При этом все они как-то ощущали, что их хотят сфотографировать, - и тут же вставали в бодрую позу и улыбались в камеру. Искренне. В общем, все при драйве. И вот же это не только тинейджеры или фрики, а вполне респектабельные и взрослые граждане. Мало того, их не смущали особенности собственных, вовсе не модельных тел - если они изображали каких-нибудь полуголых персонажей.
Губернатор между тем говорил по-государственному. В обращении он отметил и системный аспект мероприятия, имея в виду, что тут собраны и соединены комиксы, аниме, фильмы, куклы-игрушки, игры, collectibles (это всякие наборы предметов по истории - комиксу). Словом, материальная связь всего придуманного в рамках жанра или жанров, зацепляющихся друг за друга. Причем ясно, как строится линейка - в том порядке, который губернатор и привел: комикс - история, которую можно превратить в аниме или фильм; далее к фильму логично сделать кукол; можно сделать игру по мотивам, а за ней и collectible по теме.
Но, похоже, последовательность может меняться, меняя при этом и, что ли, семантическое наполнение артефакта. Скажем, хороши птицы из Angry birds - удачного размера, их можно тискать в ладонях. На них и стикер "Squeeze me!" - хотя тут уже противоречие с их игровой ролью. В этом варианте они не хотят никуда летать и целиться собой в кого-то. В этом варианте они остаются птичками из игры, но уже приятны в общении - то есть спектр производимых ими чувств расширился.