Масонские биографии - Коллектив авторов 29 стр.


Высшие степени и Тайная Традиция

Сразу после возвышения в степень Мастера символической ложи Уэйт полностью отдался поиску посвящения в высшие степени. 10 апреля 1902 г. его вместе с Блэкденом приняли в степень Ревнителя Общества Розенкрейцеров Англии (S. R. I. A.) по рекомендации Палмер-Томаса, поддержанной Уэсткоттом, – эти двое просто мечтали заполучить Уэйта в свое общество. Оба новопосвященных розенкрейцера сразу же направили прошения руководству степени Святого Царственного Свода и были 1 мая 1902 г. возвышены в нее в Митропольном капитуле (Metropolitan Chapter) №1507, а чуть позднее на той же неделе их приняли еще и в Рыцари Храма во время освящения новой прецептории "Король Эдуард VII". После этого они решили передохнуть, в частности, потому что Уэйт планировал поездку в Швейцарию, где намеревался пройти посвящение в степени, которых жаждал больше всего на свете. Это были градусы Шотландского и Исправленного Устава (Regime Ecossais et Rectifie), в частности, степень Рыцаря-Благодетеля Святого Града (Chevalier Bienfaisant de la Cite Sainte, C. B. C. S.).

Из переписки с Блитцем Уэйт вынес мнение, что Исправленный Шотландский Устав в большей степени, чем любой другой масонский устав, является носителем ритуальной формы Тайной Традиции, "не только несущей нам весть о том, что душа дана нам свыше и что ей суждено возвратиться к своему Истоку, но и указывающей сам Путь Восхождения" (SLT, p. 164). Теория, гласящая, что все эзотерические практики и традиции: алхимия, иудейская Каббала, легенды о Святом Граале, розенкрейцерство, христианский мистицизм или масонство, – суть тайные пути к опыту прямого и непосредственного Богообщения, многие годы была для Уэйта основным полем научной деятельности. Он был убежден в наличии у символизма всех этих путей единого общего источника и единой общей цели, а также в том, что верное истолкование этих путей приведет к раскрытию сокровенных методов духовного просвещения. В опубликованных работах он практически никогда не объяснял эту свою теорию в деталях, но в "Тайной Традиции в масонстве" она раскрыта сравнительно подробно. "Тайная Традиция содержит, в первую очередь, воспоминания об утрате, понесенной человечеством, и, во-вторых, свидетельства возвращения утраченного… хранители традиции держали ее в тайне, для чего специально учреждались Мистерии и создавалась тайная литература" (т. I, С. ix). Сама по себе Тайная Традиция представляет собой "знание, дошедшее до нас с незапамятных времен, о Пути возвращения человека туда, откуда он пришел, посредством особого метода ведения внутренней жизни" (т. II, С. 379). Общим для всех ее форм является свидетельство, "указывающее на а) эоническую природу утраты; б) неизбежность восстановления в конце времен; в) относительно самого утраченного – продолжение и вечность его существования во времени и мире, несмотря на то, что оно сокрыто в глубинах; г) что реже – его неизменное присутствие во плоти непосредственно в досягаемости любого человека" (т. I, С. xi). Для масонства "эти утрата и возвращение носят основополагающий характер… между ними пребывает период отсутствия утраченного, из которого органично вытекает необходимость поиска. Если в какой-либо степени отсутствует, тайно или явно, хотя бы один из этих трех элементов, – она точно не масонская" (т. II, С. 379). Также он верил в то, что правильное понимание Традиции в масонстве позволит ему сконструировать собственные ритуалы, которые приведут всех, кто будет их практиковать, к собственному духовному просветлению.

Поэтому Уэйту было просто необходимо попасть в Исправленный Устав, который представлял собой сокровенную практическую традицию par excellence, но пока он готовил почву для поездки в Женеву, у него оставалось время собирать и другие ритуалы, а также планировать действия, в 1903 году приведшие его к захвату власти в Ордене Золотой Зари, терзаемом расколами. Пусть со стороны это и выглядит погоней за властью, в действительности его ненасытная жажда к собирательству различных масонских ритуалов преследовала двойственную цель: свести воедино различные линии того, в чем он видел "масонскую апостольскую преемственность", и, как следствие, выделить из этих ритуалов все главное и непреходящее и свести в отдельный ритуал, который ввести в употребление в своем собственном отдельном ордене. Уэйт никоим образом не планировал вторгаться в епархию Великой Ложи, Великого Капитула, Великого Приората и Верховного Совета; он приобретал исключительно отмершие или умирающие ритуалы, не признанные и не введенные в обиход в Англии. Он предполагал, что объединит их в так называемом "Тайном Совете Уставов" (Secret Council of Rites), созданном им при поддержке Блэкдена и Палмер-Томаса в доме последнего 2 декабря 1902 г.

Я предложил, чтобы нам самим учредить Тайный Совет Уставов, и это предложение было принято с великой радостью, а также было оговорено, что про этот Совет до поры до времени никому не будет известно. Мы станем по-настоящему оккультным Орденом Неведомых Философов – скрытого типа (Дневник, 2 декабря 1902 г.).

На одном из последующих собраний особым постановлением из Совета был исключен орден C. B. C. S., но затем, после принятия окончательного варианта Конституции в апреле 1903 г., Совет возвратил себе право управления им (см. полный текст этого примечательного документа в Приложении 4).

От C. B. C. S. Уэйт ждал гораздо большего, чем от ранее им полученных тамплиерских степеней:

Сегодня я был на собрании тамплиерской Прецептории ["Король Эдуард VII"], где были две инсталляции. Это определенно самое интересное из христианских рыцарств, с чьими ритуалами мне довелось ознакомиться, хотя те обрывки, которые мне удалось узнать про наставления Совершенных Рыцарей, кажутся обладающими несравненно большим значением (Дневник, 23 октября 1902 г.).

Нельзя сказать, чтобы он слишком увлекся этой "игрой в солдатики" (Дневник, 30 марта 1903 г.), да еще и "обнаружил, что ноги мои отказываются делать то, что от них требуется… Странно, но я фатально поворачиваюсь всегда не в ту сторону. Не знаю, почему так. Это вообще как-то странно. Даже не знаю, гордиться ли мне своей слабостью, как Св. Павел, или стыдиться ее, подобно всякому обычному человеку, когда он убеждается в собственность тупости" (Дневник, 7 апреля 1903 г.). Уж его-то собственные ритуалы будут полегче в исполнении.

В качестве прелюдии к великому швейцарскому странствию он съездил в Шотландию, где получил степени Раннего Великого Устава (Early Grand Rite) из 47 степеней, который, как он считал, мог ему пригодиться:

Как пишут в циклопедиях и других масонских исторических сочинениях, этот устав практически никому не известен, и нигде не приводится система его степеней. Однако известен он кому-то или нет, но наличие в нем 47 степеней означает не менее 44 новых ритуалов, которые явно дадут мне много материала для работы о нем, в которой я опровергну все, что было ранее кем-либо сказано об этих символических строителях (Дневник, 13 октября 1903 г.).

Но в Шотландии ему не везло с самого начала:

Мое давно запланированное путешествие в Шотландию началось полночным поездом в пятницу, и ранним утром я прибыл в Килмарнок, как и следовало ожидать, в проливной дождь… (Дневник, 8 февраля 1903 г.; далее все впечатления о Шотландии взяты из этой записи).

В тот же день он встретился с ожидавшим его там полковником Спенсом (Spence), "который пробирался ко мне через океан грязи". Спенс не произвел на него впечатления, будучи "человеком, лишенным какого-либо дара и образования выше среднего и самого обычного". Да и прочие масоны Килмарнока не оправдали его ожиданий: "Значительная их часть принадлежала к ордену механиков, а еще пара-тройка походили на пастухов". Уэйта раздражали их церемонии: "Мне было предложено посвящение в 41-й градус под названием "Священнический Орден, или степень Белого Вольного Каменщика" (Priestly Order or White Mason), и я претерпел практически неописуемое посвящение, на котором присутствовали все братья, облаченные в белые стихари и с огарками сальных свечей в руках. Они даже не пытались провести ритуал по памяти, открыто пользовались книжками, по которым и пробубнили весь ритуал… Коммуникация градусов по принятию обязательства проводилась Великим Мастером с какими-то чудовищными отклонениями и допущениями, чтобы я мог потом получить все прочее, что мне захочется, так что из всей фразеологии клятвы не удалось вообще извлечь никакого смысла. Произнося ее, я так понял, что на относится только к тем степеням, которые им угодно именовать "белым масонством", а только потом мне своими словами объяснили, что она, вроде бы, относится также и к сорока семи степеням и, по-моему, еще степеням Мемфиса и Мицраима, да и вообще всем совершенно любым степеням адоптивных орденов и, может статься, даже к Королевскому Ордену Шотландии".

Дальше – больше: "После собрания меня представили братьям, и, к огромному моему разочарованию, полковник Спенс так организовал эту ассамблею, что она вся отправилась, все по тому же непрекращавшемуся дождю, ко мне в гостиницу, где они набились в крошечную курительную комнату и заказали на всех выпивку; после этого все они стали говорить по очереди речи в честь моего визита в Шотландию, в честь моих литературных трудов и т. п. А мне все время приходилось говорить благодарственное слово. Все вместе было просто ужасно неудобно, до такой степени, что этого просто не изложишь в краткой записи".

Но при этом он получил желаемые уставы, причем, в поражающем воображение количестве: "Я приобрел ритуалы Раннего Великого Устава, с 4-го по 44-й градусы, а также потом обнаружил, что получил ритуалы Ордена Храма для Шотландии, которого, учитывая, что я вхожу в Великий Приорат Англии, мне и даром не надо… и точно так же я, оказывается, завладел, самым неортодоксальным способом из всех возможных, степенями Мастеров Метки, конкурирующих степеней Царственного Свода, Рыцарей Мальты, Красного Креста Рима и Константина и даже Мореходов Царственного Ковчега… если в общий доступ попадут данные о таком моем приобщении к ним всем, тут не обойдется без больших неприятностей".

В Женеве ему должен был быть оказан теплый прием, потому что препятствия с его пути заранее убрал Эдуард Блитц, Великий Приор Америки, давший ему очень благожелательную и теплую рекомендацию для вступления в Исправленный Устав. В феврале 1903 г. Уэйт получил анкеты для вступления, образец присяги и несколько орденских катехизисов (Questions d'Ordre), которые он тщательно изучил и подробно заполнил – допустив, правда, странную ошибку в годе рождения, указав его как 1859. Отвечая на вопросы анкеты, он указал, что верует в то, что "существует масонство за фасадом масонства, которое не сообщают всем приходящим в ложу, но в нужное время передают верным людям. Однако необходимо, чтобы такой человек сам пришел к его дверям и прошел посвящение в предварительные степени, чтобы добиться неизрекаемых целей". А в сопроводительном письме к отсылаемой анкете он приписал: "Пребывая среди братьев в Женеве, я собираюсь учиться, а не учить" (Дневник, 16 февраля 1903 г.). Эти братья попросили его заранее озаботиться "выбором 1) мистического имени, 2) символического девиза, 3) герба, еще до того, как меня в тайном конклаве посвятят в рыцари. Я выбрал следующие: (1) Eques a longe aspiciens; (2) Sacramentum Regis abscotidere bonum est; (3) серебряное поле, черный крест, в промежутках между полосами креста – четыре алые розы. Конечно, герб – чисто розенкрейцерский, поэтому я его и беру себе".

Подготовившись таким образом, он отправился в Женеву и прибыл туда 28 февраля 1903 г. Его встретил Жозеф Леклерк (Joseph Leclerc, 1835-1927), Великий Приор Независимого Великого Приората Гельвеции. Вечером того же дня Уэйт принял посвящение в две степени – Оруженосца-Новиция и Рыцаря-Благодетеля Святого Града, несмотря на обязательный, согласно уложениям Ордена, перерыв в один год между посвящением в первый и второй градусы при обычных обстоятельствах.

Отчет Уэйта о событиях того вечера снова являет нам пример неискоренимого его снобизма:

С точки зрения англичанина, компания собралась чрезвычайно пестрая, состоящая из а) почтенных торговцев, например, книжных, б) членов французского парламента, в) личностей, внешне похожих на женевских господ высокого общественного положения, г) англичанина, занимающего какой-то пост при этом правительстве, д) нескольких людей, вероятно, принадлежавших к классу пониже, чем торговцы, судя по внешнему виду, и е) разных представителей женевского правительства. Я постоянно получал особые знаки внимания от тех, кто явно занимал в собрании лучшие места (Дневник, 3 марта 1903 г.).

Сама церемония произвела на него, паче чаяния, большое впечатление:

…они читали или повторяли друг за другом все реплики по ходу церемонии; ритуал здесь не учат наизусть, как в английском масонстве. Произведенный эффект на деле вышел гораздо лучшим, но возможно, сам ритуал тяготеет к такой манере передачи: он гораздо более повествовательный и поучительный, чем в цеховых степенях. В любом случае, хотелось бы отметить, что в обеих степенях ритуал вряд ли мог быть более простым и впечатляющим, или проводиться с большими плавностью и достоинством (Дневник, 3 марта 1903 г.).

Позднее он нашел церемонию возвышения в степень Рыцаря-Благодетеля проведенной "очень красиво и с большим воздействием" и заметил в Символе Веры "акцент на учение о Грехопадении Человека и определенно мартинистский привкус во фразеологии всего учения, с той же очевидностью встречающийся в других частях документа". На следующий день он возвратился в Англию очень довольным и в предвкушении новостей, которые дошли до него в начале мая: "Приорат Гельвеции на своем заседании 16 апреля согласился доверить мне все полномочия, необходимые для учреждения Тайного Ордена в Англии и ее колониях, и все необходимые бумаги будут мне высланы обычным порядком" (Дневник, 2 мая 1903 г.). Это и была основная цель его поездки в Женеву, как он доверил ее дневнику в октябре предыдущего года:

Я не предприму поездки в Женеву… для того лишь, чтобы аффилиироваться в этом уставе, как бы мне ни хотелось его заполучить. Мне нужно право на руководство им в Англии, и это было бы неплохо – владеть уставом, не нуждающимся в переучреждении, как в случае с мартинизмом… Если я закреплю за собой устав Святого Града, может быть, начнутся трения с Английским Советом Уставов… Но если какая-то связь на основе разумного modus vivendi и при этом соответствующая моим целям не будет создана, я напугаю Великий Совет слухами о тайном обществе, стоящем за моим уставом, и они будут только рады оставить его в покое (Дневник, 27 октября 1902 г.).

Его планам относительно основания C. B. C. S. в Англии не суждено было, однако, осуществиться, хотя он перевел ритуалы на английский язык и в 1907 г. получил по почте патенты на степени Рыцаря и Великого Рыцаря, принесшего обет (Profes, Grand Profes). Но в Женеву он во второй раз не поехал и даже не пытался проводить работы в двух доверенных ему степенях, ограничиваясь в распространении своего устава в Англии, по словам Дж. И. У. Бриджа (G. E. W. Bridge), лишь "упоминаниями этого устава самим Уэйтом в речи и литературных работах". Бридж при этом считал, что "это продвижение прошло для него естественным порядком, очень плавно, и как по мне, пусть оно и дальше идет так же, тихо-спокойно". Тише и спокойнее было просто некуда, потому что единственное, что Уэйт сделал в этом направлении, это дал рекомендацию Б. Х. Спрингетту (в 1924 г.) и Бриджу (в 1929 г.) для представления женевским орденским властям. В рекомендательном письме для Бриджа он так объяснял свое бездействие:

Назад Дальше