И хотя уровень цивилизации на протяжении Средних веков сильно упал, тем не менее цивилизация в каком-то виде всегда сохранялась. На самом деле важнейший факт, имевший место в Средние века, – это упорство, с которым христианский мир, обнищавший и деградировавший, старался сохранить те формы, которые ему достались по наследству со времен расцвета империи. Его титулы: император, король, герцог и граф возникли на закате империи. Он унаследовал и сохранил в целости структуру церкви. Его познания основывались на повторении греко-римских знаний, искусства были простыми и иногда даже грубыми копиями традиционно римских форм.
Так же обстояло дело и с военным искусством. Одним из критериев, согласно которым цивилизованный человек отличается от нецивилизованного, является его способность учиться не только посредством наблюдений и анализа настоящего, но и на документах прошлого. Средневековые солдаты подходят под этот критерий благодаря своему изучению труда Вегеция "Краткое изложение основ военного дела" (в 4 книгах, 118 глав). Вегеций из IV – начала V века дошел до Средних веков как представитель великого прошлого, из которого люди получили свою религию, латинский язык, на котором говорили все образованные люди, и, в общем, все традиции своего общества.
Более развитый в историческом смысле ум, приложенный к древним документам (как, например, у Цезаря), если бы таковой имелся в эпоху Средневековья, мог бы обнаружить, что императорская армия времен Вегеция была хуже армии более древних времен. С другой стороны, мы уже видели, что условия феодального общества имели тенденцию к увековечиванию методов ведения войны, которые были схожи с тем, что делал Вегеций, и отличались от методов Цезаря, в частности, предоставлением кавалерии играть главную роль в наступлении. Армия Цезаря за четыреста с лишним лет до Вегеция по многим параметрам отличалась от римской армии конца IV – начала V века гораздо сильнее, чем эта армия отличалась от армий, появившихся почти через тысячу лет спустя во времена Эдуарда III (английский король в 1327 – 1377 гг. из династии Плантагенетов; начал Столетнюю войну с Францией (1337 – 1453). – Ред.).
Прямое влияние Вегеция на средневековые войны доказывает не только тот факт, что его книга была настольным чтением образованных военачальников того времени, но и многие поразительные сходства между его наставлениями и тем, что они делали в действительности.
Около 1000 года н. э. Вегеций был любимым автором Фалька Черного, талантливого и беспощадного графа Анжуйского. Двести лет спустя труд Вегеция брали с собой во все военные походы Плантагенеты, особенно прапраправнук Фалька Генрих II Английский и сын Генриха Ричард Львиное Сердце. Этот труд был сделан доступным для королевского двора и военных благодаря переводу на французский язык, сделанному около 1300 года, под заглавием "Искусство рыцарства", так как слово "miles" (солдат) стало означать "рыцарь", то есть "истинный солдат". К концу XV века полдюжины изданий книги Вегеция были среди первых напечатанных книг. Одна из них была ее переводом на английский язык, вышедшим в издательстве Кэкстона.
Главное, в чем средневековая практика была схожа с принципами Вегеция, было то, что кавалерия считалась главным родом войск, а пехота – вспомогательным. Пешие солдаты должны оказывать поддержку стремительным атакам конницы прежде всего посредством метательных снарядов. Вооруженные копьями и щитами, пехотинцы могут сыграть главную роль при оборонительных боевых действиях на одном месте. Стоя на одном месте, пехота почти никогда не могла сыграть решающую роль. Средневековая тяжелая пехота, пренебрегавшая этим советом, неизменно терпела поражение, как это случилось с англосаксонским войском в битве при Гастингсе (1066), с фламандскими и немецкими горожанами в сражении при Бувине (1214) и с лондонцами в сражении при Льюисе (1264).
Сравнивая военные действия в древности и в Средние века, я осмелюсь еще раз напомнить читателю, что пехоте в древние времена никогда не приходилось противостоять тяжелой кавалерии, в экипировке которой имелись стремена. То, как трудно развивать наступление, не нарушая сомкнутых рядов, легко можно подтвердить, наблюдая за тем, как в современных мирных условиях штатный батальон в сомкнутом строю пытается идти вперед на параде или даже по учебному плацу. Даже если все условия благоприятствуют, это требует высокой дисциплины и подготовки, и неудивительно, что в бою эта работа была не по силам средневековой пехоте большинства стран, за исключением швейцарской. (Автор пристрастен. Существует масса примеров блестящих действий пехоты, в том числе русской – от сражений Святослава с византийцами (970 – 971) до сражений на Чудском озере (1242), Раковоре (1268), на р. Вожа (1378), Куликовом поле (1380), с Литвой и Польшей и др. – Ред.)
Репутация, которую завоевала себе к XV веку в Европе Швейцария, является одним из основных признаков того, что средневековая война предполагала стать современной войной.
Даже римским легионам в период расцвета империи, вооруженным тяжелым копьем и коротким мечом для нанесения рубящих и колющих ударов, никогда не приходилось противостоять кавалеристам, имевших стремена (которые увеличивали устойчивость всадника, а также способствовали силе удара копьем).
Но помимо основного пункта, что касается кавалерии в сопоставлении с пехотой, есть ряд других поразительных черт сходства между наставлениями Вегеция и военными теоретиками эпохи Средних веков. Они согласны друг с другом в том, что считают правый фланг ударной позицией. По мнению латинского автора, круг с наклоненными вперед пиками, черенки которых упираются в землю, является самым устойчивым оборонительным боевым порядком для пехоты. Мы видим, что он снова и снова применяется в оборонительных сражениях в Средние века. Вегеций считает клинообразный боевой порядок полезным в редких случаях, когда пехота идет в наступление. Мы увидим, что его будет применять пехота фламандских и рейнских городов в сражении при Бувине в 1214 году. Он будет рекомендован в уставе, известном как Siete Partidas (исп. "Семь частей"), составленным Альфонсо Мудрым Кастильским в 1260 году. Что касается экипировки, Вегеций строго критикует то, что его современники часто перестали использовать защитные доспехи. Одним из самых сильных стремлений средневекового бойца было сделать свои доспехи как можно более неуязвимыми. Вегеций советует пехотинцу иметь два меча разной длины, что было обычной средневековой практикой. Были и другие пункты совпадений, например стремление встать так, чтобы солнце было за спиной, использование изображения дракона в качестве широко распространенной эмблемы на флагах частей, которые несли люди, называемые "несущий дракона". Присутствует все тот же метод поджигать деревянные опоры, которые использовали для крепления потолков подкопов во время осады (после их поджигания подкопы (и крепостные стены врага над ними) обваливались). И наконец, имеется поразительный факт: Вегеций говорит об арбалете, называя его "манубаллиста" или "аркбаллиста". После него нам долго не встречаются упоминания о таком оружии.
Разумеется, нельзя быть полностью уверенными в том, насколько все это являлось результатом сохранения традиций римлян, независимо от какого-либо устава, вроде устава Вегеция, или насколько это было обусловлено природным умом самих жителей Средневековья, действовавших независимо от всех традиций. Вообще, известно, что Средние века сильно зависели от традиций; они предпочитали развивать скорее то, что у них есть, нежели вводить новшества. Так, широко известно, что созданная тогда великолепная готическая архитектура была венцом обычного процесса развития. Ее корни уходили в недавнее прошлое. С другой стороны, то, что мы знаем об образованных людях начала Средних веков, которые возрождали римский закон и восторгались античной философией, заставит нас поверить в то, что в военных вопросах, вполне возможно, имелась доля хорошо продуманного восстановления традиций благодаря изучению документов – в данном случае Вегеция.
Читатель не должен принимать людей, живших в Средние века, за педантов. Напротив, все, что нам известно об XI, XII и XIII веках – имеется в виду не только их экипировка и военные сооружения, но и их искусства и ремесла, а также экономические, общественные и политические механизмы, – показывает, что они были исключительно практичными людьми. И как бы сильно такие люди ни расширяли свои знания посредством учения, они вряд ли теряли простоту своей цели и прямоту способов ее достижения. Я уже подробно останавливался на Вегеции, потому что долгое время была мода считать людей эпохи Средних веков гораздо более грубыми и ограниченными, чем они были на самом деле.
Во всяком случае, популярность Вегеция в Средние века подчеркивает преемственность военного мышления в древние времена и в Средние века. Поразительно, как эти войска с коротким сроком службы, обуянные безудержной жаждой сражений и обладающие простой тактикой, всеми возможными способами подражали регулярной профессиональной армии конца империи.
Люди в Средние века, хоть они и были объединены общим желанием иметь полный набор доспехов, были ограничены в своей возможности реализовать этот идеал нехваткой денег. Полный комплект доспехов стоил столько же, сколько и небольшое крестьянское хозяйство. (Гораздо больше – от стоимости нескольких десятков быков до цены нескольких деревень. – Ред.) Поэтому в любой большой армии лишь меньшинство было полностью облачено в доспехи, а многие их не имели вообще. Помимо того, что полный комплект доспехов дорого стоил, они были еще и тяжелыми. Даже в период кольчуг, предшествовавший тому, когда в XIV веке в широкое применение вошли панцири, полный комплект весил 12 – 15 кг. (А когда рыцари облачились в панцири и др., вес полных доспехов составлял 30 – 45 кг.) К тому же кольчугу нужно было носить вместе с тяжелой стеганой или набивной одеждой, которая должна была смягчать сильные удары. Сражаться в полном комплекте доспехов было доступно только сильным, хорошо тренированным воинам. Одетого в броню воина обычно сопровождали один или несколько невооруженных или легковооруженных слуг, которые помогали ему надевать, снимать и подгонять его латы, ухаживали за его конем и вообще выполняли все утомительные обязанности. Такие слуги сами были конными, чтобы иметь возможность сопровождать своего хозяина. Ниже их опять же была феодальная пехота, низы общества – люди, которые были слишком бедными, чтобы позволить себе иметь серьезные доспехи или коня.
Читатель, склонный пренебрежительно относиться к средневековому рыцарю из-за толпы слуг, которых он таскал с собой, должен помнить, что те же самые рассуждения заставят его осудить современный танк, аэроплан, железнодорожную артиллерию и другие специализированные службы из-за многочисленных механиков и другого невоюющего персонала. Очевидно, что любые специализированные войска неуклюжи по сравнению с универсальным личным составом. Это обвинение имеет некоторый смысл в отношении средневекового рыцаря и в отношении одетого в кольчугу кавалериста позднеримского периода, которому, как мы уже видели, также требовались помощники. С другой стороны, в равной степени очевидно, что более низкие категории всех специализированных служб сами по себе имеют некоторую боевую ценность. И в самом деле, сейчас мы увидим, что это было даже более справедливо в отношении средневековых условий, чем сейчас. В конце концов, ясно, что специализированные войска со всеми своими недостатками имеют соответствующие достоинства.
Различные категории средневековых войск приблизительно соотносились с различиями в общественном положении людей, особенно в начале Средних веков. Средневековые хронисты использовали латинское слово "miles" (солдат) в значении "солдат в полном смысле этого слова", то есть кавалерист в полном комплекте доспехов. Это слово "miles" получило в современном языке значение "рыцарь", в подтексте которого подразумевается общественное положение и высокоразвитое понятие чести, которые подразумевает наше слово "рыцарь". Со временем, однако, его социальное значение стало более важным, а его военное значение, соответственно, уменьшилось, и уже к XIV веку число "рыцарей" в армии не имело никакого отношения к количеству полностью экипированных воинов, служащих в армии.
Наконец, в связи с различными категориями средневековых войск следует помнить, что численная доля не одетых в доспехи и частично одетых в доспехи воинов обычно была большой в армии, собранной для задач местной обороны, меньшей – в армии, которая должна была вести боевые действия вдали от места базирования, и еще меньшей – в армии, которая должна была отправиться за море, ввиду того что было невыгодно организовывать транспортировку и пропитание большего количества войск худшего качества по сравнению с хорошо вооруженными и полностью одетыми в доспехи воинами.
Рассмотрев общественные условия, в которых формировались феодальные армии и различные категории, на которые подразделялся набор в них воинов, читатель теперь имеет возможность оценить их тактику.
Средневековые сражение подразделяются на два вида по участию или неучастию в них тяжелой конницы или спешившейся конницы.
Если ни у одной из противоборствующих сторон не было тяжелой пехоты или если они принимали решение спешить часть своей конницы, то тогда сражение протекало быстро в быстро меняющейся обстановке. Такие сражения решались натиском и разумным использованием резервов. Такого рода были сражения при Мюре (1213), сражения Карла Анжуйского (1266 – 1271), при Мархфельде (1278) и Пате (1429).
Когда у одной из сторон имелась тяжелая пехота (или спешившаяся конница), которая была достаточно надежной, чтобы служить стержнем боевого порядка, то сражение превращалось в нечто вроде осады этого воинского отряда. Такой бой мог считаться типично средневековым сражением, так как он был естественным для той стороны, которая чувствовала себя слабее и не спешивала всех или часть своих солдат, одетых в доспехи, чтобы они могли выстоять в обороне, чего не могла сделать конница. Такая тактика давала возможность военачальнику сбросить часть нагрузки с низкосортных частей вооруженных сил, находившихся под его командованием. Очевидно, что от менее качественных войск было бы мало пользы при нападении на облаченных в доспехи солдат противника. Поэтому во время атаки они играли очень незначительную или совсем никакую роль. Но во время оборонительных действий их можно было построить в плотные боевые порядки позади переднего края, на котором стояли их товарищи, защищенные латами. При равной численности их роль в сражении была гораздо меньшей, чем роль передних рядов. И все же их нельзя было не принимать в расчет, так как с точки зрения численности они составляли явно большую часть всей массы войск, против которой направлялась атака конницы противника. Примеров таких типичных для Средних веков сражений много. Согласно дошедшей до нас информации, сражение Карла Мартелла при Пуатье в 732 году из разряда таких. После него случались атаки конницы на пехоту (или спешившуюся конницу) в сражении при Гастингсе (1066), Бремюле (1119), Леньяно (1176), при Бувине (1214), Фолкерке (1298), Куртре (1302), Лаупене (1339), Креси (1346) и в большинстве сражений в Испании (а в России – в битве на Калке (1223), в битве под Коломной в январе 1238 г., на р. Воже (1378), в Куликовской битве (1380). – Ред.).
Пока спешившиеся войска твердо стояли на своей позиции, ощетинившись пиками, их трудно было сломить. Тупые концы пик часто упирали в землю, придавая ему устойчивость правой ногой, как это советовал Вегеций. Такая чисто оборонительная тактика могла сама по себе привести к победе, как в сражении при Креси, в случае если противник продолжал нападать до тех пор, пока не нарушалась сплоченность его собственных войск. Или спешившиеся солдаты могли одержать победу посредством короткого наступления, следующего за отражением повторяющихся атак, как при Куртре и Баннокберне.
Так как настоящую пехоту, главную надежду средневековых армий, можно обнаружить лишь в бедных регионах вроде Шотландии, Ирландии, Уэльса, Скандинавии и Швейцарии (автор забыл про страны Центральной и Восточной Европы. – Ред.), неудивительно, что было мало случаев, когда пешие войска шли в наступление – в отличие от контрнаступлений в сражениях при Куртре или Баннокберне. В битве при Бувине (1214) атаковала и контратаковала и конница и пехота обеих сторон, причем с переменным успехом.
Сражения при Пуатье и Таншбре (1106) – если мы исключим такие менее крупные сражения, как, скажем, при Кошереле и Оре (1364), – являются примерами сражений, имевших место до XV века, которые происходили между конными армиями и в которых обе стороны спешивали всех или большую часть своих всадников. Следует отметить, что в сражении при Таншбре победила та сторона, которая оставила некоторую часть войск конными против полностью спешившегося противника. А при Пуатье решающая контратака Черного принца (Эдуарда) была осуществлена силами рыцарской конницы.
В ходе чисто конного сражения стрельба спешившихся лучников или арбалетчиков была почти бесполезной. Их было легко уничтожить. С другой стороны, когда бой концентрировался вокруг неподвижной массы пехоты, тогда вопрос о превосходстве в мощи стрельбы становился важным. Здесь тактический принцип тот же самый, который повышает значение артиллерии в позиционной войне. Безусловно, средневековый культ доспехов имел тенденцию к принижению значимости стрельбы из лука, но мы уже видели, что полный комплект доспехов стоил так дорого, что никогда не мог бы стать доступным всем. Более того, доспехи для коня редко были в таком же полном комплекте, как доспехи его седока. Соответственно, в типичных случаях средневековых конных атак на пеших (или спешившихся) копейщиков превосходство в мощи стрельбы обычно имело решающее значение. На самом деле так происходило почти всегда.
За пределами Испании, Венгрии и Востока не пользовались приемом ведения стрельбы верхом на лошади. Но этот прием, игравший такую большую роль на закате Римской империи, не был совершенно неизвестен. На гобелене из Байе есть сюжет, изображающий сцену погони и конного лучника. Вероятно, этот прием не использовали широко, потому что агрессивный боевой дух и традиции рыцарской чести вселяли в бойцов желание немедленно напасть на врага и решить вопрос посредством тяжелых ударов.
Когда стрельбу вели всадники, никогда не бывало так, что это делали одетые в кольчуги кавалеристы, умевшие атаковать, как это было на последнем этапе существования Римской империи. В Средние века конница, обладавшая стрелковой мощью, неизменно была венгерской или турецкой легкой конницей, вооруженной луками, или это были испанские копьеносцы. В любом случае не предполагалось, что они будут точно попадать в цель.