Где живет студент?
В израненный город пришла весна. Люди с надеждой смотрели на голубое небо, на покрытые зеленым пухом деревья. Рая медленно шла по улице Короленко к театру. Кто-то тихонько тронул ее за руку. Невысокая, черноглазая, довольно, миловидная женщина поздоровалась с ней.
- Не узнаете? - улыбнулась она застенчиво. - А я вас узнала. Вы Рая Окипная, наша винничанка, дочь священника Копшученко. Теперь вы знаменитость, от вас в восторге киевляне. А ведь когда-то мы были знакомы, знали друг друга!
Рая попыталась вспомнить, видела ли когда-нибудь прежде это лицо.
- Простите, не припоминаю…
- Мы с вами виделись в семье… - И незнакомка назвала фамилию человека, жившего в Виннице по соседству с Окипной. - Что поделаешь - война. Люди даже о близких забывают.
И они заговорили о том, о чем в те дни говорили женщины Киева: о своих бедах и заботах, о том, как трудно с продуктами…
Когда Рая рассказала Максиму о враче Наташе (Нанетте), своей новой знакомой, он заинтересовался:
- Говоришь, заведует лабораторией городской поликлиники? Узнай, что за человек. Нам бы она очень пригодилась.
Люди Максима доставали в полиции новые паспорта, пропуска, справки. Нужны были химикаты, чтобы изменить в документах фамилии.
Так на пути Максима и его товарищей встала Наталья Францевна Грюнвальд (впрочем, это только одна из ее фамилий) - доверенный агент СД. День за днем втиралась Нанетта в доверие к Раисе. Стала чаще бывать у нее дома. Вместе ходили к портнихе, по магазинам. По просьбе Раи Наташа принесла ей химикаты, раздобыла медицинскую справку об освобождении от занятий ее друга студента.
Этот друг Раисы - студент-медик Иван Кондратюк (так представила Окипная Максима своей новой знакомой) особенно заинтересовал шефа Нанетты, и он сразу же начал действовать.
- Обязательно выясните адрес студента, - требовал гитлеровец. - Это основное, что вы должны сделать в ближайшее время. Без этого не являйтесь ко мне. Адрес квартиры студента - любой ценой, любыми средствами и чем скорее, тем лучше.
Адреса Максима Нанетта так и не узнала, но черное свое дело довела до конца - Иван Кудря и Раиса Окипная были схвачены гестапо.
Тетрадь Максима
Марии Ильиничне Груздовой удалось бежать из Киева. Она ушла, чтобы выполнить последнее поручение Максима: добраться до Москвы и рассказать о работе организации, об обстановке в Киеве. Так было условлено на случай ареста.
Несколько месяцев пробиралась она к партизанам отряда Попудренко, имевшим авиасвязь с Большой землей.
В Москве ее уже ждали в штабе партизанского движения. Рассказ о делах группы Максима продолжался семь часов. Всю ночь рассказывала отважная соратница Максима о жизни и борьбе своих товарищей.
Но и она не могла знать всего.
Остальное дополнила обыкновенная школьная тетрадь в серой обложке, о которой упоминалось в начале нашего рассказа.
Летом 1942 года предусмотрительный Максим передал пакет, в котором лежали тетради и другие документы, своей разведчице М. В. Сушко.
- Берегите его наравне с шифром, - предупредил он.
Когда Максим был схвачен, Мария Васильевна отнесла пакет к одному из помощников Максима - Дмитрию Соболеву. Соболев дополнил записи новыми именами, на одной из страниц вкратце изложил обстоятельства гибели Максима и назвал имя предательницы.
После гибели Соболева тетрадь попала в гестапо.
Как же она снова оказалась в наших руках?
По планам своего верховного командования немецкие войска собирались оставить Киев 15 ноября. Город должен был быть взорван.
В течение десяти дней с истинно немецкой педантичностью гитлеровцы завозили в Киев взрывчатку. Но их каннибальскому плану не суждено было осуществиться.
Войска 1-го Украинского фронта 6 ноября освободили столицу Украины. Киев был взят с ходу. Немцы не успели даже вывезти архивы гестапо. Так сохранилась и тетрадь, затерявшаяся в одном из ящиков стола в комнате № 127 дома № 33 по улице Короленко. Она о многом поведала украинским чекистам, помогла им разоблачить не одного шпиона.
На тыльной стороне обложки тетради почерком Дмитрия Соболева написано:
"Ко всем, нашедшим эти записи. Прошу советских патриотов хранить эти записи и, в случае моей гибели от рук врагов моей Родины - немецких фашистов, с приходом Красной Армии передать их соответствующим органам. За что я и наша Родина будут вам благодарны".
Советское правительство высоко оценило подвиг отважных разведчиков. В мае 1965 года Указом Президиума Верховного Совета СССР большая группа боевых соратников Максима была награждена орденами и медалями СССР. Ивану Даниловичу Кудре посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
ВСЕГДА С НАРОДОМ
А. Куварзин
Мы русские и помилования у врагов не просим.
Владимир Молодцов
На высоком морском берегу стоит обелиск неизвестному матросу. Он виден всем кораблям, что входят в одесскую бухту. От него, от зажженного здесь огня Вечной славы, идет в глубь парка широкая и тенистая Аллея павших героев, а на ней под мраморными плитами покоится прах патриотов, бесстрашно боровшихся на земле Одессщины в годы Великой Отечественной войны за свободу и независимость своей Родины. Золотом высечены на мраморе дорогие всем имена и среди них - имена захороненных рядом Героя Советского Союза, чекиста москвича Владимира Молодцова (Бадаева) и одесского комсомольца Яши Гордиенко.
Нам не пришлось участвовать в описываемых здесь событиях. Но вскоре после освобождения Одессы от оккупантов мы пошли по горячим следам героев одесских катакомб, стремясь собрать о них возможно более полный и объективный материал. С этой целью мы беседовали с оставшимися в живых свидетелями борьбы одесских партизан, изучали архивные документы, в том числе и документы румынской сигуранцы .
В середине октября 1941 года, после более чем двухмесячной героической обороны Одессы, стоившей противнику 250 тысяч убитыми, ранеными и пленными, оставшиеся в городе защитники многочисленными ручейками стали уходить в подземелье, чтобы оттуда наносить новые удары по фашистским захватчикам. В катакомбы, в которых царило безлюдье со времен гражданской войны, спустились: отряды чекистов Молодцова и Калошина, пригородный подпольный райком партии, разведывательное подразделение Особого отдела Приморской армии. Ушли под землю отдельные ячейки областного партийного подполья, многие одиночки-патриоты, которые хотели в тяжелый для Родины час выполнить до конца свой патриотический долг.
Так в Одессе и на ее окраинах с начала оккупации возник единственный в своем роде подземный партизанский край. Сами оккупанты назвали его "Второй Одессой". В течение 907 дней временной оккупации Одессы знаменитые одесские катакомбы вели непримиримую борьбу с иноземными захватчиками, утверждая свою боевую славу. И в этой борьбе чекисты проявили себя как верные сыны народа. В первые же дни борьбы в катакомбах родилось слово "бадаевец", ставшее синонимом безграничного мужества, решимости и стойкости.
Бадаев - это подпольное имя сотрудника органов государственной безопасности, начальника одного из подразделений НКВД СССР майора (в то время - старшего лейтенанта) коммуниста В. А. Молодцова. Владимир Александрович был сыном железнодорожника; до войны работал забойщиком угольного Подмосковья. Он прибыл в Одессу 19 июля 1941 года из Москвы. Тяжелое положение на фронтах Отечественной войны вынудило Красную Армию временно оставить ряд южных районов страны. Наркомат внутренних дел, а также Главное командование, посылая Молодцова в Одессу, поручили ему с помощью местных партийных и чекистских органов создать на базе катакомб разведывательно-диверсионную организацию и в случае отступления наших войск возглавить ее деятельность в районе Одессы в тылу врага. Организация Молодцова своими боевыми действиями из катакомб должна была "прикрывать" скрытое (в НКВД оно было закодировано как операция "Форт") проникновение советских чекистов в разведывательные, военные и оккупационные органы противника, в его глубокий тыл. Это определило и структуру подпольной организации. При наступлении или высадке десантов наших войск перед подпольщиками ставилась задача - поддерживать их боевыми ударами в тылу врага.
Одесские областной и городской комитеты партии и управление НКВД выделили в распоряжение Молодцова группу надежных коммунистов. Среди них были люди, сражавшиеся на фронтах гражданской войны, местные горняки, отлично знавшие многокилометровые подземные лабиринты. Добровольцами пошли в подземный отряд председатель колхоза села Фомина Балка, будущий секретарь парторганизации бадаевских катакомб К. Н. Зелинский; профсоюзный работник Пригородного района П. А. Пустомельников; партизанивший здесь в гражданскую войну десятник Нерубайских каменоломен, член партии с 1920 года И. Н. Клименко, который стал начальником гарнизона катакомб и главным минером; председатель Нерубайского сельсовета коммунист И. Ф. Медерер, ставший помощником И. Н. Клименко. Сын Медерера, 13-летний пионер Коля, "увязался" за отцом и стал полноправным бойцом-катакомбистом; мальчик не раз ходил в Одессу, выполняя вместе со связными Молодцова порученные им задания. Партийная организация в катакомбах поначалу насчитывала девять коммунистов. В дальнейшем в партию были приняты отличившиеся на выполнении боевых заданий заместитель командира отряда, в прошлом один из старейших сотрудников одесского угрозыска Я. Ф. Васин, шофер УНКВД боец И. А. Гринченко и другие. Своей преданностью делу партии и Родине, верой в победу над врагом коммунисты цементировали отряд и добились того, что небольшая горстка патриотов вскоре стала наводить ужас на врага.
Оперативное ядро бадаевской организации составили одесские чекисты: оперативный уполномоченный Т. И. Межигурская (в подполье ее звали "Тамара-первая", "Тамара-меньшая") стала связной командира отряда, оперативный работник П. И. Балонин руководил разведкой на железнодорожном транспорте и, как отмечается в документах румынской сигуранцы, "являлся одним из наиболее опасных сотрудников Бадаева по линии шпионской деятельности". Вместе с Балониным для связи с наземным отрядом, сформированным в основном для разведывательных действий в районе Одессы, Молодцов оставил П. Г. Шевченко; помощник коменданта УНКВД и инструктор стрелкового дела И. Н. Петренко в катакомбах стал командиром отделения и главным специалистом по самодельным минам; без его участия не обходилась ни одна подрывная операция. Вступили в ряды подпольщиков сотрудники различных служб управления НКВД: комсомольцы Иван Неизвестный (работал радистом отряда), Даниил Шендерг, Иван Гринченко, Харитон Лейбенцун.
Бойцами и разведчиками в отряд Молодцова вступали жители Одессы и ее пригородов. Как и чекисты, они добровольно оставались в тылу врага, были едины в своей ненависти к захватчикам и в стремлении освободить от чужеземной нечисти родную землю. Так, например, в отряд пришли И. И. Иванов - механик с парохода "Красный Профинтерн" (он стал в отряде командиром отделения подрывников) и его жена Г. П. Марцышек (ставшая связной командира отряда), старший шахтер из села Нерубайского И. Г. Гаркуша (подземный проводник отряда), братья Яков и Алексей Гордиенко. Яков (в отряде - "Яшуня") был связным Молодцова и командиром молодежной разведывательной десятки. Алексей выполнял функции разведчика. Молодым разведчиком был и Саша Чиков. 12 сентября 1941 года Молодцов, разговаривая с Москвой, сообщил, что для разведки и связи он подобрал замечательных юношей - он имел тогда в виду именно Якова и Алексея Гордиенко и Сашу Чикова. Связной у Молодцова была также комсомолка Тамара Шестакова (в подполье - "Тамара-большая", "Тамара-вторая"). Тамара Шестакова окончила медицинский техникум в Туапсе и имела специальность медсестры. В Одессу она прибыла вместе с группой запорожских партизан-чекистов. Разведчиков-рыбаков на Большом Фонтане возглавил Г. Н. Шилин. Хозяйкой большефонтанской конспиративной квартиры бадаевцев (ул. Панченко, дом № 4) стала рыбачка К. В. Булавина ("тетя Ксюта"); она же заведовала складом, где были спрятаны 25 винтовок, 4 ящика взрывчатки, 5 ящиков патронов.
Сначала в бадаевской организации было 75-80 человек. Основные силы, предназначенные для ведения партизанских действий, сосредоточились в пригородных катакомбах около Хаджибеевского лимана - в районе сел Нерубайское, Усатово, Куяльник, Фомина Балка. Катакомбы имели сотни выходов, расстояние между ними доходило до 15 километров. Здесь же, в карьере № 4, разместился командный пункт Молодцова. База была заранее подготовлена в боевом и в других отношениях и обеспечена надежной радиосвязью с Москвой. Еще в августовские и сентябрьские дни, когда 4-я румынская армия и немецкие части, истекая кровью, все же продолжали ожесточенно атаковать оборонительные рубежи Одессы, катакомбы расчищались от завалов. Позднее туда было доставлено оружие, включая пулеметы, запасы продовольствия на 5-6 месяцев, литература, взрывчатка, необходимое в условиях подземелья "коммунальное" оборудование. В Одессе, "наверху", были оставлены пять-шесть небольших, хорошо вооруженных разведывательно-боевых групп, из пяти - семи человек каждая. Они были сведены в "верховой", или городской, отряд организации Молодцова, имевший свои боесклады и конспиративные квартиры.
При формировании отряда одесские органы государственной безопасности помогли Молодцову создать в Одессе и некоторых важных пунктах южного Приднепровья небольшую по численности (до полутора десятка человек) индивидуальную разведывательную сеть. Это были проверенные люди, имевшие опыт чекистской работы. В их задачу входило: сбор информации о противнике, проникновение в его "режим". Связь с Молодцовым они поддерживали как непосредственно, так и через его связных - Яшу Гордиенко, двух "Тамар" и Морцышек.
С началом боевых действий против оккупантов отряд в катакомбах и разведывательные группы в городе и в прилегающих к каменоломням селах значительно выросли.
"В добровольцах нет недостатка, - сообщал Молодцов в Наркомат государственной безопасности. - Вот где я ощущаю, что значит для чекиста опираться на массы…"
Уже 16, 17 и 18 октября партизаны-бадаевцы развернули активную боевую деятельность. В эти первые три дня оккупации Одессы их пули скосили не менее 60 фашистов. Спустя несколько дней полетел под откос первый вражеский эшелон. Для подрыва эшелона были использованы мины, изготовленные в подземном "арсенале" механиком Иваном Ивановым и им же опробованные на противнике. До конца 1941 года бадаевцы, базируясь на Нерубайские и Усатовские каменоломни, не раз вступали в бой с карателями, минировали шоссейные дороги, разрушали железнодорожное полотно на участке Одесса - Раздельная, пустили под откос четыре железнодорожных состава с боеприпасами и войсками. В ночь на 17 ноября группа во главе с Ивановым и Зелинским подорвала поезд-люкс, которым в Одессу ехали чиновники будущей администрации "Транснистрии" (так оккупанты наименовали советские территории между Днестром и Бугом, северная граница которых лежала на линии Могилев - Жмеринка); в этой операции было уничтожено до 250 оккупантов. Информацию о прибытии этого поезда добыл один из разведчиков-бадаевцев, а в катакомбы доставил ее Яша Гордиенко.
Каждый бадаевец был одновременно бойцом-мстителем, разведчиком и политическим работником среди населения. Документы, захваченные у врага, в частности доклад одесского центра румынской королевской службы специальной информации (ССИ-3) и доклад прокурора румынского военно-полевого трибунала, свидетельствуют о том, что бадаевцы не ограничивались диверсиями на железной и шоссейных дорогах и уничтожением вражеских солдат и полицейских в открытых схватках. Они распространяли среди населения антифашистские листовки, выявляли активных пособников и агентов фашистской охранки, выводили из строя автотранспорт, применяя специальные гвозди-шипы для порчи автопокрышек, готовили взрыв в германском консульстве, ликвидировали комиссара полиции Андрееску и префекта полиции города Одессы Поповича, которые чинили кровавые расправы и издевались над мирным населением. Патриоты обнаруживали военные объекты противника и сообщали о них в Центр, после чего советская авиация бомбила эти объекты. По заданию Москвы Молодцов готовился установить связь с киевским чекистским подпольем. Для этого под видом командировки за сырьем для пивоваренного завода в Киев должны были отправиться Николай Милан и Петр Вишневский. Во главе завода стоял бадаевский разведчик П. И. Продышко, пристраивавший на завод и других подпольщиков.
От разведчиков в катакомбы, к Молодцову, а от него в Москву поступала самая разнообразная (военная, политическая, экономическая) информация, касающаяся всего района Междуречья (территории между Днестром и Южным Бугом). В Центр регулярно передавались сведения о переброске тяжелых орудий, о расположении зенитной артиллерии и батарей береговой обороны на участке Одесса - Очаков, о складах горючего в городе Первомайске, командном составе и передислокации частей немецкой и румынской армий, о минировании побережья, передвижении войсковых соединений на советский фронт. В Москву был передан фашистский план защиты Одессы (оккупанты, у которых земля горела под ногами, уже тогда опасались подземного, морского и воздушного десантов и баррикадировали улицы города по специальному плану защиты; всем жандармам и полицейским по этому плану было приказано спать одетыми, всегда быть готовыми к действию).
Разведчикам Молодцова удалось проникнуть и в военную среду оккупантов, в полицию и в их учреждения. Электротехник Фима, бежавший из немецкого плена, по заданию Молодцова вошел в доверие к комиссару полиции главного района Одессы и получил от него документы на имя Николая Бакова - "секретного информатора полиции". Эти документы не раз выручали наших связных при переходе из катакомб в город. По заданию чекистов "секретный информатор" водил за нос полицейское начальство и неоднократно спасал партизан. Фима умер в Нерубайских каменоломнях от тифа. Он так и остался для всех бадаевцев "электротехником Фимой", других данных узнать о нем не удалось.