Как прелюдия к этой колоссальной борьбе, долгая война римлян с Ираном (сначала в обличье Парфянского царства, затем, с 224 – 226 гг., – Сасанидского Ирана) вступила в свою последнюю и самую большую фазу. На протяжении веков во время ведения войны то на одном, то на другом берегу Евфрата римляне три раза – при Траяне (98 – 117), Каре (282 – 283) и Юлиане (361 – 363) – оккупировали Месопотамию, тогда как иранцы ни разу не могли уйти дальше Антиохии. Однако теперь политическое положение в восточных провинциях обернулось против правительства империи. Это правительство было правоверно-католическим, и многие сирийцы и египтяне стали еретиками по своей религии. В Египте дела обстояли так плохо, что говорили, будто лишь 30 тысяч христиан в этой провинции противостояли огромной массе из 5 или 6 миллионов еретиков. Так как современному разуму не знакома эта идея, то нельзя лишний раз не повторить, что с IV по XVII век политика была тесно связана с религией. То, что иранцам в 604 – 626 годах удалось захватить Киренаику, Сирию и Египет, трижды пересечь Малую Азию (в которой не было еретиков) и осаждать Константинополь, произошло отчасти из-за некомпетентности правящего императора Фоки (602 – 610), но главным образом из-за ереси (и закономерного недовольства) в Сирии и Египте. Император Ираклий (610 – 641) вытеснил иранцев после ряда блестящих военных кампаний (622 – 628), полных военных хитростей, но также и тяжелых боев. Отплыв из Константинополя, Ираклий высадил свою армию в Киликии и проложил себе путь на восток дальше, чем какой-либо император до или после него, и в 628 году навязал Ирану мир на Иранском нагорье. География его походов подтверждает большой талант и энергию. (Высадки войск в Киликии (Средиземное море) и Трапезунте (Черное море), глубокие вторжения вплоть до Мидии и берегов Каспийского моря. – Ред.) Еще к большему сожалению, правление Ираклия памятно не столько победами в середине его жизни, сколько поражениями, нанесенными империи в его последние годы, когда он, больной, больше не мог участвовать в сражениях.
В 632 году пророк Мухаммед, умирая, оставил после себя объединенную Аравию и народ, распаленный желанием завоевать мир "неверных". Его преемники, халифы, увидели, что Восточная Римская империя и Сасанидский Иран истощены недавней войной. В случае с Восточной Римской империей здесь также имел место давнишний недостаток финансов плюс ересь в Сирии и Египте, то есть провинциях, расположенных по соседству с Аравией.
Так как мусульмане изначально были жителями пустыни, они предпочитали сражаться верхом на лошадях. У них был обычай сражаться мелкими отрядами, но теперь они научились наносить удары в конном строю, атакуя с тем же необыкновенным фанатизмом, который в наше время сделал их таким грозным противником в Судане и Афганистане. (Автор имеет в виду войны англичан в конце XIX – начале XX в. в этих странах. – Ред.) В начальный период ислама его во ины сражались с сознательным намерением найти свою смерть. Именно этот дух, а не недостатки противостоящих им вооруженных сил, принес им непрерывную цепь побед. Довольно трудно противостоять таким людям, даже имея современное мощное оружие. В эпоху войн до изобретения пороха это было еще труднее.
Помимо их необычайно высокого боевого духа первые мусульмане имели преимущество высокой мобильности и, часто, превосходство в численности. Выросшие в пустыне, они нуждались в немногом, что помогало им быстро передвигаться, не обременяя себя обозами. Тот факт, что они были добровольцами, сражавшимися за веру, а не за плату, дал возможность Аравии, несмотря на ее бедность, численно превзойти армии, которые сумел мобилизовать Константинополь. К тому же первые мусульмане так же, как и римляне в эпоху великих завоеваний, умели убеждать. В еретической Сирии и Египте их религиозный фанатизм стал заразительным, и к ним отовсюду потянулись новообращенные. Ближайшей исторической параллелью первым мусульманским завоеваниям является революционный и наполеоновский период во Франции. Здесь мы снова находим быстро собранные армии, которые наносят поражение профессиональным войскам посредством тех же трех факторов: превосходства в мобильности, численности и воодушевления. Однако даже самый искренний поклонник духа Французской революции должен признать, что демократическая теория никогда не возбуждала в людях такое же абсолютное презрение к смерти, которое было характерно для первых мусульман и иногда, хотя и редко, встречается у их последователей в наши дни.
Подробности первых завоеваний мусульман известны. В решающем сражении у Ярмука в Сирии римляне целый день имели превосходство благодаря мощи своих армянских лучников. Был уже почти вечер, когда стрелы у армян стали истощаться, и мусульмане, наконец, сумели подойти поближе и завершить бой. За девять лет со времени смерти Мухаммеда в 632 году его последователи завоевали весь Ближний Восток на севере до гор Тавр, а на юго-западе – Египет (в 642 г. пала Александрия). Иран в 637 – 661 годах был завоеван полностью. Надо отдать должное военной системе Восточной Римской империи (после завоевания арабами охваченных ересью провинций Сирии и Египта) в том, что остальная часть империи сумела хорошо проявить себя в сражениях. Мусульманам потребовалось более пятидесяти лет, чтобы завоевать имперские владения в Северной Африке, что случилось лишь в 698 году. В Малой Азии они так и не смогли закрепиться. В 663 году они блокировали Константинополь с моря и осаждали его в течение пяти лет, прежде чем их разбили в 667 году. В 717 году арабы снова осадили его. На этот раз их флот поддержала армия, которая сумела пересечь Малую Азию, и весь этот поход проводился с большим размахом, чем раньше. И тем не менее на следующий год они были вынуждены снять осаду, сохранив лишь малые остатки своих вооруженных сил (на помощь пришли болгары, которые разбили арабов на суше, а арабский флот был сожжен "греческим огнем". – Ред.).
Два поражения перед Константинополем были настоящими поворотными пунктами в защите христианства от ислама. (Кроме того, поворотными моментами в отражении арабской экспансии считают разгром арабов в битве при Ковадонге (718) в северной Испании, где последние свободные испанцы начали Реконкисту (до 1492 г.), и битву при Пуатье, где франки Карла Мартелла разгромили арабское войско халифа Абд эль-Рахмана (убит). – Ред.) С военной точки зрения они интересны, потому что огромную роль в них сыграло изобретение "греческого огня" ("греческий огонь" представлял собой сочетание горючих компонентов и компонентов, поддерживающих горение. Один из рецептов: 1 часть канифоли, 1 часть серы, 6 частей селитры в тонко измельченном виде растворялись в льняном или лавровом масле. Второй рецепт: 1 часть серы, 2 части липового или ивового древесного угля, 6 частей селитры – все это истолченное в мраморной ступке. – Ред.). Он был таким эффективным зажигательным средством, что благодаря его использованию христианам удалось уничтожить арабский флот. Трубки с "греческим огнем" (предполагают, действовали по принципу шприца) устанавливались на носу христианских кораблей, и из них на арабские корабли струей пускали "жидкий огонь". Такой "жидкий" огонь также можно было использовать в метательных снарядах катапульт.
После катастрофического провала второй осады Константинополя арабами в 717 – 718 годах военные позиции Восточной Римской империи стабилизировались на рубеже гор Тавр. Давление по-прежнему оказывали мусульмане на христиан, а не наоборот. В 806 и 838 годах арабы предприняли решительные усилия по завоеванию Малой Азии. Но с учетом ослабления их изначального фанатизма военная система восточных римлян, которая была лучше их системы, сумела справиться с превосходящими силами противника и его высокой мобильностью. Во время каждого из двух последних нашествий сарацины (так европейцы называли арабов, а позже турок и мусульман Северной Африки), взяв какой-нибудь крупный город, не могли его долго удерживать. Нападения сарацин – не важно, какова была численность нападавших – стали превращаться в простые набеги, и в эту игру можно было играть вдвоем. Тем не менее уменьшившаяся империя сохраняла армию численностью 120 тысяч человек, что было лишь на 30 тысяч человек меньше, чем в армии Юстиниана.
Тем временем империя лишилась значительных территорий на Балканском полуострове и большей части остававшихся владений в Италии. Этому, конечно, способствовали войны империи с арабами. На Балканах, таким образом, славянам было позволено занять всю территорию, кроме побережья, и находиться наполовину в вассальной зависи мости от империи и наполовину быть независимыми или периодически демонстрировать ей свою враждебность. (Болгарское, а затем Сербское царства были достаточно сильными и периодически наносили поражения империи (а в 718 г. болгары спасли Константинополь). – Ред.) Империя не сохранила за собой город Рим и вместе с ним большую часть империи, что произошло не в результате военного поражения, а из-за распрей по вопросам религии. Талантливый император Лев Исавр, который командовал увенчавшейся успехом обороной Константинополя, попытался убрать все статуи и иконы из церквей. Общественное мнение в Италии столь резко поднялось против любых нововведений такого рода (говорили, что "мусульмано-иудейских"), что императорские владения в Италии быстро сократились , сохранившись лишь на крайней южной оконечности полуострова плюс район Венеции. Когда последующие императоры вернулись к традиционному использованию изваяний и изображений, ущерб уже был нанесен. Папы почувствовали вкус независимости и не собирались отказываться от нее.
Как в случае с завоеваниями лангобардов в Италии в VI веке, была еще одна причина успехов, которых добились славяне на Балканах в VI – VII веках, – сокращение численности населения (прежде всего от эпидемии. Так называемая "Юстинианова чума" в 541 – 543 гг. унесла жизни половины населения империи (всего тогда, включая соседние страны, умерло более 100 млн). На Балканах, в Италии и др. кое-где вымерло до 90% прежнего населения. На их место приходили славяне, лангобарды и др. – Ред.) В провинциях империи число жителей на протяжении веков сокращалось. Ясно, что невозможно ожидать упорного сопротивления вторжению там, где, в конце концов, есть достаточно земли, которой хватит как захватчикам, так и коренным жителям в равной степени. Вновь прибывшие (славяне и др.) геноцидом не занимались.
Предшествующие абзацы должны примирить разум читателя с тем парадоксальным фактом, что Восточная Римская империя, территория которой была ограничена Малой Азией, побережьем Балканского полуострова и клочками земли в Далмации, Венеции и южной Италии, обладала самой лучшей военной организацией из существовавших тогда в мире.
Из этого утверждения естественным образом возникает вопрос: почему империя в VIII, IX и в начале X века не использовала свою, не имеющую себе равных военную машину в завоевательных целях. Ответ можно найти в общественных и экономических условиях в самой империи.
Уровень благосостояния Восточноримской, или, как сейчас ее называют, Византийской (название Византийская империя было придумано западноевропейцами уже после падения Константинополя в 1453 г. – Ред.), цивилизации был выше, чем в каком-либо другом уголке мира. Этого самого по себе было достаточно, чтобы вызвать давление извне на Византийское государство. Природа и источники этого благосостояния были таковы, что практически не оставляли разумного мотива для агрессии. Огромное богатство, которым владела империя в период раннего Средневековья, своим источником имело главным образом не сельское хозяйство, а торговлю и промышленность (ремесла). Оно возникло из превосходства империи в искусстве и ремеслах перед остальным миром, а также благодаря обладанию Константинополем, который был всемирным центром торгового обмена. Эти экономические факторы и определили военную политику, которую преследовали государственные деятели Восточной Римской империи. Так как такая большая часть их огромных богатств была по своему происхождению производственной и торговой, они были в гораздо меньшей степени, нежели другие современные им властители, озабочены попытками раздвинуть свои границы. Константинополь должен был быть безопасен стратегически, и нужно было иметь достаточное количество сельскохозяйственных земель, чтобы сделать империю независимой от зарубежных и поэтому сомнительных продуктов питания. Когда эти две цели были обеспечены, стало достаточно удерживать наиболее легко обороняемые естественные границы, и было глупо навлекать на себя проблемы, нападая на более бедных соседей. Понятая таким образом, осторожная и пассивная стратегия Византии, над которой вчерашние историки привыкли насмехаться, кажется достаточно разумной.
Армия, которая была проводником оборонительной политики Византии, осталась почти без изменений со времен Маврикия. Набор в армию варваров, значение которого к концу VI века уже уменьшилось, теперь почти совсем прекратился. Временные крупные армейские формирования, описанные Маврикием, теперь стали постоянными, размещенными в определенных местах в глубине материка войсками. За исключением этих двух моментов, никаких важных изменений отметить нельзя.
Армия по-прежнему представляла собой постоянные, профессиональные, хорошо обученные вооруженные силы, какими были римские армии со времен Августа где-то в начале христианской эры или еще во времена Мария веком раньше. Набор в нее по-прежнему проводился посредством все того же военного призыва, основанного на земельной собственности, который существовал по крайней мере с IV века. Богатые люди охотнее шли служить командирами, чем они это делали во все века существования старой власти. Это было вполне естественно, так как империя уменьшалась в размерах и становилась более однородной и старое ощущение "стабильности во всем мире", свойственное раньше ее населению, исчезло.
За исключением появления стремян (которые уже использовались во времена Маврикия), тяжелый кавалерист армии Восточной Римской империи не изменился по сравнению со своими предшественниками в императорской армии конца II века. Как и они, он носил полный комплект доспехов с кольчугой, и, подобно их лошадям, его коню доспехи защищали голову, грудь и переднюю часть тела. Только в случае крайней необходимости при серьезной нехватке экипировки чешую брони могли делать из рога вместо металла, или даже кавалерист мог надеть тяжелую кожаную рубаху.
Как и на его предшественников на службе у императора еще с IV века, на одетого в кольчугу византийского конника армия возлагала свои основные надежды. Его тактика была точно такой же, как, по крайней мере, еще во второй половине VI века при Маврикии. На самом деле, учитывая консерватизм службы в римской армии и высокий уровень разведки во всей империи, кажется вероятным, что тактические приемы Маврикия в его время уже устарели. Имея в своем арсенале нанесение последовательных ударов, комбинирование фронтальных и фланговых ударов, общую гибкость и способность адаптироваться к различным условиям, армия едва ли могла быть улучшена. Особенно совершенствовалось искусство устраивать засады и делать скрытые маневры. Существовала регулярная служба безопасности на стоянках, на марше и в бою. Административная и штабная службы со времен Маврикия не подвергались изменениям. Сигнальная служба, введенная или усовершенствованная при Юстиниане, теперь распространилась так далеко, что о набеге сарацин в горах Тавр, находящихся на расстоянии 600 км от Константинополя, можно было передать в столицу почти сразу же, используя цепочку сигнальных огней. У теплых источников Дорилея (современный Эскшиехир в Турции) была огромная военная купальня, способная вместить одновременно 7000 человек.
Высокая квалификация и пристальное внимание к деталям, наглядно представленные во всей армейской системе Византии, особенно заметны в изучении ее противников, проводимом разведкой. В "Тактике" императора Льва VI (р. ок. 866 г., правил в 886 – 912 гг.), написанной в начале X века, очень интересно читать о том, как оцениваются сильные и слабые стороны каждого противника и какие меры рекомендуется предпринимать, чтобы нейтрализовать одного и нанести удар по другому.
Чтобы узнать, каков на вкус пудинг, его надо съесть; непревзойденное искусство византийской армии демонстрирует ее успехи в обороне на протяжении веков самого богатого и поэтому подвергающегося наибольшему количеству нападений государства в мире. В частности, недостаточное признание получил успех восточных римлян, которые заставили повернуть назад фанатиков-мусульман и удержали не только Константинополь, но и всю Анатолию к западу от гор Тавр. Западные историки останавливались на временных неуспехах восточных римлян, а их победы игнорировали, как, например, победу в 863 году, когда огромная армия сарацин была окружена и полностью уничтожена благодаря своевременной концентрации сил десяти отдельных фем. (Фемы – военно-административные округа в Восточной Римской империи, вся полнота власти (и военной, и гражданской) была сосредоточена в руках экзарха – начальника стоявших там войсковых частей. К X веку на фемы была разделена вся территория империи – вынужденная мера – в связи с постоянной угрозой ее существованию.) Любой профессиональный военный может подтвердить, что для такой концентрации войск перед лицом врага требуется высокое мастерство. В Италии они удерживали Апулию и Калабрию, носок и пятку "итальянского сапога", от вторжений всех агрессоров до конца XI века.
То, что военная система восточных римлян превосходила своих соперников, дополнительно доказывает расширение империи, имевшее место в X и XI веках.
К концу IX века политическая дезинтеграция начала раскалывать Халифат – огромное государство арабов. Натиск арабов на протяжении двух с половиной веков был самой большой заботой армии восточных римлян. Как только арабское давление ослабело, войска и флот империи стали наступать на всех фронтах, их наступление началось приблизительно с начала X века, а закончилось после 1050 года.
На Средиземноморье восточные римляне возвратили себе Крит, Кипр, Родос, часть Сицилии. На восточной границе, не спеша продвигаясь в своей старой манере, войска империи сначала отвоевали Киликию, затем Антиохию (огромный город на севере Сирии). Эмиры Алеппо и Триполи стали вассалами империи. Продвигаясь дальше на восток, империя добавила к своим владениям Эдессу за Евфратом и всю территорию Армении. В Европе снова был завоеван весь Балканский полуостров до Дуная. (Болгарское царство было временно уничтожено в 972 (Восточно-Болгарское царство) – 1018 гг. (Западно-Болгарское царство), возродилось в 1185 г. Империя отразила вторжение киевского князя Святослава (с 968 по 971 г.), выдержала другие походы руссов (860, 907, 941, 944, 988 гг. и др. – Ред.)