НОТОПИСЬ ГРУЗИНСКАЯ И НОТОПНСЬ ГРЕЧЕСКАЯ
Уже не одни ученые Грузии знают теперь, как звучали древние грузинские гимны. Всесоюзное радио транслировало их на весь Советский Союз. Радиопередачу из Парижа, посвященную открытию Ингороква, организовала ЮНЕСКО; древняя грузинская музыка прозвучала уже на весь мир. Еще раньше, в майском номере "Курьера ЮНЕСКО" за 1962 год, редакция напечатала статью П. Ингороква, излагающую основную суть его замечательного открытия. Работа вызвала большой интерес и во Франции, и в Италии, и в Японии, и в социалистических странах. Казалось бы, все уже выяснено, все обнародовано.
Нет! Последнюю точку в науке поставить нельзя. Поэтому пойдем дальше и расскажем больше того, что изложено в "Курьере ЮНЕСКО".
Как и когда возникла грузинская нотопись? В какой связи находится она с нотным письмом других древних культур?
Ингороква снова всматривается в "невмы", которыми в средние века пользовались народы Европы и христианский Восток. Нет, они не похожи ни по рисунку, ни по характеру, ибо невмы - это обозначение не звуков, а интервалов.
Ученый рассматривает нотные знаки античных греков… Это гораздо ближе, ибо греческое письмо обозначает не интерн валы, а звуки. Но в остальном между ними нет ничего общего. Греческие нотные знаки буквообразны и пишутся в строчку, как в книге. Грузинские напоминают стенографические обозначения и движутся вверх и вниз: движение голоса и движение глаза здесь согласованы. Эта система приспособлена для свободного чтения музыки. У греков двадцать три нотных знака. Из них главных пятнадцать, и в основе их лежит звукоряд двух октан, образующих систему "телейон". У грузин восемь знаков; следовательно, они проще и тем самым более совершенны, поскольку отражают структуру одной октавы, Но что это? Грузинский нотный знак, напоминающий собою флажок, принятый для обозначения шестой ступени октавы, в точности совпадает с греческим знаком! И, что самое удивительное, у греков этот знак тоже стоит шестым в первой октаве! Значит, совпали не только начертания знаков, но и функции знаков! Если такое же сходство обнаружится в других знаках… Нет, пятый греческий знак "гамма" - "Г" - не похож на грузинский, Тем не менее связь несомненна, ибо пятый грузинский знак - это тот же греческий "Г", как упрощенно, скорописью, обозначали его древние греки. Седьмой знак тоже греческого происхождения: это упрощенное написание греческой буквы "дигамма" (Е). Восьмой знак грузинского письма повторяет восьмой знак из второй октавы греческой нотописи, только в перевернутом виде. Но зато этот знак - "прессус майор" - имеется в латинском письме, и он совпадает с грузинским начертанием полностью. Это не удивительно: латинские нотные знаки тоже восходят к греческим!
Так выяснилось, что верхний ряд нотных знаков связан с нотным письмом древней Греции. Но в подстрочных знаках ничего общего с греческим Ингороква не обнаружил.
Откуда же взялись они?
Раздумывая над происхождением этих подстрочных знаков и видя в их очертаниях сходство с верхними знаками, зеркальное их подобие, Ингороква подумал, что, наверное, грузины сами сконструировали их по образцу верхнего ряда.
Это предположение было правильно, но правильно только отчасти. Однако, прежде чем рассказать о происхождении знаков нижнего тетрахорда, нам придется сообщить еще об одной находке.
УЧЕБНИК VII ВЕКА
В сущности, на первый взгляд, никакой новой находки не было: рукопись, которую потребовал Павле Ингороква, уже бывала в руках ученых, только никто из них не смог разобраться в ее содержании.
Это древний учебник пения, озаглавленный "Свод номосов полный и точный". С таким же правом его можно было назвать "Свод законов полный и точный", потому что по-гречески "номос" - закон. Собранные в этом своде стихи сопровождаются не нотными знаками, а проставленным возле каждой стихотворной строки указанием на номос (закон), по образцу которого она должна исполняться. Возле каждой строки указан свой номос. Таким образом, в целом напев складывался из готовых музыкальных "формул" - "законов", из комбинаций уже существовавших мелодических оборотов. Образно говоря, пение по иомосам можно сравнить со строительством зданий из готовых крупноблочных панелей: каждая строчка - это готовая цельная музыкальная фраза. А самые фразы, то есть готовые музыкальные штампы - номосы, черпались из обширного репертуара уже существующих гимнов. И от того, в каком порядке они следовали друг за другом, слагался хорал.
Расположены песнопения в этом учебнике в последовательности церковно-грузинского календаря V–VIII веков.
Изучая тексты учебника и сопоставляя их с данными грузинской истории, Ингороква выяснил, что он составлен в 30-х годах VII века, во Мцхете - в центре грузинской патриархии. В это самое время номосы, выработанные в течение трех первых веков христианского богослужения в Грузии, и были приведены в систему, классифицированы. Кроме того, в учебник вошли и те древние номосы, которые сложились еще в античный, дохристианский период.
В учебнике эти древнейшие номосы используются в качестве образцов. Этого мало. В конце книги они представлены в виде особого приложения под названием "Роды номосов 24". И каждый из них имеет свое название.
Перечитывая эти названия, ученый обратил внимание на то, что они составляют три группы по восемь номосов и что между этими тремя "восьмерками" существует какая-то связь. Эта система напомнила Ингороква греческую систему "телейон", то есть греческий звукоряд в две октавы. Но то, что в грузинском учебнике эти группы заключают по восемь номосов, наводило на мысль, что они должны быть связаны с системой октавы. Тогда Ингороква решил, что номосы соответствуют звукорядам - "гласам", выставленным в начале каждого гимна. И не ошибся: это подтвердил анализ названий номосов. Так, первые номосы в каждой из этих трех групп носят названия, которые означают - "главенствующий", "основной", "низкий". А это говорит о том, что они имеют прямую связь с первой ступенью октавы.
Восьмые номосы называются по-грузински "одиа", "ахайа" и "дасадебели". "Дасадебели" значит: "то, что накладывается". Это вызывало в памяти Ингороква греческий термин, замыкающий систему "телейон" - "прос-ламбаноменос", что полностью совпадает со значением грузинского термина и заключает в себе важный смысл - "соответствие звуков октавы". А что значит "одиа"?
В античной грамматике есть раздел, называемый "просодия": буквально это значит припев. В грамматику этот термин вошел из музыкального обихода.
Заподозрив, что по аналогии с "прос-ламбаноменос" "одия" обозначает соответствие между собой восьмых ступеней, Ингороква предположил, что термин "одиа" произошел от "просодия"…
В ту минуту он еще не знал сам, насколько он прав!
ТРОЙНАЯ РЕШЕТКА
Иоанэ Петрици, грузинский философ XI века, в своем сочинении "Толкование Платоновой философии" приводит греческие и соответствующие им грузинские названия знаков просодии. "Вракия", - пишет он, - по-грузински значит "сабрунави", "пепле" означает по-грузински "цвили".
Позвольте, ведь это же названия номосов! Тех самых, что составляют раздел "Роды номосов 24".
Ингороква раскрыл греческий справочник, чтобы проверить, как выглядят знаки просодии… И увидел: знак "брахия" полностью соответствует второму нотному знаку грузинской октавы. Так вот откуда взялись нижние знаки. Они взяты из античной грамматики. Этого мало! В списке номосов "сабрунави", или, как пишет Петрици, "вракия", тоже стоит на втором месте.
Это двойное совпадение могло поразить любого!
Но это еще не все!
Знак "псиле" соответствует третьему знаку октавы. И, естественно, в списке номосов "цвили", или, как заявляет Петрици, "псиле", точно так же занимает третье место!
Таким образом, в тот миг, когда Ингороква убедился, что два нотных знака в грузинском письме представляют собою знаки просодии, объяснилось:
происхождение грузинских нотных знаков нижнего тетрахорда, обозначаемых под строкой;
название двух нотных знаков;
соответствие между положением нотных знаков среди ступеней октавы и положением двадцати четырех номосов в трех октавной системе. А главное - была установлена глубокая связь между знаком просодии, нотой и номосом, которая обнаружила строгий порядок, систему, в которой они расположены, словно в клетках таблицы.
После того, как выяснилось все это, следовало углубиться и изучение родословной остальных нотных знаков.
НА ПОМОЩЬ ПРИХОДИТ ЕВАНГЕЛИЕ
В общем-то все уже было ясно: четвертому знаку грузинской нотной системы должно соответствовать название четвертого номоса - "ойни", пятому - номоса "нойни". Но откуда происходят эти названия?
Знак просодии, означающий четвертую ноту, - маленькая черта. И тут Ингороква вспомнил евангельский текст; "Доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или керайа [черта] не прейдет из закона". Отсюда родилось выражение, которое употребляет каждый из нас: "Не уступить ни на йоту".
Йота - "I" - писалась так же, как единица. "Ойни"- по-гречески "один". Значит, "йота" и "ойни" - синонимы, слова-близнецы! Сходится!
Второй знак в евангельском тексте носит наименование "керайа". В просодии он передается знаком, напоминающим скобку. Этот знак в грузинском нотном письме совпадает с пятой ступенью. Среди просодических знаков "керайа" и "йота" - самые маленькие. И в грузинском нотном письме они самые маленькие среди знаков верхнего и нижнего тетрахордов.
Но что значит название "нойни"?
Это значит: "не ойни", то есть противостоящий "ойни". А ведь в грузинской нотной графике они и находятся именно в таком отношении друг к другу: "ойни" в нижнем ряду противостоит знаку "керайа" в верхнем.
Ингороква решает проверить себя. Петрици в перечислении знаков просодии называет "керайа" чертой, а "йоту", или "ойни", - нижней чертой. И вносит в рукопись начертания обоих знаков. А это как раз и есть четвертый и пятый знаки грузинской октавы! И действительно, один из них пишется выше строки, другой - ниже строки, то есть является "нижней чертой".
В том, что в основу грузинских нотных знаков было положено греческое письмо, нет ничего удивительного. До нас дошло множество фактов, говорящих о широком распространении в Грузии античной эпохи наряду с грузинским письмом письма греческого.
Оставалось выяснить происхождение самого нижнего знака в нижнем ряду. Но поскольку все нижние нотные знаки, как стало ясно Павле Ингороква, восходят к знакам просодии, то и этот знак надо было искать среди просодических начертаний. Так и оказалось ка деле.
По-гречески этот знак носит название "ипо-диастолс". Когда в VI или VII веке переводилось сочинение греческого писателя Епифания Кипрского, грузинский переводчик, дойдя до этого знака, передал его словами "квеше-скнели", что значит "крайний снизу". А именно такое положение и занимает этот знак в грузинском нотописании! Отсюда нетрудно понять, что в VII веке между знаками просодии и нижними нотными знаками грузины не видели разницы. И опять совпадение с номосом: соответствующий этому номос, как уже сказано, носит название "главенствующий", "основной", а это определяется его ведущим положением в октаве.
Эта необычайная аргументация, многократно и всесторонне подтверждающая стройность единой системы нотных знаков, гласов и номосов, вызывает в памяти знаменитую "решетку" Вентриса-замечательного ученого нашей эпохи, раскрывшего тайну крито-микенской письменности. Как известно, стройность аргументации, графически воплощенная именно в виде таблицы - "решетки", произвела наибольшее впечатление на всех следивших за открытием Вентриса.
В ОДНОМ РЯДУ
Все, что открыл Ингороква и о чем я решился вам рассказать, дает достаточно ясное представление о высоком уровне музыкально-теоретических представлений и музыкального мышления в древней Грузии. Возникновение грузинского музыкального письма Павле Ингороква относит к первым двум векам нашей эры. Не так уж много дошло до нас музыкальных памятников древности столь глубокой, как новооткрытые древнегрузинские гимны. Древнегреческих памятников сохранилось очень мало, это известно. Самые ранние записи музыки европейской в основном относятся к средним векам. Наиболее ранние - репертуар римско-католической церкви: это века VII–XI. Древнейшие греко-византийские рукописи относятся к X веку. Уже из одного этого ясно, что древнегрузинская музыка VIII–X веков должна занять место в одном ряду с древнейшими музыкальными культурами мира. Это со всей очевидностью вытекает из открытия Павле Ингороква.
Единственное, что оставалось невыясненным, - это реальное звучание номосов, Казалось, ни один из них до нас не дошел, казалось, что они уже раз и навсегда "растворены" в песнопениях и уже не могут быть выделены из них в "чистом виде".
Но это только казалось. До тех пор, покуда не было расшифровано древнее нотное письмо, система номосов сама по себе не привлекала исследователей. Между тем в начале XX века пять номосов - "Чабанеба", "Улхине", "Чрелсадаги", "Ойни" и "Нойни" - были записаны. Их сохранил для нас знаток древнегрузинского пения Василий Карбелашвилн.
В учебнике номосов Ингороква нашел указание на то, что гимн "Натели мохвед" ("Ты явился, свет") поется как номос "Чрелсадаги", а первый стих песнопения "Христос воскресе" - как номос "Улхине".
Эти тексты отыскались среди записей X века в сборнике Модрекили. Ингороква стал сличать расшифрованные гимны с номосами, записанными Карбелашвили… И опять получилось совпадение разительное!
Это новый и весьма убедительный аргумент в пользу ученого, но…
Но и без этого ясно выдающееся значение того, что открыл замечательный советский ученый в древних грузинских рукописях.
О РУССКИХ "ТРОЙКАХ"
Кто сочинил песню "Вот мчится тройка почто вая"? Или "Степь да степь кругом"? Или песню "Когда я на почте служил ямщиком"?
Если заглянем в каталог фонотеки Всесоюзного радио, то увидим пометы на карточках: "народная песня". Или "слова народные".
Действительно: всё это песни народные. Поются они повсеместно и с давних пор. Народ их любит и помнит. И передает по наследству новым, молодым поколениям как свое духовное достояние. Но при этом понятие "народная песня" отнюдь не означает, что песню сочинял весь народ, что у нее не было авторов - того, кто придумал слова, и того, кто положил их на музыку. Были.
Только имена их или остались никому неизвестными или забылись. А песня пошла. И стала народной. Одни слова народ сокращал, другие поправлял, заменял, добавляя свои, иногда переставлял куплеты. В иных песнях от первоначального текста осталось совсем немного. И все же авторы у всех этих песен были. Так, например…
Но сперва скажу, что привело меня к рассуждениям о русской народной песне.
Началось с журнала "Кругозор". Я предложил рассказать на его страницах о русских тройках в поэзии и в музыке, приложив гибкие пластинки с записью песен. И уже начал вслух проектировать будущее начало - из "Мертвых душ" Гоголя - "Эх, тройка! птица-тройка, кто тебя выдумал!" Да и увлекся, И как не увлечься Гоголем!
"Не в немецких ботфортах ямщик: борода да рукавицы и сидит черт знает на чем; а привстал да замахнулся да затянул песню - кони вихрем, спицы в колесах смещались в один гладкий круг, только дрогнула дорога да вскрикнул в испуге остановившийся пешеход! И вот она понеслась, понеслась!.. Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься?.."
Эти строки несомненно самое великое изображение русской тройки, изображение, ставшее символом. Это и русская тройка. И это уже Россия, мимо которой летит "всё что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства".
И вдруг стало ясно, что это сверхгениальное гоголевское создание связано с русской народной поэзией - с песнями о тройках и ямщиках, поющих удалые и заунывные песни.
И еще одно стало ясно, что в великую русскую поэзию ввел эту тему Пушкин:
По дороге зимней скучной
Тройка борзая бежит,
Колокольчик однозвучный
Утомительно гремит.
Что-то слышится родное
В долгих песнях ямщика;
То разгулье удалое,
То сердечная тоска…
"Зимняя дорога" Пушкина впервые напечатана в 1826 году в журнале "Московский вестник". В 1831 году вышли ноты с картинкой, изображающей русскую тройку- ""Зимняя дорога", музыка А. Алябьева". А четыре года спустя песня эта стала настолько известной, что пушкинский текст уже включен в "Песенник" Ивана Гурьянова - верный знак, что в начале 1830-х годов мотив ее был уже у всех на слуху.
Сквозь волнистые туманы
Пробирается луна,
На печальные поляны
Льет печальный свет она…
Еще более знаменита "Тройка", облетевшая всю Россию, - создание поэта-декабриста Федора Глинки:
Вот мчится тройка удалая
В Казань дорогой столбовой,
И колокольчик, дар Валдая
Гудёт уныло под дугой.
Ямщик лихой - он встал с полночи -
Ему сгрустнулося в тиши:
И он запел про ясны очи,
Про очи девицы души.
"Вы очи, очи голубые,
Вы сокрушили молодца:
Зачем, о люди, люди злые!
Вы их разрознили сердца?
Теперь я горький сиротина!"
И вдруг махнул по всем по трем,
И тройкой тешился детина -
И заливался соловьем.
Вначале этот текст составлял часть другого стихотворения Федора Глинки, напечатанного в 1825 году в газете "Северная пчела".
Семь лет спустя оно было напечатано снова - в "Русском альманахе на 1832–1833 год", с заглавием "Тройка" и с примечанием от редакции:
"Сия песня, сделавшаяся народной, в первоначальном своем виде составляла часть стихотворения Ф. Н. Глинки "Сон русского на чужбине". Она не бцла напечатана особо, и оттого ее пели с разными изменениями. Здесь помещается она по желанию самого сочинителя так точно, как вышла из-под изящного пера его".
Но кто же сочинил музыку на текст Федора Глинки?
Не торопите вашего собеседника, даже в том случае, если он музыкант. Дайте подумать. Большинство вам ответит: "песня народная". Иные прибавят - "она называется не "Тройка", а "Колокольчик"". И редкие назовут композитора Алексея Николаевича Верстовского - знаменитейшего в ту пору автора опер "Пан Твардовский", "Аскольдова могила", "Громобой"… Песню на слова Глинки он написал в 1828 году. За три года она стала народной.
Не один Верстовский положил на музыку слова Федора Глинки. Есть на эти слова музыка Ивана Рупина, написанная в 1831 году. И Александра Дюбюка. Есть и еще одна песня на эти стихи Ф. Н. Глинки. На нотах ее значится: ""Колокольчик". Музыка графа М. Ю. Виельгорского, слова А. Пушкина". Очевидно имя поэта-декабриста Федора Глинки не устраивало цензуру или издателя.
В 1834 году в петербургском альманахе "Новоселье" как бы в ответ на "Тройку" Федора Глинки, появилась другая знаменитая "Тройка", которая так даже и была озаглавлена "Еще тройка". Это стихотворение начинается словами:
Тройка мчится, тройка скачет,
Вьется пыль из-под копыт;
Колокольчик звонко плачет
И хохочет, и визжит.
По дороге голосисто
Раздается яркий звон;
То вдали он брякнет чисто,
То застонет глухо он…
Эту написал друг Пушкина, очень известный в ту пору поэт Петр Андреевич Вяземский.
С того времени "тройки" стали появляться одна за другой. А о том, кто написал музыку этой песни, скажем немного позже.