13 декабря с.г. село было окружено маневренной группой 2-го погранотряда в составе 250 человек. При попытке проникнуть вглубь села бойцы были обстреляны ружейно-пулеметным огнем из домов и чердаков.
В завязавшейся перестрелке группа пограничников, ворвавшись в один из домов окраины села, захватила живым бандита, который впоследствии оказался помощником командира сотни Черемыша по снабжению Кармелюком.
На допросе Кармелюк показал, что в Рожджау находятся: штаб военного округа УПА под кличкой "БУГ" во главе с командующим Вороным, областной референт "СБ" во главе с ее руководителем Галайда, штаб командира куреня Летуна, сотня командира Черемыша. Всего, по его данным, насчитывалось 150 бандитов.
Банда заняла круговую оборону, оказывала упорное сопротивление нашим наступающим подразделениям и предприняла несколько попыток прорвать кольцо окружения. Огнем наших подразделений все эти попытки были отбиты.
В целях полного уничтожения бандитов, находившихся в этом селе, нами было принято решение о переброске в помощь маневренной группы 2-го погранотряда одного батальона 42-го погранполка и минометного взвода 2-го погранотряда. Этим самым кольцо окружения было значительно укреплено.
В течение ночи с 13 на 14 декабря бандиты несколько раз переходили в атаку, имея целью прорвать окружение наших войск, однако они были отбиты.
Путем применения пулеметного и минометного огня с нашей стороны, в результате которого были разгромлены все очаги обороны бандитов, 14 декабря наши подразделения вступили в село Рожджау и окончательно ликвидировали банду.
Путем тщательного производства подсчетов трупов было установлено, что количество убитых бандитов составляло 146 человек и захвачено при этом живыми 5 бандитов.
Показаниями захваченных подтверждено, что ни один бандит из окружения наших войск не вышел.
Документальными данными, обнаруженными у бандитов, и личными показаниями захваченных живыми бандитов установлено, что среди трупов оказались следующие:
1) командир военного округа УПА "БУГ" – Вороный,
2) начальник областной резидентуры "СБ" – Голайда,
3) командир куреня Летун,
4) командир сотни Грозный,
5) окружной хозяйственный референт Чуекевич,
6) следователь резидентуры "СБ" Боркуч,
7) начальник полевой жандармерии куреня Летуна – Поль,
8) начальник хозяйственного отдела штаба УПА "БУГ" – Больмельчук,
9) командир сотни Черемыш.
Других лиц командного состава разгромленного штаба УПА установить не удалось, так как многие трупы были обнаружены изуродованными в результате того, что некоторые бандиты покончили жизнь самоубийством путем взрыва гранат, приложенным к лицам.
Подобраны следующие трофеи: станковый пулемет – 1, ручные пулеметы – 8, автоматы – 25, пистолеты – 20, ручные гранаты – 42.
В одной из землянок, вырытой под 5-метроем слоем земли, были обнаружены: два трупа женщин, три пишущие машинки и один множитель "Линотип".
Кроме этого вблизи вышеуказанной землянки была найдена исправная радиостанция. В землянке и некоторых домах были обнаружены и изъяты: два ящика, один портфель и семь полевых сумок с документами УПА, представляющими оперативный интерес. Этими документами подтверждается, что в селе Рожджау находились: штаб военного округа УПА "БУГ", штаб куреня Летуна, областная резидентура "СБ", окружная хозяйственная резидентура и санотдел штаба военного округа "БУГ".
Нам точно известно, что военный округ УПА "БУГ" объединяет все вооруженные силы УПА, расположенные на территории Львовской области.
Непосредственными руководителями вышеизложенной операции являются начальник 5-го отдела Управления погранвойск Украинского фронта подполковник т. Тер-Григорян и исполняющий должность начальника 2-го погранотряда полковник т. Сметанин.
Со своей стороны ходатайствую о поощрении вышеуказанных товарищей.
Нарком внутренних дел УССР
В. С. Рясной"
Но вернемся к разведчикам полка. Капитан Алексеев продолжал знакомиться с документами оуновцев, которые быстро переводил на русский язык, продолжая читать дальше секретные оуновские материалы.
"Срочное письмо особой важности
КОМАНДИРУ ГРУППЫ "БУГ"
пану Апостолу
Из совершенно достоверных источников установлено, что:
1) направленные вам связные Горбун, Арнольд и Печеный пропали без вести;
2) для слежки за группой "БУГ" закреплен один из самых безжалостных московских бандитов. Кличка и настоящее имя не установлены;
3) надрайонный проводник ОУН Евген донес, что упомянутый выше бандит усиленно идет на контакты и нащупывает место вашего пребывания;
4) в связи с вышеизложенным передаточные пункты связи 6, 8 и 13 упраздняются.
В случае прибытия к вам связных с директивами № 00138 и № ОУН/2/234-Ц немедленно задержите их и под усиленным конвоем направьте к надрайонному коменданту "СБ" Владимиру.
Примите меры предосторожности. Место дислокации до особого распоряжения не менять.
По ознакомлению данную директиву запечатать в конверт и возвратить через связного, доставившего пакет.
20.9.1944 г.
ОУН/1/00489 Остап"
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
Только через специального курьера
ОКРУЖНОМУ ПРОВОДНИКУ ОУН пану Остапу
Доношу, что директивы №№ 00138, 00143 и ОУН/2/324-Ц получены мною 13.9.1944 года через связного пункта 6, а директива ОУН/1/489 от 20.9.1944 года тоже была доставлена этим же связным.
Согласно вашему указанию, директивы возвращены в ваш адрес.
Апостол
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
Строго конфиденциально
КОМАНДИРУ ГРУППЫ "БУГ"
пану Апостолу
К вам направлялся мой личный связной с директивами, о которых я Вам сообщал. На обратном пути связной погиб. Документы пропали. Приказываю немедленно сменить пункт дислокации и разместиться на хозяйстве Вербы.
Для доставки в ваш адрес почты мною назначены специальные курьеры.
Остап
Р.S. В случае прибытия к Вам на новое место дислокации кого-либо из старых связных – ликвидировать их на месте.
1.10. 1944 г.
Постой.
КОМАНДИРУ ГРУППЫ "БУГ"
Немедленно донесите, на каком основании вами расстрелян мой личный связной Анатолий.
Остап
7.10.1944 г.
Постой.
ОКРУЖНОМУ ПРОВОДНИКУ ОУН
пану Остапу
Доношу, что доставивший от Вас пакет связной выдал себя за Анатолия. Вся предыдущая корреспонденция доставлялась этим же связным. Он расстрелян согласно вашему распоряжению от 1.10.1944 г.
Командир группы "БУГ" Апостол.
Дальше капитан Андреев не стал глубоко вникать в дело, так как там ниже находились не относящиеся к событию материалы.
Для начальника разведки полка стало совершенно ясно, что при трех последних взрывах на Куренных хуторах погибла важная оуновская диверсионно-террористическая группа "БУГ". Но его интриговал другой вопрос: как это произошло и кто это сделал?
В официальном сообщении говорилось, что при взрывах на Куренных хуторах погибло 39 бандитов, захвачено в плен 9 раненых, подобранно 22 пулемета, 59 автоматов, 65 пистолетов. А в одном из сараев обнаружен погребок с боеприпасами, советским обмундированием и продовольствием, чемоданом с советскими орденами, медалями и воинскими удостоверениями.
Припомнился капитану разговор в кабинете командира полка Сидорова, когда он, начальник разведки части, докладывал ему по группе "БУГ".
– Некоторые стороны дела мне непонятны, – чистосердечно признался тогда Алексеев. – Не столкнулись ли мы здесь с какой-то неразрешимой загадкой?
Сидевший за столом подполковник выпрямился:
– Ты думал над тем, что представляет для ОУН Апостол?
– Думал.
– Запомни, разведчик, что гибель Апостола вместе с группой "БУГ" для бандитов – это огромная, невосполнимая утрата, – проговорил Павел Иванович и бросил на подчиненного быстрый и цепкий взгляд.
– Здесь, вероятно, какое-то недоразумение… Или просто он перестал кого-то устраивать? – упорствовал начальник разведки.
Губы подполковника дрогнули в усмешке. Он встал из-за стола и прошелся из одного угла комнаты в другой. Потом подошел к окну и внимательно посмотрел на улицу.
– Так, по-твоему, это простое совпадение? Нет, Апостол был верен Бандере, как сторожевой пес. Кому же он мог мешать? Сторонники надрайонного коменданта Владимира или сам Беркут причастны к убийству?.. Ну давайте, давайте, размышляйте Алексей Алексеевич.
Капитан покраснел, понимая, что точного ответа подполковнику не даст, так как нет в руках информационных концов, которые можно было связать в объективную нить и по ней дойти до истины.
– Апостол мертв, и труп потерял для нас всякую ценность, но вот его деятельность в прошлом теперь нас еще долго будет интересовать, – продолжал комполка. – Однако меня больше будоражит вопрос: кто это сделал? Не исключено, что, под шумок, кое-кто постарается примазаться к нам и попасть в доверие. Надо остерегаться такого поворота событий, не дайте обвести себя вокруг пальца.
– Я понял вас, товарищ подполковник.
Павел Иванович посмотрел капитану в глаза, а затем заметил:
– Не следует тянуть время. Надо действовать, и как можно быстрее, а значит, смелее, не то мы останемся в дураках.
– Собственно, это уже решено, товарищ подполковник. Постараюсь сделать все от меня зависящее, – заверил командира полка начальник разведки.
Алексеев уже собирался попрощаться с ним, как тот его остановил…
– Подожди, секунду терпения, – и, заложив руки в карманы, он зашагал по комнате, – наше дело всегда открывать новое и даже в старом наводить надлежащий порядок… Может, с этого и придется начинать. Ну будь здоров, желаю успеха.
Взрыв, происшедший в Михлине, застал начальника разведки полка на одном из служебных совещаний. К этому времени возвратился лейтенант Урусов и доложил обстоятельства дела. На основании этих данных был подготовлен текст шифровки в штаб дивизии:
"23 октября 1944 года в 16 часов 30 минут на кладбище села Михлин произошел взрыв сторожки, в которой укрывалось семь бандитов. Причина взрыва не установлена".
Из опроса оставшихся в живых бандитов было видно, что они входили в группу Вихоря. Сам командир боевки погиб во время взрыва.
На память от того события остался обтрепанный, засаленный и слегка обгоревший дневник районного проводника ОУН Деркача. Среди многочисленных пометок, порой довольно пространных, Алексеева привлекла одна запись.
"3 сентября 1944 г.
Был со своими хлопцами в Заорах. Народ что-то выжидает, принюхивается. Настроение испортил безрукий Омелько Бружак. Подошел ко мне и смеется: "Скоро пятки подмазывать будешь?.." Я всыпал ему плеткой. Он только ухмыльнулся и плюнул мне в лицо. Я его застрелил на месте.
Ночевали в корчах. Всю ночь снился страшный сон: пожары, падал на колючую проволоку, водил в атаку своих хлопцев, переплывал грязную бушующую речку, кричал во сне… Что-то плохо с сердцем.
Ночью сбежали с отряда Сергий Хворост, Данило Шевчук, Петро Левчук, Грицько Полищук, Максим Чуб, Наум Жук, Степан Сак. Предатели! Все равно им не миновать смерти.
Утром завернул к Илье Цапу. Принял, как всегда, но чего-то побаивается. Выпили по чарке, и старик зажурился: "Неужели советы задержаться? Где же наше войско? Куда смотрят наши верховоды?"
А черт его знает – я не пророк в этом деле. И сам толком не разберусь.
Выехал под вечер. Справа обогнул Поляны и завернул в Семидубы повидаться с матерью. Хотелось отдохнуть и посоветоваться. На заборе школы заметил большевистские листовки. Приказал сорвать, а сам подался до хаты. Не доезжая до стодолы Пахома Шабака, по нас резанула пулеметная очередь. Конь стал на дыбы, и я завалился в какую-то яму. Двое хлопцев, рядом со мной, убиты. Хорошо, что подоспели ребята с повозкой, а то и я бы богу душу отдал. Уходили через Муравское болото. Выбрались из беды благополучно. Наши потери – пять человек. Вот тебе и сон: переплывал через мутную речку, а угодил в болото. Не добрая примета. Но какая сволочь засела в Семидубах? Позор! В родном селе не могу отдохнуть!
Приказал усилить разведку".
А вот еще одна интересная своей откровенностью запись из дневника:
"9 сентября 1944 г.
Ночью добрался до конной группы "Моряка". Вести неласковые. "Моряк" что-то крутит, отмалчивается. Мне это не понравилось, и я сказал ему: "Слушай, что ж ты в кошки-мышки играешь? Думаешь сухим из воды выйти?.. Нет, дружище, вместе заварили кашу, вместе давай и расхлебывать, а то не сносить нам головы. Если не советы, то свои ее снимут".
Угощал самогоном, свежей свининой. Жаловался, что дисциплина падает, каждый смотрит, кто куда. Хлопцы зачастили по домам. За неделю дезертировало 23 бойца. Посылал по домам доверенных лиц, вернулись с пустыми руками. С такими порядками со слов Моряка не навоюешь: один – в лес, а другой – по дрова. Думаю надо принимать крутые меры – кровь спускать с предателей.
Сегодня расстрелял одного, но, чувствую, такими методами дела не поправишь. Все смотрят на меня как на волка. Чего доброго, свои же и пулю в затылок пустят… Продырявят голову.
Я задал ему вопрос: "Чем же и как можно изменить положение?" Он подумал и ответил: "Мы слишком далеко зашли в своих связях с немцами. Хотя мы и скрываем, но народ знает лучше нас. При немцах мы кричали: "Создаем украинскую повстанческую армию для освобождения Украины от Гитлера!" А что получилось? Стали воевать на стороне фашистов против не только советов, но и своих – братьев-украинцев. Скоро люди возьмутся за вилы – и тогда нам беда".
Проговорили до поздней ночи. Много интересного рассказал он мне. Боюсь, как бы не дозналось СБ о его настроении – тогда не миновать ему петли. Улеглись на нарах. Сон долго не приходил. Задремали поздно, каждый со своими думами…
Нас разбудила пулеметная очередь. Вскочили, прислушались. Хотели выбежать из землянки, как распахнулась дверь и в проеме показался Беркут. Он был пьян в дымину. Рубанул Моряка плеткой по спине за плохое несение караульной службы. Ругался, на чем свет стоит. Приказал разместить в хате его охрану, и привести дивчину.
Моряк хотел сдачи дать, но сдержался и вышел. Беркут подошел ко мне и сказал: "Что приехал уму-разуму набираться? Моряк уже, наверное, набрехал на меня? Пусть говорит – скорее голову сниму.
Я догадался, что Беркут кое-что знает о настроениях Моряка, но я не захотел подливать масла в огонь.
Ординарцы привели со связанными руками молодую дивчину.
– Говори, сука, куда шла? – набросился на нее Беркут и ударил ее плеткой. – Выслеживала бл…ще. Раздел догола и стал приставать. Дивчина сопротивлялась, упиралась, плакала. Она вся тряслась от холода. Беркут тут же ее изнасиловал, а потом застрелил.
– Горилки, – закричал он, заметив вошедшего Моряка.
Пили много, пока куренной атаман не свалился. На рассвете я покинул Моряка и взял направление на Забары. Снова обстреляли из пулемета. Сдается, что за мной кто-то охотится. Потерял троих убитыми, четверо умерли по дороге. Двоих тяжело раненных оставил на хуторе.
Какая же сволочь взяла меня на ближний прицел?"
"22 сентября 1944 г.
Неожиданно нагрянул Владимир. Прибыл с форсом – в сопровождении нескольких десятков "соловьев". "Репаные украинцы" были одеты в форму советских солдат. Среди них я приметил немцев, знакомых мне по "мокрым" делам во Львове, Луцке и Ровно. Ничего не скажешь – охрана еще та!.. Они пойдут за Владимиром в огонь и в воду.
Вместе с ним припожаловала фрау Эмилия. Я помню ее по Мюнхену, когда она вместе со своим отцом полковником Вигантом посещала "академию" ОУН. Чертовски красива. На версту несет от нее шнапсом и дорогими духами. Не плохую жинку выбрал наш "министр" украинского гестапо. Чистых немецких кровей – без примеси.
Несмотря на то что разговор был строго секретным, но Эмилия присутствовала на нем. Владимир заявил:
– Мною отдано приказание арестовать тех четырех сумасбродов, на которых ты представил донесение.
Я посмотрел на него и сделал вид, что не понял собеседника.
– Что забыл? Ну, этих – неблагонадежных, подозреваемых в связях с большевиками.
Я ответил, что с точки зрения благонадежности они не вызывают сомнения, но по пьяной лавочке ухлопали двух моих агентов.
Он махнул рукой и засмеялся:
– Какая разница, не все ли равно, кому рубить головы? Мне нужна политика. А с отрубленных голов мы сделаем громкое дело.
Он повернулся к Эмилии и спросил:
– Успеешь?
– Да! Не позднее завтрашнего дня отпечатаем листовки о кровавых зверствах московского НКВД.
Я предложил Владимиру остаться на обед. Он категорически отказался, а Эмилия даже кисло усмехнулась и произнесла:
– У тебя ведь берлинской кухни нет. А мы, несмотря на страдания в этой проклятой дыре, строго соблюдаем берлинское меню.
Провожал господ я до Загрудок. Арестованных хлопцев под усиленным конвоем погнали в полевую резидентуру Владимира.
Возвращался я в свои владения расстроенным. Всю дорогу ругал себя: "Черт меня дернул за язык направить в СБ донесение о проделках этих хлопаков. Ведь двое из них как-никак доводятся мне близкими родственниками. Ну да холера с ними".
"1 октября 1944 г.
План Владимира провалился с треском. Конвой полностью уничтожен, а арестантам удалось бежать. Подоспевшая на выручку "дикая сотня" пыталась было проскочить через мост и организовать преследование беглецов, но сама "взлетела на воздух". Больше половины телохранителей "министра" погибли в болоте.
Владимир и Эмилия спаслись бегством. Виновников не обнаружено. Разведка донесла, что советских солдат в этом районе не было".
"4 октября 1944 г.
Несем большие потери. Госпиталь не может разместить раненых. Ощущаем большой недостаток в медикаментах и перевязочных материалах. Направил в Осовецк пять лучших разведчиков выкрасть из районной больницы врача и двух-трех сестер".
"6 октября 1944 г.
Получил донесение от агента "31".
Он сообщает: "Вашим людям удалось пробраться в больницу и силой оружия принудить врача Костюка и медсестер Балкунову и Толстову выехать в Семидубы для оказания помощи раненым. Из Осовецка выехали на двух подводах. Благополучно добрались до Бущи. При спуске с горы ваши хлопцы пошли искать брод, а медики остались на подводе. Неожиданно из-за бугра взвилась ракета. Потом по хлопцам ударил пулемет. Поскольку они были в куче и в незащищенной местности, то все до одного погибли. Медики вернулись в Осовецк".
"10 октября 1944 г.