В первой половине XVI в., в расцвет их величия, насчитывалось 12 – 15 тысяч янычар. Звания офицеров брались из названий дворцовых служб – например, "главный суповар" и "старшина егерей". Первым оружием янычар был короткий составной лук, по дальности стрельбы намного превосходивший все другие виды луков. Но как только стал широко применяться аркебуз, он был взят на вооружение. Общепринятым оружием были также сабли и кинжалы. Другое оружие, которым они наряду с башибузуками в разное время пользовались, включало пращи, арбалеты, метательные копья, прямые мечи, пики, боевые топоры, булавы, косы, бичи и плети. Воинов не перегружали защитным снаряжением. В XV и XVI вв. у них был небольшой круглый щит, металлический шлем в форме фески с острым наконечником сверху и, может быть, легкая кольчужка. Каждое подразделение имело красочную форму, кроме того, янычары обильно украшали себя татуировками.
Главной силой турецких войск была конница, а элитной частью, ядром ее были спахи. В 1520-х гг. их насчитывалось 10 – 12 тысяч. Каждый был обязан набрать и обучить от двух до шести конников, он шел в бой примерно как западный рыцарь в сопровождении своих ландскнехтов. Основным оружием турецкой конницы были лук, копье и короткий меч. Защитных доспехов не было. Кроме конницы имелись также корпуса морской пехоты, канониров, оружейников, кузнецов, интендантов и оркестрантов.
Общий численный состав всех родов войск и служб турецкой армии в лучшую пору, при Мехмеде II (1451 – 1481), Селиме I (1512 – 1520) и Сулеймане Великолепном (1520 – 1566), достигал около 300 тысяч человек и устройство Оттоманского государства было таково, что мобилизация была поразительно скорой и полной. Профессиональное ядро пехоты и конницы насчитывало по меньшей мере 25 тысяч. На европейских наблюдателей это производило глубокое впечатление. Джовио писал: "Турки превосходят наших солдат по трем причинам: они немедленно выполняют приказания своих командиров, в бою совсем не щадят жизни, могут долго обходиться без хлеба и вина, довольствуются ячменем и водой".
В 1451 г. султаном стал Мехмед П. Ему было 19 лет. Он отличался неразговорчивостью, жестокостью, склонностью к пьянству, но был весьма честолюбивым и способным военачальником. При восхождении на престол он задался целью завершить завоевание Византийской империи, захватив Константинополь. В том, что уже в 1453 г. ему удалось этого добиться, не было ничего удивительного. Город давно был окружен, и турки собрали стотысячную армию, осадив четырнадцатимильные стены, защищаемые семитысячным гарнизоном. Захват Константинополя турками ознаменовал окончательное угасание греческой цивилизации. Кроме того, он интересен тем, что весьма отчетливо показал, что век рыцарства ушел в прошлое, ни одна христианская армия не попыталась снять осаду. С военной точки зрения осада знаменательна тем, что послужила важной вехой в истории артиллерии.
Главная причина неспособности Европы отразить наступление турок состояла в том, что оттоманские захватчики не хуже других освоили огнестрельное оружие. В 1452 г. к императору Константину явился венгерский инженер по имени Урбан, предложив свои услуги лучшего пушечного мастера в мире. Но Константин не имел возможности заплатить запрашиваемую сумму и поставить необходимые материалы. Тогда Урбан, первым из многих западных перебежчиков, продавших свои технические знания туркам, обратился к султану. Мехмед предложил ему жалованье в четыре раза больше запрошенного и предоставил все необходимые технические условия. К началу 1453 г. Урбан создал в Адрианополе самую большую пушку со стволом длиной 27 футов, способную стрелять каменными ядрами весом более тысячи фунтов. При испытаниях снаряд пролетел милю, а от звука выстрела у беременных женщин на 12 миль вокруг случились выкидыши. Мехмед был в восторге, и чудовищную пушку на шестидесяти быках повезли в Константинополь. Там она сломалась, но это не имело значения ввиду высокой боеспособности остальной турецкой артиллерии.
Шесть недель турки продолжали непрерывно обстреливать Константинополь, сосредоточивая огонь на самых уязвимых участках стен. Некоторые пушки были необычно велики, и их было трудно устанавливать на позиции или удерживать на лафетах – особенно когда земля раскисала от дождей. Поскольку стволы трескались, если недостаточно остывали между выстрелами, крупные орудия стреляли не больше семи раз в день. Но каждый выстрел причинял огромный ущерб. За одну неделю внешняя стена Константинополя в нескольких местах была полностью разрушена. После этого мужественные защитники работали день и ночь, восстанавливая деревянные и земляные укрепления позади внешней стены. Однако неторопливый упорный обстрел постепенно разрушал укрепления. Турки продемонстрировали свою техническую изобретательность, переправив орудия на платформах, прикрепленных к понтонному мосту через Золотой Рог, начав тем самым обстрел под другим углом. Дважды Мехмед считал, что обстрел был достаточно результативным, но ошибался, потому что два турецких штурма были отбиты. Но третий был успешным.
Захват Константинополя послужил началом периода поразительного продвижения турок и вершиной их военного могущества. В последующие 15 лет впервые были полностью покорены Греция и Сербия. Наконец, в 1468 г. было сломлено сопротивление албанцев во главе с Георгом Скандербегом. Продвижение турок на запад на время прекратилось из-за того, что Мехмеду не удалось захватить Белград. Мехмед, хотя и отличавшийся жестокостью и неумолимостью при взимании дани, во многих отношениях был великодушным покорителем. Турки терпимо относились к православной религии, не причинялось ущерба основным памятникам греческой и византийской архитектуры. (Парфенон, который турки использовали как пороховой склад, был взорван лишь в 1687 г. во время осады Акрополя венецианцами.)
В этот период продвижение турецких сил по суше дополнялось ростом военной мощи в Средиземном море. Сначала некоторые турки занялись морским пиратством, как естественным расширением газавата. Когда началась экспансия в Европу, возникла необходимость иметь военный флот хотя бы для того, чтобы защищать переправу через Босфор. Впоследствии турецкая морская мощь росла и была сформулирована определенная политика – контролировать торговлю Леванта. Главной военно-морской державой на Средиземноморье в это время была Венеция. В 1416 г. Пьетро Лоредан уничтожил значительную часть турецкого флота, но главной заботой Венеции была торговля. Во всяком случае, начиная с 1430-х гг. Венеция была поглощена борьбой с соперничавшими итальянскими государствами, и опять благодаря отсутствию единства среди своих противников турки смогли продвинуться на запад. Одним из самых веских оснований для уверенности Мехмеда II в успехе осады Константинополя было наличие у него мощного флота, перерезавшего морские коммуникации города.
Турки, конечно, не имели собственных морских традиций, и когда они достигли Средиземноморья, то без оговорок и изменений приняли древнюю средиземноморскую традицию галерной войны – не только конструкцию судов, но и тактику. В галерной войне за период между сражениями при Лейде в 494 г. до н. э. и Лепанто в 1571 г. н. э. по существу мало что изменилось.
Византийцы переняли в качестве основного боевого корабля греческую и римскую трирему, которую назвали дромоном, увеличив размеры до водоизмещения в 78 – 175 тонн и число гребцов до 100 – 200 человек. К концу этого периода ведущими морскими державами стали Венеция и Генуя. Их суда, на которых был только один ряд весел, назывались галерами. Тактика галерной войны была проста, после сицилийских войн конца XIII в. она с легкой руки ее самого удачливого приверженца Руджеро де Лаурия стала стереотипной. Основным правилом было продвигаться линией или строем полумесяца, врезаться в строй противника с намерением поломать ему весла, а затем после обстрела взять на абордаж и захватить судно. Большинство воинов составляли пращеметатели и арбалетчики. Тонкостями штурма были использование жидкого мыла, чтобы вражеская палуба стала скользкой, или применение стрел с широкими концами и горящих стрел для повреждения такелажа. Единственные изменения в дальнейшем свелись к незначительному росту размеров галер и замене баллист небольшими пушками в качестве носовой артиллерии. Тактика не менялась, исход боя по-прежнему решался взятием на абордаж. Когда турки наконец захватили Константинополь, они получили крупный центр кораблестроения.
Частью общей стратегии получения контроля над восточным Средиземноморьем и Ближним Востоком были победоносные кампании Селима I (1512 – 1520). Он решил, что если меряться силами с испанцами, то важно сделать это на северном побережье Африки, первым этапом этой стратегии был захват Египта. За ним последовало назначение в 1519 г. бейлербеем Алжира самого главного пирата Берберского берега Хайраддина Барбароссы, которого склонили к верности султану. Теперь на средиземноморских линиях коммуникаций турок оставалось одно бросающееся в глаза слабое место: остающийся во владении рыцарей Святого Иоанна остров Родос. Но и Родос пал в 1522 г. после героического противостояния массированной осаде войсками Сулеймана Великолепного.
В 1525 – 1526 гг. Сулейман возглавил крупную операцию на дунайском фронте. Ни приграничные бароны, ни государства Восточной Европы не оказали единого сопротивления. Армии Сулеймана и короля Венгрии Лайоша встретились на Мохачской равнине. 70-тысячная армия Сулеймана построилась в глубоко эшелонированные боевые порядки. Две линии конницы поддерживали сзади янычары и спахи. Армия христиан всего лишь из 35 тысяч воинов выстроилась в две длинные смешанные линии конницы и пехоты. Создалось впечатление, что первая кавалерийская атака венгров вызвала в рядах турок замешательство, и Лайош приказал начинать общее наступление. Но он не учел глубины эшелонирования турецкой армии, и янычары без труда расправились с проникшими в тыл противника венграми. Победа турок была полной.
В 1529 г. турки огнем и мечом пробились дальше и осадили Вену. Но отчаянное сопротивление венцев и наступление зимы заставили Сулеймана снять осаду, поскольку теперь он был далеко от дома и еще предстояли бои на восточной границе. Установленные Сулейманом границы Оттоманской империи достигали почти ворот Вены в Европе, почти Гибралтара в Северной Африке, проходили по обоим берегам Красного моря, а также по берегам Персидского залива и Каспийского моря.
В последнюю треть XVI в. ход событий начал поворачиваться против турок. Венеция обратилась за поддержкой к Риму и Испании, и в 1571 г. три государства собрали единый флот под командованием 26-летнего дона Иоанна Австрийского. В этом же году флот христиан из 200 галер с 30 тысячами воинов нанес у Лепанто сокрушительное поражение примерно равному по силам турецкому флоту. По словам Оливера Уорнера: "При Лепанто, как и в самых древних морских сражениях, флоты походили на армии. Строгие боевые порядки, во главе войсковые командиры, тактика сухопутных сражений. Матросы направляли корабли куда от них требовали, а сражались генералы и их солдаты".
Победа при Лепанто была безрезультатной: она предохранила западное Средиземноморье от полного турецкого господства, но за ней не последовало стратегического наступления христианских держав. Турки быстро построили новый флот и до начала действий в Средиземном море английского и голландского флотов в 1650-х гг. продолжали терроризировать эти воды. Однако турецкая морская мощь ослабевала, главным образом из-за отставания от Европы в области техники. Турки и итальянцы продолжали пользоваться галерами вплоть до начала XIX в.
Из-за технической отсталости начала приходить в упадок и турецкая армия. Тогда как с появлением хорошей полевой артиллерии и штыка в Западной Европе шло развитие огнестрельного оружия, турки за ним не последовали. Они по-прежнему питали слабость к огромным громоздким орудиям. Плохо обстояли дела и с руководством, так как многие султаны забросили свои обязанности правителей и главнокомандующих, предпочитая предаваться удовольствиям. В 1582 г. Мурад III заставил янычаров включить в свои ряды акробатов и борцов, для потехи публики на празднествах по случаю обрезания своего сына. Падали дисциплина, боевой дух и профессионализм. В 1664 г. у Сен-Готарда немцы под командованием Монтекукколи, усвоившего все уроки Тридцатилетней войны, нанесли туркам поражение, которое стало поворотным пунктом в их военной истории. Их последней серьезной агрессивной демонстрацией в Европе была безуспешная осада Вены в 1683 г. К XVIII в. Оттоманская империя с трудом обороняла свои границы.
Глава 11
ВЕЛИЧИЕ ИСПАНИИ
В военной истории Европы XVI в. ведущее место занимала Испания. Она играла важную роль во всех значительных национально-династических войнах столетия. Кроме того, в новом торговом наступлении европейского империализма испанский флот, которому наступал на пятки английский, внес большой вклад в феноменальное расширение стратегических и дипломатических горизонтов Европы, включая освоение Атлантики и колонизацию нового континента – Америки.
Испания лидировала и в развитии военной и военно-морской техники и тактики. В начале XVI в. важнейшим был вопрос о будущем огнестрельного оружия. В сражении при Сериньоле в 1503 г. Гонсало де Кордова наглядно показал, что на обозримое будущее легкое огнестрельное оружие или аркебузы останутся господствующим оружием боя. Наземная война примерно после 1525 г. стала почти полностью маневренным и осадным искусством, более или менее широкомасштабных открытых сражений избегали. Но из трех выдающихся военачальников конца XVI в. – Александра Пармского, Амброджио Спинолы и Морица, графа Нассау – первые два были на службе Испании. В тот период набеги европейцев на мировых морских путях были неотразимыми благодаря появлению парусных судов, вооруженных орудиями, – по определению Сиполлы, "довольно компактного приспособления, позволяющего сравнительно небольшому экипажу овладеть небывалой массой неодушевленной энергии в целях движения и разрушения". Здесь самой творческой фигурой и в кораблевождении и в тактике боя этих судов, вызвавших крутые перемены, был англичанин Фрэнсис Дрейк. Однако и испанские моряки, хотя остались позади после поражения Великой армады в 1588 г., как и всюду, не чурались новинок.
Объяснение причин военного возвышения любого народа в конечном счете неизбежно бывает невразумительным, но все же можно выделить несколько предпосылок величия Испании. Кастилия была малоплодородной землей, и она породила крепких, выносливых людей. Испанцы только что завершили трехсотлетние труды по отвоеванию своей страны у арабских варваров. Так что у них еще сохранился стимул к военным победам. Поскольку пастбищной системе не требовалось много рабочей силы, экономические условия не отвлекали силы от войны. Кроме того, от войны ожидали выгод.
В итальянских войнах, к которым мы сейчас перейдем, можно впервые заметить определенно современное отношение к войне. Это был век политического реализма, век Макиавелли и "raison d'etat" ("государственных соображений"). Разрабатывались новые системы международного права, дипломатии и секретной службы. Старые стереотипы отмирали медленно, и долгое время огнестрельное оружие осуждалось, как оружие трусов и нерыцарская угроза христианской нравственности и общественному порядку. Однако главное, что оно действовало и им пользовались. Это новое отношение кратко выразил в теоретических основах войны, изложенных в своем труде о полководцах и сражениях (1502 г.), Робер де Бальзак. За словесной завесой общепринятого морализирования он делает упор на эффективном использовании огнестрельного оружия и современных боевых порядках, а также на таких вопросах, как беспощадность в поддержании дисциплины и тактика выжженной земли. Он поддерживает соблюдение договоров, но советует читателям никогда не полагаться на честность других держав. Без той же сентиментальности он замечает, что "успех войны зависит от достаточного наличия денег".
В 1494 г. французский король Карл VIII вторгся в Италию. В 1495 г. в южную Италию защищать испанские интересы послали Гонсало де Кордову. Подробности дальнейших шестидесяти военных лет представляют собой скучное повествование о коротких набегах и калейдоскопическую смену союзов и братоубийственных контрсоюзов. Итальянские войны переросли в более широкий конфликт между Валуа и Габсбургами, но с военной точки зрения интерес главным образом представляют отдельные кампании и сражения более раннего периода.
В 1495 г. победа Карла VIII при Форново над объединенными силами Венеции и Милана положила конец периоду довольно нелепых "кондотьерских" войн. Два последних столетия войны между итальянскими городами велись конными отрядами под командованием профессиональных военных, известных как кондотьеры. К этому времени многие кампании стали вестись до того "по науке", сражения были не более чем маневрами, в которых армии сдавались, как только их формально обходили с флангов или отрезали от баз. Посему итальянцы были страшно потрясены, когда французы со своими швейцарскими наемниками перешли через Альпы с намерением брать штурмом города и убивать пленных. Неудержимое продвижение Карла VIII по всей Италии в 1494 – 1495 гг. продемонстрировало, на что способна артиллерия. Незадолго до того Жак Дженуяк внес в этот род войск ряд технических усовершенствований, включая лафеты, станки для подъема стволов и металлические ядра вместо каменных. Городские стены оставались такими же, как в Средневековье, высокими, оборонявшимися главным образом арбалетчиками, и итальянские города были не в силах устоять перед осадным искусством армии Карла. И в 1515 г. в сражении при Мариньяно, где швейцарцы потерпели свое первое крупное поражение от ведомых Франциском I французов, артиллерия тоже сыграла решающую роль.
Теперь большие надежды возлагались на полевую артиллерию, но они не оправдались. Макиавелли был прав, утверждая, что полевая артиллерия была маломаневренна, давая возможность умному тактику справиться с ней. Чтобы придать им больше внушительности, орудия строили все крупнее и крупнее. Для разрушения стен это имело смысл, но пока что не проводилось различия между орудиями для поля боя и орудиями для осады. Маневренная скорострельная артиллерия появилась лишь в XVII в.