У византийцев была подробная информация по Анатолии – своим утерянным провинциям, включая дороги и расстояния, но эта информация была во многом устаревшей, потому что турки-сельджуки, которые владели Малой Азией более пятнадцати лет, довели ее до того, что многие мосты и водоемы стали непригодными для использования, и разорили страну вообще. В частности, турки защищали себя тем, что намеренно и постоянно опустошали широкую полосу территории вдоль мест своего проживания. Как будто этого было недостаточно, турки с определенной долей самопожертвования опустошали многострадальную Анатолию (которая теперь была их страной) по маршруту движения армии крестоносцев по мере приближения последних. К тому же между византийцами и крестоносцами существовало расхождение в политических целях: византийцы прежде всего хотели возвратить себе Анатолию, а крестоносцы – завоевать Палестину. Соответственно, византийцев всегда прельщала возможность использовать незнание географии крестоносцами с целью сделать их нечаянными слугами Константинополя.
Стратегические успехи и поражения крестоносцев были следующими.
Нищий авангард Первого крестового похода (1096 – 1099) в 1096 году достиг Анатолии лишь для того, чтобы сразу же быть вырезанным турками. Подошедшие весной основные силы похода освободили от турок западное побережье Малой Азии и взяли Никею. Затем они захватили южный из двух крупных путей, ведущих в глубь страны, ради Дорилея (в настоящее время Эскишехир) и Икония (современный Конья) до главного прохода через горы, известного как Киликийские Ворота (современный Кюлек-Богазы). Они нанесли поражение туркам при Никее и затем при Дорилее перед тем, как достигли гор Тавр. В 1097 – 1098 годах крестоносцы семь месяцев осаждали и взяли Антиохию, затем сами были в ней осаждены, но разбили врага. В июне 1099 года войско крестоносцев подошло к Иерусалиму и 15 июля после отчаянного штурма взяло город. Этот успех был закреплен победой 12 августа при Аскалоне, где было разбито высадившееся египетское войско. После этого было образовано Иерусалимское королевство. Крестоносцы преодолели все трудности, хотя испытывали жестокие лишения и потеряли много людей, которые погибли в боях, умерли от жары, болезней и голода.
Второй крестовый поход (1147 – 1149) осуществлялся двумя отрядами. Германцы вышли из Никеи через Дорилей, но у них кончился провиант, когда они находились в 100 – 120 км от Икония, и им пришлось повернуть назад, потеряв большую часть своего личного состава от голода и турецких стрел. Французы, возглавляемые своим королем Людовиком VII, оставались на территории Византии, пройдя вниз по западному побережью до устья реки Меандр (современный Мендерес), а затем поднявшись вверх по ее долине. Остановленные турками к востоку от Лаодикеи (современный Денизли), они повернули на юго-восток к Атталии (Анталье). Сюда они добрались благополучно, хотя и начали уже испытывать нехватку продовольствия. Там король, рыцари и знать сели на корабли и отплыли в Палестину, оставив пехоту, которая была уничтожена при совершении отчаянной попытки пройти вдоль труднопроходимого морского побережья восточнее Атталии.
Третий Крестовый поход (1189 – 1192) возглавляли три крупных полководца: английский король Ричард I Львиное Сердце, французский король II Филипп Август и германский император Фридрих I Барбаросса. Ричард I и Филипп II отправились морем. Фридрих со своими германскими крестоносцами (первоначально до 100 тысяч) пошел по пути Людовика VII до Лаодикеи. Оттуда они пошли на восток к Иконию, который они взяли с ходу. По дороге немцы потеряли много лошадей от стрел турок, но благодаря своим арбалетчикам они нанесли врагу больший урон, нежели им был причинен. Как обычно, крестоносцы начали страдать от голода, прежде чем достигли Икония. После того как они захватили его, Фридрих I Барбаросса утонул при переправе через реку Салеф, после чего его армия распалась.
После успехов Первого крестового похода и похода Фридриха I Барбароссы, который с боями пробился через Малую Азию, удивительно читать утверждения некоторых историков о том, что у крестоносцев была "плохая организация или почти никакой". Конечно, никакая беспорядочная масса людей, не спаянная дисциплиной или не имевшая транспорта, не могла сражаться и совершать успешный поход в течение многих недель и даже месяцев по опустошенной стране.
Укрепившись на Святой земле, крестоносцы позже потерпели фиаско, потому что их оккупационная армия, если не считать временных подкреплений, никогда не была достаточно многочисленной, чтобы распространить свои владения на восток до пустынь. Когда власть крестоновцев была сильна, они создавали помехи, но никогда не могли целиком прервать сообщение между Египтом и Дамаском. Когда мусульмане в Месопотамии, Сирии и Египте объединились под руководством такого энергичного человека, как Салах-ад-дин (Саладин), христианам здесь стала угрожать смертельная опасность.
Во время двух своих вторжений в Египет крестоносцы потерпели неудачу из-за незнания или недостаточного понимания географических условий. Им следовало бы высадиться в Александрии или, что еще лучше, в Пелусии, неподалеку от современного Порт-Саида, а затем наступать на Каир вдоль дельты Нила. Вместо этого они дважды совершили ошибку, соблазнившись городом Дамиетта (современный Думьят), который расположен на берегу самой дельты (в ходе Пятого крестового похода 1217 – 1221 гг. австрийский герцог Леопольд VI и венгерский король Андраш II; и в ходе 7-го Крестового похода 1248 – 1254 гг., во главе с французским королем Людовиком IX Святым). Поскольку дельта представляет собой сеть рукавов и каналов, непроходимых в военных условиях, оба вторжения потерпели крах (австрийцы и венгры взяли Дамиетту, но вынуждены были заключить с египтянами перемирие, французы же действительно потерпели крах. – Ред.).
Глава 6
Тактика в Крестовых походах и сражение у Мюре, 1099 – 1213 гг.
Во многих аспектах развития цивилизации и военного искусства вернувшиеся крестоносцы были учителями западного христианского мира, молившегося Богу на латинском языке. Мышление западного человека, уже достаточно живое и мощное, сильно развили путешествия и энергия, порожденная участием в широкомасштабных военных действиях.
Прежде всего, экономическая сторона войн крестоносцев в целом отличалась от многих боевых действий в Западной Европе. В той или иной форме христиане в Палестине могли рассчитывать на денежные пожертвования из своих родных краев. Это сделало возможным не только строительство сложных крепостей в доселе невиданном масштабе, результатом этого стали также стабильные и специализированные кадры.
Давайте рассмотрим некоторые пути, благодаря которым стало возможным это усиление стабильности и специализации личного состава. Военные организации орденов тамплиеров (храмовников) и госпитальеров имели возможность давать своим рыцарям постоянное военное образование, которого часто было достаточно, чтобы они могли выступать в роли начальников штабов различных королей. Так, тамплиер Жильбер с успехом вывел армию французского короля Людовика VII из гор Анатолии к востоку от Лаодикеи в 1147 году, а госпитальер Гарен выступил в роли знающего свое дело штабного командира при Филиппе II Августе в сражении при Бувине (1214). В нескольких случаях мы видим организованные разведывательные контингенты за работой в армии Людовика VII и Ричарда I Львиное Сердце в 1190 году. В каждом случае эти корпуса набирались из числа невооруженных паломников, идущих в Святую землю. Наконец, было создано подобие департамента разведки в виде высокооплачиваемой службы шпионов. Регулярно проводилось изучение вооруженных сил предполагаемого противника (наряду с топографией предполагаемого театра военных действий). Сохранилось два таких отчета, имевших отношение к вооруженным силам султана Египта и топографии этой страны. Они включают в себя описание дорог и схему расстояний от Газы в Палестине до Каира и Александрии.
Что касается экипировки, то после 1100 года быстрый прогресс христианского мира отражается в ряде усовершенствований доспехов. Улучшается качество кольчуги (древнего изобретения, очевидно кельтов (хотя некоторые утверждают, что ассирийцев) 1-го тысячелетия до н. э.). Широкое распространение получили кольчужные штаны; рукава кольчуги удлинились до запястья. Шлем приобрел форму горшка (или ведра) с прорезями, через которые можно было смотреть и дышать. Всякий, кто никогда не надевал его, будет удивлен, обнаружив, как много он может увидеть даже через крошечные прорези, когда они правильно размещены, точно так же, как в некоторых авиационных защитных очках начала ХХ века и эскимосских деревянных очках с узкими прорезями, защищающих глаза от слепящего, отраженного от снега света. Недостатком большого шлема был, во-первых, его вес, который мог доходить до 8 и более килограммов. От него человек уставал, под шлем надо было надевать полотняный, лучше простеганный, подшлемник. Поскольку цилиндрический шлем с плоской вершиной недостаточно плотно прилегал к голове, воин, который его носил, рисковал своим носом, если получал сильный удар в лицо. Приблизительно в 1200 году этот последний недостаток был исправлен : шлем стали делать заостренным спереди. С усовершенствованием кольчуги щит стал меньше и менее остроконечным. Так как кольчуга была гибкой, она мало мешала движениям. Полный комплект доспехов мог весить самое малое 14 – 15 кг (обычно гораздо больше – за 30 кг); одна кольчуга весила от 6,5 до 14,5 кг. И все же у кольчуги был один недостаток: какой бы непробиваемой она ни была, она не могла защитить человека от ушибов или даже переломов костей при сильных ударах мечом, секирой, копьем, булавой и др. Соответственно, с кольчугой носили куртку из кожи или толстой простеганной ткани, которая называлась гамбезон или хакетон. Эти гамбезоны были такими прочными, что даже сами по себе могли защитить от стрел, пущенных из короткого лука. Иногда тяжеловооруженные всадники надевали только их, когда им предстояло сражение, требовавшее даже большей, чем обычно, мобильности, которой могла располагать конница в XII и XIII веках. Обычно гамбезоны были единственными доспехами пеших солдат. Один мусульманский летописец пишет об арбалетчиках Ричарда Львиное Сердце в Арсуфе (1191), что их гамбезоны были так утыканы турецкими стрелами, что они были похожи на ежей и по-прежнему продолжали идти, оставаясь целыми и невредимыми.
После 1200 года на шлемах появляются подвижные забрала и в это же время – отдельные части доспехов из листового металла. Даже в хорошем гамбезоне никакая кольчуга не могла защитить от самого сильного удара, особенно секирой. Когда конница сражалась с конницей, а пехота – с пехотой, удар, направленный сверху вниз (мечом, секирой и др.), если он не попадал по шлему, с большой вероятностью разрубал плечо. Кавалеристы, сражавшиеся с пехотой, чаще получали раны в голень, колено или бедро, а также в бок. Поэтому в XIII веке мы видим, что в моду постепенно входят пластины, прикрывающие плечи, а затем колени и бедра. Такие пластины носили поверх обычной кольчуги, так что их вес прибавлялся к весу надеваемых доспехов. Полководцы того времени быстро реагировали на потерю мобильности, вызванную этим дополнительным весом. Одним из многочисленных примеров служит Симон де Монфор в осаде Тулузы в 1218 году, спустя 5 лет после своей громкой победы при Мюре. Так как осажденных было больше, чем его собственных людей, ударная "группировка" под его личным командованием была предназначена для усиления любой точки фронта осаждающих, где требовалась быстрая подмога. Поэтому де Монфор уделял внимание тому, чтобы его конники снимали свои набедренные доспехи. В XIII веке встречаются доспехи для лошадей, которые имели вид кожуха из свободно свисающей ткани или войлока. К концу века к этим доспехам даже добавлялась кольчуга. (Кольчужные доспехи для лошадей появились гораздо раньше. – Ред.)
В вопросах тактики сражения крестоносцев демонстрируют заметный и довольно стабильный прогресс, который можно разделить на три отдельных этапа.
Первый этап, длившийся шесть лет с 1097 по 1102 год, можно назвать этапом первого опыта. В этот период ни одна сторона не делала никаких попыток приспособить свою тактику к тактике противника и судьбу сражения решали главным образом военная удача и ошибки отдельных полководцев. Христиане обычно, но не неизменно добивались успеха благодаря превосходству своей тактики сокрушительных ударов тяжелой конницы и ближнего боя.
На втором этапе, который длился пятьдесят четыре года с 1102 по 1156 год, христиане извлекли урок, который состоял в том, что их одетые в кольчуги всадники должны были получать поддержку от надежной пехоты, вооруженной как пиками, так и метательным оружием. Мусульмане не могли противопоставить что-либо серьезное такой тактике, и поэтому христиане добивались успеха практически в каждом правильном сражении. То, что эти победы не приносили больших результатов, было следствием не обстоятельств, связанных с тактикой, а исключительно следствием потребности в большей (и постоянной) численности христианских войск.
На третьем этапе, который длился более века с 1156 года до конца Крестовых походов в 1271 году, мусульмане увидели свой шанс в попытке отделить конницу христиан от их пехоты. Когда эта попытка увенчивалась успехом, крестоносцы обычно терпели поражение. Когда же христианские конница и пехота держались вместе, они обычно выигрывали бой. Однако, несмотря на успехи мусульман, побед христиан было больше, чем поражений. Крестоносцев в конце концов выбили из Палестины и Сирии, прежде всего из-за хронической нехватки людей и неудачно складывавшихся политических условий.
Здесь следует заметить, что у мусульман существовали два отдельных тактических метода. Турки в Малой Азии, северной Сирии и северной Месопотамии устраивали мелкие стычки с силами конных лучников – в незабываемой характерной для Востока манере, как это делали до них венгры, а еще раньше – парфяне и т. д. Ведь ближайшими предками турок были кочевники тюрки-огузы (которые начали свой победный путь из кочевий в предгорьях Копетдага в современной Туркмении, разгромив затем в 1040 г. при Данданакане близ Мерва войско Газневидов, в 1055 г. сокрушив иранское государство Буидов, а в 1071 г. под Манцикертом (Маназкертом) разгромив армию Восточной Римской (Византийской) империи). Египтяне и вообще мусульмане, придерживавшиеся старых арабских традиций, были похожи на своих собственных предков тем, что их армии состояли из конницы, наносящей удары при поддержке толпы пехоты, набранной из простого народа, самую бесполезную часть которой составляли негры. Другими словами, они были теми же самыми сарацинами, против которых когда-то сражались византийцы.