Молотов называл реальную дату переворота и тем самым оправдывал тридцать седьмой год.
Говорил ли он о перегибах? Да, говорил.
О своей ответственности? Да. Но упорно твердил: если бы не мы, то нас…
Вячеслав Никонов: "Они сделали все, чтобы не допустить ситуацию вот пятой колонны внутри страны. Вот логика репрессий в изложении… При этом он считал, что была масса этих искажений, масса перегибов, связанных с разными моментами: и с политическими моментами, и с инерцией деятельности правоохранительной системы, которая уже набрала определенную там просто динамику, которую трудно было остановить… один процесс тянул за собой другой. И с просто с карьеристскими настроениями, которые существовали в стране. Тогда очень многие решали просто личные проблемы, уничтожая своих соперников, своих конкурентов в тех или иных жизненных ситуациях".
В 1940 году маховик репрессий, раскрученный не без участия главы правительства Вячеслава Молотова, ударил вдруг по его семье.
Первый раз и пока по касательной, но все же…
В тридцатые годы Полина Семеновна Жемчужина была очень заметной персоной среди советской политической и культурной элиты. Жена главы правительства, кандидат в члены ЦК, к 1934 году - нарком рыбной промышленности, а главное - изысканная, роскошная женщина. В ней удивительным образом сочетались западная "выделанность" и выхоленность с железной советской идейностью и оптимизмом.
10 августа 1939 года Политбюро ЦК ВКП(б) постановило:
"1. Признать, что тов. Жемчужина проявила неосмотрительность и неразборчивость в отношении своих связей, в силу чего в окружении тов. Жемчужиной оказалось немало враждебных шпионских элементов, чем невольно облегчалась их шпионская работа.
2. Признать необходимым провести тщательную проверку всех материалов, касающихся тов. Жемчужиной.
3. Предрешить освобождение тов. Жемчужиной от поста наркома рыбной промышленности. Провести эту меру в порядке постепенности.
4. Освободить тов. Жемчужину от поста наркома рыбной промышленности, поручив секретарям ЦК товарищам Андрееву и Жданову подыскать работу Жемчужиной".
Вряд ли стоит объяснять, что означало подобное решение в 1939 году. Представляется, что спасли Жемчужину положение ее мужа и его личные отношения со Сталиным. Тогда, до войны, Коба (это дореволюционная партийная кличка Сталина) еще не перешел грань, еще не был готов перенести репрессии на уровень председателя Совета Народных Комиссаров и членов его семьи.
Пока не был готов…
11 ноября 1939 года Жемчужина была утверждена начальником Главного управления текстильно-галантерейной промышленности наркомата легкой промышленности РСФСР. Это было явным понижением, а в феврале сорок первого, незадолго до начала войны, ее исключили из состава кандидатов в члены ЦК.
Похоже, арест оттянула начавшаяся война…
Понимала ли она тогда, что у Сталина есть еще и личный мотив недолюбливать Жемчужину? Ведь именно она последней общалась с женой Сталина - Надеждой Аллилуевой.
Тогда, вечером 7 ноября 1932 года, на квартире у Ворошилова в неформальной обстановке собрались все высшие руководители СССР с женами. Захмелев, Сталин позволил себе то, о чем жалел, наверное, потом всю жизнь. Он скатал комочек хлеба и бросил этот шарик в жену Александра Егорова - будущего маршала Советского Союза.
И сделал это на глазах у всех.
На Надежду Аллилуеву эта выходка мужа подействовала до такой степени, что, встав из-за стола, она ушла на улицу. Вместе с ней вышла и Жемчужина. Две женщины долго гуляли по ночному Кремлю.
О чем они говорили?
Возможно, о парикмахерше, к которой ходил в последнее время Сталин?
Может быть, и о ней.
Аллилуева была вне себя от ревности, предъявляла мужу все больше и больше претензий. Жемчужина слушала и, как могла, пыталась успокоить Надежду. Если бы она могла знать тогда, что именно в эту ночь, расставшись с ней, Надежда застрелится у себя в спальне!
Утром находившийся в шоке Сталин произнес две запоминающиеся фразы. Взяв в руки пистолет, сказал:
- И пистолетик-то игрушечный. - А затем вдруг добавил: - Я был плохим мужем, мне некогда было водить ее в кино.
Кто знает, не сказалась ли эта последняя прогулка с Надеждой Аллилуевой на последовавшем через семнадцать лет аресте Жемчужиной? Скорее всего, сказалась. Таких вещей Сталин не прощал, особенно в конце жизни.
Кстати, муж Полины Жемчужиной Вячеслав Молотов во время голосования об исключении жены из кандидатов в ЦК воздержался. Это была единственная форма протеста, которую он себе позволил публично. Как вел себя Молотов в кулуарах Кремля, говорил ли с Кобой один на один - неизвестно, но, судя по тому, что Жемчужину не арестовали, наверное, говорил.
Сам Молотов вместо опалы получил еще одну должность - министр иностранных дел, оставаясь при этом председателем правительства. В воздухе все больше пахло войной, и Сталин бросил своего, пожалуй, самого проверенного бойца в бой, причем на самый трудный участок. Главная задача министра иностранных дел заключалась в том, чтобы максимально оттянуть начало неизбежного уже в тот момент столкновения с фашистской Германией, дабы страна успела подготовиться.
И Молотов взялся за дело.
Первым заметным шагом нового министра иностранных дел стало подписание знаменитого пакта Молотова - Риббентропа с секретным протоколом о разделе Польши.
Вячеслав Никонов: "Пакт Молотова - Риббентропа дед объяснял очень просто. Вот. В тот момент вопрос стоял, когда начнется война? В тридцать девятом году или позже? То есть было очевидно, что немцы нападают на Польшу. И дальше вопрос: где они останавливаются? То есть пакт Молотова и Риббентропа - это стремление установить линию, где остановятся германские войска после того, как Польша будет разгромлена. Оснований для симпатий к Польше у Советского Союза, по многим историческим причинам, не было никаких. Вот, собственно, и вся суть пакта. Насколько цинично, настолько и неизбежно, говорил дед, повторяя слова Черчилля, кстати. То есть без пакта война бы началась в тридцать девятом году, и Советский Союз к ней был готов гораздо меньше, чем потом. Риббентропа дед вспоминал как не очень такого продвинутого человека, он его называл виноделом".
В 1940 году Молотов посетил Берлин. Встречался с Гитлером. Вторая мировая война уже шла полным ходом. Встреча проходила в рейхсканцелярии. Молотов, кстати, считал Гитлера умным и опасным врагом, но категорически отрицал тот факт, что "якобы" Гитлер Сталина и Молотова обманул, навязав им пакт о ненападении.
"Мы знали, - говорил потом Молотов, - что слабее Германии, знали, что придется отступать, и поэтому тянули до конца. Разведка о сроках нападения Германии на СССР доносила регулярно, только вот дат этих было несколько десятков, а мы боялись неосторожными действиями спровоцировать нападение в более ранние сроки. Повторяю: тянули как могли.
Сталин поверил Гитлеру?!
Да он своим-то далеко не всем доверял! Так что нападения мы ждали, и все-таки оно случилось неожиданно. Любое нападение неожиданно! Перебежчики накануне предупреждали? Да, предупреждали, у меня иногда полдня уходило на чтение донесений разведки. Чего там только не было! Поэтому и проверяли все по несколько раз. Ну и, конечно, Сталин очень не хотел войны, тянул до последнего".
Вячеслав Никонов: "Неожиданно это было потому, что действительно вот те вещи, которые они действительно запрашивали у разведки, не подтверждали факт нападения. Германия не готовилась к войне в зимних условиях. Вот это тоже был очень важный фактор, который дед упоминал. То есть, по всем разведдонесениям, Германия не готовилась к войне в холоде, Германия не производила и не заказывала масла, которые могли бы быть нужны в зимних условиях, не было зимней одежды. То есть Германия не готовилась к войне в зимних условиях. Ну, то есть ситуация, что Гитлер мог планировать".
22 июня 1941 года
К тому времени уже первый заместитель председателя Совнаркома (председателем с 5 мая 1941 года стал сам Сталин) после бессонной ночи, посовещавшись со Сталиным, отправился в радиостудию Наркомата связи, находившуюся в здании Центрального телеграфа, объявлять советским людям о начале войны. Кадры слушающих его речь людей на улицах советских городов знает весь мир. Мы в нашем фильме дали возможность услышать речь Молотова такой, какой она осталась на магнитной пленке.
В. Никонов: "Текст выступления 22 июня дед готовил сам, а Сталин, которого уговаривали выступить, отказался это делать. Дед говорил, что да, у Сталина был определенный провал душевный вот на протяжении первых дней после начала войны. То есть да, Сталин испытал шок, хотя он продолжался недолго. Вплоть до создания Государственного комитета обороны, это уже в начале июля. И он сам действительно подготовил текст, когда он произносил эту речь. Не мог даже как следует выпить воды из-за волнения в этот момент. Ну, можно себе представить состояние".
Через неделю после того, как Сталин оправился от первоначального шока, был создан Государственный комитет обороны - главный орган управления страной на период военного времени. И опять первым заместителем председателя - Сталина становится Молотов. Он продолжал быть тенью вождя всех времен и народов и чуть ли не единственным в его окружении, кто обращался к нему на "ты". Тенью Сталина он будет и на знаменитых Тегеранской в сорок третьем, Ялтинской и Потсдамской - в сорок пятом годах конференциях. Об этих встречах лидеров антигитлеровской коалиции: Сталина, Черчилля и Рузвельта написаны тонны книг и статей. Что, собственно, неудивительно. Они определили устройство всего послевоенного мира.
А вот еще об одном ключевом эпизоде Второй мировой войны известно гораздо меньше.
Вернее, почти неизвестно.
В 1942 году, когда назрела необходимость получить согласие союзников об открытии второго фронта, Сталин приказал Молотову сесть в тяжелый бомбардировщик "Пе-8" и отправиться через линию фронта в Англию, а затем в Соединенные Штаты Америки. Непростой и по сегодняшним меркам маршрут (около двадцати тысяч километров) в те годы вообще был беспрецедентным и крайне рискованным.
Полет состоялся девятнадцатого мая сорок второго года, а до этого, в апреле, для "обкатки" маршрута в Англию отправили самолет "Пе-8", на котором предстояло лететь Молотову. До Англии добрались благополучно, "Пе-8" приземлился на аэродроме Тилинг, а далее делегация на поезде отправилась в Лондон. Но там группа английских инженеров выразила пожелание ознакомиться с уникальным русским самолетом. Два командира экипажа Сергей Асямов и Эндель Пусеп кинули жребий: кому лететь в Тилинг с англичанами на их самолете. Выпал он Сергею Асямову.
Жребий оказался роковым.
Английский самолет разбился, а все находившиеся на борту погибли. Обратно в Москву вернулся лишь Пусеп с экипажем. Он-то и полетел с Молотовым 19 мая 1942 года по знакомому уже маршруту. До Твери самолет летел в ужасающих погодных условиях. Раскаты грома заглушали рев моторов, в районе Пскова самолет едва не обнаружили немцы.
Обошлось.
Шифротелеграмма из Лондона. Получена в Москве в 7 часов 40 минут 21 мая 1942 года:
"Самолет благополучно приземлился в Тилинге в 8 часов по московскому времени. Перелет занял 10 часов 15 минут. Приходилось обходить грозовые облака.
Принял предложение английского правительства и остановился в Чекерсе (под Лондоном), в загородной резиденции премьера, где останавливался Гопкинс и другие".
Несмотря на радушный прием, переговоры шли трудно. Англичане явно не спешили с открытием второго фронта, желая, чтобы Германия и СССР подольше уничтожали друг друга, в прямом, лобовом столкновении один на один. Молотов вспоминал: "Англичане очень не хотели, чтобы я летел дальше к Рузвельту, а Рузвельт мне все подписал, и я решил с этими документами снова лететь к Черчиллю. Тут он удивился не на шутку…"
Командир экипажа Пусеп затем рассказывал Молотову, что во время перелета из Англии в США очень переживал, как бы у Молотова во время сна не перегнулась трубочка кислородного прибора.
Вячеслав Никонов: "Дед рассказывал, что был эпизод с посадкой на какой-то аэродром подскока в Атлантическом океане. Причем это был единственный аэродром, на который можно было сесть для дозаправки. То есть никакого другого там, это островок. Никакого другого варианта нет. Погода абсолютно нелетная, там какой-то ураган, шторм, скалистый остров, на котором какая-то малопонятная взлетная полоса. Ясно, не для посадки межконтинентальных лайнеров. Да, он говорил, что мы там чуть не разбились на этом острове".
В Москву Молотов вернулся 12 июня 1942 года. Сталину он привез то, что обещал, - договор с Англией и США о союзе в войне против гитлеровской Германии. Срок действия - двадцать лет. Это был один из переломных моментов в истории Второй мировой войны. Не случайно одним из первых тостов Сталина на банкете по случаю Дня Победы был тост:
- За нашего Вячеслава!
Этим вождь хотел подчеркнуть исключительную роль советской дипломатии, возглавляемой Молотовым в годы войны.
В 1945 году Вячеславу Молотову исполнилось пятьдесят пять лет. Он был в зените славы и наверняка видел свое будущее в самых радужных тонах. Правда, резко сдал его давний друг и покровитель Сталин и даже произнес в узком кругу:
- Мне пора на пенсию, пусть Вячеслав поработает.
А вот это было уже серьезно.
В устах Сталина такие фразы всегда имели двойной смысл. Во время войны имена двух выдвиженцев Сталина стали известны во всем мире: маршала Жукова и наркома Молотова. Оба готовы были стать наследниками стареющего вождя. Охоту на Жукова и его генералов Сталин начал сразу же после войны, в конце концов отправив маршала в ссылку в Одесский военный округ. А очередь Молотова наступила в 1949 году, когда арестовали его любимую жену Полину Жемчужину и начали от нее добиваться показаний на мужа. Это был, пожалуй, самый тяжелый период его бурной жизни. Осенью пятьдесят второго стоявший уже одной ногой в могиле Сталин попытается добить свою тридцатилетнюю тень, назвав Молотова на жутком XIX съезде среди тех, кто утратил его доверие. На фоне ареста жены Полины Жемчужиной это означало лишь одно - скорый арест самого Молотова с вполне предсказуемыми последствиями…
На этом заканчивалась первая серия фильма, посвященная Вячеславу Молотову, человеку, которого очень долгое время называли "тенью Сталина". Во второй серии мы решили рассказать о том, как тень Сталина уже в другом смысле слова нависла над женой Молотова и им самим.
Арест жены и опала
"У меня коленки задрожали, когда на заседании Политбюро сам Сталин стал зачитывать материалы по Полине Семеновне, подготовленные чекистами", - вспоминал Молотов.
Полина Жемчужина - жена Молотова под удар попала не в первый раз. За десять лет до этого, в 1939-м, ее поведение уже разбирали на Политбюро, и дело закончилось снятием с поста наркома рыбной промышленности и исключением из состава кандидатов в члены ЦК. Ареста не последовало, похоже, лишь благодаря высочайшему положению ее мужа и его личным отношениям с вождем. А вот в 1949 году для Сталина уже не было неприкасаемых.
ЗАПИСКА М. Ф. ШКИРЯТОВА И В. С. АБАКУМОВА
о П. С. Жемчужиной.
"По Вашему поручению мы проверили имеющиеся материалы о т. Жемчужиной П. С., установлены следующие факты политически недостойного ее поведения.
В течение продолжительного времени вокруг нее группировались еврейские националисты, и она, пользуясь своим положением, покровительственно относилась к ним, являлась, по их заявлениям, советником и заступником их. Часть этих лиц, оказавшихся врагами народа, на очной ставке с Жемчужиной сообщили о близких взаимоотношениях ее с националистом Михоэлсом, который враждебно относился к Советской власти".
Тучи над Еврейским антифашистским комитетом стали сгущаться еще в 1946 году. На Кропоткинскую, 10, где размещался президиум комитета, осенью сорок шестого зачастили различные проверки, возглавляемые заведующим отделом ЦК Михаилом Сусловым, который в конце концов предложил запретить деятельность комитета как политически вредную.
Заступился за Еврейский антифашистский комитет и его членов муж Полины Жемчужиной Вячеслав Молотов, хотя понятно, что без ведома Сталина Суслов никаких действий предпринимать бы не стал.
Чем же не угодил вождю созданный по его же инициативе в начале войны Еврейский антифашистский комитет?
Первый раз Сталин напрягся, когда в 1944 году получил письмо руководства комитета с предложением создать в Крыму Еврейскую советскую социалистическую республику. Но тогда, во время войны, Еврейский комитет был еще нужен, особенно его зарубежные контакты. В тот момент сработал лозунг "Все для фронта, все для победы" и перевесил раздражение вождя. А вот бредовые показания ученого-экономиста Гольдштейна взбесили Сталина.
Гольдштейн на следствии заявил, что получил от знаменитого режиссера Михоэлса задание сблизиться с дочерью Сталина Светланой и ее мужем Григорием Морозовым для того, чтобы через них собирать информацию о личной жизни вождя, о его здоровье и переправлять эту информацию американцам. Этот бред был явно выбит под пытками, но реакция на него последовала незамедлительно. Через три дня после доклада Абакумова Сталину Михоэлса нашли мертвым.
В фильме мы показали документ, в котором факт смерти Михоэлса доводился до сведения высших руководителей страны.
"Круглов, министр внутренних дел - Сталину, Берии, Ворошилову, Молотову, Жданову.
Совершенно секретно.
13 января сего года в 7 часов 10 минут утра в городе Минске, на дороге около строящейся трамвайной линии, ведущей с улицы Свердлова на улицу Грабарная, были обнаружены два мужских трупа. Убитыми оказались Михоэлс С. М., художественный руководитель Государственного еврейского театра, народный артист СССР, и Голубов-Потапов В. Г., член московской организации Союза советских писателей.
По данным осмотра места происшествия и первичному заключению медицинских экспертов, смерть Михоэлса и Голубова-Потапова последовала в результате наезда автомашины. Приняты меры к установлению автомашины. Ведется следствие".
Загадочный грузовик - орудие убийства милиция по понятным причинам так и не нашла. А вот за теми, кто пришел попрощаться с Михоэлсом, органы следили очень внимательно.
Особенно за Полиной Жемчужиной.
В синагогу она приехала со своим братом.
Из показания Зускина - впоследствии художественного руководителя Государственного еврейского театра: "Вечером 15 января 1948 года я стоял у гроба и принимал венки от всех организаций и в это время увидел Полину Семеновну, поздоровался с ней и выразил ей печаль по поводу смерти Михоэлса. Во время беседы Полина Семеновна спрашивает: "Так вы думаете, что здесь было - несчастный случай или убийство?" Я говорил: "Михоэлс погиб в результате автомобильной катастрофы". А Полина Семеновна возразила мне и сказала: "Дело обстоит не так гладко, как это пытаются представить. Это убийство".
Зускин был не единственный, кто дал показания на Жемчужину. А вскоре Сталин уже зачитывал на Политбюро материалы, компрометирующие Полину Жемчужину, в присутствии ее мужа - Вячеслава Молотова. В такой ситуации коленки задрожат у кого угодно. Уж кто-кто, а Молотов понимал, что последует далее.
Собственно, и последовало.