В марте 1897 г. Уэсткотту пришлось уйти со всех постов в Золотой Заре и Ордене К. Р. З. К. после получения, как он писал об этом Гарднеру, некой утечки информации:
Я слышал, что государственным чиновникам как-то стало известно, что я высокопоставленный деятель Общества, где я якобы кривляюсь и изображаю волшебника, наделенного сверхъестественными силами, и если всё это выплывет наружу, то для коронера Короны это будет такой позор, что просто с ума сойти. Поэтому у меня не оставалось выбора. Ума не приложу, кто это преследует меня – кто-то определенно наушничает.
Для него этот опыт не был нов:
Я с таким уже сталкивался в 1889 г. в связи с Т. О., и то, что я ходил к мадам Блав. [атской] на Авеню-роуд, и я тогда перестал там читать лекции по четвергам. Я был вице-пред. [седателем] ложи Блав. [атской]. По-моему, кто-то хочет спихнуть меня с постов в З. З. – а? (письмо от 17 марта 1897 г.)
Об этом давлении государственных органов на него позднее гораздо более красочно рассказал Алистер Кроули, писавший, что Уэсткотту "платили за то, чтобы он сидел на трупах, а не поднимал их из мертвых". Еще позднее он превратил это bon mot в клеветническую байку, что, мол, Уэсткотт "все свои магические операции проводил с мертвыми телами или отделенными частями таковых" и что его дом был "Домом Пропавших Мумий". Последнее, впрочем, как ни странно, было отчасти верно, поскольку Уэсткотт действительно хранил у себя среди бумаг мумифицированную руку, хотя и просто как редкий артефакт, а не как орудие для некромантии. Но таинственный "кто-то" был не Кроули (который в 1897 г. не состоял в Золотой Заре), а Мазерс, который, вытеснив Уэсткотта со всех постов и из Ордена вообще, не переставал с тех пор выставлять его при любой возможности лжецом и фальсификатором.
В феврале 1900 г. после серии междоусобиц, на самом пике вражды Мазерс писал Флоренс Фарр, старшей из членов Ордена, обвиняя Уэсткотта в подлоге:
Он НИКОГДА не состоял, в любое время, лично или по переписке, в общении с Тайными Руководителями Ордена; он или сам подделал, или приказал подделать так называемую переписку между ним и ими, и у меня просто все эти годы были связаны руки ранее принесенной ему Клятвой хранить тайну; он потребовал ее от меня, прежде чем показать, что он сделал, или поручил сделать, или и то и другое (приведено в Howe, "The Magicians of the Golden Dawn", p. 210)
Уэсткотт, должно быть, давно заподозрил, что может подвергнуться подобным обвинениям, потому что еще в 1898 г. он запасся официальным заявлением Альберта Эссингера, директора лаборатории "Wood Wool Co. Ltd.", с которой сотрудничал, что тот "перевел для него с немецкого письма и писал письма на немецком под его диктовку для отправки в Германию" (Howe, op. cit., p. 196). Однако когда У. Б. Йейтс, назначенный в Комитет по Расследованию данного обвинения, спросил его, как обстояло дело, Уэсткотт не показал ему это заявление, а предпочел сказать:
С юридической точки зрения, насколько я понимаю, я не могу представить доказательства подлинного происхождения истории и знаний З. З., поэтому мне не следует проявлять несправедливость или глупость, предвзято оценивая твое мнение о них (Howe, op. cit., p. 213).
Вряд ли это ответ совершенно ни в чем не повинного человека, и мало кто подвергнет сомнению вывод, сделанный бр. Хоувом из тщательного анализа соответствующих документов: да, оригиналы писем были подделаны Уэсткоттом.
Но это еще не всё. Говоря о честности или нечестности Уэсткотта, нельзя не упомянуть и еще об одном, даже более вопиющем, случае. В 1910 г. Алистер Кроули начал публикацию истории и ритуалов Золотой Зари в своем журнале "The Equinox", и Мазерс немедленно попытался – безуспешно, впрочем, – снять материалы с публикации. Но на юристов ему были нужны деньги, и он обратился за финансовой помощью к Уэсткотту. Так Уэсткотту представился единственный на миллион шанс поправить свою репутацию. Он написал Кэдбери-Джонсу, согласившемуся выступить в роли посредника, и назвал свою цену:
Если он [Мазерс] хочет, чтобы я дал ему денег без возврата, он должен в письменной форме отречься от обвинений в подлоге. Он должен написать два письма: одно – личное письмо мне, датированное не позднее декабря 1901 г. или начала 1902 г., а второе – официальное письмо по поводу нынешней свары – датированное позже. Я вышлю тебе то, что мне для этого понадобится. Я не собираюсь ссуживать его просто так.
К письму он приложил три варианта вексельного обязательства, "на каких условиях он готов платить", и прибавил: "И не думай показывать ему бумаги, написанные моим почерком". Во всех трех вариантах была по-разному описана процедура полного отзыва и опровержения всех выдвинутых обвинений и соответствующие извинения за их выдвижение. Второе письмо на эту тему заканчивается словами: "Если он сделает все, что я хочу, я дам ему купюру в пять фунтов: не позволяй ему думать, что это похоже на взятку". Ни в одном из писем Уэсткотт ни единым словом не пытается самостоятельно опровергнуть выдвинутые против него обвинения. Ничего удивительного не было и в том, что Мазерс отверг это предложение (письма от 27 и 29 марта 1910 гг, хранятся в личных бумагах Уэсткотта).
Судя по всему, Уэсткотт действительно был силен в манипуляции документальными свидетельствами в собственных целях. Его исторические справки о происхождении Золотой Зари и S. R. I. A., если стараться говорить вежливо, ненадежны. А если не стараться – то целиком выдуманы им самим. Но лишается ли он поэтому нашего доверия как масонский историк? Не думаю.
Уэсткотт – историк
Как многие оккультисты, Уэсткотт сочетал в себе удивительную доверчивость и талант настоящего ученого. В искреннем стремлении доказать историческую преемственность адептов Розенкрейцерского Общества, он превзошел Генриха IV в умении сделать желание – отцом мысли. Он очень желал, чтобы розенкрейцеры существовали в Англии в начале XIX века – значит, они там тогда были (см, например, его работу "Розенкрейцеры: их история и цели", "Rosicrucians, their History and Aims", Ars Quatuor Coronatorum, 7-1894, pp. 36– 47). Вместо доказательств он приводит собственные весьма догматические утверждения, а объективную критику применяет к другим орденам, к которым сам относится более прохладно.
В 1919 г. Уэсткотт писал Дэвиду Флейтеру про Орден Fratres Lucis и недавно прочитанный рукописный ритуал Ирвина:
Там только слова, слова – и никакой информации, ни одного намека на сферу исследования. Не знаю, по-моему, он его сам написал, прикрывшись чужим именем; это не похоже на перевод с итальянского (письмо от 19 августа 1919 г.; Орден предположительно происходил из Флоренции).
Естественно, Уэсткотт осознавал и значение первоисточников и необходимость текстологической критики. В 1902 г. он написал Ройссу, что "должно быть в вашей стране полно старинных и где-то спрятанных розенкр. манускриптов", и просил его "приложить все силы к тому, чтобы найти хотя бы несколько" (письмо от 26 августа 1902 г.). Через несколько лет он выразил Гарднеру настоятельную просьбу тщательнее анализировать печатные работы, которые тот просматривал для включения в "Bibliotheca Rosicruciana". Он писал: "Пожалуйста, включи туда историю Хиггинса, даже если ты не согласен с моими доводами". Уэсткотт определенно имеет в виду некое Общество Розового Креста, описанное в "Анакалипсисе" (1833– 1836) Годфри Хиггинса как розенкрейцерское. Уэсткотт четко показал по контексту, что имеется в виду степень Князя Розы и Креста Древнего и Принятого Шотландского Устава, Гарднер принял его доводы, и книга была указана с соответствующей ремаркой (см. письма Уэсткотта от 14 и 17 декабря 1902 г. и 13 февраля 1903 г.) Уэсткотт также написал предисловие к книге Гарднера, опубликованное в первом томе его "Систематического каталога работ по оккультным наукам" ("Catalogue Raisonné of works on the Occult Sciences", 1903), и даже посоветовал Секретарю Митропольной Коллегии приобрести экземпляр этого каталога и показывать его всех членам Общества на всех собраниях, а каждому новопосвященному члену – отдельно, "чтобы все знали, сколь много литературы породила розенкрейцерская традиция" (написано от руки на моем экземпляре).
Против него как библиографа и историка может свидетельствовать вопиющая история его махинаций с выдуманной историей Герметического Ордена Золотой Зари. Но здесь скорее был случай использования ничуть не менее порочной, но хотя бы освященной временем, тактики "цель оправдывает средства". Уэсткотт был искренен в своих эзотерических воззрениях и теориях, и если приписывание вымышленной древности его свежеиспеченному средству распространения оккультной мудрости могло привести к успеху и быстрому развитию, ему этого было достаточно. Узнай внешний мир о его готовности идти на подлог и умении его осуществлять, это, вероятно, повлияло бы на его репутацию спокойного и беспристрастного коронера; так что мне думается, что именно настоятельная необходимость очистить от подозрений свое доброе имя, а совсем не наглость и бессовестность, стояла за стремлением Уэсткотта "задавить" Мазерса.
Ложа "Quatuor Coronati" и эзотерическая школа масонских исследований
Вклад Уэсткотта в масонскую науку представляется не очень большим, но целью его всегда было оказывать влияние на других исследователей масонских тем, а не добиться личной славы.
Он стал восьмым членом (исключая основателей) исследовательской ложи "Quatuor Coronati" 2 декабря 1886 г. и через год (8 сентября 1887 г.) зачитал первый доклад – "Религия масонства: просвещенные Каббалой". В этом выступлении Уэсткотт активно отстаивал идею деизма как основополагающего принципа Цеха и пытался доказать каббалистическое происхождение символики трех градусов символической ложи, всячески подчеркивая женскую суть второго градуса. Прием он получил довольно прохладный: Р. Ф. Гоулд отказался принять главную посылку доклада, Спет высказался в том духе, что докладчик-де "вообще не сумел доказать древность второго градуса", а Вудфорд, от которого Уэсткотт определенно мог ждать поддержки, "просто вынужден был признаться, что не может согласиться как с изначальными посылками, так и с выводами бр. Уэсткотта" (AQC 1-1888, pp. 55-59).
Несмотря на столь неудачный старт, Уэсткотт отметился в протоколах ложи несколькими короткими сообщениями и зачитал еще пять докладов в период между 1893 (когда его выбрали Мастером этой ложи) и 1916 гг. Приветственный адрес по случаю избрания Мастером он решил использовать для яростной проповеди широкого взгляда на масонскую науку:
Выражу исключительно свое личное мнение: прочная и твердая приверженность истории и тенденция к отрицанию тайных Мистерий природы и науки, которые все мы, кстати, поклялись, изучать, могут со временем, если ситуация не изменится, привести к тому, что, с масонской точки зрения, мы будем заслуживать всяческого осуждения, если не проклятия… дабы избежать этого, следует поощрять стремление к более глубокому исследованию символизма и аналогий между любыми масонскими явлениями и подобными им явлениями в других обществах и школах Арканов… необходимо поощрять братьев в направлении привлечения внимания к Мистическому, а не к Материальному; к аллегорической стороне, а не к исторической; и я заверяю вас, что, поступая так, я буду хранить верность духу и букве вашего древнего ритуала гораздо лучше, чем все ваши эрудиты, кого я, честное слово, рад и горд видеть своими учителями и собратьями, но с кем я кардинально расхожусь во взглядах (AQC 6-1893, p. 204).
Итак, он возложил себе на плечи некое задание – и провалил его, потому что большинство членов ложи так и остались в лагере "традиционалистов". Уэсткотт снова нападает на эту "традиционную" школу в своей работе "Розенкрейцеры: их история и цели", зачитанной позднее в тот же год:
У вас нет никаких документальных подтверждений, которые можно было бы показать другим, когда именно главные философские и мистические аллюзии укоренились в масонском ритуале, но есть немало сторонников теории, гласящей, что ритуал спекулятивного масонства сформировался как единое целое в 1717 году – этот год считается великой вехой становления Ордена. Я же возражу, что Эшмол, и Воган были хранителями того самого древнего знания, которое, предположительно, содержится в нашем масонском ритуале благодаря тому, что они вступили в это Общество, и если это не они составили ритуал спекулятивного масонства в нынешней форме, то есть со всеми отсылками к каббалистике и мудрости Египта, то выводы тогда могут быть гораздо более фантастическими, чем если принять как данность, что это сделали именно они (AQC 7-1894).
Здесь он в одном абзаце излагает основополагающие принципы своей эзотерической научной школы: суть в том, что он предлагает узаконить практику выведения исторических закономерностей, в отсутствие документальных свидетельств, из текстологического анализа масонских ритуалов. Если некий символ присутствует и в Каббале, и в масонстве, ergo существует неоспоримая связь между этими понятиями, а значит, первые спекулятивные масоны были также и каббалистами.
Этот подход к масонским исследованиям может показаться и неумным и неподобающим, но он и не настолько глуп, как говорит бр. Хэмилл, приписывающий ему "явную неспособность различать исторические факты и легенды" (John Hamill, "The Craft", 1986, p. 22). Повествуя о различных подходах к изучению масонской истории, бр. Хэмилл дает определение "традиционной" школы как "такой, где теория строится на основании проверяемых достоверных фактов и документов", в то время как нетрадиционные подходы – это, по его мнению, такие, "где делаются попытки поместить масонство в контекст традиции Мистерий по признаку сходства учений, аллегорий и символики Цеха и различных эзотерических традиций" (С. 15). Затем бр. Хэмилл разделяет нетрадиционные подходы на четыре основные школы: эзотерическую, мистическую, символическую и романтическую, хотя, за исключением последней – характеризующейся слепой верой в неизменную с незапамятных времен природу масонского ритуала, – не всегда представляется возможным понять, чем одна описанная школа отличается от другой.
Без сомнения, претензии бр. Хэмилла к методам Эзотерической школы не могут быть целиком и полностью применены к Уэсткотту. По словам бр. Хэмилла, последователи Эзотерической школы
…берут принципы, ритуалы, внешние формы, символы и язык масонства, проводят параллели с другими группами (игнорируя тот факт, что принципы и многие символы носят универсальный характер и не являются исключительной собственностью или прерогативой масонства) и затем делают вывод о том, что эти сходства не случайны, но намеренны и посему являются свидетельством связи между указанными традициями. Они придают огромное значение дополнительным степеням, наделяя их воображаемой древностью, а также извлекая из их эзотерического содержания и символики зачастую гораздо больше, чем предполагалось их создателями. Рассматривая масонство во всем разнообразии ветвей как единое посвятительное целое, что не так, Эзотерическая школа сравнивает его с другими посвятительными системами, обнаруживает сходства, реальные или воображаемые, и заключает, что между этими системами существует взаимная связь (С. 22– 23).
Естественно, кое-кто полностью подпадает под это определение, Джон Яркер, например, равно как и Кеннет Макензи, но Уэсткотт куда рационалистичнее их: он был преисполнен скептицизма в отношении предполагаемой древности дополнительных степеней и, даже считая масонство частью посвятительной традиции, он отдельно упоминал, что отрицает наличие связей между ним и древними религиями Мистерий, о которых он написал последние две из зачитанных в ложе работ: "Масонство и его связи с ессеями" и "Сходства между масонством и культом Митры" ("Freemasonry and its relation to the Essenes, AQC 28-1915, pp. 67– 79; "The Resemblances of Freemasonry to the cult of Mithra", AQC 29-1916, pp. 336– 347). Его подход скорее состоял в том, чтобы в отсутствие исторических фактов считать легенду достаточной заменой этим фактам.
Ко времени написания этих последних работ подход Уэсткотта уже успел растерять и тех немногих сторонников, что были у него раньше. Из его ближайшего круга друзей-эзотериков Ирвин умер уже давно, в 1893 г., Яркер – недавно, в 1913 г., а сильные ученые, активно работавшие и в ложе "Quatuor Coronati", и в S. R. I. A. : У. Дж. Сонгхерст, Дэвид Флейтер и У. Уоннакотт, – стали жестко разграничивать свои эзотерические и масонские интересы, в то время как прочие масонские ученые оставались при убеждении, что на научные вопросы масонской истории нельзя отвечать методами, выходящими за рамки традиционалистского подхода. После 1916 г. труды сторонников Эзотерической школы больше не встречаются на страницах "Ars Quatuor Coronatorum". Не снискав в среде традиционалистов никакого сочувствия своим целям и методам, Уэсткотт больше ничего не писал о масонской истории, и все написанные им в последние годы статьи были посвящены эзотерическим темам и публиковались там, где он надеялся на внимание к своему труду и интерес к его результатам со стороны хотя бы части читателей, а именно в "Трудах Митропольной Коллегии".
К 1920 г., то есть ко времени отъезда из Англии и поселения в Южной Африке, Уэсткотт уже разочаровался в масонстве как таковом и уж точно не разделял (если когда-то вообще разделял) мнение членов своих розенкрейцерских коллегий, что титул почетного великого офицера, которым Великая Ложа наградила его в 1902 г., означал признание его заслуг как оккультиста. Ральф Палмер-Томас из Митропольной Коллегии писал ему в поздравительном письме:
Пожалуйста, прими мои сердечные поздравления в связи с новым званием великого офицера, которым, как я слышал, тебя наградили. Приятно было не только узнать, что его предложили лично тебе, но также и осознавать, что наконец-то обрел признание весь титанический объем работы столь выдающегося оккультиста, как ты (письмо от 13 июня 1902 г.; хранится в личных бумагах Уэсткотта).