С большим удовлетворением должен заметить, что прием моей книги у масонов опровергает довольно широко распространенное мнение о малом интересе ко всему, что относится к Цеху, со стороны основной массы членов Братства. Говорят даже, что у Братства в Англии нет литературы, поскольку масоны не поддерживают никакие подобные предприятия. Возможно, средний брат – не более серьезный персонаж, чем любой средний человек, и необходимо отметить, что зачастую только носители высших и так называемых диких степеней проявляют к Ордену литературный интерес, но лично у меня нет причин жаловаться на итоги своей первой попытки отстоять их учреждение и заинтересовать им читателей.
Эта перемена во взглядах Уэйта не ускользнула от внимания антимасонов из католического лагеря, которые внезапно обнаружили в нем основную движущую силу всего сатанинского заговора:
Совершенно очевидно, что за последние тридцать лет ведущие английские масонские рыцари в той или иной степени впитали, и в Европе, и в Америке, магическое учение французского мага [Элифаса Леви], и нам не известно ни о ком, кто вложил бы в это больше сил, чем г-н А. Э. Уэйт – в Англии.
А также:
Никто больше него не сделал для пропаганды мистико-магии среди английских оккультистов, входящих и не входящих в масонство.
Полковник Рэттон (Ratton) в довольно глупой своей атаке, принявшей форму изданной под псевдонимом брошюры "Икс-лучи в масонстве" (The X-rays in Freemasonry) зашел еще дальше и заявил, что Уэйт якобы "признался в том, что он мистик и масон" (С. 60), что было явной ложью, в отличие от более приближенного к реальности следующего утверждения: "Уэйт – розенкрейцер, и его нельзя заподозрить в склонности к католицизму" (С. 110). Но он все равно явно не был знаком ни с биографией, ни с опубликованными работами Уэйта.
Мартинизм и путь в Цех
Отвлекшись на какое-то время на Диану Воган и связанные с ней обстоятельства, Уэйт затем возвратился в своем литературном труде к более серьезным темам. Чем дальше, тем больше его увлекала философия Луи-Клода де Сен-Мартена, Неведомого Философа (1743– 1803), и только что возрожденного французским оккультистом Папюсом (д-ром Жераром Анкоссом, 1865– 1916) Ордена Мартинистов. Он даже написал Яркеру, прося совета, вступить ли ему в Орден Мартинистов. Яркер отозвался с энтузиазмом:
У масонской ветви Ордена Сен-Мартена я встретил запрет на прием не-масонов, и я не сомневаюсь в том, что и вы, и они окажутся в неловком положении. Однако это никоим образом не помешает мне присвоить вам степени этого Ордена, поскольку я сам получил его от не-масона – барона Сурди из Праги. Ритуал состоит из четырех книг, и я прилагаю для вас к письму первую, а от вас в ответ требуется только прислать короткую записку, в которой вы подтверждаете, что будете во всей полноте исполнять об. [язательство] А после этого можете самостоятельно продолжать занятия и формировать не-масонскую ветвь, а когда у вас что-то уже будет, полагаю, вы легко получите у "Папюса" патент на лондонский филиал.
Уэйт был в восторге. Он отправил Яркеру подтверждение обязательства вместе с изъявлением намерения всячески развивать и популяризировать Орден:
От всего сердца благодарю вас за честь, оказанную мне вами присвоением мне Ордена Сен-Мартена. То, что я не масон, делает эту честь буквально исключительной, а следовательно, тем выше я ее ценю. Я полностью соглашаюсь исполнять обязательство, предписанное кандидату, а также клянусь никому не сообщать имени своего Посвятителя и никаким образом не делать его достоянием общественности. Я с большим интересом прочел и тщательно переписал Манускрипт, содержащийся в первых двух книгах ритуала, а посему возвращаю их вам. Буду с нетерпением ждать третью. Я надеюсь доказать, что я могу быть полезен, поскольку я точно постараюсь быть активным в распространении Ордена среди исследователей оккультизма, которые не принадлежат к масонам.
Какой-либо переписки с Папюсом от того времени не сохранилось, поэтому невозможно с какой-либо точностью установить, посылал ли Уэйт ему прошение о выдаче патента, или нет, но в обращении к Международному конгрессу спиритуалистов в 1898 г. Папюс, рассуждая о развитии своего ордена, упомянул о создании "двух новых мартинистских образований в Англии в 1897 г.". Одно из них вполне могло возглавляться в то время Уэйтом, хотя уже в 1902 г. он разорвал все отношения с Папюсом, когда выяснил, с какой брезгливостью к нему относятся организации ортодоксального масонства. Но увлечение учением Сен-Мартена осталось, и в 1899 г. он закончил фундаментальный труд, который до сих пор остается единственной значительной работой о Сен-Мартене, созданной в Англии.
Учение Сен-Мартена довольно бессвязно и мутно, поэтому о нем трудно рассуждать с какой-либо определенностью, но Уэйту на удивление многое удалось в этом направлении. Здесь не имеет смысла углубляться в суть этого учения, за исключением того лишь, что Уэйт толковал мартинизм как "совокупность мистических учений, а не как масонский устав, созданный Сен-Мартеном на замену Избранным Коэнам" (С. 73). Также он с изрядной долей скепсиса относился к заявлениям Папюса о связях Сен-Мартена с масонством и советовал читателям "иметь в виду, что при суждении по вопросам истории критерий наличия фактических свидетельств во Франции соблюдается не всегда с тем же постоянством, что в Англии" (С. 459). Важнее всего в книге о Сен-Мартене то, что она стала поворотной точкой во всей карьере Уэйта, ведь она стала первой в длинном ряду его работ, посвященных тому, что он называл "Тайной Традицией". Судя по всему, скорее мартинизм, чем Золотая Заря, привел его в масонство.
"Жизнь Луи-Клода де Сен-Мартена" вышла в свет в мае 1901 г., но несколько экземпляров были разосланы потенциальным рецензентам несколькими месяцами раньше. 25 мая Уэйт писал Папюсу, что из типографии скоро пришлют второй экземпляр книги и что он очень рад, что Папюсу книга понравилась:
Я с самым искренним удовлетворением узнал, что у вас создалось хорошее мнение о книге. Ничье иное мнение не было бы для меня так важно, поскольку вы вне всякого сомнения знаете совершенно всё и сами предприняли такие огромные усилия в том же направлении.
Папюс предложил ему гораздо более весомую награду за труды, чем просто слова похвалы:
Прошу вас принять мою искреннейшую благодарность за предложение приобрести для меня степень Доктора в Герметической Школе (Ecole Hermetique). Я буду высоко ценить это отличие.
Эта степень была ему совершенно не нужна и бесполезна, но в последствии он однажды воспользовался ей, когда ему нужно было подписаться "доктором герметических наук", чтобы скрыть свое участие в составлении антологии работ Эндрю Джексона Дэвиса (Andrew Jackson Davis), американского спиритуалиста. Первый экземпляр книги о Сен-Мартене, посланный Папюсу, определенно был переслан Эдуарду Блитцу, главе Ордена Мартинистов в Америке, который вступил с Уэйтом в оживленную переписку и всячески подталкивал его к вступлению в масонство. В автобиографии Уэйт пишет о Блитце как о человеке, который "на протяжении долгого времени был тесно знаком с оккультными школами Парижа, но состоял в масонстве ортодоксального послушания, вероятно, в Соединенных Штатах… я не помню точно, был ли я уже масоном, когда мы начали обсуждать с ним эти вопросы в переписке, или то, что стало мне известно от него, побудило меня искать Посвящения" (SLT, С. 164-165).
Как мы увидим позднее, от него он узнал о существовании еще одного неисчерпаемого источника тайных ритуалов, и никаких сомнений у нас не вызывает, что именно непрекращающийся поиск новых ритуалов привел Уэйта в масонство. Он уже успел разочароваться в духе и букве ритуалов Золотой Зари и принял решение переписать их, чтобы перевести весь орден с магического пути на мистический; в этом он опирался на поддержку Маркуса Уорсли Блэкдена (Marcus Worsley Blackden), адепта и начинающего египтолога:
Настал день, когда мы с Блэкденом начали серьезно задумываться о масонстве и о том, не будет ли способствовать присоединение к самому мощному и всемирному собранию обрядов более глубокому пониманию смысла и символизма Ритуала… Вне всякого сомнения, большое место в наших размышлениях занимал вопрос, какова будет от этого польза для Ордена Золотой Зари (SLT, С. 161).
Мягко говоря, это не вся правда, потому что Уэйту уже было достаточно известно о масонских церемониях и символах, чтобы переработать любые ритуалы для внутреннего пользования в Ордене Золотой Зари, и его следующее утверждение: "я никак не мог не надеяться на встречу в кругах высших степеней, может быть, не в Цехе и не в Арке, по крайней мере, с несколькими людьми нашего образа мысли и наших устремлений, для кого символизм говорил бы на собственном языке, а ритуал открывал бы кладези благодати" (SLT, С. 161), – может способствовать формированию неверного представления о тех масонах, кто уже разделял "его образ мысли" и уже состоял в Ордене Золотой Зари.
Наиболее вероятной причиной, побудившей тогда Уэйта искать приема в масонство, было растущее его убеждение, подпитанное перепиской с Блитцем, в том, что только пройдя цеховые степени и степень Святого Царственного Свода (Королевской Арки), он сможет попасть в те высшие степени, чьих ритуалов он так вожделел. В осуществлении своих планов он попросил помощи у Палмер-Томаса, который "в высшей степени одобрил это намерение, а когда пришло время, подготовил почву и облегчил нам предварительные шаги, а потом присутствовал в качестве посетителя на собрании, где Блэкдена и меня наконец приняли в вольные каменщики – в ложе "Раннимид" (Runymede) в провинции Бакс" (SLT, С. 162). Действительно, 19 сентября 1901 г. в возрасте 43 лет Уэйт был посвящен в ложе "Раннимид" №2430 в Рэйсбери, Бакингемшир.
Уэйт и цеховое масонство
Уэйт и Блэкден были возвышены в степень Мастера в ложе "Св. Мэрилебон" №1305 от имени и для ложи "Раннимид" 10 февраля 1902 г., и поскольку они не имели знакомых среди членов ни ложи "Раннимид", ни ложи "Св. Мэрилебон", за неимением более подробных данных, остается заключить, что сделано это было потому, что Палмер-Томас был другом Г. С. Бичинга (G. S. Beeching), который, в свою очередь, являлся одновременно Досточтимым Мастером ложи "Раннимид" и Секретарем ложи "Св. Мэрилебон".
Масонское цеховое посвящение не принесло Уэйту духовного прозрения:
Для меня это был всего необычный новый опыт, по ряду причин, и наверное, более всего потому, что все было настолько шито белыми нитками, что я едва сдерживался, чтобы не подсказывать Досточтимому Мастеру все то, что он говорил мне. Посвящение не стало поэтому для меня ничем, кроме официального пропуска дальше: я с нетерпением ждал последующих степеней (SLT, p. 162).
И братья-масоны ему тоже не очень понравились…
Мне нравится определение масонских братьев как "Братьев Видимости Света", потому что оно замечательно отражает то, что их видимое просвещение – всего лишь пшик.
…да и система административного управления ложей:
Мне прислали Внутренний регламент ложи "Раннимид" с внесенными поправками. Не следует полагать, что они теперь оставят его в покое навсегда, а также я не думаю, что он в меньшей степени лишен всякого смысла, чем любой другой законодательный документ, составленный в ложах и капитулах пустыми сердцами и порожними головами (AMR, 18 марта 1903 г.).
Исполнение офицерских обязанностей его тоже тяготило:
Вчера в ложе "Раннимид" я попал в жуткий переплет. Был день инсталляции нового Мастера, а я успел только на последний поезд, которым мог успеть впритык к началу своей роли, но успел только на ужин. Меня в мое отсутствие назначили Стюардом, что сделало и ужин тоже совершенно невыносимым, а поскольку после него надо было выполнять еще кое-какие обязанности по этой должности, я опоздал и на последний поезд обратно (AMR, 17 июля 1903 г.).
Однако несмотря на все эти внутренние негативные процессы, протекавшие в его душе, братья по ложе "Раннимид" любили его и уважали, принимая обе его социальные роли: лондонского представителя фирмы "Horlick's Food Company" (он занимал этот пост с 1900 по 1909 гг.) и, во вторую очередь, усердного и пламенного исследователя эзотерических тем и вопросов. В 1907 г. Г. С. Бичинг, никудышный, заметим в скобках, стихоплет, отобразил оба эти образа Уэйта в описании Первого Стража своей ложи:
Уэйт тоже писал стихи для ложи "Раннимид", немного потяжелее стилем, и в его "Приветственной оде" (Ode of Welcome) 1909 г. тоже описываются его собственные привычки и питейные обычаи собратьев:
В 1910 г. Уэйт был инсталлирован как Досточтимый Мастер ложи "Раннимид", и в год своего правления 1 февраля 1911 г. на праздничном Зимнем банкете ложи "приобщил всех присутствовавших братьев к Великому Таинству Свода Адептов (the Great Mystery of the Vault of the Adepts), по особому разрешению Неведомых Высших из Общины Теней (the unknown Superior of the Sodality of the Shades)". Он никогда больше не бывал так близок к тому, чтобы посвятить своих братьев по ложе в таинства Золотой Зари, хотя и убедил Бернарда Спрингетта (Bernard Springett), члена ложи "Раннимид" в 1901– 1905 гг., присоединиться в 1910 г. к Независимому и Исправленному Уставу Золотой Зари (Independent & Rectified Rite of the Golden Dawn), а Перси Баллока (Percy Bullock), видного члена Храма "Исиды-Урании", – вступить в масонство в ложе "Раннимид". Баллока посвятили в вольные каменщики 14 июня 1904 г., но на следующий год он вышел из состава членов Братства. Уэйт регулярно посещал собрания ложи "Раннимид" вплоть до 1920 г., когда переехал из Илинга (Западный Лондон) в Рамсгейт (Кент) и интерес его к цеховым масонских степеням начал постепенно угасать. Однако до самой смерти он оставался в числе действительных членов своей материнской ложи.